Глава 17. Конец шахматной доски (Глава 19)

Монстр какое-то время сидел спокойно, но потом начал шевелиться и оглядываться вокруг.
— Ах, ну теперь ещё и космические монстры! – воскликнул Александр. – Я никогда и не думал, что мне в моей крохотной жизни доведётся такое увидеть.
И, помолчав, строго добавил (он иногда любит себя укорить в какой-нибудь ерунде):
— Но вот что сказать тебе, старый друг: не пристало так спокойно стоять рядом с неизвестными чудовищами. Надо достойно сваливать, а ты встал, как вкопанный, будучи не в силах умерить собственное любопытство!
С этими словами он, будучи вооружённым той самой лазерной пушкой, что была достаточно тяжёлая, подошёл к чудовищу поближе; поначалу весьма скованно, так как было страшно, как бы не сцапало, учитывая, что скорость своего движения по земле оно демонстрировало не малую, но потом смелее, успокаиваясь тем, что Николай и остальные далеко от монстра.
— Если всё так, как я предположил, то это явление конец шахматной доски, но игра ещё продолжается, — подумал Александр вслух, — со временем я смогу понять, как эти монстры общаются!
Монстр повернулся в сторону Александра и приблизил к нему свою большую голову, как бы нюхая. Всё было так странно, что он ничуть не удивился, увидав, что Николай, что был с другой стороны и достаточно далеко даже не подходит сюда, а на другую сторону площади сбежал пулей тот самый Всеволод, которого выставили из ресторана. Ему очень хотелось спросить, что они думают об этом монстре и их предположения о том, как он сюда попал, но он видел, что их там чуть ли не хватила кондрашка. Он не спешил отправляться к остальным – ему было интересней рискнуть сейчас, выйдя с чудовищем на контакт, так как он понял, что оно не агрессивно в отличие от птиц, которые ими питаются (хотя и они иногда предпочитали выходить на общение).
Монстр продолжал внимательно изучать человека и здание, что располагалось недалеко от места его падения. Вокруг монстра вдруг возникло облако каких-то серебристых частиц, и они как бы пролетели сквозь Александра, но он ничего в этот момент не почувствовал – ни плохого, ни хорошего. То, что Александр увидел сейчас, всё же вынуждало его прийти к выводу, что обстоятельно даже сама игра в шахматы уже достигает своего окончания и мат Короля уже не за горами. Монстр аккуратно поднёс к человеку огромную морду, покрытую неизвестным веществом и пихнул его. Александр отпрянул назад, но был удивлён – вещество на теле монстра было похоже на слайм и с тела монстра, в отличие от слизи, совершенно его не испачкало. Монстр посмотрел своей большой головой на человека с другого ракурса обзора, развернув достаточно длинную шею. До Александра, в итоге дошло непостижимое.
— То есть, то что я говорю ты понимаешь? – начал он робко, посматривая на группу Николая вдалеке.
Но испуганные люди не дали ему договорить. В похожее на дракона существо начали стрелять из лазерного оружия, но его это совершенно не ранило – монстр словно впитывал в себя залпы.
— Никогда с монстрами не заговаривай первым! – сказали Александру строго люди Николая.
— Но если бы все следовали этому правилу, — возразил Александр, всегда готовый к небольшому спору, — и только бы и ожидали, когда предмет их страха скажет своё слово первым, при чём не важно буквально или метафорически, тогда никто, вообще ничего не объяснив, другого стремился бы атаковать от ужаса, даже не понимая, чего именно боится…
— Нет, это просто смешно! – воскликнул Николай. – Неужели ты не понимаешь, молодой человек…
Тут он нахмурился и почему-то замолчал, а подумав с минуту, решительно переменил тему.
— Я предположил, возвращаясь к нашему прошлому разговору, что ты планируешь сделать что-то с этим чудовищем, но, как говорится: «Доверяй, но проверяй»! К тому же, какое ты имеешь право использовать его, если мы, фактически вместе нашли его? Я уже говорил тебе об этом, ты не король этой шахматной партии и не должен решать такие вещи за всех! И чем скорее ты это поймёшь – тем лучше!
— Я планирую это лишь при наличии определённых обстоятельств и условий, — холодно произнёс Александр с небольшой обидой.
Люди Николая с ним переглянулись, и Николай произнёс, передёрнув плечами:
— Он говорит, что при наличии условий и определённых обстоятельств этого монстра можно использовать.
— Но ведь он имеет ввиду гораздо больше, чем говорит нам! – простонал, ломая руки, Всеволод. – Намного больше имеет ввиду, чем нам сейчас озвучил!
Монстр внимательно наблюдал за ситуацией, уже начиная понимать происходящее между людьми, которых видел просто другими животными в своём сознании.
— Конечно, больше, — подхватил Николай и повернулся к Александру. – Всегда говори только правду нам! Думай, прежде чем что-нибудь сказать! И, желательно, запиши себе свои собственные слова хотя бы в телефон, чтобы не забыть о них!
— Я совсем другое имел ввиду… — начал было Александр, но Николай нетерпеливо прервал его:
— Вот это мне и не нравится. Ты должен был подумать и о наших мыслях, хотя бы предположив, что мы боимся это чудовище. Как, по-твоему, нужен кому-нибудь идиот, который рискует, не думая о своей жизни? Даже в шутку сами идиоты так не поступят, как ты сейчас поступил. Согласись, со мной, что это вовсе не смешно. Ты нас в этом не разубедишь, как не старайся, хоть обеими руками!
— Я не собирался применять силу, — возразил Александр.
— Никто и не говорит, что ты применишь силу, — сказал Николай. – Я и говорю: руками нас не разубедишь!
— Он всегда так настроен, — прибавил Всеволод, — когда с ним кто-то начинает спорить. Неважно о чём идёт спор – реакция одинаковая.
— Да, у меня нрав отвратительный и злобный. К тому же я не являюсь исключением из числа людей, что приняли в себе всем известный грешок лихоимства и ты в курсе о том. (Примечание автора: кто не знает, лихоимство: это наша банковская система, воровство и взяточничество, с которым борются, если верить официальным новостям и т.д. То есть что всем обществом осуждаем, то делать и продолжаем. Одержимость и слабость к финансовым средствам тоже считается лихоимством) — заметил о себе Николай.
Наступила неловкая пауза. Её прервал Николай; повернувшись к Всеволоду, он сказал:
— Нам нужно торопиться на встречу!
Всеволод слабо улыбнулся и произнёс:
— И монстра с собой туда прихватим!
Александр, пока они общаются, отошёл к монстру, вновь одержимый любопытством. Монстру тоже Александр стал очень интересен, и он ему это показывал. Снова Александр окутало облако серебристых частиц из тела монстра, после чего монстр развернулся и, оттолкнувшись от земли начал словно прыгать по пространству в воздухе. Он как бы формировал телом в воздухе пространственно-гравитационное уплотнение и так там передвигался, так как это уплотнение представляло собой точку изменения направления действия гравитации. Александр, видя, как монстр совершает подобие шага в воздухе диву дался, как он красиво в процессе выглядит. Куда таинственное существо решило отправится Александр не знал: он уже привык за это время как к кошмарному, так и к необычному вокруг.
— Ты что там делаешь? – позвали Александра. – Куда монстр подевался?
— Я, правда, об этом существе ничего не знаю, — заметил Александр, — но, всё-таки, куда мы сейчас направляемся? По-моему, вы говорили что-то о какой-то исследовательской организации здесь.
— Да, но и ты нам должен что-то рассказать. Мы долго ждём, пока ты догадаешься, — заметил Николай. – Но ты, видно, уроков вежливости давно не брал.
— Вежливость даётся как воспитание, а не как уроки, — сказал Александр. – На уроках учат осваивать науки и мыслить, оперируя полученными знаниями…
— Этике тебя обучили? Риторике? – спросил Всеволод. – Ещё есть такой предмет в школе – обществознание, который учит человека следовать определённым социальным правилам и ограничениям. Вежливо ли в обществе проявлять свои чувства, например? Знаешь ответ на этот вопрос?
— Не знаю, — ответил Александр. – Я не загружал свой рассудок этим вопросом никогда.
— Видишь, социальную этику он не знает, — сказал Николай. – А анатомию знаешь? Объясни, как у человека зрение работает.
— Этого я не знаю, но могу сказать…
— Анатомию не знает, — сказал Всеволод. – А музыку? Вот слышишь ты мелодию, что ты понимаешь из услышанного?
— По-моему… — начал Александр, но тут вмешался Николай.
— Он слышит то, что воспринимает своим слухом, конечно, — сказал он. – А вот ещё вопрос по анатомии. Когда ты нюхаешь цветы, как ты различаешь ароматы?
Александр задумался.
— Ну, вероятно, нос улавливает пыльцу растения – ведь я его нюхаю. И рецепторы носа сообщают сигналы нервной системе в церебральных, на сколько я помню, что учил, участках. Ну и я, конечно, понимаю в этот момент разумом, что чувствую запах цветка!
— Значит, по-твоему, больше в процессе этого ничего не происходит? – спросил Николай с возмущением. – Не прикидывайся, что не понимаешь о чём мы говорим с тобой.
— Должно быть, ничего.
— Опять неверно отвечаешь, — сказал Николай. – Остаётся необъяснимым то, что тебе тогда помогло убить моих людей и моего товарища.
— Не понимаю…
— Это очень просто, — я разобрался, — воскликнул Николай. – Мои люди умирали от того, что упала активность их головного мозга, согласно заключению медэкспертов. Если бы процесс, который ты рассказал, был полным от природы, умирали бы они так?
— Может быть, — отвечал неуверенно Александр.
— Если наш мозг работает сам по себе, выполняя естественный вещественный цикл, за счёт которого наш мозг и активен, почему организм вообще растёт и меняется? – торжествующе воскликнул Николай.
— А может это нечто, что убило твоих людей, уже тебя испугалось? – спросил без тени улыбки Александр.
Про себя же он подумал: «Какой вздор мы несём!»
— Правила вежливости он совсем не знает! – закричали Николай и Всеволод почти в один голос.
— А сами-то вы знаете? – спросил Александр, внезапно поворачиваясь к Всеволоду.
Его уже достало, что они начинают к нему придираться, чтобы выудить то, что ему известно о происходящем.
Всеволод ругнулся и закрыл глаза.
— Давайте уже пойдём, — сказал он, — болтать и думать об этих странных вещах будем по дороге. Всё равно не скажет – ни под какими уговорами!
— Английский ты, надеюсь, знаешь? – спросил Николай.
— Конечно, знаю, — отвечал Александр.
— И я тоже, — прошептал Всеволод. – Будем разговаривать с ними вместе. Хорошо, Саша? Открою тебе тайну – разработки этого исследовательского центра связаны с биологическими исследованиями нервной системы птиц! Великолепно, правда? Но не отчаивайся! И мы к ним отправляемся научиться!
Тут в разговор снова вмешался Николай.
— Вернёмся к анатомии, — сказал он. – Почему человек ощущает вкус? Отвечай!
— Скажи, почему тебя так напугали те обстоятельства, когда вы меня хотели расстрелять? – задал Александр вопрос в лоб.
— Просто скажи мне то, чего я от тебя обиваюсь, – ответил ему Николай.
— Зачем тебе знать это? – спросил его серьёзно Александр. – Давай я лучше про ощущение вкуса человеком тебе расскажу. Язык содержит…
— Содержит? – повторил Всеволод. – Как в языке может что-то содержаться?
— Как выделается из него слюна, так и содержится в нём на разных уровнях структуры материи, из которой он состоит, как объект, — объяснил Александр, — Но в процессе ощущения вкуса языком ещё имеет место быть распад вещества…
— Не анатомию ты рассказываешь, а чепуху! – отрезал Всеволод.
— Дай ему газетку, а то жарко на улице, — сказал с иронией Николай. – А то свалится ещё от умственного перенапряжения!
Но подул сильный ветер и обдул Александра и остальных людей очень тщательно, пока у Александра не начали немного зудеть щёки на лице и проявляться сильное недовольство, так как волосы у него на голове совсем растрепало.
— Сейчас через какую улицу идём? – спросил Николай. – Недалеко же уже? Кстати, а как у человека осязание работает, знаешь?
— Сейчас направо, если верить GPS, — ответил Всеволод.
— А что в этом интересного? – спросил Александр.
— Понятия не имею.
Александр решил на этот раз, что ему удастся благополучно проигнорировать вопрос, заданный с целью просто поглумиться.
— Значит, ты не расскажешь мне, как тебе удалось заставить это убить моих людей? – заявил Николай, — Хочешь я тебе сам объясню, как у людей осязание работает?
Но Александр только усмехнулся, гордо выправив спину:
— Но в шахматах короли не задают вопросов своим пешкам!
«Лучше бы он вообще больше со мной не спорил», — подумал Александр.
— Не будем ссориться, — забеспокоился Всеволод. – Скажи мне лучше, почему в христианской религии элементарные анатомические понятия считаются грехами человека?
— Потому что все их проявляет в реальности наша душа, — ответил без промедления Александр. В чём-в чем, а в этом он был совершенно уверен. Впрочем, он тут же поправился: — И обратный процесс этого есть, я полагаю. Хотя откуда знать…
— Не поправляйся! – сказал Николай. – Что сказано – то сказано. Можешь теперь пенять на себя, так как ты доказал, что действительно рассказал нам не всё о происходящем. По крайней мере ты явно лучше осведомлён о причинах смерти людей, у которых просто перестала работать нервная система, чем мы, даже проведя экспертизы. Понимаешь, я увидел это: это простой вопрос, но никто не мог из нас на него ответить.
— Кстати, — проговорил Всеволод, опуская глаза и нервно ломая руки, — на прошлой неделе в пятницу я сам видел несколько таких смертей! То есть, не только в пятницу, но и в четверг. Трое были смертельно ранены и умерли, хотя большинство же не могут теперь. Вот это происходит почему?
Александр удивился вопросу.
— У меня лично, — сказал он, — только одни предположения, так как люди умирают или скитаются в подобии живым мертвецам вне рамок моих собственных действий.
— Как это убого и трусливо! – фыркнул Николай. – Ну, а предположения сказать не можешь, если тебя не ставить в тупики! Вот, предположим, это что-то есть Бог, в которого все мы верим и убивает некоторых из нас!
— Разве источник проявления живого следует считать Богом? – рискнул спросить Александр.
— А я не знаю, что такое даже само слово «Бог»!
— Но, вероятно, это человек был! – заметил Александр.
— Совершенно верно! – вскричал Николай. – Человек, конечно, мог заставить всех считать, что их не столь тяжёлые грехи – непростительные преступления, но он не мог устроить эти смерти и заставить мутировать животных! Значит Бог – это человек, что смог этот источник жизни покорить и возыметь над ним власть!
Александр вздохнул и не стал спорить.
«Похоже на загадку без ответа!» — подумал он.
Наконец они подошли к зданию научно-исследовательской организации. По существу, обычное кирпичное здание с обычным ремонтом по европейским стандартам – ничего необычного, — даже лаборатории все по стандартам их организации в США. Под герметичными стеклянными контейнерами лежали отрубленные птичьи головы, что Александра обрадовало лишь в том направлении развития мысли, что они здесь нервную систему людей не изучают, как и в целом их анатомию поподробнее. Их встретил тот самый американец, что сидел с ними в ресторане русского города. Он провёл их глубже лабораторию, где корпело много незнакомых иностранцев как в белых лабораторных халатах, ковыряя всё птицам череп каким-то железными инструментами, так и просто люди в официальной форме.
— Познакомьтесь, — это Герман Джонс, — он тоже стал свидетелем этого феномена и сообщил нам, то в США тоже умирают люди при странных обстоятельствах. – Представил Николай своего хорошего знакомого, — когда он рассказал об этом коллегам своей прошлой лаборатории – все умерли во сне через два дня. Время смерти одновременное: в четыре часа ночи.
— А вас птицы не сильнее беспокоят? – спросил Александр Николая по-русски, чтобы не обижать американцев.
— Слушай дальше, — продолжил Николай, проигнорировав вопрос Александра. – Герман провел небольшое исследование и выяснил, что среда пространства и стала причиной мутации животных. То есть здесь процесс прост: всё преобразуется через пространственную среду и, гипотетически, произошедшие изменения связанны именно с тем феноменом, что мы увидели. Я полагаю, что это обитает именно в пространстве – то есть оно имеет настолько низкую плотность, что мы не может увидеть монстра, но это есть.
— Что же этому монстру было от вас нужно? – спросил Александр вновь по-русски.
— We did not find out. (Мы этого не выясняли) – ответил Александру Герман, поняв смысл его слов и его позицию.
— I believe that when we find out the connection between soul and body, while not denying the existence of the soul, but perceiving it from the standpoint of science as part of our anatomy, we will come to understand how birds and animals mutated: after all, if you rely on the visible, then only the birds mutated more strongly, and the remaining species only slightly. (Я считаю, когда мы выясним связь между душой и телом, не отрицая при этом существование души, а воспринимая именно с позиции науки, как часть своей анатомии, то мы и придём к пониманию, как мутировали птицы и животные: ведь, если опираться на видимое, то лишь птицы мутировали сильнее, а остальные виды лишь незначительно) – продолжил американец, что был тогда с ними в ресторане, — I think that the very existence of mutation processes and the development of form in animals proves the presence of a soul in them too. The only question is whether the soul can be proved otherwise than by our own existence and thought. That is, there is essentially a logical proof, but something makes one doubt it. (Думаю, что само наличие процессов мутации и развития формы у животных доказывает наличие души и у них. Вопрос лишь в том, можно ли душу доказать иначе, чем не нашим же существованием и мышлением. То есть, логическое доказательство, по существу, есть, но что-то заставляет сомневаться).
— But what about faith in God? (А как же вера в Бога?) – удивился Александр.
— What do you mean? (Что ты имеешь ввиду?) – спросил Герман.
— This concept can be a serious obstacle to your research. (Это понятие может стать серьёзным препятствием для ваших исследований) – сказал Александр. — You should start with what you believe in, and not with what you cannot see around you. (Начинать следует с того, во что вы верите, а не с того, чего вы не можете увидеть вокруг себя)
— You are absolutely right, (Ты совершенно прав) – ответил американец, что был с ними в ресторане вчера.
— The word «God» in the public sense has a very multifaceted meaning, and therefore this concept, from my point of view, should simply be specified by knowing the real history of the past about it. (Слово «Бог» в общественном понимании имеет очень многогранное значение, а потому это понятие, с моей точки зрения, просто следует конкретизировать знанием реальной истории прошлого об этом) – сказал Александр. — And how do you understand the past if you need to worship God?.. (А как вы поймёте прошлое, если у вас потребность поклонения Богу?..)
Тут Герман его снова прервал:
— You know something about it! You definitely know something about it! (Ты что-то об этом знаешь! Определённо, ты что-то об этом знаешь!)
— Of course he knows (Конечно, знает), — заметил Николай. – Just does not tell us anything about this. (Только ничего нам не говорит об этом).
— Yes, I know something, but I have nothing to prove it, and therefore it can be perceived by my subjective opinion. I just realized this based on what I saw. Just from the point of view of the logic of the appearance of matter in a real environment, a person could not be God, but it is believed that a person is similar to him in the direct sense of similarity. That is, God was a man who comprehended and prevailed over what is now killing you. It just physically rejects you from itself, and the brain stops its activity. (Да, мне кое-что известно, но мне нечем это доказать, а потому это может быть воспринято моим субъективным мнением. Я просто понял это исходя из того, что видел. Просто с точки зрения логики возникновения в реальной среде вещества человек не мог быть Богом, а считается, что человек ему подобен в прямом значении подобия. То есть, Бог был человеком, постигшим и возобладавшим над тем, что вас сейчас и убивает. Просто оно вас из себя физически отторгает, вот активность мозг и прекращает.)
«В такую минуту я бы не рискнул им об этом рассказать! – подумал Александр. – Не смог сдержаться. К чему бы это?»
Вслух, однако, он этого не сказал, так как сам себя плохо понял в этом действии. Николай смотрел в его сторону с алчными и безумно радостными глазами.
— Ты должен нам рассказать об этом больше, особенно о том, как ты смог это понять, — сказал Николай Александру, взяв американца, имя которого Александр не знал, за руку и уведя того подальше. – Мы бы сочли это глупостью, но происходящее уже доказывает, что мы заблуждались. Просто попытайся объяснить.
Герман снова взглянул на Александра; Александру не очень хотелось рассказывать им остальное, но как он не ломал себе голову, не смог придумать повод уйти от их вопроса.
— Earlier, I talked with him about it, (Ранее я с ним об этом разговаривал), — продолжал Николай. – And yet I realized that he was right. God was a man, not what we associate with this word. Someone or something has been leading us all this time. (И всё же я понял, что он прав. Бог был человеком, а не тем, что мы связываем с этим словом. Кто-то или что-то всё это время нас водит за нос.)
Но Александр не осмеливался с ним согласиться.
— Moreover, in modern religion there is still a certain concept of “Creator” and it is often compared with the concept of “God” — if there is only one concept, why choose different words?… and the answer is obvious — “God” means a person in the process of natural transformations, and The «Creator», apparently, is the source of the formation of life in nature subjugated by him… so, therefore, we can try to do this and rule over giant animals and birds! (К тому же в современной религии есть ещё некое понятие «Творец» и оно часто сопоставляется с понятием «Бог», — если понятие одно, зачем подбирать разные слова?.. а ответ очевиден – «Бог» обозначение человека в процессе природных преобразований, а «Творец», видимо, это покорённый им источник формирования жизни в природе… так, значит, и мы можем попытаться это сделать и властвовать над гигантскими животными и птицами!)
Всеволод вздохнул и отошёл от них, встав рядом с Александром, даже не понимая, как это выглядит и о чём говорит со стороны – совершенно бессознательно.
— Я считаю это опасно! – простонал он.
— Боишься, будешь дальше сражаться с птицами! – сказал Николай. – Выбор твой, если считаешь, что исследование этого вопроса опасней, чем быть заживо ими сожранным или изувеченным. Я могу тебя отправить на самые опасные задания. Ты можешь готовиться уже сейчас.
— Зачем же сразу так жестоко, — возразил Александр, пытаясь затупиться за Всеволода. — Вы же хотите заняться изучением написанного в религиозных источниках? Так не забывайте, что то, что вы делаете, трактуется как «ближнего опеоправдовать».
— Если очень хорошее стихотворение по этому вопросу, возможно ты его слышал, — вздохнул Николай и прочитал:
Прощай, ты предан был людьми,
Изгнанник общества вины,
Не снёс ты бремя услужения,
Ты заслужил себе прощение.
— Запомнил слова? – спросил он и сделал Александру рукой жест подойти к нему ближе. – Ты слышал то, что мы обсуждаем. Может, соизволишь поддержать нашу небольшую беседу. Пройдём с нами.
— Нет, я предпочту пока что осмотреться здесь.
Не прошло и минуты, как Николай и два американца, среди которых был и Герман, ушли продолжить разговор в соседнем помещении лаборатории.
«Интересно, чем закончится их попытка разобраться в написанном там? – подумал Александр, оглядываясь по сторонам в небольшом замешательстве. На него в зале лаборатории косились два американца с хирургическими инструментами. – Думаю, того, что произошло со мной ранее ни с кем ещё не было. Чего эти двое хотят добиться, только! Даже мировая история не знает подобных случаев! Да даже если бы знала, что изменилось бы? Они и в древней истории, и в современной, кучами, как выразился Николай, этих «онеоправданных» людей забивают в социальных рамках, держа многих как скотину просто исторически. Это доказывает, что даже если бы они все исторические факты переписали – ничего бы в обществе не изменилось. Что они только добиться пытаются с такими перспективными тенденциями! Может быть им сделать два государства в стране для разнообразия? Зачем только одно? Нужно два, чтобы люди меньше страдали и быстрее вымерли социально, как минимум».
— Ah, sorry, I have not seen you! (Ах, простите, я вас не видел!) – воскликнул он, извиняясь, когда столкнулся с одним из американцев, что трудятся в лаборатории. Но тот в ответ кивнул, больше ничего не сказав.
Внезапно в лаборатории начался непонятный стук чего-то о стены, который становился всё ритмичнее, мелодичнее и отчётливей и, наконец, Александр узнал знакомый ему феномен, стоя спокойно среди американцев в белых халатах, что искали по всему помещению источник странного стука; в этом стуке Александр различил ритмы знакомой ему мелодии и, заслушавшись, вспоминая музыку под этот ритм, он не заметил, как двоих сотрудников в белых халатах отрубило навсегда и безвозвратно.
Он стоял недалеко от большой двухстворчатой двери с орнаментальной аркой, над которой большими буквами было написано: «DRUG TEST ROOM» (КОМНАТА ИСПЫТАНИЯ ПРЕПАРАТОВ). По обе стороны двери были вделаны кнопки звонка, первый был подписан: «staff» (для сотрудников), а второй: «cleaning lady» (уборщице).
«Дослушаю ритм стука до конца, — подумал Александр, — а потом попробую туда пройти. (Стук как бы отбивал ритм его любимой песни) Только в какой звонок позвонить?»
Он задумался.
— Естественно, мне оба варианты не подходят. Жаль нет звонка с надписью: «Для гостей».
В эту минуту дверь отворилась, из-за неё высунулся какой-то пожилой американец с большим и длинным носом и прошипел:
— Note in the report that the preparation «328» does not have an effect on birds even at a 200% dosage. At a 300% dosage, the effectiveness of use is not confirmed. Shit. (Отметь в отчёте, что препарат 328 на птиц эффекта не оказывает даже при 200%-й дозировке. При 300%-й дозировке эффективность использования не подтверждается. Дерьмо.)
И с грохотом дверь захлопнулась обратно.
Александр попробовал постучать и позвонить, так как ему было интересно, что там за препараты испытывают, но всё было напрасно. Наконец старый-престарый американец, сидевший достаточно близко за чистым столиком, встал и медленно заковылял в сторону Александра. На нём был халат и большие ботинки.
— What's the matter? (В чём дело?) – спросил он хриплым басом.
Александр рассержено повернулся.
— Where did the staff go? (Куда подевался персонал?) – гневно начал он. — Why is no one coming to the door? (Почему никто не подходит к двери?)
— Where exactly? (Где именно?) – спросил старый американец.
Он говорил так спокойно и неторопливо, что Александр от пробирающей озлобленности чуть не затопал ногами.
— Behind this door, of course! (За этой дверью, конечно!)
Американец-старичок уставился на дверь своими большими тусклыми, уставшими глазами, потом подошёл ближе и потёр её рукой, проверяя, нет ли повреждений на покрытии, и снова уставился на Александра.
— Well, why «no one comes to the door»? (Ну почему сразу «никто не подходит к двери»?) – переспросил он. — You went to her! (Ты же к ней подошёл!)
Александр от пробирающего раздражения едва разобрал, что он ему только что сказал.
— I can only hope that it was a joke. (Я могу лишь надеяться на то, что это была шутка.) – сказал он.
— Well, why a joke? (Ну, почему шутка?) – ответил старичок. – You probably don't understand English well? Or maybe you're a little deaf? Where do you think you are? (Небось, вы плохо понимаете английский? Или, может, вы немного глухой? Как, по-вашему, где вы стоите?)
— Oh leave (Ах, оставьте,) – отмахнулся Александр. – I knock there and all to no avail! (Я туда стучусь и всё без толку!)
— In vain you pound (Зря колотишь), — пробормотал американский старичок. – So scratches can be left. (Так и царапины можно оставить.)
С этими словами он внезапно подошёл к двери и пнул её своим огромным ботинком.
— It seems to have earned, (Заработались, похоже), — проговорил он, задыхаясь, — Do not bother them yet. (Не беспокой их пока.)
И он, прихрамывая, вернулся на своё место.
В эту минуту дверь, в которую стучался Александр, треснула посередине, и пронзительный скрип раздался на всё помещение стихами (разбилось несколько настольных светильников):
Александра кровавый праздник ожидает,
А люди алчущие власти Бога созерцают,
Его не видя, они верят в его суть,
Венцу кровавому своих сердец вновь отворяя путь.
Американцы не поняли русских слов, сокрытых в этих тонких резких звуках, но были сильно перепуганы, постоянно оглядываясь, а самого Александра больше напугал именно смысл раздавшихся, словно сквозь этот скрип, русских слов. Потом ещё более невыносимый скрип, словно раздающийся с сотни точек источника звука, снова зазвучал стихами:
Кто ранен, станет смерть счастливому!
Кто в странствии падёт служить вождю фальшивому!
И птицы истребят людей всех до конца,
Когда они достигнут провидения венца.
Дальше звуки прибрели форму женского голоса сквозь непонятный скрип и, это словно был крик: «Аааа!», и Александр подумал, стоя среди оцепеневших сотрудников лаборатории: «Я знаю, что если бы оно планировало убить, оно бы убило тихо! Интересно, кто-нибудь ещё услышал эти слова или нет?»
Потом наступила тишина и раздавались только всхлипы некоторых стариков, а затем, тот же пронзительный, неестественный крик раздался дальше стихами:
И сказал Александр: «Винна себе Тебе Богу моему представляю!»
Но вину человека я себе не вбираю; я всё отвергаю, что чуждо во мне,
И вновь расцветаю, как жизнь на Земле,
Я кровавым обедом детей накормлю и засыпанных снегом укрою во льду.
И дальше раздался дикий крик в этом скрипе, словно внутри там кого-то резали, а после снова неведомые стихи были слышны через него:
Волю каятися люди имеют мне,
Но не зрят, что хранится во вне,
А хранятся там боль и страдания, — Мольба вечности и процессы отчаяния.
Затем сверкнуло что-то похожее на молнию прямо в помещении и ещё трое упали мертвыми. Люди схватились за голову и визжали от пронзительного звука. Николай с двумя американцами тоже открыли дверь помещения, в котором сидели и в оцепенении стояли с открытыми ртами.
— Господи Боже мой! – повторил в отчаянии Александр. – Видимо, ты знал об этом! Войду-ка я лучше вон в ту самую дверь, пока она открыта и отсюда подальше.
И он вошёл. В помещении было темно и стояла мёртвая тишина.
Александр прошёл вдоль каких-то металлических столов, беспокойно поглядывая по сторонам в поисках выключателя. Он включил свет и в ужасе осознал смысл действий того, что сейчас в соседнем помещении убивает людей. На столах лежали прикованные к ним люди в совершенно невменяемом состоянии – они даже не кричали, так как были под какими-то препаратами. Александр не был в курсе, знает ли об этом Николай, но он понимал, что вакцина на них и испытывается.
«Как хорошо, что иногда я в шутку понимаю вещи более близкие к истине, чем кажется при серьёзных размышлениях, — подумал Александр. – Я только когда входил сюда зарекался, а оказывается я был недалёк от истины. Лучше бы эти мрази изучали человеческую анатомию».
Возле дальней стены помещения стоял диван и два кресла; в помещение зашли американцы и Николай, а Александр отпрянул от них поближе к мягкой мебели. Николай, видя это, в отличие от американцев тоже несколько побледнел, но Александра его реакция настолько успокоила, что он в кресло и упал от облегчения своих сомнений. Александр сидя в этом кресле, созерцал всеобщее молчание и то, как лицо Николая становится всё белее от понимания того, что тут делают. Да, в России жестоко изгоняли людей птицам на съедение и иногда испытывали на заключённых оружие, не сообщая о том официально в эти времена, но вот такие эксперименты повергли в шок даже Николая.
Наконец Николай тоже отошёл подальше от американцев и что-то в телефоне начал писать своим людям, что тоже были в здании. Он повернулся к Александру и сказал ему с улыбкой:
— Ты немного переборщил с любопытством, как я вижу.
Забежали люди Николая, и он отдал им приказ:
— Сверните им шеи!
И его бойцы тотчас исполнили приказание, так как физическая подготовка американских учёных им не была помехой. Александр посмотрел на него с тревогой: как бы они теперь тут всех не перебили за эти опыты, будучи в шоке. Николай продолжал отправлять сообщения куда-то.
— Ты, я вижу, робеешь, — сказал Николай. – Не волнуйся, я написал об этом почти всему правительству и армейским главнокомандующим различных званий. Помози ми, Господи! Александр, я даже не знаю, мне в этой ситуации тебя за то, что ты постоянно влипаешь в самые ужасные события с ними убить или просто пожалеть. Я ещё, когда мне о тебе отчитывались удивлялся, как ты при такой активности диких птиц через леса ходил…
Один из людей Николая вошёл в помещение и отчитался; остальные, включая Всеволода, пребывали в соседней лаборатории.
— Нам продолжать их допрашивать? – спросил он Николая и снял с плеча автомат Фёдорова, — они пронесли оружие внутрь, искалечив часть постовой охраны до невменяемости. Хотя от автомата сейчас толку было не так много: человеку хоть и было больно, если он не потреблял воду, облучённую специальными минералами, то он просто оставался искалеченным (то есть поверхность раны зарастала, а внутренние органы при определённой степени ранения уже нет, но начинали мутировать).
— Что они тут разрабатывали? – заинтересовался Николай. – Я могу догадаться, что это вид биологического оружия, как они обожают, но само оружие против кого?! Против людей или птиц?!
— Вы правы, несколько из них рассказали нам, что они испытывали новый мутировавший вид биологического оружия, но в результате у испытуемых только усиливалась физическая боль от инъекций: они не умирали.
Николай дал ему добро, и он покинул помещение, а ему на смену вошли ещё двое и сказали, что остальные их охранные посты забили тревогу и идут к ним сюда. Естественно, автоматов они много с собой сюда не брали, так как никто такого не ожидал. Николай приказал любой ценой забрать у всей американской охраны вооружение, так как пули всё равно никого не убьют, а выбора бежать отсюда уже не оставалось. Хоть у американцев и были лазерные технологии, именно концерн Николая был массовым производителем нового вида пушек: он купил несколько американских и китайских разработчиков и достиг желаемого результата, хоть его во многом всё это и не устраивало. Николая лишь то и успокаивало, что американцы сюда не с такими пушками бегут.
— Я бы не хотел тут дальше оставаться, — быстро сказал Александр, — а то так они нас положат с этими красавцами рядышком, накачав наркотиками. Может хотя бы их руки отстегнём?
Но Николай посмотрел на опьянённых и вонючих подопытных и произнёс:
— Да здесь о них только молиться со слезами во смирении! Вот на того взгляни. Александр, они начали живыми разлагаться. Я не знаю, что за хрень они им вкатили, ставя свои опыты!
В соседнем помещении раздавались звуки выстрелов, боя, криков боли, так что Александр отправился поучаствовать.
Александр взял металлический поднос со стола и побежал сквозь огонь высококалиберных пистолетов, пригнувшись. Когда он добежал до американцев, что палили со всей дури, поднос даже прорвало в нескольких местах. Он, будучи в толпе американцев раз за разом атаковал их ногами и кулаками, как будто бьёт не людей, а садовые чучела. Николай тоже прошёл в лабораторию и наблюдал, как его люди отбиваются. Александр заметил, спустя десять минут сражения, что эти ублюдки встают, словно зомби из кино, при том, что несколько он уже побил достаточно серьёзно.
«Это надолго, впрочем, я очень надеюсь, что у Николая есть план побега отсюда. Почему он медлит?» — подумал он и, решив проверить обоснованность собственных сомнений, крикнул ему:
— Николай! Нам пора бы уходить!
И тут же Александр увидел то, чего ждёт Николай: в помещение зашло ещё восемь американцев, при том что ещё до их появления шестеро людей Николая и Александр отбивались против двух групп охраны по пять человек. Сейчас им предстояло защищаться от восемнадцати. Бой становился настолько тяжёлым, что Александр, которому, как всегда, успели прострелить нижнюю часть лёгкого, начал робеть и отбивался от нападающих гораздо тяжелее. Но спустя час он взял себя в руки: двое людей Николая были расстреляны до изувеченного состояния и им оставалось только изнывать от боли, а среди группы американцев люди Николая смогли свернуть шеи лишь троим, так как двое, что стреляли из автоматов Фёдорова скорее отвлекали их внимание, чтобы те держались большей частью группы на расстоянии.
— What audacity! (Какая наглость!) – сказал американец, охраняющий лабораторию. – I wonder what you were counting on? We have official government permission to test vaccines on prisoners. These people were prisoners, they were officially sentenced, and you had no right to interfere in our affairs! Who generally approved your arrival here? Vile you creatures! (Интересно, на что вы рассчитывали? У нас официальное разрешение правительства на испытание вакцин на заключённых. Эти люди были заключёнными, они приговорены официально, и вы не имели права вмешиваться в наши дела! Кто вообще одобрил ваше сюда прибытие? Мерзкие вы создания!)
Он произнёс эти слова густым и жирным голосом. Александр в ответ не смог сказать ни слова: он только смотрел на него широко раскрытыми глазами.
— Скажи ему что-нибудь! – воскликнул Николай. – Ведь это смешно: это противоестественная тварь говорит, а ты молчишь!
— Знаете, я сегодня слышал и видел слишком много страшных предвестий, — начал Александр робко, ибо заметил, что стоит ему открыть рот, как тут же после происходит ухудшение текущих обстоятельств, но сейчас взоры американцев, с которыми он дрался уже несколько часов, изощряясь в бою, как только возможно, были устремлены на него. – И все увиденное предвещает множество мучительных смертей… Как странно, правда? Интересно, мы присоединимся к тем полусгнившим?
Он обращался к Николаю и тот тут же ответил, хоть немного не в попад.
— Кстати, о страшных смертях… — медленно и торжественно он произнёс, подходя прямо к Александру и американцам, что его почти облепили и, по существу, они просто не нападали, так как каждый из них таил страх, что Александр успеет его искалечить – только их инстинкт самосохранения эту ситуацию и создал, а так, естественно, Александру здесь чудо не грянуло. – Можешь свою команду напрямую спросить или попытаться их убить, как тогда – тогда же ты был в похожих обстоятельствах! Пусть они быстрее полягут, хорошо?
— Ты очень остроумен, Николай, но я не могу это намеренно сделать, — сказал Александр.
— Fighting and resisting is already pointless, give up, (Бороться и сопротивляться уже бессмысленно, сдавайтесь), — проговорил один из американцев, что смогли схватить Александра, ударив по затылку сзади, пока он отбивался от их товарищей, отступая к стене. – We will even send you home! Are you ready to compensate us for the damage? (Мы даже отправим вас на родину! Вы готовы компенсировать нам нанесённый ущерб?)
— Personally, I cannot fulfill your request — I am very poor. (Лично я не смогу выполнить вашу просьбу — я очень беден.) – сказал Александр учтиво.
Американцы дружно засмеялись, оценив находчивость Александра и повели всех вместе с ним в местное отделение полиции. Но доехать до участка Александру было не суждено: прямо на крутом повороте водитель упал замертво, отпустив из рук руль и машина вылетела на поле, поддерживая большую скорость движения, пока не врезалась в какой-то достаточно большой булыжник и не перевернулась. Остальные автомобили, в одном из которых везли Николая и его людей, продолжили движение. Люди выбрались из машины и Александра, закованного в браслеты, к чему он начинал привыкать, вытащили оттуда следом. Водитель был мёртв, а у американца, что сидел с ним, ноги прижало при ударе автомобиля о булыжник между сидением и тем, что было передним салоном, — он выбраться уже не смог и они оставили его пока там, вызвав все необходимые службы.
Люди какое-то время ждали, забыв о главной природной опасности. Местные вороны, увидев стоящих на месте людей не остались равнодушными и принялись нападать. Из двух американцев одного схватила птица прямо на глазах у Александра. Александр вдруг ощутил, что цепь его браслетов распадается, и, в результате, хоть на руках они ещё и были, но цепь была разорвана какой-то противоестественной коррозией. Второй американец уже не беспокоился ни о товарище, ни об Александре – он убежал очень быстро и, увы, куда именно Александра не интересовало. Александр с иронией думал, что теперь делать: ладно ещё было такие обстоятельства переживать на родине, но здесь… Он принял самое мудрое решение, которое любой русский человек предпочитает в крайне сложной ситуации – он просто пошёл на авось до ближайшей безопасной точки, так как он вообще не знал куда ещё идти, как не просто дальше по проложенной трассе, а паниковать вообще дело пустое.
Как и раньше, в пути он отвлекал себя стихами:
Не трудно человека ворону поймать,
Но человеку с ним не совладать.
Где милосердие природы к нам?
Гроши дарованы нам Богом тут и там.

В тарелку мёртвые тела не наложить –
Всем остаётся только по течению дальше плыть.
Спросил бы я ответа у Богов,
Куда стекает этот весь кровавый ров.

Теперь в Америке кошмар блаженства крови,
Мы все страдаем от отчаяния на злом земном покрове.
Хоть крышку с телевизора снимай,
А понимание правды не оставит – здесь не Рай.

Вокруг таинственность кишит живыми мертвецами,
Людьми живыми полон жатвы оригами,
Которое творит в себе вся жизнь,
Олицетвореньем краха выступая всех отчизн.
Через несколько часов, что Александр просто шёл вперёд, рядом с ним остановилась проезжающий мимо внедорожник из которого вышел Николай и с ним его четыре человека, один из которых Всеволод.
— Видишь, как бывает! Феномен твой в городишке, куда нас отвезли, не оставил никого! – сказал Николай. – Когда мы приехали в участок – там все уже были мертвы! И не только там. Товарищи американцы, что были с нами чуть не промочили себе штаны. Представь себе: вообще никого живого. Я первый раз такое видел, ладно хоть у нас поменьше от того мрут.
— Хорошо, что ты тоже цел! – радостно завопил Всеволод во весь голос.
И все решили вернуться обратно в Шайенн и поторопиться в местный аэропорт, так как правительству о них не успели сообщить и это было шансом отсюда смыться. Они сели во внедорожник, который принадлежал одному из мёртвых полицейских, и поехали в обозначенное место.
«Значит, не зря я всё же шёл – было бы обидно, если бы они меня тут бросили!» — подумал Александр.
— Ты должен мне объяснить, как оно убивает, — сказал Николай, взглянув исподлобья на Александра.
— «…прешедшея же согрешения моя милосердием Твоим прости ми…» и не убивай меня пожалуйста так, неведомое что-то, — начал в страхе пытаться просить помилование у нечто Всеволод, так как до сих пор с ужасом вспоминал этот мёртвый город без единой царапины у людей.
Они приехали в аэропорт Шайенн. Александр послушно следовал за остальными к кассе, хоть сердце у него и похолодело (документы все у них были с собой, Александр паспорт носил в кармане брюк).
— На счёт того, как оно это делает, — ответил он шёпотом, — я тебе уже говорил об этом и повторять мне не хочется, потому что сам боюсь этой догадки.
— Да, припоминаю! – решительно заявил Николай.
Когда билеты были куплены, все отправились в зону отдыха аэропорта – ждать рейс.
(«Что-то задумался я о смысле слов в той молитве, когда с ними разговаривал, — говорил он потом сестре, дойдя в своём рассказе до этого места, — а смысл в ней как будто раздвоился, утеряв свою истинность, — словно что-то сквозь эту молитву пыталось сообщить то, о чём мне неизвестно!»)
В самолёт они сели благополучно, но пребывать там в скуке всё им было нелегко. В салоне бизнес-класса было тесновато, несмотря на то, что самолёт легко мог сбить пролетающий мимо орлишка почти с истребитель размером, либо другие милые пернатые.
— Я подумал о том, что ты мне ранее сказал и пришёл к выводу, что природа как бы ищет сейчас разрешение парадокса, который творится с людьми… — начал Александр.
И тут случилось то, чего он боялся: что-то врезалось снизу в самолёт и его как бы подбросило резко вверх, — Александр прямо ощутил радость, что пристегнулся, увидев, как мужчина недалеко от него полетел благополучно через пол салона.
— Берегись! – завопил Всеволод, вцепившись обеими руками в сидение. – Какая-то тварь бьётся о самолёт там!
И тут (как говорил потом Александр) началось нечто несусветное. Птицы атаковали пилота и, естественно, он это хоть и пережил, но недолго и будучи уже не в самолёте. Бортпроводницы сильно запаниковали; они ничего не могли сделать, так как салон, после того, как вороны сцапали пилота, остался с выбитым передним стеклом и женщины боялись, что их засосёт. Всем дали команду надевать парашюты и по очереди прыгать из самолёта, но парашютов хватило не всем. Александр не удивился, что из двадцать трёх человек, кому они не достались (чуть меньше 8% всех пассажиров) именно он вошёл в это число.
«Я лучше рискну», — успел подумать Александр в начавшемся переполохе.
Он быстро прошмыгнул мимо всех паникующих в кабину пилота и был рад, что вороны кружили рядом. Он подошёл к сидению, крепко держась за него, чтобы не вылететь из кабины в разбитое окно и начал кричать ворон.
— Ну, давайте, птички! Я же тоже вкусный! – продолжал он кричать, понимая, что это безумие, возможно, последнее, что он сделает в своей недолгой жизни.
Ворон врезался на огромной скорости в кабину, но Александр успел среагировать и схватиться за перья на его шее. Александр, держась за птицу изо всех сил, забрался ей на спину, а она отчаянно пыталась его скинуть. Он мог лишь надеяться, что Николай с остальными, которым хватило парашютов, выберутся оттуда благополучно.
Ворон, наконец, перестал пытаться скинуть Александра на землю и решил просто приземлиться. Нельзя было терять ни минуты в процессе его приземления. Больше всего Александр боялся момента, когда придётся слезть с его спины, так как вороны прекрасно умеют охотиться на земле. Когда ворон приземлился, Александр спрыгнул с него, пробежавшись по его хвосту. Ворон бежал за ним.
— Довольно! – закричал Александр. – Я больше не могу! Когда он от меня отстанет!
И как на зло ни одного укрытия впереди – ровное чисто поле и дорога. Александр продолжал убегать от птицы, которая, к счастью, на что-то отвлеклась и оставила его в покое.
— Ну, я наконец смог понять… — закричал Александр в сердцах, отправляясь снова в путь до ближайшего города. Он был рад, что самолёт долетел до его родных территорий, а то он бы точно потерялся надолго. – Происходящее не остановить человеку – всё это пройдёт само собой. Значит, как говорится в той молитве, «разреши от всех сих»!
В результате так настал конец его путешествия, и он смог спокойно жить дальше в родном городе с сестрой, помня своих родителей. Смерти людей в России, после этой истории, продолжались, но теперь умирали через какое-то время люди со смертельными ранениями, словно природа нашла в себе собственную ошибку. Александр так и не узнал, продолжили ли американцы эти опыты, но о том много говорили даже в их местных новостях. Вопреки ожиданиям Александра, революционеры не стали свергать правительство, но и предпочли не уступать им в вооружении, выступая хоть каким-то фактором страха для их беспредела.
Через несколько лет птицы оставили людей относительно в покое, так как стало становиться больше остальных животных и люди не стали им уже так нужны, в качестве пищи.
Жизнь Александра и Амалии наладилась к тому времени – Александр стал служить по контракту в местных войсковых частях, а Амалия всё помогала бизнесменам организовать собственную деятельность и подрабатывала бухгалтером. Они были счастливы, что больше никто их не трогал – ни птицы, ни люди, ни то, чему граждане России всё молились: «…яже изглаголах пред Тобою, яко Благ и Человеколюбец», не понимая слов своих молитв.