Глава 2 (Глава 3)

Работа, после дом, короткий отдых и снова работа – так текла жизнь Тёмы, Ольги и Даниэля. Из троих у Тёмы работа была самая интересная, так как он работал со школьниками: постоянно его ученики что-нибудь да вытворяли. Один из них даже сделал для Тёмы сайт позора, где вся школа написала о нём кучу неприятных сообщений. Артём не был робким человеком, а потому он быстренько этот сайт взломал по старому опыту и всю ночь корпел, исправляя отзывы о себе: в итоге школьники разочарованно на его уроке читали о том, какой он прекрасный преподаватель, а его коллега из соседнего кабинета покраснела от хохота над этой историей.
По ходу рабочей недели Тёма всё же принялся за разработку модели проекта управления трудовыми ресурсами и ресурсами неквалифицированного труда. Он не мог отпустить эту идею, осознавая важность этой социальной проблемы: он знал, что о людях, что выбыли из системы экономического обслуживания из-за низкой квалификации вообще не пишут в новостях, но они есть среди нас. Эти люди страдают от голода и мучений страшнее, чем описывал ещё Достоевский в его эпоху: тогда была чище экология и люди в этом положении могли ходить в леса и степи за чем-то съедобным, но сейчас всё совершенно иначе. Даже из реки пить в наше время очень опасно, так как всё пропитано нефтяными выбросами вокруг и прочими отходами промышленных предприятий: таким людям вообще некуда деваться – только смириться с неизбежной и медленной кончиной от отсутствия необходимых для жизни благ. Тёма видел эту картину: он непременно доделает и политики увидят свою ошибку, получив возможность эффективней управлять обществом и социальными ресурсами. Он работал над проектом рутинными вечерами всю рабочую неделю и уже был изначальный интерфейс: только доделать отчёты и инструменты внесения оперативных данных; только оформить каналы выгрузки данных для иных программных продуктов; только смоделировать все контрольные расчёты движения занятости зарегистрированного населения.
Как же это просто сделать, по сравнению со многими человеческими изобретениями: «Почему этого никто не сделал раньше?» — думал Артём пролетавшими мимо него вечерами. Позвонил Даниэль:
— Алло, — ответил Тёма.
— Здорова, всё корпишь над «детищем»? – иронизировал друг.
— Ну да. Я как раз алгоритм отчёта по определению эластичности спроса на труд разной степени квалификации прописываю. Ты чем занят? – спросил Тёма Даниэля.
— Я сейчас «свободен, словно птица в небесах», как Кипелов поёт. От меня Мария опять уйти желает. Ей надо богаче, статней, красивее, смелее, мужественнее. А я ничтожество, понимаешь? – сказал Даниэль с типичным мужским энтузиазмом.
— Бабы зло, — печально сказал Тёма.
— Ну что мне делать? – спросил Даниэль.
— Покажи ей рынок безработных на улицах, может передумает? – посоветовал Тёма, — скажи, что лучше синица в руке, чем журавль в небе.
— Слушай, я попробую, — с благодарностью сказал Даниэль и положил трубку.
Он был просто окрылён этой идеей. Иногда женщины, предаваясь мечтам о потенциальном прекрасном принце забывают, что сами далеко не все принцессы: принцесса в нашем обществе не выживает даже гипотетически.
Тёма продолжил работу над «детищем», что спасёт наше общество с этими мыслями.
Ольга сидела дома и рассматривала собранные для статьи материалы. Она оформляла местные новости о произошедших убийствах. Брала интервью у родственников пострадавших, посещала полицейский участок, откуда её быстро выставили и т.д. Такая была тематика у журнала, где Ольга работала: криминальные истории. Она постоянно искала об обществе что-то интересное: истории конкретных людей с тяжёлыми обстоятельствами, что пошли на преступление против общества. Некоторые Ольгу даже восхищали: бухгалтер, которую так и не нашла полиция, что сбежала с крупной суммой от работодателя; мужчина, открывший незарегистрированную нигде организацию по литейным работам, успевший работать так два года; мальчик, взломавший личную страничку местного индивидуального предпринимателя, оставивший там массу порно-картинок; пенсионер, который разбил витрину ПАО Сбербанк кирпичом и многие другие – всё эти люди оставили маленький след надежды на бунт сердца русского человека в её глазах, потому что они сделали то, что для них было важно. Эти люди осознали безысходность своей жизни и пошли на преступления в стремлении просто отстоять своё право на жизнь. Осуждающие таких людей люди просто не понимают этот естественный процесс: всегда при наличии тупика исключения из общества человек отстаивает своё право там находится в страхе всё это потерять. К тому же, любая форма осуждения – это всегда стремление вызвать к себе симпатию в непонимании и незнании обстоятельств того, кого человек осуждает. Осуждающий не может знать опыт переживания другого человека, а потому он не может его рационально осудить: он способен только изучить его обстоятельства, сформировав об этом суждение в голове.
Она не могла отпустить историю, что записала, проводя интервью с сестрой мужчины, совершившим убийство молодой девушки. По её словам, ровно с неделю он о чём-то раздумывал, перестав с ней разговаривать. После он снова стал весёлым, как обычно, но что-то уже её саму тяготило в воспоминаниях о его поведении: он выглядел так, словно что-то его жутко напугало. Не просто напугало, а погрузило в истинное отчаяние, но девушка не понимала, что могло так расстроить брата. Прошла ещё неделя и его поймала полиция за совершённое убийство: он пригласил девушку провести ночь и зарезал в съёмном коттедже, а тело потом отвёз за город и вышвырнул на поляну рядом с дорогой. Его вычислили не по отпечаткам пальцев, так как он ранее не совершал преступлений: его увидел молодой фермер, проезжавший мимо той же ночью. Фермер ехал на большой скорости, но боковая камера на его автомобиле стояла на случай, если крыло машины зацепят: обычно не ставят, но он подстраховался и уже дома с камеры он увидел и номер машины, и мёртвую девушку, которую вытаскивал злоумышленник из багажника. Естественно, мужчина всё отправил полицейским: он был в шоке от увиденного. Но Ольгу интересовала именно нестандартная реакция на что-то самого убийцы: «что же могло человека на это побудить?» Люди же вообще просто так мало что совершают, а тут убийство. Что с ним произошло? Он же столько лет был нормальным человеком… Зазвонил телефон.
— Алло, — сказала Ольга.
— Алло, привет, — сказал Тёма.
— Привет, чем занят? – спросила Ольга.
— Я дописал почти ядро первой версии. Ещё неделька и вообще можно будет предложить им демоверсию. «Я согласен даже без большой оплаты – лишь бы они что-то изменили в социальных процессах, о которых мы на прошлой неделе говорили с тобой», — сказал Тёма.
— Я считаю, что они не будут даже рассматривать твою идею: пойми, они нарочно построили именно такую общественную систему, потому что людей нужно держать в страхе перед чем-то. В нашем обществе нет смертной казни и этот тупик социального изгнания её замещает. Как ты такие элементарные вещи можешь не понимать? – Возмутилась девушка.
— Может быть они мягче к людям относятся, чем ты считаешь? Они же сами люди: они просто не знают, как это исправить в обществе. Я уверен, они, если и не примут мою работу, обязательно украдут мою идею и сделают собственный аналог: это уже исправит эти обстоятельства, — всё не терял надежду Тёма.
— Да у них и без тебя куча программного обеспечения, от которого они на работе зеленеют непонарошку: ничего не изменится, Тём, — убеждала его девушка.
Дальше Тёма в страхе промолчал: он испугался Ольгу. Его напугало безразличие в её голосе. Он ощутил эту избалованность успешных людей на фоне умирающих на улицах и иногда в квартирах на грани выселения и ему стало по-настоящему жутко осознавать эти обстоятельства: их нелепость; нелепость того, как жалко выглядит человек, попавший в такую ситуацию; нелепость насмешки других над неудачниками, что не могут сами построить свою жизнь в обществе. Но люди строили: они потеряли то, чего добивались много лет. Нелепость! Какая нелепость! Как должно быть жутко умирать от голода униженным на фоне презирающей в безразличии тебя толпы! Нелепость…
Ольга говорила что-то ещё, но Тёма бросил трубку и отключил телефон. Сейчас он понял по-настоящему суть собственного рабства: никто сам не умеет жить. Вот почему богачи смеются над своими работниками! Люди и жильё, и средства добывать пропитание, и развлечения и всё, что им необходимо делают вместе. Почему же они считают, достигнув богатства, что всего достигли самостоятельно? Нет. Они не могут так считать. Они осознанно лгут и себе и другим, что есть способ самостоятельного выживания, но его нет. Так Ольга права? Они осознанно вышвыривают людей на смерть и унижение толпой? Это такая шутка? «Не могу поверить! Не могу поверить!» — терзался Тёма от постижения реальности.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
А этот живой человеческий существ не такой глупый, как Вся считало. Интересно. Очень Интересно. За столько тысяч лет среди людей немногие это понимали. Интересно, что ты сделаешь теперь, человеческий существ? Что сделает твоё правительство?
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Все выходные Тёма посвятил работе над проектом и получилась программа отменно: дизайн интерфейса он сам разработал, опции получились в работе быстрыми, но был недостаток – это был только незаполненный скелет программы и не было видно, выдержит ли она огромное обилие данных. Тем не менее мощностей в Федеральных структурах достаточно адаптировать идею. Как предложить? Как? Тёма обдумывал разные способы, но все не подходили: он не предприниматель и не может выставить официальное предложение. Как предложить? Ему не на что открыть организацию. Как предложить? Он прозрел! В форме гражданского обращения! Да! Они обязательно услышат! Он же не будет жаловаться на жизнь, а предложит решение сложного вопроса внутренней политики страны: что особенного? Тёме не нужно даже поощрение: лишь бы они увидели происходящее.
Много времени не прошло, и Тёма всё оформил, успокоившись. Он приложил к обращению разработку и отправил всё в Федеральную администрацию.
Ольга, оформив статьи раньше срока всё выслала начальству, но не могла забыть содержание статьи о том мужчине: было в этих обстоятельствах что-то, что её сильно тревожило. Почему растёт количество насильственных преступлений? Почему столько сумасшедших? Почему столько преступников в нарастающей тенденции? Что с людьми вообще происходит?
Ольга никогда доселе не обращала внимания на эти события, но сейчас её разум словно просветлел: Тёма же тоже по-своему прав. Он хоть что-то пытается изменить здесь и сейчас, но чем я занята? Хотя… Я большего не смогу даже попытаться.
Ольга продолжила в тревогах проводить свой выходной перед рабочими буднями.
Даниэль с женой день проводили в безмятежности: он был благодарен другу за совет, хоть Тёма того пока и не знал.
Весь этот абстракт течения событий лишь отдавался в обстановке тревожными предчувствиями масс, что тоже в обыденности проводили конец выходного дня.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Какой скучный день был. Ничего не происходило: даже листья деревьев не испускают красоты. Бывает же, что Вся скуднеет на глазах у живого. Стыдно, стыдно. Посмотрим, что сделает правительство через три дня.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Когда обращение дошло, работники отдела по работе с населением обыденно смеялись с серьёзными и холодными лицами: «Снова герой. Ну, посмотрим с чем обращается». Девушка открыла обращение, чтобы проанализировать характер вопроса. Посмотрела, но файл с приложением даже не стала открывать: по регламенту разрешено только просматривать документы, а прочие типы файлов могут содержать опасные вирусные программы. Тем не менее, фото интерфейса в формате рисунков она просмотрела.
— Катерина Юрьевна, можно с вами проконсультироваться? – спросила девушка руководителя.
— Конечно, Даш, — ответа Катерина.
— Гражданин написал необычное обращение по поводу роста безработицы с предложением программного обеспечения собственной разработки. Это в какое Министерство? – спросила Даша.
— Попробуй в Министерство Труда перенаправить, — ответила Катерина.
В Министерстве Труда ещё неделю никто даже не смотрел обращение Тёмы, а дни мучительно летели быстрыми ветрами. В результате один из рядовых подчинённых Антона Котикова набрался смелости отправить ему и само обращение и все сопутствующие благоприятные о нём выводы, проведя очень внимательно анализ содержания. Однако Антон, получив его, отказался даже смотреть: «Люди сами не хотят работать! Как о такой элементарной вещи гражданин может не знать?». Цепь всех последующих обыденных действий и цепочки бюрократии привели к возвращению ответа на обращение Артёму.
Это случилось вечером. Тёма смотрел на ответ посинев. Они просто отправили ему вырезки текущих проектов по борьбе с безработицей, убеждая в том, что кропотно это осуществляют. То есть смысл прост: «Мы итак это делаем. Отстань». «Ничего не изменится» — пронеслись в голове у Тёмы Олины слова…
Он в этот момент психанул на самом деле: к действию, на сей раз. Он и перешёл. Ночь кропотной деятельности томила его нарастающим азартом запасного плана. Получится? Не получится? Надо попытаться: у кого-то раньше получалось. С этими мыслями Тёма делал сейчас то, что делал.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
А вот это уже интересно. Вся радо: конец-то он это понял. Не нужно ему мешать. А там что происходит?
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Депутаты в этот день праздно сидели в огромной палате и обсуждали важный законопроект: проект запрета на усыновление детей лицами одного пола. Это очень важный социальный вопрос: воспитание молодого поколения. «Мы не позволим всяким пидорам портить молодое поколение!» — кричали их патриотичные сердца в обыденной праздности и сласти богатых деньков бальзаковского возраста. Естественно, обсуждение было массовым и долгим, полным красивых речей и слов. Однако всё было пустым даже в этом вопросе: запретить что-то настолько обыденное действие государства, что они сами того не видят. Никто из них даже краем разума не думал о бедных людях, что принимают решение развестись из-за бедности, стоя в очередях ЗАГСа с сердцами, полными отчаяния. Лишь один из них видел эту праздность своих коллег и молчал: он считался посредственностью и был типичным мальчиком на побегушках у лиц с большим престижем. Он так мечтал, что окажется у власти и что-то сможет поменять в этой системе, но как он ошибался… Как же сильно ошибался… Ничего не поменяется.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Так, есть живые существа, которым не нравятся женщины? Странно, Вся в них ошиблось, значит. Так быть не должно. Надо будет их поправить, если послушаются. А что делает Демид?
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Демид в это время разговаривал с товарищем по телефону. Дух никогда не отвлекал его в моменты, когда он общается с людьми. Однако, он обожал наблюдать за тем, как Демид общается.
— Нет, ты меня прости, но ты не прав. Пойми, количество насильственных преступлений сейчас определённо ниже того уровня, какое оно имело в прошлом России. Вот посмотри криминальную хронику за 90-е и сейчас. Я тебе говорю факт: люди не будут ничего делать и в своих надеждах на революцию в этой стране ты себя только в большую депрессию будешь загонять. Раз такая ситуация у населения, начни как-нибудь работать с другими участниками предпринимательского сектора. Ты же не первый год занимаешься ремонтом техники? Был ремонт сотовых телефонов, а сделай ещё обслуживание офисов и телефонных станций: как раз дыру в доходах закроешь, — развеивал Демид иллюзии своего знакомого.
— Спасибо. Ты всегда по делу рассуждаешь. Но эти лицензии! Ты знаешь, как цены взвинтили? Я даже успокаивающие начал пить: не могу и всё, когда вижу эту динамику. Вот берёт тревога верх и всё. Не могу на это спокойно реагировать. Я про налоговую вообще тебе не рассказываю: иногда даже в психиатрической полежать хочется – вот до такой степени уже достало это всё, — жаловался ему друг.
— Если бы они умели нормально лечить стрессы и расстройства, я бы тебе дал добро, но лучше заплати частному врачу. «Они в этом больше толк знают, чем государственные», — сказал Демид.
— Кстати, у тебя как дела? Заказы есть? – спросил Демид один из его друзей.
— Да, куча работы. Отдыхаю по часу в день. Сегодня вот окно пока открылось отдохнуть, а до этого: там дополнительные отчёты просят прописать; там наоборот сократить сборку программного обеспечения; а с серверами вообще работы пруд пруди. Работы мне достаточно, — ответил ему Демид.
— Ну, хорошо, что у тебя всё в порядке. Работай, пока работается. Ладно, я тоже пойду отдохну. Кстати, ты слышал о мужике, который девушку зарезал? В «Криминальных историях» писали о нём, — рассказывал Демид товарищ.
— Да, слышал. «Я уже такому давно перестал удивляться», — сказал холодно Демид.
— Ну всё, пока. Смотри в оба там. Давай, — попрощался с Демид товарищ.
Демид был очень уставшим и дух просто наблюдал за ним, не показываясь человеку.
Демид всё искал чем заняться, кроме работы и решил выйти на улицу проветриться.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Ура! Ура! Сейчас будет интересно! Сейчас будет интересно! Вся смотрим, смотрим.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Демид брёл мимо старых построек ещё со времён царей и войн России – лишь речная водичка успокаивала его нервы от созерцания в очередной раз, хоть т красивых, но настолько уже осточертевших ему зданий, что будь у него бульдозер, он бы их все снёс до самого фундамента. Он сильно скучал в этой обыденности, обладая смелым сердцем: есть, а использовать его негде. Каждый день одно и тоже: программы и интерфейсы – все одинаковые. Ладно хоть друзья проявляют разные реакции, эмоции и рассказывают одно и тоже о своей жизни в разной форме: это хоть как-то спасало его от обыденного дня сурка. Демид дошёл до того, что он со 100%-й точностью мог предсказать очередной день и ход его событий. Он даже, чтоб развеять скуку, вел дневник прогнозов завтрашнего дня: иногда составляя сразу на неделю, учитывая малейшие детали. Когда его прогноз не совпадал, он радовался: что-то новое происходит. Его не развеивали уже эти наскучившие бары, женщины на одну ночь и прочие общественные забавы – его открыто от этого тошнило. Он понимал, что толпы людей туда бегут от того, что он принял: от этого самого дня сурка. Каждый день каждый утопленник этой обыденной жизни русского гражданина только и думает: «как мне провести сегодня?», подразумевая: «как мне провести этот день иначе, чем вчера?». Демид видел в этом саму природу человеческой ошибки в рутинных работах, как у него: ведь ошибка психологически вносит разнообразие, вызывает чьё-то недовольство – это так развеивает! Однако Демид ненавидел ошибки и сознательно выбрал противостояние этому дню сурка в смирении с этой неизбежностью: смирившись в некоем сумбурном покое он давно начал замечать столь очевидное, но всем в себе незаметное. Он часто смеялся, как его соотечественники на форумах только и пишут о государстве: воры, ограбили народ, на русском М жаргоне обширные характеристики деятельности государственного аппарата и многое другое в жажде революции. Демид здесь предпочёл безмятежность. Он тихо смотрел за этой нелепостью: все люди кричат об этом, но они лишь восхваляют власть тех, кто причиняет им боль, а прейди к ним с медалью президент что они сделают? Правильно: их жизнь удалась, так как «батюшка-царь» почтил их труд заслуженно, а значит, он хороший. Демид очень глубоко понимал лицемерие криков этой толпы: они не знают о том, что они осуждают ничего – никто не пишет о нищих, что брошены за борт правительством; никто не пишет о людях, справедливо или несправедливо обвинённых в сумасшествии и обречённых жить с клеймом презрения общества, что даже не понимает за что вообще к ним эти чувства испытывает; но самое главное – никто никому их них ничем не помог в той самой точке обстоятельств. Ещё печальнее, что они и друг другу бы не стали помогать: толпа безлика в непонимании собственных реакций. Ему стало интересно: такой же он сам или нет?
Внезапно Демид остановился, увидев нищего, что пьёт грязную воду из реки. Он просто пришёл в бешенство от осознания: вот их реализация государственной программы снижения количества насильственных преступлений. Идеально сделали! Вышвырнуть человека умирать вреди своих до такой степени, что он вынужден пить такую воду в безденежье. И человек ничего никому не сделает: он же понимает, что его просто кинули – толку что-то кому-то делать? Всё равно тот, кого изгнали из общества у них неправ. Нравы, нравы.
— Слушай, может я тебе воды дам? Не пей это, — сказал Демид нищему.
Нищий печально посмотрел на него и сказал:
— Спасибо, что не побрезговал со мной поговорить. Одна женщина мне посоветовала совершить суицид, чтобы не засорять воздух своей вонью, — пояснил мужчина.
— Тебе дать денег, может быть? – спросил Демид.
— Я не попрошайничаю. Веришь или нет: я сознательно выбрал пить эту воду. Думал, что умру побыстрее, но нет. Природа человека не столь слаба, как я полагал. Думаю, выбраться из города к руслу реки и вообще помыться. Оставаться здесь для меня уже бессмысленно. «Времени у меня много дойти», — сказал нищий.
— Ты там не выживешь один, — сказал Демид, — пойми, что люди всё делают вдвоём, как минимум. Никто не умеет выживать в одиночку. Природа у нас е та.
— Знаю. Всякая тварь умирает в одиночку, тем не менее, — пояснил нищий, — я оставил себе право это решить один. Просто хочу умереть естественно: как сложились обстоятельства, так я их и снесу перед концом.
— Как тебя зовут? – спросил Демид.
— Меня зовут Джан. Я уже не первую неделю скитаюсь по родному Петербургу. Никогда не думал, что оформлю на жену квартиру и она меня вынудит выписаться. Я потерял работу и не смог поменять специальность: не было денег. Жена вот и попросила выписаться, чтобы продать квартиру и ребёнку образование дать. Я тоже решил, что сын важнее, а потому повторю: я сам так решил. Это моё самоубийство: я никого этим не обидел, кроме себя и людей, что чувствуют от меня запах, проходя мимо. Они же не понимают, что может сложиться ситуация в жизни: или ты, или образование и будущее твоего сына. Я своё отжил и рад, что жена нашла выход его обеспечить. Но она не могла со мной жить, как я не мог жить с ними.
— Ты пробовал хоть к ним вернуться? – спросил Демид.
— Да. «Она тоже мне посоветовала покончить с собой, потому что не сможет меня прокормить». «Я знаю, что жалок, но тупик, в который я попал, оказался непреодолим: из-за исполнительного производства по кредиту для сына, который я брал, меня даже грузчиком не взяли в супермаркет», — сказал Джан.
— Пошли. У меня переночуешь, а там разберёмся, как тебе вылезать. Всем иногда нужна помощь. Сдаваться рано, — сказал Демид.
— Не строй из себя героя. Тебе это будет в тягость, а я не хочу тебя тяготить или быть тебе обязанным, — уже было хотел отказаться Джан.
— Зря. «Я как раз изнывал от скуки: хоть какое-то разнообразие», — сказал Демид, — кстати, ты в шахматы играешь?
— Да, я же рабочий, — сказал Джан.
— Ну вот и сыграем, — сказал Джан, — иногда хорошая компания дороже денег.
Джан ещё немного взвесил все за и против и решил принять предложение Демида: даже окажись Демид местным маньяком, что ему от того? Он всё равно мучительней умрёт в лесу. Он встал, и они вдвоём отправились к Демиду искать за игрой в шахматы варианты восстановления жизни Джана.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Как приятно, когда в человеке есть хотя бы человек. Он как всегда развеселил Вся. Хороший он живой существ. Правда иногда дерзить тоже любит, хотя у него красивее это получается, чем у большинства человеческих организмов. Скучно опять смотреть, как они будут играть в шахматы. Вся надо показать живым существам красивые сны.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *