Тичер

Вагонные споры — последнее дело,
Когда больше нечего пить,
Но поезд идёт, бутыль опустела,
И тянет поговорить.
Группа «Машина времени».

Поезд тронулся и перрон стал убегать назад. По перрону бежали провожающие. Они махали вслед уходящему поезду и что-то кричали. На перроне остались мои родители и брат. Они тоже махали мне, а я им. На душе стало грустно. Расставание всегда грустно. Родители были уже в возрасте и в голове всегда крутиться мысль, что это, возможно, последняя встреча. Я гнал от себя эти мысли. Перрон окончательно пропал и за окном замелькали дома, гаражи. «До свидания, любимый город. Послезавтра уже буду в Москве», — подумалось мне. Я зашёл в своё купе. Там находились мои попутчики: две молоденькие девушки и мужчина примерно моих лет. Его лицо мне показалось знакомо, но я не смог вспомнить, где мы сталкивались.
— Ну что, поехали, — бодро сказал мужчина.
— Тронулись… — поддакнул я.
— Давайте знакомиться. Меня зовут Кирилл.
— Игорь, — представился я.
— Наташа, Оля, — представились девчонки.
— Ну вот и познакомились. Игорь, ты не куришь? — бесцеремонно на «ты» обратился ко мне Кирилл. — А то пойдём перекурим это дело.
— Не курю. Без меня, — ответил я.
— Ну что ж, пойду один посмолю, — сказал он и вышел из купе.
Мы остались одни. Девушки занялись раскладкой вещей.
— Девушки, если хотите переодеться, то говорите я выйду.
— Не надо выходить. Мы уже в форме, — сказала Наталья и улыбнулась.
Она сказала это так доброжелательно, что у меня чётко возникло понимание, что с попутчиками не будет проблем. За свою жизнь много раз ездил в поездах и всегда везло с попутчиками. Всегда можно было услышать «спасибо», «будьте добры», «если вас не затруднит» и т.д. В купе зашёл Кирилл в приподнятом настроении и с улыбкой на лице.
— Я на всех заказал чай. Если кто не хочет может не пить, — радостно сообщил он.
— Спасибо. Я с удовольствием.
— Мы тоже не откажемся. Спасибо вам, Кирилл, — ответила Наталья.
Она была более общительная, чем Ольга. Всегда отвечала она, а Ольга только кивала головой или взглядом выражала согласие. Вскоре принесли чай.
— Ну что просто так сидеть, — сказал Кирилл и начал доставать нехитрою провизию на стол. Это были варёные яйца, пирожки, колбаса и ещё что-то.
— Прошу всех угощаться. Не стесняйтесь всё свежее. Готовила моя мама, а мама плохого не сделает, — с улыбкой сказал он и подмигнул Наташе.
— Нет, спасибо. Мы не голодные, — опять за всех ответила Наталья.
— Ольга, угощайтесь пожалуйста. Чего чай в сухомятку хлебать. С бутербродом куда приятнее, — настаивал Кирилл.
Он тоже заметил, что Наташа отвечает за двоих и решил к разговору подключить Ольгу. Она заметно встрепенулась, когда Кирилл на прямую обратился к ней. До этого её лицо не выражало никаких эмоций. Её удовлетворяло, что за неё отвечала Наталья, а тут обращаются прямо к ней. Она слегка зарделась, покосилась на Наталья и неуверенно промолвила:
— Ну если только небольшой бутербродик.
— Почему небольшой? Кушайте на здоровье. Наталья присоединяйтесь.
— А с чем пирожки? — спросила Наталья.
Видимо и она сдалась.
— Если честно, то я не знаю. Мама напекла и сложила. Обычно она печёт с капустой и с мясом. Пробуйте, там разберётесь.
Все принялись за трапезу.
— Игорь, может по маленькой?
— Смотря что предложите.
— У меня хороший коньяк.
Он нырнул к себе в сумку и достал бутылку Hennessey VSOP.
— Ну как, такое подойдёт?
— Годится.
Кирилл достал пару рюмок.
— Девчонки извините только две рюмки. Я могу налить в стакан.
— Мы, пожалуй, воздержимся, — опять за двоих ответила Наталья.
Кирилл разлил по рюмкам коньяк, и мы выпили. Этот коньяк был одним из любимых мной напитков. Я пил не много, особенно в последние годы, поэтому довольно строго относился к тому, что выпиваю. Что попало не хочу вливать в себя. Те года, когда можно было пить почти всё, прошли. Мы закусили.
— Ну куда направляетесь, девчонки? Прямо в Москву или транзитом в другой пункт? — после недолгой паузы спросил Кирилл.
— В Москву, — опять за всех ответила Наталья.
— За счастьем едете. Реализовывать свои мечты…
— Мы будем учиться в Москве.
— Какое поприще вы для себя выбрали?
— Я поступила в МГУ на факультет журналистики, а Оля будет экономистом.
— А ты Оля куда поступила? — словно не слыша ответа Натальи, на прямую к Ольге обратился Кирилл.
Ольга недоумённо посмотрела на Кирилла, потом перевела взгляд на Наталью, как бы говоря, что она уже всё ответила. Возникла небольшая пауза.
— Прости, не расслышал, так куда ты поступила? — как ни в чём небывало, продолжал Кирилл.
— В МГУ на экономический факультет, — как-то неуверенно сказала Ольга, всё время косясь на Наташу.
— А сами Вы куда направляетесь? — перехватив инициативу, обратилась Наталья к Кириллу.
— Я в Ригу, — ответил Кирилл.
— В командировку?
— Нет. Я там живу.
— Я в Калининград.
— А что вы в нашем городе делали?
— У меня здесь родители живут. Я родился в этом городе. Это моя родина.
— Это тоже мой родной город, — вставил я.
— Как вас так далеко занесло от родного города.
— Что касается меня, то в Калининград я попал после окончания нашего института, по распределению, — сказал я.
— Это что за распределение такое? — не поняла Наталья.
— Это было в советское время. По окончании института всех распределяли на работу по предприятиям народного хозяйства.
— Как «распределяли»? Вы сами не выбирали где вам работать? — удивилась Наталья.
— Условно выбирали, — вставил Кирилл.
— Это как «условно»?
— Тебе предоставляли список предприятий по всему Советскому Союзу, и ты выбирал из этого списка место своей будущей работы, — продолжал я разъяснять политику партии.
— Ну подождите, это рабство какое-то. У тебя нет возможности выбора. Посылают куда-то, а ты не можешь слова сказать, — продолжала негодовать Наталья.
— Не совсем так. Здесь нужно понимать логику действия государства. Оно, государство, платит за твоё обучение, поэтому оно по окончании учёбы гарантирует тебе место работы, но только там, где есть потребность в твоей специальности на данный момент. По-моему, всё логично и имеет здравый смысл.
— Я не вижу здесь никакого здравого смысла, если честно, — не сдавалась Наталья. — У тебя должен быть выбор. Ты должен сам выбирать, где работать и там, где ты хочешь, там, где тебе нравиться.
— Ну давай порассуждаем немного. Работать все хотят в больших городах таких как Москва, Петербург, Екатеринбург… Скажи мне пожалуйста, а кто будет работать в провинциальных городах, кто будет обучать детей грамоте в небольших деревнях. Может случится так, что все грамотные и образованные будут жить в десятке городов страны, а остальная страна отсталая и неграмотная. По желанию мало кто поедет в провинцию. Вот государство и просит специалистов отработать хотя бы три года, а потом можешь выбирать, где тебе работать. Это такой масштабный государственный подход, и я считаю, что это целесообразно.
— Всё равно я считаю, что это ущемление прав и свобод человека. Хорошо, что в наше время нет такого.
— Почему нет? Полно таких примеров. Вот, например, предприятию нужны специалисты определенной профессии. Оно обращается в институт, где готовят таких специалистов. Предприятие оплачивает учёбу этих студентов, но они по окончании института должны какое-то время проработать на этом предприятии. Ну тоже, в своём роде насилие. Если не хочешь работать, то должен вернуть деньги за учёбу. Это довольно распространённая форма обучения. Ничего личного только бизнес.
— Это немного другое. В данном случае у тебя есть выбор: учиться на свои деньги и потом свободно выбирать место работы или на деньги предприятия заказчика. В советское время у вас не было такого выбора.
— Тогда существовали другие принципы в экономике и для тех условий такой способ был наиболее целесообразен. Может он не был идеален, но вся страна была обеспечена специалистами.
— У вас отбирали свободу, а вы не замечаете это. Я про это хочу сказать.
— А что ты, Наталья, понимаешь под словом «свобода»? — вмешался в разговор Кирилл, до этого сидевший молча.
— Что здесь понимать? Это хрестоматийное понятие.
— Я хочу от тебя услышать, что такое «свобода». Что ты вкладываешь в это понятие?
— Да всё просто — делай, что хочешь, и никто не имеет право тебе указывать, как жить, как думать и где работать.
— Если я правильно тебя понял свобода — это совокупность моих желаний. Хочу, делаю и никто не может ограничить меня в моих желаниях, а если кто-то пытается это сделать, то он ущемляет мою свободу. Всё верно? — сформулировал Кирилл.
— Да, так. Только свобода даёт личности гармонично и всесторонне развиваться. Ограничение свободы приводит к деградации общества и личности, — подвела итог Наталья.
— Вот у меня есть желание, я ведь свободная личность, что хочу то и делаю, есть желание иметь такой, как у тебя чемодан. Не поверишь, он мне понравился. Я исполняю свой свободный выбор и забираю твой чемодан. Я ничего не перепутал, я сделал свободный выбор?
— Ваши действия попадают под уголовное право. Вы совершите преступление.
— Во, привет. Сделал, что хочу, то есть реализовал своё право на свободу действий, а ты мне грозишь уголовным кодексом. Ты душитель свободы, Наталья.
— То, что вы захотели завладеть моим чемоданом, не является свободой, в том понимании, о котором я говорю.
— Вот ключевое слово «в том понимании». Беда в том, что понимание свободы у каждого своё. Ваша свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Это классическое понимание свободы. Об этом во всех учебниках написано. Почему-то многие свободу воспринимают, как вседозволенность. В обществе, где живёт много народа ваша свобода ограничена уголовным кодексом и нормами морали и этики. Когда-то люди жили в полной свободе, но потом, видимо, напившись крови друг друга и устав от свободы, то есть от грабежей и насилия, придумали уголовный кодекс и нормы морали. Для кого-то свобода — это мысли, дела, а для кого-то это завладеть чужим чемоданом. И когда политики бросают в массы требование свободы, то кто-то идёт творить прекрасное, светлое, а большая часть идёт грабить. Я по образованию историк. Я хорошо знаю историю России. В 1917 году произошла революция, но к власти не пришли добрые и светлые умы. Страна погрузилась в гражданскую войну. Бандитизм процветал в те годы. Это то, что учили по учебникам. А вот в 90-х мы на себе ощутили все прелести «свободы». Это сама жизнь. После того, как пало «тоталитарное государство», то опять к власти не пришли добрые и порядочные люди, история повторилась. Власть перехватил криминал. Криминальные структуры контролировали властные органы. Они в городах были верховной властью, и ты против них ничего не мог сделать. Я пропустил это всё через себя. Я был педагогом, бизнесменом и бандитом…
Кирилл замолчал. Возникла пауза.
— Это как вам удалось побывать и в учителях, и побыть бизнесменом и ещё в бандитах походить? — прервала молчание Наталья.
— Время было такое. Мы жили в те времена, а как известно времена не выбирают в них живут и умирают.
— Может расскажите, как вы сочетали эти ипостаси.
— Хм… Рассказать… Это практически мне придётся вам всю мою жизнь пересказать, — задумчиво произнёс Кирилл.
— Дорога длинная. Нам ещё завтра целый день ехать, — не отставала Наталья.
— Так, я пойду покурю. Мне надо на такое решиться. Пока буду курить решу, что делать, — Кирилл встал и вышел из купе.
— Да, завели нас дискуссии, — произнёс я.
— А мне, как будущему журналисту, интересны такие дискуссии. Они позволяют лучше познать человека, — несколько пафосно произнесла Наталья.
— И зачем же вам познавать человека?
— Ну как же, все мыслители пытались понять, что есть человек, как он живёт в социуме. Это очень интересная тема.
Я промолчал. Не хотел углубляться в ещё одни дискуссии на тему человек и общество. Кирилла не было минут пятнадцать. Он вернулся и сел за стол.
— Хорошо я расскажу вам про свою криминально-педагогическую жизнь. Но для начала давайте выпьем, а то с этими спорами забыли, что на столе стоит хороший коньяк, — Кирилл принялся разливать коньяк по рюмкам.
— Я тоже буду, — подставила свой стакан Наталья.
— О, это серьёзная заявка, — улыбнувшись, сказал Кирилл и налил пятьдесят грамм Наташе. — Ольга, может и ты с нами по чуть-чуть?
— Нет, спасибо, я не буду.
Мы чокнулись и выпили.
— Только одно условие: я не буду называть реальные города, так как срок по преступлениям еще не истёк.
— Хорошо, — сказала Наталья.
— Ну слушайте раз напросились, — начал свой рассказ Кирилл. — С чего начать?.. А, наверное, начну со школы. Когда учился в девятом классе, учительница истории дала задание сделать реферат на тему древней Руси. Необходимо было пользоваться дополнительной литературой. За таким материалом пришлось идти в городскую библиотеку. Там набрал кучу книжек и пытался из них наковырять материал для реферата. Дело шло туго. Недалеко от меня сидел парень лет тридцати. Он заметил мои мучения и спросил меня: «Над чем я мучаюсь?» «Ищу материал по древней Руси, да вот ничего интересного не могу выбрать», — ответил я. Он обозрел книги, которые лежали у меня на столе. «Эти не годятся», — сказал он. — Пойдём со мной я тебе выберу». Он выбрал мне несколько книг. Я по ним и написал реферат. Парень оказался аспирантом исторического факультета нашего городского пединститута. Подготовив реферат, я заметил, что мой собранный по книжкам материал, несколько отличается от того, что написано в школьном учебнике истории. С этим вопросом я подошёл к учительнице. Она промямлила что-то невразумительное, мол для школьников написано упрощённо, поэтому и несовпадения. Меня этот ответ не удовлетворил, и я стал более углублённо изучать историю древней Руси не по школьным учебникам. Это определило мой дальнейший выбор — после окончания школы я поступил в педагогический институт на исторический факультет. Экзамены я сдал легко и стал студентом исторического факультета. Первое общее собрание факультета проходило в большой аудитории. Там я впервые увидел всех студентов моего факультета. Девяносто девять процентов были девушки и лишь семь парней я насчитал. Девушки, надо сказать, были на все вкусы: красивые, симпатичные, страшненькие, толстые, худые, стройные, блондинки, брюнетки, рыжие, высокие, маленькие, весёлые, серьёзные, заносчивые, раскованные… Это был женский рай, в котором мне предстояло учиться следующие пять лет. Кроме девушек у меня ещё были интересы — это дзюдо и, конечно же, история. В дальнейшем я для себя я сформировал основные приоритеты в своей студенческой жизни: первое место занимала история, второе — дзюдо (я ещё со школы занимался) и только потом девушки...»
— Твоя фамилия Мальцев? — прервал я рассказ Кирилла.
— Да. А что?
— Я в молодости тоже дзюдо занимался. Я тебя запомнил по городским соревнованиям. Ты тогда боролся в финале с парнем из нашей секции. Но больше всего запомнились те девчонки, которые за тебя болели. Они привлекали всеобщее внимание своим темпераментом. Они так активно болели за тебя, что это забавляло весь зал. Они кричали: «души его, души», «чуй ему» (чуй — штрафная оценка в дзюдо). Они это делали с таким упоением и радостью, что, можно сказать, это украсило соревнование.
— Да, помню… Это были, дайка вспомню, Люда, Танюшка, Маринка и Злата. Они напросились со мной на соревнования. Я их взял с условием, что они будут болеть только за меня. Вот они и давали жару, — с улыбкой на лице сказал Кирилл.
— Вот тебя я совсем не помню.
— Я был младше тебя на два года и боролся в другой весовой категории до 71 кг, а у тебя была до 78 кг.
— А, ну тогда понятно…
— Продолжайте, Кирилл, — с ноткой нетерпения сказала Наталья.
«Что касается девчонок, то я научился с ними общаться. Нельзя сказать, что не умел. У меня при общении с девушками всегда присутствовал комплекс: я боялся сказать что-то не то, глупость какую-нибудь после которой мне будет стыдно, поэтому среди незнакомых девушек чаще молчал, а вот среди знакомых я был более раскованным. В институте я излечился от этого комплекса. Я научился свободно с ними болтать на разные темы, мог нести и чушь всякую, не переживая, что обо мне подумают девушки. Я крутил романы, бросал девушек, они меня бросали и, что самое главное, после этих отношений у меня на сердце не оставались раны. Свободно сходился и ещё свободнее расходился. Вот только однажды рухнула моя раскованность и вернулся комплекс, от которого, как мне казалось, я избавился. Это случилось на пятом курсе. Мы пошли на дискотеку в технический ВУЗ. И вот там я увидел её. Вылитая Орнелла Мути. Тогда в союзе был очень популярен фильм с Андреано Челентано и Орнеллой Мути «Укрощение строптивого». Вот та девушка была вылитая Орнелла или мне так казалось. Я растерял в миг весь накопленный и отточенный опыт общения с девушками. Я не мог найти остроумные слова, опять боялся сморозить глупость и от этого был косноязычен и часто краснел. Я её, конечно, проводил до дома, но потом наши отношения не сложились. Уже был пятый курс, я был занят дипломом… Что касается дзюдо, то у меня довольно неплохо получалось. Часто занимал призовые места, выигрывал турниры, но желания добиться больших успехов не было. Как говорится, занимался в своё удовольствие. А вот с историей у меня были более серьёзные отношения. Я практически не пропускал лекции по истории, искал более подробную информацию в разных книжках. Тогда впервые услышал про альтернативную историю, которую распространяли Носовский и Фоменко. Не буду вас погружать в суть этой версии истории. Для этого нужно отдельное время. Особенно мне нравились лекции по педагогике. Читал их Михаил Иосифович Штромберг. Из всего объёма мне запомнилось его слова про то, как учитель должен преподносить материал ученикам. Он говорил, что педагог должен обладать немного актёрским мастерством. Он не должен монотонным голосом рассказывать свой предмет, а то дети перестанут его слушать и, что гораздо страшнее, он потеряет авторитет у своих учеников, а иметь авторитет — это очень важно. Преподаватель должен внести в свою речь темперамент. Что-то рассказывать громким голосом, что-то мягким или даже шёпотом. «Ты должен вовлечь учеников в историю, которую ты им доносишь. Необходимо сделать так, чтобы им было интересно, чтобы у них глаза горели. Вот здесь и подключается актёрское мастерство», — говорил он. Ещё, он говорил, есть одна проблема у преподавателя — это хулиганы в классе. Они вам могут сорвать урок. Они пользуются авторитетом учеников. Те, в свою очередь, поддерживают его во всех проделках, лишь бы сорвать урок. Многие преподаватели срываются на крик, истерят, и, короче говоря, портят себе нервы. «Я в своей практике применил другой приём. Ещё в молодости преподавал математику, — рассказал Михаил Иосифович. — Был урок в седьмом классе. Ну и вот в классе был парень хулиганистого поведения. Он постоянно выкрикивал реплики по разному поводу, пытаясь сорвать урок. Все учителя в этой школе страдали от него. Не реагировать на это нельзя было, но впадать в крик я считал недостойно. Тогда я придумал стратагему. Необходимо было подорвать его авторитет перед классом, публично унизить или что-то в этом роде. И решился на эксперимент. На уроке, как обычно, он вел себя вызывающе, я ему сказал, что раз всё время говоришь с места значит хочешь к доске. Он вышел. Я ему говорю, что сейчас дам тебе задачу на сообразительность, мол хочу проверить твою логику, а то с места вы все умные, а вот у доски блеете как овцы. Он не смутился и сказал, что готов решить задачу на сообразительность. «Ну хорошо, слушай, вот у тебя есть два ведра объёмом пять и три литра. Через десять минут ты должен мне сказать, что надо сделать чтобы в пятилитровом ведре осталось ровно четыре литра воды. Время пошло», — поставил перед ним задачу. Он, конечно же, не смог решить эту простую задачу на логику. И тогда я его пристыдил перед всем классом, мол ты в вёдрах не можешь разобраться, а ещё советы учителям даёшь. Для него это было унижение, фиаско. И впоследствии, когда он пытался что-то крикнуть с места, я всегда говорил: «Это голос нашего профессора по вёдрам». Класс начал над ним хихикать. И так же я его осаживал при каждой попытки устроить балаган на уроке. Я сумел понизить его авторитет в классе, и он уже почти не кричал с места, а в дальнейшем даже стал готовиться к урокам». Мне понравилась эта методика. На третьем курсе у нас началась практика в школах. Там я попробовал эту тактику. Не скажу, что сразу получилось, но были положительные результаты. Она действительно работала. Так пролетели пять лет учёбы и настало время распределений. Тут началась возня. Многие начали договариваться, чтобы остаться в городе или ещё лучше на кафедре аспирантом. Кто-то пытался получить открепления, я же решил для себя пусть будет, как будет. Получил распределение в небольшой город. Как я говорил, что реальное место моей работы называть не буду, но для удобства этот город буду называть Великореченск. Добирался до этого города пришлось в несколько приёмов: сначала на самолёте, потом на автобусе, потом с пересадкой еще раз на автобусе. Когда автобус въехал в Великореченск, то я был удивлён. Я его себе представлял не так. В моём сознании он представлялся старым городом, по которому ездят мужики на телегах, кругом стоят покосившиеся избёнки, а школа — это старый кирпичный дом, сбежавшего за границу во время революции, помещика. Автобус ехал по центральной улице городка. Дорога была асфальтирована, вдоль дороги стояли добротные одноэтажные частные дома вполне современного вида, а вдали виднелись многоэтажки. У меня даже настроение поднялось. Автобус остановился у большого двухэтажного здания. На нем красовалась надпись: «Центральный универмаг». Это была конечная остановка. Водитель отъехал в сторонку и в автобус начали посадку другие пассажиры. Я спросил у прохожих, где тут у вас находится школа. «Первая или вторая?» — был вопрос. Ничего себе, думаю, тут ещё и две школы есть. Посмотрел в свои документы. «Первая»», — говорю. «Тогда иди вперед, через пятьсот метров увидишь». Я с чемоданом и сумкой побрёл в указанном направлении. Подойдя к школе, я увидел добротное трехэтажное здание. Рядом девочки играли в «резиночку». Я у них спросил, как найти директора школы. Они тут же позвали его. Это оказалась женщина лет сорока пяти. Звали её Александра Ивановна. Она так обрадовалась моему появлению и, подхватив мою сумку, повела к себе в кабинет. Там она угостила меня чаем и начала расспрашивать об мне: от куда, где учился, какой предмет буду преподавать. Тут в кабинет вошла молодая девушка лет тридцати со стройною фигурою и рыжими, вьющимися до плеч волосами. Директор мне представил её как завуча школы Владлену Петровну. Я был ею очарован с первого взгляда. Она излучала такое обаяние, что не влюбиться в неё было невозможно и я влюбился. Они поболтали с Александрой Ивановной о школьных делах и она, попрощавшись удалилась, а мы продолжали пить чай. Тут директорша встрепенулась, засуетилась, вырвала из блокнота листок и что-то там написала. Потом она позвала одну из девочек и вручила через окно ей эту записку, послав её куда-то. Через некоторое время девочка вернулась и передала записку директорше, та сказала: «Вот и чудно». Потом подхватила мою сумку и велела идти за ней. Я не понял, что происходит. «А ты где жить то собираешься? — на мой вопрос ответила она. — Пойдём пристрою тебя». Тут меня торкнуло… Когда я думал о своём новом месте работы, то я думал обо всём: какая будет школа, какие там ученики, как сработаюсь с новым коллективом, но про место, где буду жить ни одной мысли не проскользнуло. Мы шли минут двадцать и подошли к частному дому. Нам навстречу вышла женщина лет шестидесяти. «Вот привела к вам молодого учителя. Принимайте, Нина Дмитриевна». Женщина провела меня в дом, показала мою комнату. Сказала, что ей надо платить пятнадцать рублей и если с полным пенсионом, то двадцать пять. Я сначала не понял, что означает «полный пенсион». «Это значит с питанием», — пояснила она. Меня это даже очень устраивало. Она сказала, чтоб я устраивался, а сама пошла готовить ужин. Я осмотрелся. Это была небольшая комната. Из мебели в ней были кровать с панцирной сеткой, платяной шкаф и комод. Я начал раскладывать свои вещи. Через полчаса хозяйка позвала на ужин. Еда была простая: картофельное пюре и мясной гуляш. Рядом стояла миска с квашеной капустой. «Ну что, может отметим приезд?» — подмигнув, предложила она. Я согласился и на столе появился графин с водочкой. Мы выпили по рюмке, закусили. Под этим делом Нина Дмитриевна, как говорится, ввела меня в курс дела: «Наш городок, Великореченск, небольшой всего около пятидесяти тысяч человек проживают в нём. Имеется две общеобразовательные школы. Пять лет назад начали расселять бараки на окраине. Для этого начали строить многоэтажные дома. Люди здесь хорошие, добрые. Всё работоспособное население работает в районном центре (назовем его Каменогорск). Это в тридцати километрах от сюда. Там находятся два крупных предприятия: машиностроительный и цементный заводы. Вот там работают в основном мужчины, женщины же на местной птицефабрике, которая находится неподалёку в трёх километрах от города. Она — бывший директор первой школы. Когда пришёл пенсионный возраст, то продолжала работать директором, но как-то сильно заболела пневмонией. Почти месяц пролежала в районной больнице и потом месяц дома просидела на бюллетене. Тут какой-то районный начальничек захотел пристроить свою жёнушку в нашу школу. Воспользовавшись положением, пока я болела, меня быстро выпихнули на пенсию, Шурку, Александру Ивановну, назначили директором, а на место Шурки, она работала завучем, пристроили жену районной шишки. Я сначала сильно на них обиделась, но потом, поседев пару месяцев дома, поняла, как это хорошо и простила их». После ужина я вышел на крыльцо подышать свежим воздухом. Смеркалось. В соседнем дворе парень, приблизительно моего возраста, занимался с гирей. Увидев меня, он махнул рукой и подошёл к забору. «Ты что ли новый учитель? — спросил он. — Не удивляйся у нас тут новости быстро разносятся». Парня звали Костей. Он поведал мне, что любит заниматься с гирей по вечерам. Эта привычка у него осталась с армии, а он служил в Кремлевском полку. Стоял на посту у Мавзолея. «Вот как ты думаешь, что надо качать тем, кто подолгу стоит в одной позе?» — с хитрецой спросил он. «Ноги», — ответил я. «Вот и нет. Всю нагрузку воспринимает спина. Вот при помощи гири мы закачивали спину, — пояснил он. — Вот после армии тянет потягать гирю». В последствии мы сильно подружились. Я влился в их компанию. В этой компании был паренёк по кличке Шустрый, по паспорту Сергей Быстров. У него явно проявлялись уголовные замашки. Это сразу бросалось в глаза. По молодости, когда им, Косте и Шустрому, было по четырнадцать лет, они в драке кого-то сильно покалечили. Был суд. Шустрый всю вину взял на себя, так как одному дали бы меньше, а по групповухе всех посадили бы и срок был бы большим. Два года отсидел он в колонии для малолетних. Костя рассказывал, что вернулся он оттуда сильно изменившимся. Он стал диковатым, резким, никому не доверял и практически не смеялся. Что было на зоне он вообще не рассказывал. Только спустя полгода он немного смягчился и стал более-менее нормально общаться. Ещё в этой компании были два близнеца Захар и Глеб. Кличка была у них одна на двоих: «двое из ларца». «Ну, где эти двое из ларца?» — всегда спрашивали, когда они были нужны. Это по мультфильму «Вовка в тридевятом царстве». Там были такие персонажи: «двое из ларца, одинаковых с лица». Оба парня были хорошими крепышами, вот Глеб был чрезмерно горяч. По малейшему поводу мог затеять драку, а дрался он хорошо. Его никто не мог утихомирить, кроме Захара. Вот у того был дружелюбный характер. Он мог сказать только: «Глеб, спокойно, не напрягай ситуацию». Или что-то в этом роде и Глеб сразу остывал. Больше никто так не мог на него влиять. Как поняли у нас у всех были клички. Костя — Белый, так как был блондин, я Тичер (от английского «teacher» — учитель). Поболтав с недолго с Костей, я пошёл в дом. «Костя очень хороший парень», — сказала Нина Дмитриевна, когда я вошёл. «Мне тоже он показался хорошим человеком», — согласился я. Уставший и полон впечатлений я наконец добрался до кровати. Я провалился в неё. И уже собирался засыпать, но мне что-то не давало покоя. Какое-то непонятное ощущение. И только спустя некоторое время до меня дошло. ТИШИНА! Не было слышно никаких звуков. Когда я жил с родителями, то мы жили в простом многоэтажном доме. И ночью, ложась спать, до меня доносилось множество разных звуков: шум работающего холодильника, шаги соседа сверху, бой соседских часов, шум проезжающей под окном машины, кто-то в подъезде пробежал и хлопнул дверью… Здесь же полная тишина. С непривычки она давила на меня и в тоже время успокаивала. Радуясь своему открытию, я заснул...» —
Кирилл замолчал.
— Ну что, может тоже ко сну будем готовиться. А то вижу Ольга уже клюёт носом.
— Я ничего, — отозвалась Ольга.
— Точно, давайте ложиться, а то мы уже все носами клюём, — поддержала Кирилла Наталья.
— Пойду курну перед сном, — сказал Кирилл и вышел из купе.
Все засуетились, готовясь ко сну. Через двадцать минут все лежали по местам и тихо засыпали под стук колёс. Я, прежде чем заснуть, припомнил те соревнования по дзюдо, на которых девчонки так отчаянно болели за Кирилла. После соревнований, когда я выходил из дворца спорта, то столкнулся с этой весёлой компанией: Кирилл и шумная четвёрка девушек. Я пошёл за ними. Они всю дорогу смеялись. Кричали опять весело и задорно «чуй». Далеко разносился девичий смех. Как я тогда завидовал Кириллу! Я шёл за ними до трамвайной остановки. Вместе с ними сел в трамвай, хотя мне нужно было в другую сторону. Ехал с ними в одном вагоне и продолжал тихо завидовать. Проехав несколько остановок, я вышел из трамвая, а они поехали дальше, видимо отмечать победу Кирилла. С этими мыслями я и заснул.
Проснувшись утром, увидел, что все уже встали. Девчонки о чём-то шептались у себя на месте. Кирилла не было на месте. Я взял туалетные принадлежности и пошёл проделывать утренние процедуры. Когда вернулся Кирилл уже был на месте. На столе стояли четыре подстаканника с чаем. Шла подготовка к завтраку. Выкладывали разную снедь на стол. Выкладывал в основном Кирилл. Девчонки только молчаливо смотрели на это и хлопали глазками. Видимо Кирилл решил скормить нам все свои продукты, которые положила ему мама.
— Присоединяйся, Игорёк, — пригласил он и меня к столу.
Мы начали трапезу. Потихоньку уничтожались пирожки, курица…
— Я тут приятеля встретил. После завтрака пойду пообщаюсь. Так что меня не теряйте.
Позавтракав, Кирилл ушёл на встречу со своим знакомым, а мы навели порядок и каждый стал заниматься своими делами: я смотрел в окно за убегающим пейзажам, Ольга взялась за чтение книги, Наталья достала какой-то женский журнал и сидела листала его.
— А вы Игорь, как устроились по распределению? — обратилась ко мне Наталья, видимо надоев листать свой журнал.
— По сравнению с Кириллом у меня было всё довольно скучно. Начал работу мастером на производственном участке. Потом стал старшим мастером. Женился. В середине 90-х ушёл на судостроительное предприятие. Там работал мастером. Для роста карьеры необходимо было получить судостроительное образование. Я и ещё несколько человек с нашего завода поступили на заочное отделение Санкт-Петербургского морского университета. Так как у меня было высшее образование я учился три года, а остальные пять лет. После получения высшего образования я занял должность прораба при постройке судна. Прораб — это тот человек, который отвечает за всё при постройке судна: за заказ материалов, за их поставку, за сроки строительства, за расходом финансов на проекте и за ещё многое другое. Должность ответственная и хорошо оплачиваемая. Вот можно сказать и вся моя история.
Наталья промолчала и не задала ни одного вопроса. Видимо история действительно скучная. Тогда я решил перейти в атаку и подключить Ольгу к нашему разговору:
— Ольга, а ты почему решила заниматься экономикой? Непростое это дело…
Ольга взглянула на меня, как бы решаясь отвечать мне или промолчать. Отложила книгу и даже сменила позу, в которой читала книжку.
— У меня способности к математике. Вот решила их применить в экономике.
— Но для математиков есть МИФИ. Ты там можешь применить свои способности.
— Я нахожу применение математики к практической жизни более интересным, чем теоретические расчёты.
— Кстати про математику, вы решили задачу про ведра с водой, про которые Кирилл рассказывал.
— Напомните пожалуйста, — вклинилась в разговор Наталья.
— Имеются два ведра объёмом пять и три литра. Необходимо сделать так, чтобы в пятилитровом ведре осталось ровно четыре литра воды, — напомнил я условие задачи.
— Сейчас решим, — достав блокнот и записывая условие задачи, оживилась Наталья.
Наталья занялась решением задачи. Ольга взглянула через её плечо. Задержалась на пять секунд и, улыбнувшись откинулась к стенке купе. Я взглядом кивнул ей, мол решила? Она в ответ кивнула мне, что решила. Наталья всё ещё билась над решением задачи, бубня себе что-то под нос.
— Всё, решила! — радостно объявила она. — Наливаем в пятилитровое ведро пять литров воды, затем отливаем часть воды в трёхлитровое ведро. Остается два литра. Выливаем из трёхлитрового ведра воду. Из пятилитрового ведра наливаем оставшиеся там два литра в трёхлитровое ведро. И так у нас в трёхлитровом ведре два литра воды. Далее наливаем в пятилитровое ведро пять литров воды и один литр наливаем в трёхлитровое ведро, где у нас уже было два литра. Итого, отлив один литр из пятилитрового ведра, получаем остаток четыре литра в пятилитровом ведре, — закончила Наталья и победно глянула на нас с Ольгой и, увидев наши скучающие лица, поняла, что задачу мы давно решили.
— Это простая задачка, — сказала Наталья, решив нам показать, что она тоже не последний номер в нашей компании. — Может есть задачка поинтересней?
— Хорошо, — сказал я. — Вот ещё задачка. Она не простая. Итак, условие: мальчик хотел купить шоколадку, но у него не хватало десять монет. Девочка тоже хотела купить шоколадку, но у неё не хватало одной монеты. Тогда они решили сброситься и купить одну шоколадку на двоих, но у них опять не хватило монет. Сколько монет было у мальчика и сколько стоила шоколадка?
Наталья всё это время аккуратно всё записывала.
— И с этой задачей справимся, — глядя на меня с игривым видом, сказала Наталья и принялась с усердием за решение задачи.
Ольга взяла листок бумаги, пописала на нём минуты три и показала мне этот листок. Там был написан правильный ответ. Наталья видела, как Ольга показала мне его, и я кивнул головой, давая понять, что ответ правильный. Так продолжалось некоторое время, Наталья пыхтела с ручкой и листом бумаги. Видно было, что у неё не получается. Я решил сжалиться над ней. Взял листок бумаги и начал писать:
— Смотри: составим уравнение x + 10 = y + 1. Где x — это количество денег у мальчика, y — это количество денег у девочки. Преобразуем его x + y + 1 = x+ 10. От сюда следует y = 10 — 1 = 9. Подставим значения x + 10 = 9 + 1 и
x = 0. Вывод из этого решения: у мальчика не было денег, а шоколадка стоила десять монет.
— Вот так всегда у девочек есть деньги, а у мальчиков нет, — с наигранной грустью сказала Наталья. — Где мальчики, у которых есть деньги? — обратилась она к Ольге.
Ольга заулыбалась:
— Не надо полагаться на мальчиков.
Все заулыбались. Я обратил внимание, что Ольга немного растаяла. Сошла маска напряжённости, с которой она сидела вначале. Даже стала выглядеть как-то симпатичнее.
— Игорь, побалуйте нас ещё какой-нибудь задачей, — жалобным тоном обратилась ко мне Наталья.
— Наше поездка превращается в олимпиаду по математике, — съехидничал я.
— Мне нравятся такого рода задачи, хоть я порой не могу решить их, — настаивала Наталья.
— Ну ладно, вот вам ещё задачка, — я взял листок бумаги из Натальиного блокнота. — Вот имеется девять точек, расположенных по сторонам квадрата и внутри его. Три ряда по три штуки. Необходимо не отрывая ручки, соединить их четырьмя линиями.
Девушки занялись решением задачки. Ольга тоже задумалась. Так быстро, как в прошлые разы не получалось. Я занялся просмотром заоконных пейзажей. Задачка не поддавалась быстрому решению.
— Игорь, что-то не получается, — взмолилась Наталья. — Может какие-то подсказочки дадите, — сказала она и состряпала жалостливое лицо.
— Хорошо. Даю подсказку: не надо себя ограничивать.
— Что и всё? — удивилась Наталья.
— Да. Это же подсказка, а не ответ. Думайте дальше.
Я продолжал смотреть в окно. Вскоре лесопосадки стали меняться на городские пейзажи и поезд начал сбавлять скорость.
— Скоро Самара. Стоянка тридцать минут, — объявил я.
Все отложили решение задачи и стали готовиться к большой станции. В этом городе имеется хорошая кондитерская фабрика и на станции можно купить различных шоколадных конфет. Поезд остановился и все потянулись к выходу. Хотелось немного размять ноги. Я взял кошелёк и вместе со всеми вышел на перрон. Там расположилось множество продавцов сладким товаром. Я купил разных конфет на подарки. Отнёс их в купе и вышел просто погулять по перрону. Прогуливаясь, встретил Кирилла. Он беседовал с каким-то мужчиной. Видимо это и был его знакомый. Время пролетело быстро и объявили посадку на поезд. Все поднялись в вагон. Пришёл и Кирилл. Собрался полный состав. Поезд тронулся.

Конец I части