TURISTAS. Chapter eight (Глава 8)

— Водку будете? – спросил у Агафона Шурыч, протягивая початую бутылку беленькой.
— Я не пью, — мужчина отстранился от стеклянного сосуда.
— Мое дело предложить, — пожал плечами Шурыч и налил себе.
Агафон посмотрел на часы. Ночь крепко захватила свои позиции, пошел уже второй час. Затем он оглядел присутствующих ребят.
— А вы чего спать не ложитесь? – спросил он.
— Как-то не хочется, — ответила Светка.
— Ни в одном глазу, — подтвердили Сьюзи и Лесли.
— Понятно, — улыбнулся ночной гость.
— А тяжело было найти тех гадов? – спросил Пашка. Агафон посмотрел на него, поджал губы.
— Скажем так. Не легко.
— А поточнее?
— Мне кажется, что просто так вы от меня не отстанете с этим вопросом, верно? — Агафон искоса посмотрел на Пашку, присматриваясь к парню. Ему показалось, что он уже видел это лицо. Но не мог вспомнить, где именно. Хотя, вполне вероятно, что просто пересекались на улице. Память человека очень интересно запоминает людей. Иногда увидишь кого-нибудь мельком, а его черты врезаются в память на всю оставшуюся жизнь.
— Не поймите нас неправильно, но просто очень хочется все узнать, — Пашка размял затекшие плечи.
— Ладно, — махнул рукой мужчина. – Чего мне стыдиться? Я уже достаточно наговорил.
— Ну так как все было? – Марку тоже было интересно, а вот Шурыч начал откровенно зевать. Правильно, столько выпить-то!
— Помог случай, — начал рассказывать Агафон. – Я совершенно случайно узнал, что один из нападавших имел отношение к бизнесу моего знакомого. Надо было сначала выяснить, так ли это, чтобы не наломать дров.
— А чем вы занимались? – спросила Светка.
— Вы имеете ввиду бизнес?
— Нет. Вы говорили про солдат, вставших на неправильный путь, поэтому я сделала вывод…
— Вы сделали правильный вывод, юная леди, — согласился Агафон. – Я был одним из таких брошенных солдат. Только в бандиты не пошел.
— Вы были в Афганистане? – спросил Пашка.
— Нет. В Анголе. В спецназе.
— Как в Анголе? – удивилась Светка. – Мы же там не воевали!
— Еще как воевали. Причем до девяносто второго, хотя по официальным документам покинули страну в семьдесят девятом. Я там служил в девяностом году.
— Да, — протянул Демидов. – Мы многого не знаем об истории своей страны.
— Никто не знает, — согласился Марк. – Даже не дадут узнать. Все под грифом «секретно».
— А я читала, что мы вообще живем не по своей истории, а по написанной специально немцами, — промолвила Светка.
— Это как? – удивилась Лесли.
— Ну, нам ее навязали еще во времена Петра Первого, — ответила девушка. – Когда он поехал окно в Европу прорубать.
— А зачем?
— Да кто его знает!
Агафон с удивлением смотрел на ребят. Его поражал тот момент, как они легко меняли одну тему разговора на другую, причем их мысли не были хаотичны, одна линия плавно перетекала в другую, не теряя логической цепочки. Он понял, что эта молодежь принадлежит к особой группе, деткам богатых родителей, которые не знают особых проблем в жизни. Только такие люди способны переключаться с одного режима на другой, не задумываясь о последствиях. А они всегда имеют место быть, мужчина знал это не понаслышке. Не сказать, что, осознав этот факт, Агафон сразу изменил к ребятам свое отношение, но понял: для них это все, например то, что произошло с ним, лишь история, которую можно будет пересказать друзьям, опубликовать в блоге, в социальных сетях, чтобы аудитория воскликнула. И все. Даже обнаружение захоронения, где лежали когда-то вполне реальные люди, этим начинающим туристам скоро покажется только плодом их, одурманенного алкоголем, воображения. Хотя девушки и говорили, что сообщат полиции. Не сообщат. Уже бы сообщили. Как говорится – понт для красивого словца.
Поэтому мужчина решил рассказать все, как было. Правду. Во всех подробностях. Посмаковать. Все равно не поверят. Решат, что он очередной фантазер или городской сумасшедший. Может быть, оно и к лучшему, зато на душе станет намного легче. Иногда необходимо просто выговориться.
— В общем, — продолжил свою историю Агафон, прервав рассуждения девушек об истории, — я его нашел.
— Это был тот человек? – спросила Светка.
— Да. Один из этих ублюдков. Я пробил его конкретно. Главарь, — сквозь зубы процедил рассказчик. – Он руководил налетом, именно по его приказу были отобраны заложницы. Я не знаю, он ли решал, ликвидировать всех, или нет. Хотя эта падаль клялась всеми святыми, что это было не его решение.
— И что вы с ним сделали? – спросил Марк.
— Я его отпустил. – Агафон немного помолчал. – В бойлерную шахту очистного колодца. Наверное, тело до сих пор там.
— Жесть! – воскликнула Светка. Ее даже передернуло от одной мысли, что где-то глубоко в колодце лежит труп человека.
— Кошмар! – Лесли побледнела.
— Он сдал всех, — сказал Агафон. – Каждого. По именам. Исполнителей и заказчиков. А кто бы не сдал на его месте?
— И вы стали искать каждого по одному? – поинтересовался Пашка.
— Искать не пришлось, — мужчина мотнул головой. – Они все были на виду. Даже не прятались, не скрывались.
— Как так? – не поняла Сьюзи.
— А все очень просто. Если ты хочешь что-то спрятать, то надо положить на самое видное место. Если хочешь спрятаться сам – будь на виду и живи обычной жизнью. И никто никогда не подумает, что ты что-то сделал. А моя миссия заключалась в том, чтобы найти всех этих выродков и тех, кто был с ними связан. Не важно как. Но найти. И отомстить.
— Интересная мысль, — пробурчал Шурыч, который уже почти уснул, но продолжал сидеть со всеми.
Агафон немного помолчал, затем потянулся за очередной сигаретой.
— Второго я подловил, когда он пошел за продуктами с гипермаркет. Забавно, но этот урод был за здоровый образ жизни. Не помогло.
— Вы так говорите об этом, как будто рассказываете, как картошку копать, — заметила Лесли.
— Для меня это и было как картошку копать, — согласился мужчина, выпуская колечко дыма. – Точнее, закапывать. С другой стороны, они отняли у меня намного больше, чем я у них.
— Мне кажется, что это все равно жестоко, — сказала Сьюзи.
— Думаешь? – Агафон резко повернулся в сторону девушки, смерив ее взглядом, от которого той стало не по себе. В нем читалась ярость, злоба тонкие нотки безумия и чувство безысходности в смеси со вседозволенностью.
— Второй говорил тоже самое, — продолжил он. – Пытался давить на жалость, взывать к разуму. Какая жалость? Какой разум? Разве эти отморозки руководствовались такими чувствами, когда стреляли в головы неповинным женщинам? Дело даже не в моей Танечке, дело именно в поступках. Красть деньги – это одно, но убивать? Извините, но это уже совсем другое дело. Даже ворье, для которых кража является делом всей жизни, никогда не идут на мокрое. Только, если есть угроза жизни им и их близким. Это в их понятиях. Но мокроделов никто никогда не уважал. А это – нелюди. И поступал я с ними подобающе.
Агафон замолчал. Надо было немного остыть. Молодые люди уже напуганы, а человек в состоянии страха может не только бояться. В дикой природе от страха нападают. А тут еще и играй гормон, плескайся водка. Ребята так же молчали и во все глаза смотрели на рассказчика. Конечно, они испугались. Не каждый день встретишь человека, который откровенно рассказывает о том, что собственноручно замочил пять человек. Это вдобавок к тому, что совершенно недавно они обнаружили семь разложившихся тел. Что можно ожидать от такого персонажа? Который гуляет по ночам в лесу в перерывах между убийствами. А может быть ему взбредет в голову и их прикопать тут неподалеку. А ведь уже глубокая ночь.
— Как же остальные не догадались, что вы за ними охотитесь? – спросил Марк. – Наверняка такой момент возник.
— Может быть и догадались, — ответил ночной гость. – Но время. Самое главное здесь именно время. У меня на каждого гада уходило по два с половиной месяца, чтобы разработать и сделать. И, как мне кажется, оставшиеся были уверены, что если их и гасят специально, то это те, кто заказал грабеж.
— Так кто заказал-то? – спросил Пашка. Этот же вопрос интересовал и остальных участников похода.
— Высший эшелон власти нашего замечательного города, — ответил Агафон. – Вдобавок к этому и сами менты. При толстых погонах, разумеется.
— Да ну, это уже на бред похоже! – воскликнула Сьюзи. – Этим-то зачем такое устраивать?
— Именно потому, что, юная леди, вы так и среагировали, — сказал Агафон. – В это сложно поверить, но это так. Опять же, вот вам пример. У нас в местной думе сколько криминальных элементов? Три четверти. Про руководство города я и говорить не буду. Думаю, сами все знаете про Мазая и прочих его сподвижников.
Ребята переглянулись. Ведь дочка того самого Мазая сейчас спала под действием водки в палатке рядом. Наверное, очень хорошо, что Лайза этого не слышит. Конечно, ее достал отцовский контроль, но говорить плохо о ее родителе девушка никому не позволяла. И могла запросто засветить в глаз кулаком.
— Это вам оставшиеся сказали? – поинтересовалась Сьюзи.
— Третий, как раз. Не особо смышленый оказался. Я бы даже назвал его дебилом. Угрожал. Пытался строить из себя очень крутого. Признаюсь, столько я давно не смеялся. Хотя вся его напускная крутость сошла на нет, когда я разрезал ему брюхо так, что оттуда посыпались кишочки.
Агафон снова взял паузу, чтобы посмотреть на реакцию. А она, как и ожидалась, сделала именно тот эффект, на который мужчина и рассчитывал. Если в первых двух случаях он не особо описывал способ ликвидации, то здесь постарался все изложить в красках, смакуя каждое свое действие. Посчитают его психом, маньяком? Пускай. Это не так.
— Ты псих, — выдал Марк, переходя на ты, хотя в данном случае такое панибратское отношение выглядело излишним.
— У меня есть смягчающее обстоятельство, — усмехнулся Агафон. – И состояние аффекта.
— Состояние аффекта не относится к тому, что вы делали, — парировала Лесли. – Это продуманная месть. И вот еще что. Уже три убийства. Тут даже прокуратура засуетилась бы. Но тишина.
— Конечно тишина, — согласился рассказчик. – Вы не думали о том, что проще всего замаскировать умышленное убийство под несчастный случай? Но! Дилетанты всегда прогорают на мелочах. А я, пусть и в прошлом, но специалист. С последним только небольшая осечка вышла, хотя, как говорил Богдан Титомир: «пипл хавает».
— Вы уж меня простите, дуру малолетнюю, но я вам, почему-то, не верю, — Лесли в упор посмотрела на Агафона, а тот на нее. – Все это похоже на детективные истории, на голливудские картины. Мне кажется, что я даже подобный фильм когда-то смотрела.
— Хорошо, — согласился мужчина. – Это ваше право. Остальные солидарны с вами?
— Простите, но действительно мало походит на правду, — ответила Светка. – Хотя, все может быть. По крайней мере – интересно.
— А про сюжет для голливудской истории мне понравилось, — улыбнулся Агафон. – Наверное, я напишу мемуары. Пусть по ним снимут фильм. Желательно с Томом Крузом в главной роли.
— Почему именно с ним? – удивился Пашка.
— Мне нравится этот актер.
— Ясно.
— Так. А как же вы убили четвёртого грабителя? – с нескрываемым недоверием поинтересовалась Лесли.
— Напал на улице, когда тот возвращался поздно вечером домой. – ответил Агафон, — Забил молотком по голове, забрал все деньги, ценности, телефон. Обычный уличный разбой в спальном районе города. А вдруг это наркоман какой-нибудь был? Полиция, наверняка, такое предположение и сделала.
Ребята оживились. Последние слова мужчины действительно давали повод думать, что его истории – плод воображения. Возможно, что история с гибелью супруги Агафона и была правдой. По крайней мере, те эмоции подделать очень сложно, если ты не актер или студент театрального училища. Взгляд, голос, слова, произносимые этим человеком, когда он говорил о тех событиях, не давали повода усомниться в их истинности. Но потом…
Светка тоже скептически относилась к рассказам Агафона. Все-таки педагогическое образование дает знания, пусть не в полной мере, психологии человека. В данном же примере она видела мужчину, который в своем воображении рисовал картины мести своим обидчикам, потому что не мог смириться с тем, что кто-то не получит должного возмездия, а у него самого просто нет для этого ни сил, ни возможностей. Светка не удивилась бы, если при очередной, не дай бог, встречи с этим человеком, картины убийств сменились бы по своему сюжету. Возможно, увеличилось, скорее всего, и количество.
Примерно те же мысли были в голове у Лесли и Сьюзи. Помимо судебной медицины, они были в курсе и некоторых уголовных дел, однако о подобных эпизодах даже не знали. Конечно, территориальная удаленность может сказываться на информации, но все мы люди, все мы человеки, наделенные природой искусством вербального общения. Выражаясь простым языком, посплетничать любят все. Сарафанное радио, испорченный телефон, называйте как хотите. Тишина. Именно поэтому девушки не верили в рассказы Агафона.
Марк и Пашка просто с интересом слушали. Да, не верили. Потому что ни один здравомыслящий человек не начнет рассказывать первым встречным о том, что режет людей направо и налево. При любом исходе он должен стать пациентом специального закрытого лечебного учреждения. Хотя в Агафоне и было что-то сумасшедшее, на психа он не походил. На человека, который изголодался по общению с людьми? Да. Но не на психа. Однако, все возможно.
А Шурыч ничего не думал. Он спал, подперев голову руками.
— С последним пришлось повозиться, — задумчиво сказал Агафон, закуривая очередную сигарету. – Он как почувствовал. Понял, что ли… Что дело не в заказчиках. Третье лицо вершит свою вендетту. Я его долго пас. Очень долго. Месяца три, наверное.
— И чем все дело закончилось? – спросил Марк.
— Как ни странно, но мы не поговорили, — посетовал Агафон, явно печалясь такому исходу событий. – В тот день я следил за ним, хотел так же вечером нахлобучить, но судьба распорядилась совершенно по-другому.
— В каком смысле? – не поняла Светка, зевая.
— Пришлось все сделать днем. Я говорил, что в этом случае допустил оплошность, но получилось так, как получилось. Ведь главное – это результат.
— Цель оправдывает средства, — вспомнил изречение иезуитов Пашка. – Это был последний, я так понимаю?
— Последний из группы налетчиков? Да. – кивнул Агафон. – Остались только мозги. С ними сложнее, но нет ничего невозможного.
— То есть, ваша месть еще не завершена? – спросила Лесли, даже не глядя в сторону мужчины.
— Верно.
— Понятно, — протянула в ответ девушка, искоса посмотрев на подругу, которая, слегка закатив глаза, смотрела в ночное небо. Кажется, эти ночные истории стали их утомлять. Но, вместе с тем, им обоим было интересно, какую же казнь придумал рассказчик для этого персонажа. Сьюзи посмотрела на Агафона.
— И как это произошло?
— Я его задавил.
— Как это? Точнее, правильно сказать чем?
— На машине, которую угнал тем утром. Черный «Дискавери». Кстати, неплохой автомобиль.
— Черный внедорожник, — повторил Пашка. Эти слова больно резанули ему слух.
— Да, — согласился Агафон. – Сначала покатался за ним, потом отработал на зебре. Слава богу, что никого из невиновных не зацепил.
Пашка замер. Он почувствовал, как бешено заколотилось сердце, получая лошадиную дозу адреналина, все чувства в ту же секунду напряглись, стараясь уловить каждое слово, сказанное их гостем. Демидов исподлобья посмотрел на мужчину. Марк, заметив перемены в лице друга, так же напрягся. Он все понял. И то, что Агафон ничего не придумал. Некоторые эпизоды взять из головы было просто невозможно.
— И протащили его за собой несколько метров? – уточнил Паша, цедя каждое слово, чтобы оно было четким и ясным.
— Да, кажется, так и было, — Агафон так и не взглянул на парня. – А как ты догадался?
— Да как тебе сказать… — Пашка ухмыльнулся, глядя на землю перед собой, затем переведя взгляд, полный едкой ненависти, на рассказчика. – Была тут несколько месяцев назад похожая история.
— Да ты что! – удивился Агафон. Вот тут-то он и увидел, как смотрит на него Пашка. Точно! Теперь он вспомнил, где видел это лицо. Только не такое, намного старше. И выражение лица похожее. Забавная штука, все-таки, жизнь. Преподносит сюрпризы.
Он усмехнулся, глядя на парня, Пашка же продолжал смотреть на него с легкой ухмылкой. В воздухе повисло напряжение, которое можно было, буквально, потрогать руками. Девчонки не понимали, что происходит, глядя то на одного, то на другого. Шура спал, а Марк не знал, что сейчас может случиться. Конечно, он стопроцентно будет на стороне своего друга.
— А я все думал, откуда мне твое лицо знакомо, — прервал молчание Агафон.
— А как же я рад! – тихо прошипел Пашка. – Ты не представляешь, как я хотел увидеть рожу того, кто моего брата по асфальту размазал.