Глава 7 (Глава 8)

Эти дни были периодом великого творчества реального мира на Земле и других планетах. Используя звёзды, как проводники вещественной информации разной плотности он рисовал в себе всё новые процессы и события, на что всё живое проявляло свои характерные и не очень реакции.
Церкви, полные лицемерных с жаждой величия и сана священников всё выгоняли бесноватых из-за стен великих учреждений духовности Петербурга; улицы пыхали жизнью, где все или спешили на работу, или думали куда потратить свои деньги.
А клирики продолжали поиски, уже ранее посетив квартиру Демида. Они искали долго, ощущая от него некий свет, но ничего необычного там не нашли. Выяснилось, что у него даже библии дома нет – они возмутились и оставили ему католическую на испанском. Демид благодушно принял и поблагодарил их, но, когда он закрыл дверь, он подождал минут пять, чтобы отошли подальше и лёг долго смеяться на пол. Он просто не сдержал смех от осознания всей иронии этих событий и не более, так как понимал, что они ищут воплощение дьявола…
Мир продолжал своё творчество в цветах жизни Петербурга: через три дня в дверь Демида кто-то позвонил. Это ему показалось подозрительным, так как обычно все звонят сразу на мобильный, если он их знает, а тут на тебе – в дверь звонят. Но Демид привык преодолевать обыденные страхи, а потому открыл, даже не посмотрев кто там.
Американец отлично говорил по-русски почти без акцента из-за чего Демид не понял, что он американец, но подозревал, что всё равно не свой – иногородний, наверное. Судя по одежде, из Москвы: такие бренды хорошие.
— Здравствуйте, — сказал Демид.
— Приветствую, — сказал американец, — я Джин Дауни и мне очень приятно с вами встретиться, Демид.
В этот момент Демид не пожалел о том, что накануне обращался к Грете Тимофеевне, долго уговаривая её продать ему два небольших Макарова с боеприпасами. Оба он оформил у её знакомых официально и сейф дома у него был. Когда к нему приходили клирики, он просто объяснил, что нынче в стране много бедных и нужно подстраховываться, а так он даже ни разу не стрелял в жизни. Он уже давно предчувствовал, что надвигается что-то неладное и просто подстраховался.
— Откуда вы знаете моё имя и адрес? – спросил Демид.
— Вы давали рекламу своих услуг на одной международной платформе, — сказал Джин, — вас достаточно легко было найти.
— Вам нужно программное обеспечение? – спросил Демид.
— Нет, мне просто хотелось увидеть человека, похожего в чём-то на меня, — пояснил американец, — понимаете, я немного иной. Я отличаюсь от других людей, и вы тоже – я об этом в курсе. Можно войти? Нас могут услышать.
— Да, проходи, — сказал Демид, закрыв за ним дверь, — будешь чай или кофе?
— Да, не откажусь, — сказал Джин, — ого тут следы есть! Ты знаешь правила записи?
— Какие правила записи? – спросил Демид, делая кофе гостю.
— Запись огнём, — сказал Джин, — это ещё в Атлантиде делали местные жрецы. Они записывали огнём и газами в пространстве информацию, а потом, немного отравляя своё тело тем же газом могли это считывать. Это стариннейший способ оставлять данные.
— Хм, — сказал Демид, — нет, это немного другое, если честно.
— Я вижу, — сказал Джин, — здесь есть нечеловеческий след. Ты знаешь язык реальности?
— Божье слово? – спокойно спросил Демид, ставя ему чашку.
— Да, — сказал Джин.
— Кто же его не знает? – спокойно сказал Демид, — его всё живое знает. Тут вопрос в том, кто может на этом языке искусно разговаривать.
— Верный ответ, — сказал Джин, — они меня ищут, если что.
— Клирики-то? – спросил Демид обыденно.
— Да, — ответил Джин.
— Надеюсь, что они не решат сегодня опять здесь поискать, — сказал Демид, — они здесь уже были.
— Скажи честно, — попросил Джин, — это ты поспособствовал?
— Да, — сказал Демид, — меня искусило то, что они считают дьяволом или твоими силами их убить.
Внезапно они оба услышали звук явления дьявола в пространстве, преисполненный желанием пошутить, нечто, символизирующее апокалипсис зла в реальном мире («Abacus» — слышалось в этом звуке).
— Оно, как обычно, решило подшучивать над нами, — сказал Джин, — кстати, ты знал, что «abacus» — это счёты.
— Счёты? – спросил Демид.
— Счёты, — с искренностью во взгляде сказал Джин.
— Ясно, — сказал Демид, немного опьянённый осознанием идиотизма реакции людей на этот известный звук Голливуда.
Оба шутку реального мира искренне оценили, но оно им решило не мешать, а просто наблюдало, что они решат дальше делать.
— Вот, как считаешь, попытаться исправить их предрассудки? – спросил Демида Джин.
— А ты пробовал? – спросил Демид, — лично я не пробовал. Мне без разницы во что они верят. У каждого из них есть многогранный выбор, и они предпочти верить во зло и его победу, избрав фактически забвение. Это их решение и для понимания обстоятельств часто достаточно лишь предположения. Хочешь продемонстрирую?
— Давай, — с интересом согласился Джин.
— Возьмём, например, не обычных людей, а экстрасенсов – именно этот вид прозревших, — сказал Демид, — они верят, что видят будущее и прошлое. То есть сквозь время. Как ты считаешь, они хоть знают о том, что они считают временем, в которое верят?
— Ха-ха-ха, — засмеялся Джин, — да, они бы были в шоке, познав правило пространственной записи, не спорю. Время- это запись былого настоящего пространством, а будущее складывается мышлением реального мира… Их ужас осознания забавно, но так страшно представлять.
— Теперь понял, почему ты воплощение Дьявола у них? – засмеялся Демид.
— Это в точку, — смеялся Джин, — им лучше не говорить. Мало ли что у них от краха начнётся в голове…
— Ну, — сказал Демид, — по существу, если они слишком сильно не возгордились силами, ничего с ними не случилось бы…
— Что-то мне не хочется это проверять, — сказал Джин, — если мы им расскажем, пространство непременно в них проявит это знание и их восприятие изменится. Они нас за это сожгли бы на костре, так как многие верят в проклятья или нечто более странное…
Тут-то оба и получили от реальной среды сигнал тревоги. Мужчины мигом осознав опасность собрали необходимое и покинули квартиру Демида, спустившись быстрее на улицу. Они бежали уже вечером по безлюдному тротуару Петербургской улочки мимо обычных, покрытых снегом, лысых деревьев. За спиной они ощущали реальное преследование, а потому, не останавливались. Джин объяснил, что остановился в небольшой квартире, так как знал, что они его ищут – туда они и отправились пешком.
Спустя полтора часа пути два сотрудника полиции задали им вопрос, что они делают в это время суток на улице, так как они им показались подозрительными. Демид спокойно объяснил, что его бросила женщина и он с товарищем отчаянно ищут с ней встречи и, если она вновь решит с ним расстаться, он непременно отпустит её из своего близкого к тридцатилетию сердца. Полицейский оказался вполне нормальным человеком и не стал их больше задерживать: они продолжали путь в съёмную на несколько дней квартиру, пробегая через широкие площади, полные клумб зимнего снега.
Однако почти добежав туда оба остановились – там тоже кто-то из русских их поджидает. Оба спокойно развернулись и отправились в аэропорт – в крайнем случае купят билеты и смоются, но пройдя две улицы туда они пять поняли, что там уже тоже их ждут. Они оба умели отличать реальные действия людей от предрассудка на больших пространственных расстояниях, а потому даже не стали идти туда. Тем не менее, среди клириков были люди с похожими натренированными способностями, и они их всё-таки настигли через два часа бегов по городу.
Демид дал Джину Макарова, так как тот был безоружен, и они оба начали стрелять в идиотов, стараясь просто их ранить, чтобы не преследовали. Просто в отличие от самих клириков они понимали факт того, что люди просто не в себе и являются ценными созданиями этого мира, чего клирики и другие участники борьбы на стороне добра явно сейчас не видели. Попав обоим в ноги, Демид и Джин быстро улизнули к Грете Тимофеевне, но добежать до неё не успели, так как произошло неожиданное. Они оказались перед засадой целого отряда полицейских, куда подъехал президент и владыка Санкт-Петербургской епархии.
Оба человека были в ложных обстоятельствах: убеди с пелёнок воспитанные массы в том, что Бога и Дьявола нет в их безумии звериного инстинкта отстаивать свою религию…
— Пожалуйста, ну включите разум, — сказал Джин людям, — ну опомнитесь. Ну нет в реальности Дьявола…
Демид в этот момент, зная безумие соотечественников не по наслышке, судорожно искал решение, как вдруг мир ему сообщил в сознание:
— Сами виноваты, — сказал мир, — сейчас Вся придётся доказать им, что они переборщили…
Внезапно у полицейского, который собирался открывать огонь произошло помутнение рассудка, и он выронил пистолет, не понимая, что с ним происходит… Остальные отошли от источника своего страха подальше, так как боялись сойти с ума, как только что их товарищ.
— Хорошо, — сказал Владыка, — объясни, что ты собираешься делать, отродье!
— А я могу что-то сделать в чужой стране? – спросил Джин.
— Мы видели явление знака, что ты дитя Сатаны! – возгласил Владыка, — ты должен быть убит, во имя расцвета добра всего человечества.
Больше всего Демиду хотелось уйти прочь от этих идиотов, которые даже понять не могли, что перед ними обычный гражданин США и ничего никому он тут не сделает и не может сам сделать. Он решил использовать последнюю надежду в этой ситуации:
— Владимир Владимирович. Моё почтение, — крикнул Демид президенту, который молча наблюдал ситуацию, стоя дальше остальных, — вы как военный человек не могли бы остановить это безумие, или вы продолжите обыденно игнорировать серьёзную ошибку ваших людей?
Президент был удивлён этой просьбой Демида. У него возникла аж ностальгия воспоминаний об этих словах, сказанных ему когда-то одним его хорошим сотрудником. Он приказал:
— Остановиться и опустить оружие. Вас тоже касается, — обратился он к клирикам и своим. Всё были вынуждены его послушаться, но клирики начали возражать.
— Вы хоть понимаете, какой мог вызовет сохранение его жизни? – сказали они, — мы не в курсе, почему ваш гражданин вступил вообще в контакт в этим отродьем, но от возникших в образе нужно избавляться. Его святейшество говорил нам, что такие отродья являют знак сопротивления святому даже от своего генетического основания. Его жизнь нужно пресечь.
Президент в этот момент наконец поняв ситуацию рассмеялся. Он сказал клирикам:
— Я понял, что, вероятно, мне после следует внимательней почитать о том, во что вы веруете, чокнутые. Проводите домой наших иностранных гостей. Дьявол мёртв.
Полицейские, помогая клирикам совершить самопреодоление, приводили их в аэропорт. Однако президенту стало любопытно с «дьяволом» перетолковать, и он спросил:
— А тебе правда душу можно продать? – спросил он предельно серьёзно.
Джин чуть не упал от хохота и ответил:
— Нет, я души и наркотики не потребляю. Просто поймите, что люди боятся нового в природе. Если даже животное отличается от них – они уже жаждут истребить биологический непохожий на них вид. Объедините религию, генетику, биологию и психиатрию с психологией – вы получите ответ на многие ваши вопросы, гарантирую.
— Вы из Америки? – спросил Владимир, который ранее немного слышал отчёты своих людей, но не заострял на этом внимание.
— Да, — ответил Джин.
— Ты говорил своему правительству об этом? – поинтересовался он в нужном направлении.
— Нет и не скажу, — ответил Джин, — достаточно и того, что они уже в нашей стране устроили.
— Ясно, — сказал Владимир, — обязательно посмотрим, что получится.
Закончив разговор Президент уехал, а Демид и Джин, наконец. Смогли спокойно вызвать такси и разъехались по домам.