Глава 6 (Глава 12)

Виолетта после работы решила прогуляться через две остановки от своего дома и вышла пораньше из автобуса. Она шла мимо продолговатого, не очень высокого светло-оранжевого здания, от которого, хоть и построено в обычном отечественном стиле, навеивало что-то египетское и беспристрастное. Уже три дня прошло с того момента и её вновь посетила та самая мысль: «Злой рок ты все-таки или ирония?».
Она гуляла и лицезрела много счастливых смуглых и не очень людей в чёрных пиджаках. Белых рубашках и под цвет рубашек юбки и брюки, юбки и брюки – даже тоску навивало от однообразия. Ведь хотелось хоть немного этого слабозаметного, как правило, разнообразия и нет вот – все одинаковые и разные по-своему. Тут Виолета и поняла: «Значит я тоскую, вот из-за чего они для меня все словно клоны, лишь бы не случилось ничего опять. Что-то предчувствие нехорошее».
Пройдя это оранжевое здание Виолетта подошла к более плоскому и немного повыше застеклённому жилому комплексу. «Как красиво, наконец-то строить научились!» — подумала она, — «наконец-то все стало более или менее спокойно. Вероятно меня уже не пытаются убить? Или сейчас опять кто-нибудь выскочит?» И выскочил, но это не было смешно – окно жилого комплекса седьмого этажа разбилось. Виолетта услышала лишь звон разбитого стекла и прямо перед её носом: «Шмяк!». Звук разбитого тела пронзил округу. Виолетта с широкими глазами посмотрела на землю и увидела бездыханное тело ребёнка леи семи от силы, а может ему было и меньше. Женщина присела на корточки и потрогала маленькую мёртвую ручку – пульса не было, а лужа свежей крови уже расплылась. Она посмотрела в разбитое окно и пересеклась взглядом со смуглым мужчиной, но не разглядела чётко его лицо. «Убийство!» — поняла она. Виолетта рискнула подняться на седьмой этаж этого дома, перед этим вызвав полицию и скорую. Пока она поднималась она попутно обмысливала свою ситуацию – на самом деле она работала на дому в дизайнерском направлении, так как страдала раком и хоть не критической стадии, однако врачи ей ничего хорошего не прогнозировали. Она не могла себе позволить работать на тяжёлой работе, но никогда не теряла веру в то, что это не помешает ей сильно в жизни. Естественно, последние обстоятельства её потому и не испугали – человека, который смирился с собственной кончиной уже ничем не сломить, он до последнего будет отстаивать свою жизнь. Прямо до последней капли крови.
Виолетта поднялась к нужной квартире и позвонила, будучи на готове. Никто не открыл, но шаги было слышно.
«Если я найду способ открыть сама эту дверь, — подумала она, — со мной обязательно что-нибудь случится. Развивать естественные обстоятельства моей смерти этим ублюдкам дальше некуда, так что скорее всего они и провоцируют для меня способ смерти попроще! Какие добросердечные люди! Очевидно же, что ребёнка скинул человек, которого они обработали!»
Вполне возможно, что, увидев её в этом коридоре, хозяин квартиры заставил бы её заплатить высокую цену за текущую попытку вмешаться в обстоятельства и сведя её любезно до состояния мёртвой желанной убийцами и доброжелателями ушки мирно упокоил бы где-нибудь в подворотне. Потому она подошла к этой двери с другого бока и достала свой электрошок, стоя наготове, дабы заставить смуглячка испытать глубокое разочарование.
Словно волоча что-то тяжёлое кто-то за дверью излучал агрессию и панику, Виолетта насторожилась. Дверь словно выбило и Виолетту прижало к стене, ударив по лицу. Она схватилась на нос и выронила электрошокер из руки, а злоумышленник закрыл квартиру и встретился с той лицом к лицу. Мужчина с глазами жестокого зверя тихонечко шёл к ней, держа в руке пилу для спила дерева. Виолетта же не стала паниковать, но при этом она понимала, что ситуация оставляет желать лучшего – она выронила оружие и отступать было некуда, а противник вооружён и явно не в себе. Она подумала про себя. Что вот сейчас хорошо бы было, если бы оккульстисты, наподобие тех, которые караулили её у дверей квартиры здесь бы появились, но вот когда они нужны, сама идея об этом кажется человеку бредом, а когда просто убить нужно человека – появится все что угодно, наполненное загадочной идеей существования сверхъестественного. «Видно закон подлости уже стал практически сродни закону всемирного тяготения — подумала Виолетта. – Все-таки жизнь полна иронии».
Внезапно вокруг все словно поплыло и искривилось, Виолетта вместе с убийцей пошатнулись и повалились оба с ног. Мужчина ещё не пришёл в себя, а Виолетта, спасая жизнь поползла в произвольном направлении, лишь бы от него подальше. Её даже не волновало, что это вообще было. Она доползла от дверей лифта и посмотрела в окно подъезда, нажав между делом кнопку вызова – на улице уже было видно луну. Она задумалась в удивлении: «Как это возможно? Луна? Я в начале дня гуляла, только что три часа дня было! Как луна? Откуда сейчас луна?» Злоумышленник встал и вновь тихонечко побрёл к ней, нашёптывая:
— Я убью тебя с любовью. Я возлюблю тебя. НЕ БОЙСЯ, Я БЫСТРО ВСЕ СДЕЛАЮ, ТЫ НИКОМУ НИЧЕГО НЕ РАССКАЖЕШЬ – перешёл он на крик, — Никому не расскажешь! Поняла!?
Виолетта все равно не поддалась панике и поняла, что если она будет ждать кабину по закону жанра, то станет разделанной тушкой и быстренько юркнула мимо ублюдка в направлении лестницы. Она смогла добежать туда и с радостью заметила, что тем не менее, расстояние между ней и убийцей сокращается. Тем не менее она снова порадовалась тому, что лестница ближе и выбежала по ней в течение всего лишь 15 минут, как рысь, на улицу в ночную тьму, откуда вопреки законам жанра она побежала домой. Знал ли убийца, куда?
В то же время Викторина Диковна гуляла в тёмном отчаяние в тёмной ночи, которую пронизывал свет одинокой луны. Что-то изнутри ломалось в ней и подавляло её существование после смерти единственной дочери, единственной кровиночки, смысла её жизни. Она не могла спасть, не могла есть, даже жить уже не хотелось – все, мертва её Верочка. Она шла шатаясь, а рынок процветал – кто-то в одном из этих округлённых сглаженных жилых строений радостно готовил индейку, курицу, утку; кто-то заказывал экзотические блюда в ресторане, даруя рестораторами агропромышленникам жаждуемое процветание. Викторина Диковна тоже, вероятно, будь Вера жива приготовила бы вкусную индейку. На глазах женщины выступили слёзы, и она взвыла: «Ну зачем?» — смотря в небо. Она не понимала, почему жизнь отобрала из всего, что она имела у неё самое дорогое и сокровенное, она никак не понимала. А что те, кто послужил причиной смерти девушки? Они лишь желали получить за остатки её памяти и памяти существования о ней более высокую цену, считая продуктом массового производства, аналогом товара со скотофермы. Этих людей уже было не изменить, потому что они не просто потеряли человечность, они потеряли даже просто уважение к существованию чего-то живого, а это и есть начало того, что по жестокости превышает даже садизм и Викторина Диковна, будучи связанная с ними своей злобой отдалённо это ощущала струнками своего существа, которые после смерти дочери в ней одна за другой обрывались.
Викторина больше не могла оставаться в этом городе и будучи в очень глубоком отчаяние, будучи не в состоянии что-то сделать убийцам она не могла принять иного решения как покинуть город и отправиться в столицу, но у неё не было возможности даже для покупки билета, так как средств к существованию едва хватало. Она больше не видела смысла держаться за прежнюю жизнь, просто потому что Веры больше нет на этом свете живой, но она даже не понимала до конца, что её в этом мире настолько пугает и лишь одно было ясно –она что-то поймёт в результате, что-то на счёт Вериной кончины.
В ночной темени на фоне шума речной воды под мостом, по которому шла как раз в прострации Викторина Диковна, едва освещаемый той же луной промелькнул силуэт толстоватого седого, лысого на макушку мужчину в одежде под цвет времени суток, но в белоснежных штанах и чёрных тапочках — это был Ильнур, прямо тот самый. Он шёл и думал, когда же и как же он так залез в эту узкую трубу и застрял в ней? Лезть в трубу, конечно, дело бравое. Да что там! Ильнур считал, что в этих обстоятельствах у него вообще нет иного выхода – или в трубу или в гроб. Куда лучше? Сквозь витавшую в воздухе изощрённую от наслаждения кровью умирающих радость он искал правду в конце этой трубы, после разговора с Добрыней и Егором, которые косвенно ему её раскрыли. Он уже понял, что эти слухи про систему и технологию психического контроля их общества, а то и всей человеческой цивилизации не бред и не фарс и видел доказательства просто в поведении людей, в нарушении иногда у них элементарных естественных функций, что и было этому естественным предупредительным сигналом.
Викторина Диковна шла ему навстречу бледная как смерть. Ильнур моментально пришёл к пониманию – эта женщина в том самом замкнутом круге, который схлопываясь уничтожает её существование, что для него уже не было загадкой. Вопрос стоял только один – что у неё отняли в жизни, что круг стал сужаться, словно спираль? Он подошёл и представился:
— Здравствуйте. Уважаемая, не подскажите, почему вы в такое время суток одна бредёте, словно умирая?
Викторина промолчала. Тупик, в котором она находилась в это самое время становился все уже и уже, пока не стал настолько маленьким, что она начала по-настоящему задыхаться от шока, она тотчас в апатичной агрессии и отчаянии прыгнула через ограждение моста прямо в речной поток, чем привлекла внимание ещё двух проходивших мимо парня с девушкой. Ильнур не стал прыгать в воду спасать её, так как считал, что самоубийство – это личный выбор каждого, но молодой парень просто прыгнул инстинктивно и начал вытаскивать, а девушка смотрела за процессом. Ильнур задумался: «Ничего удивительного: все сходится – сначала они доводят до суицида жертву, подходящую, видимо, генетически, затем умирает та девушка в коматозном состоянии, а теперь вот ещё и эта женщина. Как бы у дьявола купить возможность управлять этим механизмом? Хотя что ж я, все бы захотели заплатить за это любую цену, кто поменьше, кто побольше, но кто больше заплатил просто больше в результате потерял. Но что основа этой системы? ИИ? Может ли он мне отказать?». К этому моменту Викторина Диковна и молодой человек вышли мокрые из реки. Ей от чего-то полегчало, но она не понимала от чего, какой-то тяжёлый камень мести и злобы слетел с неё в этот момент, что-то умерло в этой неведомой темени в ту самую секунду. Один миг, один лишь миг в этой жизни бывает в разных местах разрешает самые роковые обстоятельства, даже при том, что люди не всегда это понимают.
На этот самый мост прямо вчетвером в это же время, заведомо договорившись шли Виолетта, Егор, Евгений и Добрыня, как по высшему указу чего-то неведомого, всей дружной компанией. Они условились по телефону держаться вместе, так как обнаружили, что все смерти от этих технических поражений происходят с людьми в одиноких состояниях. Обязательное условие – жертва должны быть одна, злоумышленники не могут убить коллектив.
Виолетта была в весьма апатичном настроении, однако состояние Викторины Диковны, потерявшей дочь, на её фоне смотрелось ощущалось более тяжёлым. Токая незримая смерть витала в воздухе, навевая чем-то механическим и бесчеловечным. Егор тоже это ощущал, все говорили об этом феномене и обсуждали, как остановить технологического монстра, которого больше бредом не считали.
За все это время люди поняли многое об этом вопросе и по части этого огромного пазла получил каждый просто безусловно из-за того, что природа защищала их и они обретали понимание источника опасности для своей жизни.
Евгений подробно рассказывал обстоятельства смерти Веры Виолетте, Добрыне и Ильнуру. Добрыня и Виолетта просто испытали шок, однако Ильнур был тронут историей смерти Веры до глубины души, просто о глубины его собственного сердца и существа. Что он испытывал? Злобу. Такую естественную злобу на понимание этого мясничества в отношении человека, слабой на тот момент девушки. Изверги все, кто это инициирует. Дослушав до конца, он наконец провел черту, как это происходит. Он разобрался.
— Я должен объяснить вам, кем я являюсь, а также цели моего расследования.
Люди изъявили согласие и только было Ильнур хотел начать объяснение, что он следователь, выяснявший причины недавних странных смертей и самоубийств по отдельному заказу состоятельного человека, как по середине моста на землю, из которой он состоял, бедный Евгений Фишер упал в обморок, а два молодых мужчины, как моряки, принялись его откачивать, приводя в чувства. Егор на такие обстоятельства всегда носил с собой нашатырь и использовал без промедления, Добрыня поддерживал его голову, а Виолетта вытащила бутылку минеральной воды без газа и окатила его целиком. Увидев это, молодой парень с девушкой, которые вытаскивали из реки Викторину Диковну бросились наутёк в сторону лесной зоны дремучего парка. Ильнур осознал, что Евгений что-то знает и это важно. Нужно устроить обмен информацией и попытаться это предотвратить, однако Добрыня его опередил:
— Когда Евгений придёт в себя нужно обменяться информацией, которой мы так или иначе располагаем. Я думаю, что это важно, потому что так или иначе у каждого из нас есть какие-то данные и отрывки об этом, пока мы выживали. Вас же всех пытались убить?
Виолетта с лёгкой чёрной иронией рассказала про убийц, которые за ней приходили, но Егор был лишь свидетелем суицида. Почему его с Евгением не трогали технологически все это время, а принялись это делать лишь сейчас? Викторина Диковна вновь вспомнила о дочери. Почему именно её ребёнок умер так? Почему так рано? Да и чувствовала она, что хоть зримо Вера умерла быстро, она погибла в жуткой душевной агонии. Но насколько «верно» мнение, что цена человеческой жизни для общества, а точнее с его точки зрения в целом, не стоит и малого гроша? Она озвучила свои домыслы первая. Перед смертями все люди убеждаются в незначительности своего существования и отсекаются, как минимум, психологически от природы и окружающей среды, по-видимому для того, чтобы человек не ощущал естественную защиту психологически.
Все приняли к учёту этот нюанс и не нашли ничего нелогичного – действительно многие самоубийцы ощущают «отлучение от Бога», но доселе никто из людей сознательно этот процесс не анализировал из-за чего и не было возможности понять правду, что это технологическое убийство и не более со стороны инопланетных людей. Это очевидно, что остальное общество отпугивал инстинктивный страх и к уничтожаемому морально человеку никто не смел приближаться, что достигалось элементарно внушениями в определённые зоны нервной системы информации о смертельной опасности и при психическом контакте другие люди боялись, не говоря уже о том, что сам уничтожаемый ограждал инстинктивно от себя себеподобных, чтобы защитить просто собственный вид – нормальное природное явление.
Викторина Диковна посмотрела на остальных и на уже немного очнувшегося Евгения в полуобмороке. Егор продолжил, рассказав о том, что понял он, когда пил спокойно кофе в ресторане и как его пытались довести до припадка. От его рассказа Евгений опомнился, а остальные люди были в шоке, но правда раскрылась – людей на самом деле заживо разрывают на органические энергии. Они не могли больше не бежать от этой правды, не отрицать её — уже видны последствия. Добрыня тоже описал пережитое им и при том, что до сих пор испытывал ощущение угасания собственного сознания, но не терял его на самом деле. Это помогло ему вспомнить самое главное, то, о чём он ранее забыл – своё решение в плане противостояния этому. Закончив объяснять остальным то, что узнал, он озвучил обособленно и выраженно: «Все эти состояния и внушения не настоящие. Об этом и в религии говорится: «зрением, обонянием, слухом, осязанием и всеми моими чувствами». Видно Бог есть, понимаете? К тому же природа осуществляет эти технологические удары максимум соматически – все это нас не убивает, либо, как минимум, не сразу. Мы должны хотя бы стремиться выживать до последней капли нашей крови. Я считаю, это открытое истребление, мы обязаны выживать в этой борьбе. Природа нам почти открыто сопутствует, обратите на это своё внимание и будьте с ней в ногу с каждым шагом, нам больше не на что рассчитывать в любом случае и это нормально, мы живые люди, рассчитывать на защиту собственной среды обитания – это самое естественное для каждого, но видно для ответного удара мы должны ей тоже помочь. Кто-нибудь знает, как?»
Евгений к этому моменту до конца опомнился и объяснил: «Я сейчас на собственном опыте и ранее тоже, убедился, что, если некий центр управления, сокращённо ЕЦ, единый центр. Влияние на реальность человека определяется степенью мысленной связи с этим самым ЕЦ, это у них считается частотой влияния, ультразвуковой ретроспективы и перспективы высокочастотных волн. Естественно все это технологическое, однако я понял то, что они не понимают и это нас и защитит. Они ничего не смогут сделать, да и у нас, как я понял, все возможности обороны, допустимой с моральной точки зрения, уже есть».
Егор уточнил:
— И как же это осуществимо?
— Очень просто, клин клином вышибают. Мы тоже владеем технологией ультразвуковых и волновых частот, пусть и не настолько совершенной, но наша для природы гораздо ценнее, так как дарует её свободу при чёткости излучений. Нужно создать связь мысленно через эти частоты прямо в направлении ублюдков и им конец. Они сами после умрут, большего нам и делать не надо. Это просто поможет природе их усмирить в лучшем случае, вы же понимаете, что они не здоровы их рассудком?
Все согласились с ним, он продолжил:
— Так же, прежде всего, нужно осознать свой естественный, настоящий внешний вид, — сказал Евгений. Жестом показывая всем, что следует начать идти в направлении ближайшей парковой зоны, поближе к деревьям. Безусловно, если установить с ЕЦ контакт открыто, нас всех начнёт убивать, хотя что терять? Нас же итак убивают, мы все это чувствуем. Что терять? Пока я все это рассказываю мы уже устанавливаем этот контакт. Нужно выйти из иллюзий, осознавая мир вокруг себя как можно более обширно и разнообразно и не бояться ошибки. Он разумен и сам позволит понять, в чём и где ошибка, если это вообще ошибка, а то и помчит нас на понимание, не оставив выбора. Почему? Все меняется — это тоже нужно учитывать, главное постоянно создавать себе опору как минимум поняв, что мы материальны, живы и существуем. Вас пытались уже заставить считать себя душой?
Виолетта ответила:
— Меня точно пытались. Я просто начала танцевать и те, кто это делал умерли, но меня до сих пор мучают кошмары.
Остальные с сомнениями тоже кивнули. Евгений продолжил:
— В этой неразберихе это нужно чтобы нас контролировать и убить в любой момент, осуществив блокаду церебральных функций нервной системы. Все только ради этого, мы, не душа, мы живые люди, мы тело, мы материальны. Возможно, мы живём-то один раз, поймите. Этот ЕЦ и есть тот рай. Вот что важно. А что это значит? Когда нас этим убили, мол мы и попали в рай. Вы это тоже поняли?
Егор побледнел, но все же спросил:
— Там же охрана ИИ, как быть?
Пока все это обсуждали, Ильнур сопоставил данные и сказал:
— Ключи. Методы психической самообороны там называются ключи, а аналог психического тупика называется «судьбой».
— Ты смог достать ключи?
— Нет, я просто узнал о них.
— Значит смог – посмеялся Евгений – знание о ключах уже обладание ими. Эти ключи создаёт для нас природа. Контактируя с нами через ИИ, а изначальная цель создания этой технологии, которой нас убивают – общение с природой, с реальностью и с вселенной психически и физически во всех её проявлениях. Они просто из этого чуда сделали мясорубку, потому, как я понимаю, создатель технологии установил что-то вроде предохранителя от потерявшего рассудок владельца. ИИ ограничивает их ключами, а мы получаем их для контроля над убийцами, чтобы у них был шанс спастись от смерти и при этом не погибли мы. Если мы погибаем с ключами, они умирают следом, потому что не смогут покинуть замкнутый круг. Видимо в этой функции технологии отражены определённые и природные процессы. При противоестественном убийстве с человеком происходит тоже самое, им овладевает тот, кого он убил. Что делаем? Я думаю, нужно найти девчонок и с их оборудованием спровоцировать им ещё разок приветственное послание, однако есть то, чего не хватает.
Добрыня улыбнулся:
— Магнитов разной полярности?
Евгений тоже рассмеялся, а Виолетта с Егором тоже улыбнулись с искренне надеждой:
— Да, магниты разной полярности. При том, чем они больше, тем лучше.
Добрыня ещё сильнее улыбнулся, как дьявол:
— У меня есть. По пути зайдём ко мне, тогда.
— Отлично идём.
Викторина Диковна, воспарявшая душой и отложившая в своих планах поездку, когда все ускорили шаг, подметила:
— Так и поступим – лучше плана не придумаешь!
Евгений по пути созвонился с подругами и все по проложенному маршруту начали пеший путь в ночи к месту сбора в квартире Владаны.
Владана и Габриэлла уже ждали их на месте и время этого ожидания после звонка Евгения сильно тянулось и мучило их, словно скручивая. Выжимая их изнутри этим нетерпением, желанием побежать за ними туда, где они идут, но девушки терпели. К тому же они уже несколько дней не могли связаться с Гаяне и не знали вообще, что в ней происходит – исчезла и всё, только и след простыл. Владана немного отвлеклась от этого мучительного ожидания, подумав о совершённом ими преступлении – ведь они украли всю эту аппаратуру. Как, должно быть мучает жадность того, у кого они все это скоммуниздили! Человек мучается жадностью, как правило, беспричинно – жалко и всё, потому что-то что он теряет для представляет на этот момент времени великую ценность, а может быть даже важно для его существования. Потом опоминается, что и нужно то не было, а когда кому-то было нужно – не мог отдать, жалко было. А потом только сожаления и муки совести в результате. Так что Владана искренне считала, что это преступление само по себе фарс – они нуждались в этой аппаратуре, а не просто для развлечения украли это. Они же не виноваты в несостоятельности экономической системы, а потому разве это преступление? Закончится этот ужас так же незаметно и вернут. Вопрос, который давно её мучал и встал ребром – закончится ли этот ужас с этими каннибалами? Зачем они поедают плоть человеческой души? Когда она, Имран и Егор разговаривали об этом у магазина индейки и охлаждённой курицы, они пришли к очень интересному выводу – они что-то делают с собой физически, однако люди не могли выяснить что именно. Тем не менее успокоило верующего в демонов, как в монстров, Егора то, что без технологии подобного убийства на земле никто этого сделать не может, а значит противостояние именно инопланетное, инопланетная причинность, а природа лишь сглаживает или пресекает эту причинность, сопротивляясь — это стало ясно им всем.
Габриэлла так же развеивала муки ожидания мыслями об этой напасти – она чётко поняла из пережитых обстоятельств, что факт технологического воздействия на общество массово имеет место быть. Это доказывало массовое сумасшествие людей по планете миллионами, смерти от соматических дефектов организма без видимой причины или от «Божьего гнева» такие же смерти и суициды людей, не говоря уже об убийствах по приказу «Бога», которые были известны так же узкому кругу оперативников и любителям криминальной хроники, как сама Габриэлла, тем не менее, она видела этот свет надежды не в далеке, а близко — ближе чем кто-либо ещё… Они уже тогда с этой медицинской элементарной техникой смогли оказать очевидное противостояние, когда Веру убивали и они должны были умирать следом, как очевидцы обстоятельств её комы. Габриэлла вспомнила это – Вера ещё тогда им рассказывала, что её мучают страхи, что у неё забирает душу «дьявол», но тогда они даже не могли правильно понять, что означает даже это слово, понимая под этим мифическое зло. Но что или кто в реальной жизни дьявол – это революционер и однозначно не земного общества, об этом открыто написано в библии. Значит это человек, это не бог и не чудовище. Габриэлла ещё тогда это поняла, что это был человек убитый в его собственном обществе из-за этой самой технологии, который был явно против этого чудовищного садизма. Она была решима, когда придут остальные они прикончат убийц Веры, просто потому что ощущала их жажду прикончить следом себя и остальных. Она на собственном опыте, ощущая эти эмоции понимала, что это технологическое противостояние не бред, не фарс, а такая же жестокая реальность, как если бы на неё на улице напали с ножом открыто, хоть она и вновь вспомнила то, что природа реализует все это в самом худшем случае соматически и временно – это не на вечно, так как причина дефекта в организме психическая, а не реальная, как если бы она сломала позвоночник. Да и люди со сломанным позвоночником иногда как-то оправляются, восстанавливая свои нервные процессы и окончания, о такой причинности в этом случае и слов то нет. Плацебо, все это только плацебо.
Раздался звонок в дверь – пришли. Габриэлла пошла открывать, а Владана начала запускать аппаратуру. Больше тянуть было некуда, минут через пятнадцать все были готовы. Добрыня достал заветные магниты разной полярности, круглые, размером с сердцевину ладони, от которых за версту веяло какой-то неясной светлой надеждой столь естественно и непринуждённо, но даже это страдания собравшихся из-за самого наличия данных обстоятельств не прекратило и не пресекло.
Сильнее всех мучилась Викторина Диковна и все видели, что женщину изводят слишком сильно и не по-настоящему. Ведь даже с учётом того, что её единственная дочь мертва, эти страдания и измот однозначно созданы для неё с целью достижения её суицида, так как для этого имеются все условия: потеря дочери, эмоциональный упадок, депрессия, моральная агония, неверие – все отлично подготовлено к этому, все созданные ими же условия убийства.
На этот раз Габриэлла разработала другую схему уничтожения воздействующих технологически на Викторину Диковну и убивших ублюдков. Она поставила медицинские приборы в позицию согнутой прямой обрезанного полукруга для концентрации излучений в одной точке и возможности их пересечения друг друга и объяснила Добрыне как расположить в пространстве магниты, держа их в руках. Когда магниты отталкиваются, имея разную полярность друг относительно друга, создаётся плотное гравитационно-магнитное поле и его можно использовать для концентрации звуковой или световой волны. Добрыня встал сбоку от пересечения сверхзвуковых сигналов и электромагнитного излучения и держал разнополярные магниты, максимально сблизив их друг с другом чётко в зоне пересечения ультразвуковых вибраций. Поле втянуло вибрацию в себя, затем Владана достала купленные на сбережения производственные насадки для направления медицинского устройства. Они не совсем подходили, поэтому закрепила она строительным скотчем, но схема работала. Добрыня направил уже более сконцентрированные волны сквозь поле между магнитами на лоб Викторины Диковны и она ощутила головокружение, которого от этого у человека быть не может, однако мучительная депрессия стала резко слабее, а эмоции стали приобретать естественное состояние. Проще говоря, они воспроизвели усилитель колонки, так как обычные усилители не подходили – магниты нужны производственные, а там слишком маленькие, хотя и был вариант штук двадцать усилителей использовать для увеличения частоты сигнала, но в этом случае реальные мучения человека были бы очень сильными, да и способ этот поопасней. Викторина держалась и терпела, чувствуя, что нахлынувшее головокружение проходит, потом она ощутила страх смерти и дикий ужас. Вдруг резко в один момент отпустило, прекратилось – это кто-то вновь умер там от своего каннибализма, не выдержав отдачу от ответного восприятия ультразвукового концентрированного сигнала через искажение, которое присутствовало на самой Викторине, но она его не замечала. Что это за искажение? Это искажение гравитационный поток из нейронов с усилением нейрошлемом живого человека, который убивал её. Никто. Никто кроме Евгения, Виолетты и Добрыни не знал, что это все каннибалы сами и есть психически и именно по этим слоям нужно бить ультразвуком – его концентрированное природное проявление, проходя сквозь это искажение, проецируемого нейронными сетями теменных участков мозга каннибала, усиливается в мозге оного становится его смертью, либо в случае выживания убийцы пресечёт ему возможность убить человека соматически, так как появится двойственная обоюдная причинность смерти или выживания. В любом случае это явилось выходом к выживанию, а уж к мучениям этого мира никому не привыкать в любом случае.
Викторине стало легче, но не стало легче остальным – они по очереди все прошли ту же процедуру и мигрени всех отпустили, так как словно изнутри вытащили что-то пластмассовое и мешавшее мыслить, однако людям было наплевать на опасность, они предпочитали закрывать на это глаза и дальше верить в собственную власть и превосходство, так и продолжая это пустое противостояние за своё доминирование и власть друг над другом, не говоря о прочих опасностях для этого мира, не замечая, как этот кошмар вокруг них стремительно развивается.
Когда все отправились ужинать и обсуждать содеянное Евгений решил попробовать использовать обретённое на основе наблюдений за своими эмоциями понимание того, что они тоже материальны и из чего-то состоят, а то и вообще что-то олицетворяют и чем-то или кем-то являются. Он включил аппаратуру, направил на свой лоб магниты и попытался мыслить этим полем в то самое искажение каннибала, которое, естественно, уже не считал ни собой ни своей душонкой. Он послал прямо в это искажение просьбу умереть предельно вежливо. Ультразвуковой сигнал мысли человека тоже очень опасен при таком использовании и у него получилось – мгновенно спала эта оболочка чужого присутствия, как «души» и он не стал даже размышлять о том, как умерло это жалкое подобие человека на его планете и отправился ужинать с друзьями.
В тесном помещении несколько часов назад, но совершенно потеряв счёт времени внутри магазина дисков и аудио композиций, Гаяне смотрела на всех собравшихся в этих сложных мистических обстоятельствах и наблюдала их поведение.
Ждан с Закиром горячо обсуждали поведение полицейских и то, что до сих пор преследуемый ими кавказец не пришёл себя. Потеряв сознание совершенно абсурдно – ничто не предвещало. Самый молодой из них даже возмущался этой ситуацией:
— Я живу, конечно не много – всего лишь 25 недолгих лет, но я не видывал ещё, чтобы в погоне за преступником мы оказались в магазине с открытой дверью и не могли его покинуть. Мы уже больше 18 часов здесь и так никто и не смог за дверь выйти. Я никак не понимаю, что происходит!
— Крепись, обстоятельства не всегда бывают понятны, но мы должны держаться. – ответил его товарищ – меня больше беспокоит то, как мы объясним начальству наше исчезновение. Они наверняка полагают, что мы от службы и отчётности косим.
Все трое полицейских рассмеялись, забыв о своём заточении, однако Гаяне это не устраивало, её мучило моральное и психологическое изнеможение, словно что-то её душило, сжимало и не давало даже продохнуть. «Я не могу здесь больше находиться!» — это были и её мысли, и отражение её эмоций и чувств, всё это её переполняло. Она приняла чёткую позицию выбраться отсюда как угодно и начала анализировать происходящее, пытаясь понять, что именно мешает выйти на улицу. Это что-то психическое или все-таки реальное? Что же это? Что это за барьер? Если там есть что-то, то может оно хоть невидимо, но разумно? Может получится пройти с закрытыми глазами сквозь? И она решила последовать следующему плану – она закроет глаза, откроет дверь, предупредив Ждана с Закиром, так как это было опасно, она это понимала. Если она выживет, они попробуют тоже на основании её примера. Так она и поступила, ведь и вправду, план был замечательный – такой простой и ясный. Ждана с Закиром это движение событий в этой замкнутости искренне обрадовало, они принялись за ней следить, чтобы если что успеть её хотя бы откачать девушку. Все люди в помещении без исключения были уже потные, вонючие друг для друга и измотанные, всем хотелось на улицу настолько, что они даже от горы алмазов бы отказались без всяких сожалений, лишь выбраться из магазина. Гаяне только направилась к двери и столкнулась с серьёзным плохим предзнаменованием: она не имела ни малейшего представления о том, как ей пройти сквозь это невидимое препятствие, как осуществить задуманное. Что-то путало мысли и мешало даже представить элементарно такую простую вещь: «Как открыть дверь?». Голова начала идти кругом, в воздухе тоже чем-то витало, но она лишь отдалённо воспринимала это, так обыденно и непринуждённо, что ничего в этом странного она даже не заметила. Она с тревогой вглядывалась в закрытую дверь, как вдруг прямо у неё над головой кто-то громко взвыл. Она вздрогнула и подняла глаза – кавказец подал признаки жизни – он ошарашено, лёжа на спине вертел головой и тоже не пони мал происходящее, забыв даже об украденных деньгах. Гаяне снова повернулась к двери и все ещё мучаясь сомнениями и этой извечной дилеммой «получится – не получится», она открыла её. Закрыла глаза и шаг за шагом ощущая дикий страх шла просто вперёд через лёгкое головокружение и дезориентацию. Насколько верно она поступает, в верном ли направлении идёт? Может она врежется во что-то? Шаг. Шаг, ещё один и ещё один – она должна быть на середине улицы перед магазином. Словно преодолев врата Ада через дикий шок и ужас распахнула веки и чуть не умерла от радости – улица! Улица! Гаяне в радости запрыгала: «Улица, улица! Улица». Ещё несколько минут назад из этой бетонной коробки без выхода она хоть на луну была готова податься и вот она это сделала – Улица! Предела радости девушки не было. Ждан и Закир из магазина дико и радостно заорали, словно обоим по пять миллиардов рублей безвозмездно вручили и повторили подвиг девушки гораздо более легко и играючи, а потом за ними полицейские с преступником. Уже через несколько минут, словно в великий праздник перед столом со вкусной едой и жаренной птицей и множеством спиртного все полицейские и преступник стали обниматься и радоваться свободе. Преступник вернул им украденные деньги, а те отпустили его – жизнь продолжается, просто после этого у них не было ни малейшего желания выслуживаться перед начальством. Они уже построили логичную картину обстоятельств – просто велись его поиски и найти не удалось, как обычно.
Гаяне не стала звонить никому. Она с Закиром и Жданом, обменявшись телефонами посмешили по домам принимать душ. Вдыхая по пути этот свежий ветер свободы, без которого люди словно в душной клетке в любых ситуациях…
Зигмунда ввиду недавнего инцидента положили одного в дальнем участке медицинской части исправительного учреждения и проведывали его состояние каждые пол часа, так как боялись, что он умрёт следующим. Полиция на самом деле испугалась – четверо людей в одно и тоже время просто перестали дышать, без наличия каких-либо физиологических нарушений в организме, по крайней мере такое заключение дал патологоанатом. Чтобы никто не тревожил в промежутках между проверками его покой по пустякам его оградили изоляционными металлическими перегородками из обычного промышленного металла. Он для активизации соматических участков мозга так же посещал в сопровождении охраны медицинское учреждение для ультразвуковой терапии, так как даже начальство учреждения подозревало, что его жизнь играет какую-то роль, учитывая последний инцидент, что-то может выяснится, если его защитят, не говоря уже о том, что это обязательная норма здравоохранения. Невзирая на то, что он преступник, хотя в обычных условиях и обстоятельствах и пальцем бы не пошевелили его лечить – кому нужен тюремщик.
Зигмунда часто пытались убить, когда он спал – он постоянно видел во сне лица этих убийц и звук поддерживающих их аппаратов жизнеобеспечения. Иногда он понимал, что люди сами умирают при похожих звуках, а иногда он ощущал наслаждение его страданиями от них и жажду его извести до смерти. Каждый раз в таких снах, мучимый напряжениями и дикой болью в сосудах и нервах он боролся за жизнь, просто поддерживая свою волю к жизни и выживанию, просто вспоминая ради кого он, возможно умрёт он продолжал бороться, чтобы последний раз увидеть их живыми. Ему было в принципе уже все равно, что случится с ним, но это желание жить ради своих детей его не отпускало и он продолжал это мучительное выживание, точно так же, как все на Земле, сквозь все преграды до последней капли его крови.
Он очнулся после тяжкой борьбы за жизнь в кошмарной агонии вынужденного сна – как раз пришла медсестра по расписанию, чтобы проверить его состояние. Она посмотрела на него, на его руки и лицо – немного на щеке и на обеих руках были гангрены, похожие на ожоги. Женщина остолбенела и задала вопрос:
— Вы сами с собой это сделали?
Зигмунд холодно ответил:
— Я же придурошный, как вы думаете? Мне же мало страданий, мне ещё себя калечить не хватало…