Глава 8. Изгнание (Глава 9)

— Иду! – сказал слабым голосом Александр, забыв в своём волнении о том, как ему было плохо несколько минут назад, и так быстро вскочил со своего места, что задел неподалёку соседнее кресло, на котором сидел незнакомый ему присяжный. Присяжному от этого стало некомфортно, и он жестом дал Александру понять, что надо быть осторожнее. Сидящая публика заметила, что он побледнел. Внезапно, когда он уже шёл давать показания к столу мэра у него закружилась голова и все стали напоминать ему расплывшиеся силуэты, словно рыбы в океане. Он помнил слова Айгерим, но не успел что-то предпринять и беспомощно опрокинулся на пол, словно парализованный, но всё прекрасно ещё слышал. Когда он падал, он случайно опрокинул аквариум с золотыми рыбками, а потому лежал он в воде.
Кто-то что-то сказал уже было, но он не мог расслышать и страх переборол его беспомощность. Он чудом встал, но всё ещё еле держался на ногах и плохо различал силуэты, как пьяный.
— Простите пожалуйста! – огорчённо промямлил Александр и принялся возвращаться на своё место мимо присяжных. Случай с аквариумом у него не шёл из ума, и ему почему-то казалось, что если он не подберёт рыбок сейчас, то его будет мучать некое неясное ему чувство вины, так как они погибнут. Он принялся их подбирать, и мэр присоединился к нему.
— Суд продолжит работу после того, как мы уберёмся, — сказал мэр строго.
— Я повторяю для всех! Выходят все до единого! – произнёс он официально, не сводя глаз с подбирающего и кладущего в банку с водой Александра, которого даже сидя трясло, он бледнел сильнее и сильнее.
Александр посмотрел на рыбок и обнаружил, что одну он спасти не успел; бедняга уже плавала в банке вверх пузом, но он не ожидал своих нынешних об этом сожалений. Он быстро взял её в руку из банки и ему стало ещё сильнее не по себе от видения даже такой смерти в это время. Он уже забыл об этом за последние несколько часов.
Про себя же он подумал: «Интересно, а когда я умру, будет ли мне кто-нибудь так же сочувствовать?! Скорее всего нет, так как я не оставил достаточно пользы в чьей-нибудь жизни».
Как только они с мэром убрали рыбок в банку все вернулись в зал и девушка забрала их, чтобы запустить в запасной аквариум. Присяжные сели по местам и снова принялись за ручки и бумаги, усердно описывая падение Александра публицистическим языком. Один только Арман сидел неподвижно, широко открыв рот он уставился в потолок: видно, задумался о чём-то касательно падения Александра и реакции на него мэра.
Обычно мэр отправлял больных людей на транспорте за город, чтобы накормить птиц по договору, так как от них не было пользы, а обеспечить их жизни уже никто не мог.
— Что ты знаешь об этих событиях и нападении орлов на транспорт, на котором должен был ехать и ты в качестве охранника? – спросил мэр.
— Ничего, — ответил Александр слабым голосом. Он еле стоял.
— Точно ничего? – решительно допытывался мэр.
— Точно ничего, — повторил Александр.
— Это очень важно, — произнёс мэр, поворачиваясь к присяжным.
Они кинулись писать, но тут вмешался Максим.
— Бахрам Авраамович, он ещё сослужит вам службу, — произнёс он с почтением. Однако при этом он хмурился и намекал на что-то мэру.
— Ну, да, — поспешно сказал мэр. – Я именно это и хотел сказать. Что ж. Неважно!
И, подумав, забормотал уже тише, обращаясь непосредственно к Александру:
— Я бы выставил тебя, как бесполезного, но ты чем-то понравился моей дочери, что бывает редко…
Некоторые присяжные, что смогли это расслышать, это тоже записали, а другие начали переписывать у записавших. Александр стоял к ним так близко, что ему всё было отлично видно.
«Это не имеет никакого значения», — подумал он.
В эту минуту мэр, который что-то записывал у себя в телефоне, крикнул:
— Тишина!
Посмотрел в телефон и зачитал:
— Указ президента России № 420: «всем людям с соматическими нарушениями следует немедленно покинуть пределы городских поселений».
Все уставились на Александра холодным взглядом.
— У меня нет соматических нарушений, — сказал Александр, пошатываясь от слабости.
— Нет, есть, — возразил мэр.
— Это очевидно, как минимум, — прибавила Азалия.
— Никуда я не уйду, — сказал Александр. – И вообще, вы не имеете права выставлять людей со слабым здоровьем за город. Звери!
— Это правило придумал не я! Такого указание президента, а я как видишь занимаю наиболее низшую в относительности позицию в этой стране! – возразил мэр. – Мы уже выставили всех позавчера, никому не сообщив, согласно указу. Ты думаешь мне от этого светло на сердце? Нет! Мы не можем прокормить больше стариков и инвалидов, они мертвецы!
— Почему же номер указа 420? – спросил Александр. – Вы выставили стариков на смерть. Своих родителей и прошлое. Сделайте указ первым.
Мэр побледнел и торопливо убрал в карман телефон.
— Обдумайте своё решение, — сказал он присяжным тихим дрожащим голосом.
Максим поспешно вскочил со своего места.
— С вашего позволения, Бахрам Авраамович, — сказал он, — тут есть ещё улики. В тубусе остались его чертежи выполненного ремонта и в них есть ошибки.
— И что с того? – спросила Азалия.
— Но это же нарушение техники безопасности, — ответил Максим, — к тому же есть его телефон, в котором переписка доказывает его намеренное действие в этом отношении… он пытался убить определённое лицо, которое должно было сопровождать этот транспорт в Москву…
— Конечно, я знаю об этом, — сказал мэр. – Вряд ли с его опытом он мог ошибаться. Такое обычно не делается.
— С кем была переписка? – спросил кто-то из присяжных.
— Номер абонента отключён от оператора связи, — ответил Максим. – Во всяком случае, его ищут в Москве.
С этими словами он достал телефон Архипа и прибавил:
— Там даже не переписка, а целая хроника.
— В переписке есть хоть слово об убийстве? – спросил другой присяжный.
— Нет, — отвечал Максим. – Но лицо не должно было знать о грузе. (Присяжные растерялись.)
— Значит, они планировали перехват груза между Москвой и Подмосковьем, — заметил мэр. (Присяжные тоже это поняли с его слов.)
— С вашего позволения, Бахрам Авраамович, — сказал Архип, — я не планировал делать ничего из того, что вы мне приписываете. Это просто мой друг. Я спрашивал у него совета, выясняя безопасный маршрут до Москвы. Он уже проделывал этот путь в этих условиях и остался в живых. Я нуждался в его совете тогда.
— Тем хуже, — сказал мэр. – Значит, вы точно были в сговоре с ним, а не то ты сообщил бы о нём мне, как все честные люди.
Все зааплодировали: впервые мэр за весь процесс привёл правдоподобный аргумент против Архипа, которого пытались защитить все, кроме мэра и Азалии.
— Вина доказана, — произнесла Азалия. – Грузите его…
— Ничего подобного! – возразил Александр. – Я видел его в тот день, когда должен был поехать в качестве охранника с тем самым транспортом. Он был с вами всё это время, вы лично проверяли транспорт при мне вместе с ним. Как он мог учредить сговор? Максим сказал, что об убийстве нет и слова!
— Прочитай, нет ли в переписке информации о перехвате провизии! – сказал мэр Максиму.
Максим надел очки.
— Нет, ничего такого в этой переписке нет. – сказал он.
— Начни сначала, — важно ответил мэр, — и продолжай, пока не дойдёшь до конца. Как дочитаешь – говори!
Воцарилось мёртвое молчание. Вот что нашёл Максим в этой переписке:
— Я знаю, о чём ты с ним говорил.
— С тобой я тоже об этом говорил.
— Очень мило, если за это тебя выкинут из города.
— Плевать я хотел на это. Я не могу так больше!
— Ты бывал за городом в это время?
— Нет, мне и тут ходу не дают эти опасности!
— Там их ещё больше.
— Знаешь, я не знаю, как сказать об этом мэру. Он не желает ничего слушать!
— Он не желает слушать, а отвечать за это потом будешь ты.
— Я ему три слова, он мне пять в ответ, если не шесть.
— Я желаю тебе спланировать всё хорошо, чтобы этот грузовик, как и прошлые, вернулся обратно в город.
— Я сомневаюсь в этом.
— Да не руби с горяча.
— Не спорь со мной напрасно, я в этом уверен.
— Не руби с плеча, тебя могут самого отправить перевозчиком в качестве твоего последнего пути.
— Мэр не должен знать об этом. Я имею ввиду наш с тобой разговор.
— Ну и что, если узнает. Мы просто говорим о работе. Это наша тайна.
— Это очень важная улика, — проговорил мэр, потирая руки. – Всё, что мы слышали сегодня по сравнению в этим неявственно. А теперь пусть присяжные обдумают своё…
Но Александр не позволил ему закончить.
— Если кто-нибудь из них сумеет объяснить мне, что в этой переписке являет вам сговор, — сказал Александр. – я расскажу ему правду о происходящем с животными. (За последние несколько минут он осознал, что ему обо всём этом, благодаря Черепахе известно намного больше, чем кому бы то не было в этой стране.) – Я уверен в том, что смысл этой переписки совершенно иной, недели вы выставили!
Присяжные записали: «Он уверен, что смысл переписки совершенно иной», но никто из них не сделал попытки объяснить ему в чём заключается сговор.
— Если ты считаешь, что здесь не было сговора, — сказал мэр, — тем лучше. Можно вообще не пытаться объяснять его мотивы. Впрочем…
Тут он взял у Максима телефон Архипа из рук, ещё раз посмотрел переписку и произнёс:
— Впрочем, он тут пишет, что «Плевать я хотел на это. Я не могу так больше!»
И, повернувшись к Архипу, он спросил:
— Тебе плевать же, если я прогоню тебя из города?
Архип грустно покачал головой.
— Я не выживу там! – сказал он. (Он всё ещё был в наручниках.)
— Так, — сказал мэр и снова посмотрел переписку в телефоне Архипа, — «Я знаю, о чём ты с ним говорил.», — нарушение соглашения и неразглашении государственной тайны. «Я ему три слова, он мне пять в ответ, если не шесть.» Так вот оно что! Ты меня виноватым выставить пытался!
— Но там сказано, что он в этом сомневается, а вы его не слушали. То есть он говорил вам об опасности, — заметил Александр, которому становилось всё хуже.
— Конечно, я его не слушал, — закричал мэр, с торжеством указывая в окно на возвращающийся с грузом для мэрии транспорт. – Это очевидно! «Очень мило, если за это тебя выкинут из города.» — пробормотал он и взглянул на Азалию. – Тебе не надоело это слушать, душа моя?
— Но что ты, я необычайно терпелива, — ответила Азалия и швырнула телефоном в Армана. (Бедняга просто перестал писать, заметив-таки это безумие, за что и получил телефоном в голову.)
— «Ты бывал за городом…», — прочитал мэр снова и взглянул на Азалию. – Как считаешь, помочь ему выбраться из заточения, душенька?
— Не стоит, — сказала Азалия.
И, отвернувшись, закричала, указывая пальцем на несчастного Армана:
— Расстрелять бесполезного! Бесполезного долой из состава горожан!
— А-а, понимаю, — произнёс мэр. – Скоро провизия в городе начнёт заканчиваться. Посевы сметаются вредителями, а сделать с ними что-то мы не можем. У нас закончились даже ресурсы химических заводов из-за того, что голубь сшиб грузовую линию поставки, мимо пролетая. Ты моя умница! Продолжай в том же духе! Мы вместе построим новое общество сильных людей!
И он с улыбкой огляделся. Все молчали.
— Это шутка! – закричал сердито мэр.
И всем стало смешно.
— Пусть присяжные решают, виновен он или нет, — произнёс мэр в тринадцатый раз за этот день.
— Нет! – сказала Азалия. – Пусть выносят приговор! Его вина уже доказана фактами!
— Безумие! – сказал громко Александр, пересилив головокружение. – Как только такое в голову может прийти! Ты хоть понимаешь, что обрекаешь его на смерть или для тебя это развлечение? Да что я вообще тебя спросил, тьфу!
— Молчать! – крикнула Азалия, багровея.
— И не подумаю! – отвечал Александр, уже готовый даже покинуть город, лишь бы больше не видеть это отношение людей между собой в новом обществе.
— Его тоже вон из города! – крикнула Азалия во весь голос.
У Александра всё ещё при себе был тот автомат и с места никто не сдвинулся.
— Кому вы страшны? – сказал Александр. (Он взял автомат на изготовку, на случай нападения их людей.) – Вы ведь всего на всего смогли договориться с вожаками нескольких стай и только по слухам!
Но Александр забыл о своём недуге и внезапно сознание покинуло его. Он упал без чувств. Он ещё чувствовал, как его куда-то тащат немного, но сон полностью его поглотил… и обнаружил, что лежит на берегу того самого озера, головой на соломе рядом с молящейся старшей сестрой, что сидела около него, а неподалёку ищут что-нибудь съедобное его мать и отец. Он привстал и увидел, что родители так же собирают сухие листья, упавшие с деревьев, а рядом лежат чемоданы с их личными вещами.
— Александр, милый, проснись, — сказала сестра. – Ты проспал три дня!
— Эти ублюдки странные, сумасшедшие и бездушные твари! – сказал Александр и рассказ сестре всё, что с ним за это время приключилось. Всё, что только мог об этом вспомнить.
А когда он закончил, он поцеловал её и сказал:
— Правда, даже их поступки сейчас очень странные! А теперь нужно найти укрытие, мы не можем так оставаться.
Александр вскочил на ноги и побежал. А пока бежал, всё время думал, как теперь выживать здесь.
Через какое-то время он нашёл в лесу небольшой холм с углублением, но лопаты прорыть углубление дальше у него не было.
Сестра осталась сидеть на берегу. Прогуливаясь мимо озера, она всё размышляла о том, что приключилось за это время с Александром и о его нынешнем мнении об этих обстоятельствах, пока не заснула на соломе, так как сидела возле него всю ночь. Привезли их в этот лес уже сутки назад.
Они не поленились узнать, где живёт он и его семья и всех изгнали во избежание восстания. Она чувствовала, как кто-то её обнял и погладил по голове. Она слышала, как он что-то говорит кому-то и ощущала покой и защиту от него. Она прислушалась и чувствовала вокруг себя жизнь, что манила её своей красотой.
Длинная трава шуршала под ногами Александра, когда он разведывал окрестности в лесу; в пруду неподалёку он обнаружил какую-то рыбу и, хоть ловить её руками и подручными средствами тяжело, он уже меньше беспокоился. Так же размеры зайцев, что немного увеличились, сделали их достаточно неповоротливыми и их поймать он тоже мог без оружия. Ножи у них были, но они не подходили для охоты на зайцев. Внезапно он побледнел, когда неподалёку от себя он услышал пронзительный голос Азалии: «Вот он! Держите его! Его семья неподалёку!» Он пустился бежать, заметив, что с ней Агния с тем самым искалеченным ребёнком-мутантом. «В ноги не стрелять! Он нужен невредимым! Зарядить транквилизатор!» — кричала Азалия телохранителям. Он уже попрощался было со своей свободой, пусть это было смертельно опасно, как вдруг Азалию и её людей сшибла та самая Сова. «Садись. Наимудрейший с другими черепахами уже рядом с твоей семьёй. Они их отвезут туда, где эти сумасшедшие их не найдут.» — Александр быстро забрался на Сову, и они полетели прочь оттуда. Так он и летел на ней, слушая скрип собственного сердца, что он попал в мир кошмара, хотя знал, что и обыденность бывает страшна. Ветер развеивал его достаточно длинные волосы по воздуху и прогнал что-то мерзкое из его души. Сова вдруг радостно закричала по-птичьему, а ниже черепахи везли на спинах его родителей и сестру к тому самому водоёму, где было много животных. Сова приземлилась и сказала: «Я договорилась со всеми здесь. Мы покажем людям их место и защитим вас.» Александр осмотрелся и впечатлялся, увидев количество и размеры волков и медведей недалеко от водоёма, которые тоже с интересом смотрели на него и на его родных. Люди Азалии с ней вместе долго искали его в лесу, но так и не нашли. Тем не менее она дала указание всем своим людям продолжать поиски, а сама планировала объявить его в розыск по всем городам России. Ей и мэру Александр за чем-то был нужен живым.
Александр же с семьёй пока остановился у водоёма, так как там легко было достать рыбы и пресной воды. В свои достаточно зрелые годы Александр смог сохранить то простое любящее детское сердце, которое неунимаемо болело от того, что происходит вокруг него. Хоть у него не было в его двадцать шесть лет своей семьи, он любил в те дни собирать вокруг себя детишек со двора и играть с ними в спортивные игры. Быть может, когда завершится этот кошмар ещё настанут те деньки, когда он сможет рассказать им о том, что происходит с ним сейчас, как страшный сон. Он мечтал о тех счастливых, летних деньках.