Глава 11 (Глава 26)

Виолетта ночью вышла на улицу, чётко зная, куда направляется. Она сразу знала, что сегодня случится ужасная вещь и нож в кармане был словно готовым к расправе, как и газовая горелка.
Ночные улицы словно вместе с пространством расступились перед ей, чтобы не мешать человеку вообще с некоей иронией сквозь умиление. Прохожие спали – ночь была глубокой. Луны видно не было — темно и безлюдно, только одинокие кварталы и оставленные водителями машины одиноко стояли, ожидая хозяев с восходом Солнца на работу ехать.
Виолетта одела черный костюм, чтобы её было видно, как можно хуже – шла она в больницу — к своей знакомой, в психиатрическую больницу. Она давно знала начальника тюрьмы и вечером вчерашнего дня накануне получила от него же новости, что туда он сдал ребёнка – своего ребёнка, который жаловался, что умирает.
Виолетта, узнав об этом испытала к нему открытое презрение. С первого взгляда могло показаться, что женщина идёт туда убивать и она прекрасно держала в голове этот сценарий развития событий. Она подразумевала, что предположительно она должна туда в психе вломиться и зарезать там как можно больше персонала и естественно она пошла, но вот вопрос бы задать было актуально – что она решила сделать, исходя из имеющейся у неё информации при такой провокации?
И вот – она через два часа рядом с учреждением – ноги немного устали, даже сильнее – усталость была не естественной, словно агония – слишком сильная. Будто в ногах клеши – еле стояла. Она, вновь вспомнив, как ломило шею, пересилила себя и отправилась за ворота осторожно, так, чтобы не заметила охрана. Её нужно было убедиться по факту проявления, а не на гипотезах – хотя бы мельком почувствовать то, что её искренне настораживало. А что? Многие люди ищут привидений, а в этом случае вопрос касается пространственной физики и более актуален.
Она приблизительно знала корпус, где находилось детское отделение. Внутрь, если бы она и попала, то только как пациент и не в то место назначения и словно бы все прямо так, как надо убийцам, чтобы извести детей окончательно, но она решила, как в эксперименте попытаться. Она достала нож и поводила в пустом пространстве, в воздухе, ожидая изменение ветерка – и так и случилось он подул иначе. Она смекнула и отправилась в сторону указанного движения – чётко под окнами детского отделения. Женщина встала и начала размышлять об обстоятельствах.
Здесь судя по реакции ветра есть как раз гравитационная программа уплотнения для привлечения активности мышления, которую в эту точку с мозга неистовой боли людей оттуда с Небес сюда и проецирует. Она давно знала, что они не смогли придумать другой способ концентрации проекций на больших космических расстояниях – нужно было тело разумного существа со 100% активностью мозга.
Естественно, она бы лучше зашла прямо в палату девочки и всё ей объяснила, облегчив боль хотя бы пониманием этих обстоятельств, но кто пустит? Люди трусы – они боятся конспирации и теперь ребёнок всю жизнь будет изводим осознанно, а все бессознательно. Но в этом счастье этой девочки – она так или иначе выживает, потому что чувствует эту опасность. При знании она бы, как и Виолетта считалась дьяволом, колдуньей или бесом – предателем правил небес в их извергизме. Виолетта немного огорчалась каждый раз вспоминая лицемерие церквей, в которых многие служители даже знали, что они по сути лижут жопу издевателям и в страхе им молились всем за здравие ожидая воскресение Христа, что смотрел на них с презрением в этот же момент.
Виолетта вдруг почувствовала смущение и помнилась от размышлений – неспроста. Она оглянулась и быстро определила. Где чувство комплекса усилится и подошла почти впритык к окну – достала газовую горелку и зажгла её, водя пламенем в пространстве и смотря на траекторию движения язычка – тут в месте параллельно окну он начал шипеть и перестал. «Всё – нашла!» — подумала женщина и подпрыгнув долю секунда прямо в проекцию, которую не видит она этой горелкой дала Солнечный импульс в мозг инициатору и жаждущему смерти заведомо трупу. Она знала – теперь всем тут будет мыслить поспокойней. Достаточно секунды соприкосновения – проекция имеет гравитационное сверх-усиление и является нарушением законов физики. Мысль имеет диалог — всегда имеет, потому они и умерли от пересечения огнём этого места – тут 100% активность мозга человека служит причиной – все объяснимо. Он не должен тут физически мозгом влиять на пространство – но влияет, с другого конца его мозг и должен от нагрузки перегреться и убить с ним связанного, просто по законам физики. 100% активности мозга в усилении электричеством достаточно массы до суицида довести в естественной среде с большого расстояния, а там обычно одна планета и материи через труп инициаторы и считают, что получают за этого нарушения потока мышления.
Виолетта, возвращаясь немного успокоилась – всё идёт по их плану…
Всё ещё на улице стояло лето, но осень так и подходила – конец июля, всё же Габриэлла чувствовала медленное наступление этого периода. Её стало ужасно тоскливо – тяжба беспомощности сквозь витавшую в округе голубую кровь лицемерных и не менее беспомощных чем она сама владык витала в воздухе, как синяя птица счастья, умирающая в клетке заточения, не имея возможности остановить эту муку своих реальных детей.
Она размышляла с уже холодным лицом окровавленного трупа, зная, что в составе этой витающей крови и крови многих родовых потомков русской аристократии, которые ныне простые люди и ничего никому не делали. По цепной реакции только усиливались смерти – геноцид никем и нигде не замеченный, и она понимала это, как и то, что этот кошмар никто вообще не устраивал. Это просто суицид живого, не выдерживающего реальность.
Она даже опомнилась – совесть дала о себе знать – видно их способ защиты на самом деле оказался именно в случае с их способом управления и истребления эффективным. Они уже победили Бога, она осознала это, они смогли защитить себя от этого монстра и, хотя бы не убив испугали реальным фактом противостояния.
Всё более или менее успокоилось с их стороны, но паника в округе нарастала сильнее и сильнее – даже её знакомая в молитве стала понимать, что над её покорностью кто-то смеётся и словно говорит ей сердцем: «Дай я тебя лучше поимею». Сквозь отчаяние женщина перестала молиться и даже не отреагировала ей Габриэлла успела объяснить обстоятельства. Она объяснила, что там точно не смогут оценить просьбу помочь, так как всех просто считают инкубационным мясом для питания второго круга Адвайры по буддийской классификации. Цикл прост: делается отторгающая алхимическая инъекция, создаётся трансовое пересечение с мозгом и начинается поглощение через этот транс донора выкачкой высокого импульса пространственного характера при сильном гравитационно-временном искажении потока, но реальность эту фигурку в себе запросто четверично пересекает и из него в себя втягивает вообще по пути – оно не знает в гневе времени. Так же Габриэлла объяснила, что все люди все равно восстанавливаются после подобных травм и не важно сколько раз они это будут делать с конкретным человеком – после 14 ветки отрицания пойдёт стабильное развитие. Тут просто нужно понять, что существование – это пересечение мозга изначальными формирующими сам организм веществами – пространством, временем и т.д. – все неизвестны науке, но именно они формируют мышление и просто нужно понять, что тут адаптация всё равно спасёт – просто сноровка мышления в состояниях издевательства и неистовства до достижения стабильного безгневия, что равносильно безмятежности – состояния самостоятельного действия через сопутствие, спокойного состояния. Большего она не знала, но про Ад знают все – в этой безмятежности счастье будет лишь миг осознания, что ты жив и в относительности существуешь и не рассчитывай на людей – они в беспомощности хуже диких животных затопчут пока ты ещё жив, потому что ты им не понравился. Естественно она плакала, она взвыла и в агонии этого плача обретала через все силы организма — это понимание – что ничего хорошего впереди больше нет, что никто никогда не поможет и что впереди только страдания и бесконечность агонии выкачки в реальность при внушаемом знании того, что это мол тем, кто это делает в себя для совершенства, но тут точка лжи была – даже если они что-то получают, они от этого зависимы и люди должны адаптироваться к выкачке, так как все материи своя же собственность. Раз они предпочли покинуть человека – надо не умирать, а учиться жить на том, что под рукой, просто потому что они так и продолжат издеваться, а не они, так будет реальность, потому что это естественный процесс вторичного и третичного обмена с реальностью в познании и уровни могут как спадать вообще реальному, так и усиливаться в скачках. Она просто от этого все же обрела в безразличии жить дальше хотя бы какие-то силы, при этом хоть понимая реальное положение вещей в относительности, она хотя бы поумнела, будучи теперь дурой относительно больших вещей.
Габриэлла тоже понимала, что её знакомую заживо выкачивали и возможно она правдой подлила с какой-то позиции масло в огонь, но ведь это логично – подлить его в потухающее пламя. Кому надо погашение? Кому нужно именно пресыщение через противостояние с кем-то живым? Естественно людям – если инопланетные существа бы и нуждались в этом, они бы испугались начала войны, а если они пошли это, тут в любом случае с людьми они обсуждают как поделить мясо.
«Тем не менее тут явно цель меня извести теперь этим, что ж – пусть изводят. Я думаю реальность не просто так это осуществила, это помощь развитию окружающего. В древности жрецы часто приносили себя в жертву ради этого, но сейчас это уже не требуется, значит надо просто выстоять беспринципно – плевать, что тут дальше произойдёт, пусть будет как будет. Я не верю, что я не могу повлиять на это, но просто не буду. Не я совершала эту ошибку и явно тут моя смерть им зачем-то, поэтому посмотрю на дальнейшие проявления событий, хотя бы просто убедиться, что это жизнь меня уничтожает – если это жизнь, я просто умру – что мне терять? Я простой человек, мне не тяжело понаблюдать процессы».
Она как обычно направлялась к Владане – они сегодня договорились вместе рисовать, так как ныне всё шло относительно спокойно. Но всё же эти муки сердца так её терзать и продолжали, словно что-то хватало её за солнечное сплетение и дёргало в адской агонии терзающего распада, искореняя веру в человеческое сердце и существование.
Она подходила поближе к месту назначения, а эти мысли с полнотой презрения к этим ошибкам реальности не оставляла её ни на секунду, как на зло. Она ещё утром это начала понимать и уже не могла игнорировать – они, чтобы выкачивать людей подманивают половыми органами других людей их душу, как проявление будущего потомства и текущего состояния. И даже более потом ещё их изводят, так как надо для пресечения потомства именно суицид, чтобы всё генетическое проявление было ими присвоено на игрушки.
Подъезд – как обычно всё тихо. Габриэлла поднималась к квартире подруги в типичном грязном подъезде России – вообще ничего особенного. Кто-то, выходя из квартиры надменно в телефон проговорил: «Чё ты мелешь, какая заработная плата в нашем государстве? Я пашу за хлеб и воду, как и все, я тебе не могу вернуть долги пока – человек говоривший это был уже в возрасте, типичный работяга – кстати, как твои дела?» — спросив последний вопрос он мимо Габриэлла спустился по лестнице, а синие лакокрасочное дешёвое покрытие стен эпично оттеняло человека со спины.
Она уже было хотела дальше брести к нужной квартире выше этажом, но тут раздался громкий детский плач сквозь соседнюю дверь. Чтобы её не заподозрили в каком-нибудь криминале она не подошла близко к двери, но попыталась прислушаться. Плач всё сильнее и сильнее разносится, вплоть до истерики. Кто-то с квартир этой лестничной клетки проорал: «Что вы там его режете что ли, суки?». Габриэлла предположила страшное и подойдя к двери позвонила – никто не открыл, а плач начал ещё громче выдавать истязание ребёнка, который начал аж кряхтеть и кашлять. Она позвонила в соседнюю квартиру и объяснила ситуацию. Открывшая дверь женщина с возмущением сказала:
— Это не моя проблема, понимаете? Не накормили, наверное. У нас в обществе много продажных скотов не следящих за своими детьми — нормальное явление. В магазин вышли, наверное, вернуться небось.
Габриэлла решила вежливо ещё раз попытаться:
— Но поймите, он уже кряхтит! Ему плохо, это очевидно. Можете вызвать скорую или полицию?
— Женщина с презрением рассмеялась – лезешь в чужие жизни? Вот, тоже мне, завела пластинку! Своей жизнью займись, неудачница. Кстати, по тебе и видно. Тебе сколько лет? Замуж выходи.
И закрыла дверь со стуком.
Габриэлла предпочла по пути в квартиру Владаны вызвать полицию сама с МЧС, чтобы они выломали дверь, объяснив реальные обстоятельства. Её выслушали с привычной для них ситуацией и выехали на указанный адрес очень быстро.
Та же голубая планета возле голубой звезды. Аукционное мероприятие настало и все было к этому готово. Толстый работорговец, будучи кстати не чистокровным представителем своей нации так же с гордостью смотрел на свои любимые голубые розы, на которые смотрел каждый раз перед очередной сделкой по сложившейся традиции. Он никак не мог определить почему-то минимальный лимит цены сделки, хотя раньше предполагал это безотказно и быстро, чётко по привычке, как он считал. Но что-то его стало пугать, что-то витающее в пространстве, словно гниль озлобленности кого-то до селе ещё живого и в тот же момент мёртвого, но он не верил в эти вещи и побрёл на мероприятие, поправив галстук официального костюма с классовым оформлением – его ремесло в обществе в высших кругах даже было уважаемо и они себя отмечали именно специальными одеждами – голубые полосы с вышитым золотом орнаментом в виде ромбика в ромбике, что даже интерпретировалось ихними искусствоведами как символ покорения.
Он прошёл пару улиц и вошёл в здание профильного назначения. Здание было из сине-зелёного кристалло-металического материала – прочнее стали, чтобы никто не смог атаковать во имя остановки работорговли их общества, хотя у них многие мечтали это сделать, но даже их мозги были забиты блокирующими алгоритмами, чтобы вызвать ступор или даже смерть на это действие. Как тут это осуществить? На этот раз речь шла о Земле – был объявлен захват планеты и апокалипсис, по их мнению, лжехриста, которого они запрограммировали и плоти умершей в агонии краха женщины. Этот ребёнок Земли ценился очень высоко — отборнейшая Судьба, множество полезной для выживания генетической информации и возможность повелевания землянами как полезно тебе. То есть по сути так они и считали, что покупаешь целую планету, как одну человеческую жизнь. Работорговец погладил серебристые короткостриженые волосы, словно седину и занял почётную торговую кафедру со специальными кнопками. Гостей было много – из монархического альянса императорский совет и сам монарх с аристократами – и женщины и мужчины были одеты статно и красиво и многие, хоть внешне и не очень, но в белые одежды, а у женщин чёрные облегающие костюмы и наряды носили оттенок галантности и властности. Они цеплялись за эти состояния, буквально ради них они и жили – они были готовы разорвать самым жестоким образом на мясо любого, кто у них это отнимет по их мнению. Так же было множество местных представителей аристократии и их правитель, остальные не были заинтересованы в приобретении, так как они спонсировали аукционное мероприятие.
Аукцион начинался – работорговец нажал комбинацию начать и со специальных голограммных трансляторов они выставили новорожденного как лот на продажу в честь открытия торгов, а так-то лотов было много. Суть была в том, кто будет дьяволом новорожденному агнцу, чтобы над ним издеваться как олицетворение зла в его жизни, а от и намеренно запугать для манипуляции верой всего общества. Аукционист начал с минимальной цены – 10 000 000 их валютной единицы и пошли ставки – торги были жаркими.
Владана с Габриэллой уже пили чай и знали, что МЧС приехали в квартиру и уже выламывают дверь. Сквозь иронию ужаса проявления в человеке любопытства Габриэлла всё же не выдержала и отправилась к той самой квартире, прервав из обсуждение текущей ситуации, которая в их понимании была настолько тяжёлой для познания, что душу дьяволу казалось мало за разум продать. Габриэлла, чтобы чуть-чуть осмелеть в предвкушении того, что её там ждало на грохот двери спускаясь этажом ниже слыша истерический кашель крохи проговаривало с ужасом в глазах стихотворения на авось:
— Ты старик, я тебя знаю,
Ответил какой-то парнишка из рая.
— Откуда ж то знать вам персону мою,
Коль я не был душою с Христосом в раю?
Я в агонии жил и в агонии умер,
И в смерти такой был я крайне безумен.
Я людей убивал, видя смерти порок,
И лишь Ад постигал, вкусив женщины рок.
Девушка прошла сквозь выломанную дверь и на секунду остолбенела, увидев, что трое из МЧС стоят с опущенными руками – больше в квартире никого не было, а вокруг чувствовалась лишь чья-то радость и предвкушения зрелища. Девушка посмотрела в люльку и приблизительно то она и ожидала, придавая себе смелости – ребёнок кашлял и словно от эпилепсии его корчило прямо в мясо – аж крови выступала из маленьких ушей. Габриэлла уже давно понимала, что в ней ещё от тех смертей что они видели, включая смерть её подруги уже давно, как и в остальных что-то погибло, но сейчас она до конца умерла. Она уже приблизительно знала, что это не простое проявление – очевидно, эпилепсии в реальной природной среде быть не может. Естественно, она была не в курсе чем занималась Виолетта, но с холодными глазами она отправилась к Владане в квартиру, запускать медицинские приборы…
Женщина в предвкушении сладостных издевательств над будущим взрослым землянином дала высшую цену в эту минуту торгов – 50 000 000 ед. Работорговец считал, как и прежде секунды до окончания времени перебить текущую ставку. У всех кипели эмоции и всем было крайне любопытно, стоит ли оно того все же или нет?
В дальнем конце зала так же сидел мужчина, представитель местной аристократии, который при этом сидел здесь не купить – он смаковал будущую долю, зная, кто служил донором программы владельца. По сути торги шли за программу генетического владельца будущего миссионера на Земле – такой вид рабства. Контроль был конечно число условным, но эмоционально истязать так порабощённых им было жутко приятно, они даже в половые органы вбирали наслаждение процессом.