Глава 5 (Глава 6)

Августа и Антон на следующий день столкнулись с серьёзными стрессами – то беспричинная тревога, то чувство, как будто тебя кинули на землю с восьмого этажа, то дикая боль в голове и тройничном нерве. Кто-то явно освоил источники с небес и проводил сквозь себя обилия убийственных световых масс, убивая других и людей группами зацепляли световые обилия. Да будет свет! И да будут жертвы от него среди нас!
В дверь их теперь небольшой квартирки, где им разрешали жить в залог уже кто-то, ломился и выбивал дверь. Антон не мог пока драться, так как у него всё болело и кружилась голова, а открой им, и они изуродуют ещё сильнее человека. Ситуация сложилась непростая. За дверью одержимые деньгами демоны и Антон с Августой по эту сторону. Ловушки по городу им уже расставили и им оставалось туда только прийти. Всё у них болело, ныло и зудело от переработки в этом городе после критического уровня катастрофы, которая продолжалась. Весь день они лежали с оружием в руках, но злоумышленники ушли, не став выламывать дверь. Всяко их пытались убить после этого в городе путём принятия разных наркотиков в целевой настройке на них, но ничего не помогало вызвать отравление своим же веществом у Антона, а с Августой потом разобраться несложно. Охотники на людей были в этом деле профессионалы. Они не сдались и не покончили с собой, так как понимали, что раз что-то или кто-то жаждет их смерти, значит они живыми кому-то мешают, а значит ещё пуще выживать надо.
К вечеру в городе пошёл снова снег осенью, что уже не было так странно, как при первых порах катаклизма.
— Брат, почему ты смеёшься? – спросила Августа.
— Смеяться не грешно над тем, что кажется смешно! – ответил ей Антон.
— Нас убьют и тебе смешно?
— Я просто в лицо опасности! Когда мы кому-то мешаем надо воспринимать это как мотивацию и стать наглым, жутким кошмарным дьяволом тому, кто хочет твоей смерти.
— Они всё равно продолжат, — скептически подчеркнула Августа.
В доме отключили свет. По дому снова начали орудовать сборщики дани и долбиться в дверь горожан, что коснулось и Антона с Августой. Их планировали так извести наркотиками, чтобы они или стали наркоманами, или покончили с собой. Провода в доме перерезали. Действующие ставили магнитофоны с ультразвуком и доводили всех с микрофонов оскорблениями до суицида, чтобы не мараться убийством. Они представляли всех людей садистами, чтобы попустить себе этот грех. Одного из буйствующих звали Шура и на весь дом он с кем-то перекрикивался. Они стали говорить о психических заболеваниях, и Антон мельком услышал монолог этого Шуры в микрофон:
— Сначала надо доводить садистов, а потом уже умирать. Это справедливо для любого случая, как для психологических болезней, так и для реальной жизни, потому что нету бесов, нету привидений – это система, когда трансплантирует энергетику, душевно-биологические структуры, жизненные силы и даже психические ощущения, включая веру, неверие, самости, не самости и т.д. заставляет нас думать, что нами командует несуществующий «хозяин» и над нами издевается, а по факту цель там простая – довести человека до суицида, получив над ним психический контроль, чтобы эти структуры донора усвоились у человека на «Небесах» после раскодирования Земного человека. Ты усвоил как правильно прибираемся, если убьются?
— Да, — ответила ему женщина по имени Наталия.
Их лиц Антон и Августа не стали высматривать, так как пришлось бы открыть дверь долбящимся в квартиру. И тут выживание любого характера ПРИНЦИПИАЛЬНО! Здесь вопрос хищничества с их стороны заживо людьми.
Соседку Антона и Августы звали Маша и она часто разговаривала про «тот свет». Она была из людей, кому после смерти на «тот свет» небезразлично. Ещё две соседки по лестничной площадке Маруся и Матрёна. Все были апатичны от усталости на столько, что их уже двигал сам окружающий мир в их начинаниях.
— А что делаем мы на земле, чтобы помочь больным психиатрически? – кричала Маруся с лестничной клетки злоумышленникам.
— А мы по воле Небес помогаем им подохнуть, накачивая нейролептическими средствами и в результате над ними этот контроль в 25,4% случаев навскидку действительно устанавливается этими ублюдками. – Ответили ей мужчины наглым тоном.
— А что надо сделать на самом деле? – вышла на их разговор Матрёна.
— Да им даже процедура МРТ бы больше помогла, но нашему правительству же жалко людей спасать, чё они? А население вымирает. – Всё же с печалью поступились начинать драку злоумышленники.
— А по факту эти МРТ надо во все психушки и больных там 15 минут через каждые 2 часа облучать, чтоб этим ублюдкам «на небе» психику прошибало, а они очень сильно это ощутят из-за процесса поглощения душевно-биологической структуры не говоря уже о контакте с нервной системой псих-больного в этот момент времени, но при этом то больной тоже немного будет бояться, а может и не немного, но это человека то СПАСЕТ в реальности, а так же это безвредно в отличие от процедуры обработки коры головного мозга электричеством. – Авторитетно объяснила Матрёна медицинскую проблему.
— Даже больше – людей неслучайно посетила эта идея, но обрабатывать следует в этом случае скорее теменные участки, а не кору главного мозга человека, так как шизофрения – это трансы в теменных участках, так как именно там формируется у нас память о нашей душе и будет вероятность смерти, потому что это опасно, но тем не менее – это крайняя мера спасения, чтобы человек умер вместе со сволочью, которая его скушала и это лучше суицида, это как операция на сердце. – Поддержали злоумышленники разговор.
— И, если бы наши медики это в реальности поняли у нас бы перестали люди сходить с ума и появилась причина использовать ядерное оружие в случае вторжения наших «сородичей и господ небесных». – Констатировала Маруся.
Мужчины оба понимали в один миг система скатила их психологически ниже плинтуса, потому их просто надо убить. Они «дьяволы системы», потому что они пошли против и потому на их планете «Небесной» идентификация выдала сообщение, что из-за Антона и Августы кто-то умирает. Планета «Небесная» — это ныне была группа горожан, объединившая свои былые до катастрофы капиталы в этот Альянс. Они учредили новую систему и мужчины формально выполняли работу уборки неплатежеспособных.
Антон с Августой понимали, что Матрёна, которая зарезала двоих, вероятно, уже давно от этого страдала, но они не смогли рискнуть к ней выйти при их разговоре, так как предчувствие чего-то просто бешено страшного, страшнее олицетворения зла, мучало их. Даже не обсуждая этого решения они бездействовали, потому что у неё видимо своя история где-то ещё. (Примечание автора: своя история где-то ещё всегда бомжевание в итоге без квартиры, так как ориентирование до сих пор именно у многих на это. Иногда бомжевание с квартирой, если было даже незаметно доведение до суицида известным методом)
Всё стихло. Августа проанализировала то, что она чувствует вместе с Антоном и пришла к выводу, что в их нервной системе действительно уже формируется некий замкнутый круг. Антон уже такой мощи тупик преодолеть был не в состоянии. Эмоции тяжелели, жить желание пропадало, и он угасал.
Августа так же осталась холодной и сказала ему:
— Есть отличный способ преодолеть непреодолимое, будь то круг, цикл или алгоритм – подумать, сказать или сделать непоследовательно, или проще говоря — неадекватно, но чтоб никто не видел, тогда цикл нарушается, но при этом ты не умрёшь, а дальше нужно просто перетерпеть и понимать, что при всех тяжёлых ощущениях – это все неправда. Даже можно доказать самому себе просто посчитав до 5 или 10. В зависимости от типа мышления – сделать что-угодно, прочитать что-угодно или даже просто нарисовать что-то или написать сам этот цикл. Потому что так будет понимание, что даже не слыша свои мысли, они так или иначе есть на самом деле. Они на самом деле адекватные, а неадекватные просто проецируются на органы чувств и восприятие действительности, но лишь действительности, а мы все живём в реальности, поэтому всегда нужно ориентироваться на реальность. И главное понимай, что «тот свет» или «мир иной» — все в реальности, а не где-то ещё, а значит ты не хуже, потому что ты тоже часть реальности. Мне, например, определённо проецирует система что я шлюха и убожество. А тебе?
Антон с иронией пояснил:
— А я неудачник и девственник с синдромом импотенции, к тому же тупой и ничтожный. Наверное, мне на работу следует уже собираться, я учту твои напутствия, потому что понимаю, ты не так проста, как я хотел бы. Что ж, нужно выяснить как они учредили это с небесных источников.
Августа усмехнулась и ответила с иронией:
— Конечно, но что это ты так сразу?
Антон немного смутился и пояснил:
— Ну как я это переживу?
— Конечно, – сказала Августа и отправилась в школу. Уже наступало утро.
Мотя – хозяйка квартиры, где жили Августа и Антон, — села в автобус и уже думала о том, найти ли ей работу в этом городе или возвращаться уже в родной город. Пережитых событий ей уже было по горло, а разницы где ей пробивать свой путь выживания через преграды системы Мотя не видела. Из-за световых выбросов с неба пучками разных световых масс связь не работала со старых мобильных аппаратов, и Мотя страдала от специфической ломки. Она вспомнила, как Антон ей рассказывал про преодоления плацебо и задумалась, а не является ли плацебо её желание покинуть этот город поскорей? Обдумав дальнейшие планы, Мотя вышла из автобуса.
Лиза достала немного денег и отправилась к Антону в гости. Антон спал как убитый без работы всеми брошенный. Его ломало от дискриминации людьми, сосредоточившими у себя капиталы местного государства, чтобы держать рабами остальных.
Катя, по дороге на биржу труда, посещение которой решила не откладывать на потом, по какой-то причине не встретила практически ни одной живой души. Вроде день, вроде светит солнышко, а где сами люди? Безлюдное место всегда начинает навивать страх исчезновения. Ей немного уже было стало не по себе от осознания одиночества, ощущения относительно себя жажды убийства, устранения её как помехи, насмешки над ней и прочих эмоциональных издевательств в её отношении, но она опомнилась – вот навстречу идёт бабушка какая-то, а значит это, видимо, неверная психическая команда организма, нервной системы и психики тому виной, что ей уже было показалось, что она осталась один на один с чем-то, что не может увидеть, с чем-то, что уничтожит её бесследно, но нет – это иллюзия, потому что она не осталась одна.
Да и вообще кто одинок по-настоящему в реальном то мире? Тут наоборот личное пространство бы себе выбить – достанут же, а кто одинок то? Здесь все очень просто – если чувствуешь себя одиноко, пойми, что тот свет на этом свете и опомнись – если тебе одиноко без причины, может причина в том, что твоё одиночество наоборот кто-то нарушает? Естественно, наше одиночество всегда кем-то, чем-то да нарушено, никогда одни мы остаться не можем по-настоящему, потому что это просто невозможно. Всегда мы мыслим, а пока мыслим – это уже не одиночество, потому что мысль – это уже результат процесса общения с определёнными структурами материи. Отсюда и есть мировоззрение, что мысль материальна. В этом мировоззрении не учитывается то, что мысль требует осуществления любым способом. Толку от неё иначе нет. Нельзя терять ценные результаты так или по-иному.
Лиза с Антоном разговаривали об этом. Каждая мысль, каждая мечта, фантазия, вера и любой вообще результат, даже эмоция – это ценный результат общения, а значит это можно и нужно осуществлять, и развивать. К ним присоединился Емельянович – технолог, который держал новую технологическую систему переработки небесных выбросов, которой в данный момент пытались мучать всё население и не понимали, что это нужно было иначе использовать. Ведь технология – это такой труднодостижимый результат общения многих живых и неживых структур и как обидно терять его из-за несостоятельности живых существ, воплотивших это в реальности. Вероятно, что не только люди могут изобретать в реальной жизни что-либо, но повторение мать учения. Кто-нибудь когда-нибудь осуществит как надо, потому что нет ничего незаменимого и все всегда начинается с фантазии. От этой мысли в результате осмысления при общении с Лизой и Емельяновичем стало легче. После биржи труда к Антону приехала Катя и с ней присоединились две соседки Маруся и Матрёна, а где-то умирают люди от катаклизма и каннибализма. Все при праздных разговорах это понимали. Лучше уж есть то, что положено по пищевой цепочке в рамках естественной природы и жить не очень долго, чем потом испытать то, что испытывали люди заграницей после блаженного счастья от питания другими людьми. Рабовладельчество, кстати, тоже вид пассивного каннибализма.
Наступил вечер и с квартиры Антона разошлись по квартирам и домам пришедшие гости. Интриги утихли и наступила тишина. Августа вернулась со школы. Опасности в этот вечер миновали. Антон и Августа прониклись приятной обыденностью без долбящихся по квартирам убийц, полных желания изуродовать за долги любого, кто им откроет. Антон и Августа от стресса жаждали лишь одиночество даже друг от друга. Антон и Августа отдыхали и наслаждались тем, что им обоим было нечего делать.
Антон начал вредничать:
— Лежим и ничего не делаем. А было бы лето! Мы бы грызли семечки на скамейках…
Августа не ощутила ни ненависти, ни отрицательных амбиций от Антона, ответив просто согласием. Она считала брата по-настоящему хорошим человеком.
Покрытые снегом ели обыденно болтались за окном на ветру метели и погода считалась бы отвратительной, если бы в эти деньки не царил катаклизм. Перед домом Антона и Августы стояло здание банка. Люди заходили в это здание толпами, словно толпа мертвецов. Словно по чьей-то команде маршируя в едином ритме.
— Что нам делать, Августа? – серьёзно спросил сестру Антон.
Августа промолчала вопреки вопросу. Без команд, без вопросов и без компромисса. Она понимала, что итак манипулируют всеми обширно и вопрос брата совсем не актуален. Без разницы ей в принципе было, но размышление об этом нюансе показалось ей очень интересным. Почему мы иногда делаем что-то не так как надо, но при этом результат лучше ожидания, а порой все сделал по плану, правильно, идеально, а результат тебе не нравится? Да потому оригинальность никогда не запланировать. Оригинальность – это проявление нового из того, что было старым, то есть это прямо воплощение развития из обыденного и постоянного, потому что нельзя ничего исключать – ни постоянное, ни обыденное.
— Можно с горки прокатиться! – предложил сестре Антон.
— Я уже не маленькая! – отказалась Августа.
Августа задумалась о том, что такое жажда славы и признания. Зачем она вообще нужна? Это же грузит и сковывает человека, так как возникает переизбыток лишнего внимания к тебе, но люди действительно ведутся на это и жаждут славы и признания, а зачем? Какой в этом смысл? А смысла то и нет. Просто манипуляция. Можно расценивать это просто как желание познакомиться с большим количеством себе подобных и ничего в этом по существу нет страшного на самом деле, но ведь сколько таких людей убиты системой просто за это желание, жажду, намерение или даже мечту. И все это по существу ради чужой наркомании, но эта наркомания пресечена в реальности просто тем, что наслаждение поглощается по пути самой разумной материальной структурой и никто не будет больше блаженствовать по-настоящему. Это вредно для здоровья. Почему это наркомания? Потому что без наркотика славы мало кто достигал надолго. Лишь с применением наркотиков достигают высшей ступени к себе интереса.
— Пошли, брат, покатаемся с горки. Это очень хорошо!!! – сказала Августа, и они начали собираться.
Система нынешнего общества, в которой живут Августа и Антон, убивает именно людей, которые достигли понимания определённых истин, принципов, эмоций и состояний, потому что эти состояния нужны их заграничным партнёрам, но они не теряют их, они размножают их в своём обществе таким образом, потому им нужно быстрое развитие и жизнь сроком по 400 и дольше лет, но так не бывает, потому что материя будет отторгать чужеродные энергии. Августа понимала это даже из курса биологии – если чужую почку с неподходящей группой крови имплантировать человеку – будет отторжение, а в случае поглощения чужой души и жизни тоже самое, потому что это противоестественно и вредно.
Антон и Августа подошли к горке, которую залили местные жители и начали кататься.
— Пошли помоемся в бане! – предложил сестре Антон.
— У нас денег нет, брат.
— Тогда дома, — согласился Антон и они отправились домой.
На некоторых квартирах готовили доноров, оглушая головной мозг жильцов специфической аппаратурой нового поколения. Им нужен суицид человека, чтобы человек сам отторг свою жизнь и этим принёс себя в жертву во имя поглощения его жизни другим человеком. Работали с жильцами профессионалы города.
Дома Августа спросила:
— Брат…
— Что?
— Что они с ними делают на самом деле?
— Кто с кем?
— Сотрудники чиновников, которые этот звук на весь дом опять поставили.
— Возбуждают в людях хищников, чтобы получился донор органов и потом дорогостоящая торговля, когда они умрут под препаратами.
— Может даже в случае суицида донора хищник просто съедается структурами реального и все тут?..
— Может быть. Потому что мир стремиться всегда к развитию, и если оно пресекается или даже хуже, мир создаёт деградационные пространственные точки. Это называли точками скрытой правды в которых оставались ошмётки поглощённых душевных структур людей и иногда даже животных. Люди стремились к восстановлению, потому что в реальности они память о жизни живых людей и животных и никто не имеет права поглощать. Это должно оставаться там, где было создано – в живых структурах, а затем в их памяти. Описанное и считается душой, а в результате память реальности – это подобие горы разорванных на куски трупов.
— Поэтому столько инвалидов.
— Ладно, поговорить не грешно! – сказал Антон и пошёл в ванную.
После ванной Августа спросила его о детях.
— Ну у меня же ты есть. Зачем мне дети? – искренне поинтересовался Антон.
— Были бы у нашего отца внучки в школе, пусть он и не с нами.
— Лучше мы с тобой будем им дяди, тёти на работе!
— Брат, пошли на пенсию, — предложила ему Августа и они оба рассмеялись.
— «Раньше были пионеры, а теперь пенсионеры!»
Так они и бездельничали. На улице начал собираться хор горожан, и все стали петь церковные песни. Люди даже танцевали…
В целом никто ничего для торговли не делал в эти тяжёлые периоды: ни товара, ни работ, ни образования. Лишь поэты читали стихи под хлопки в ладоши залов им бесплатно. Однако ёлку нужно в кладовку. Утром Антон побрёл на биржу труда искать официальную работу.
Подошла его очередь. Антон вежливо поздоровалась с сотрудницей и спросил:
— У вас есть временная не слишком тяжёлая физическая работа, я в этом городе не прописан и мне нужны средства к существованию для дальнейшего пребывания здесь?
— Конечно, есть, – ответила сотрудница, – есть вакансии работника торгового зала через две остановки от нас в местном крупном магазине нашего регионального агрохолдинга и там же вакансия продавца-кассира. Вас интересует?
— Да, мне это интересно. Я конечно не рассчитываю на большую зарплату, но мне просто нужно побыть в городе подольше и уладить кое-какие личные и морально-религиозные вопросы, а может даже уместнее вопросы морально-общественного осуждения, которые я старательно изучаю, поэтому мне нужно пока не слишком тяжёлые условия труда и думаю мне подойдут озвученные вакансии.
— Что ж, тогда давайте я дам вам направление, у вас документы с собой? Даже при отсутствии прописки там в принципе она не обязательна, приезжие часто там работают.
Антон посмотрел в портфельчике:
— Да, с собой. Вот просмотрите.
Сотрудница сказала, просмотрев документы:
— Отлично, все в порядке, заполните, пожалуйста заявление, но пособия по безработице у вас не будет, так как вы не прописаны в нашем городе и не сможете предоставить справки 2НДФЛ в нашем бланке.
— Хорошо, – ответил Антон. Это просто игра в жизнь, но не настоящий разговор.
Теперь Антон возможно заработает на скелет в свой шкаф. С этими печальными мыслями Антон сквозь очень сильную боль, словно горит заживо, заполнял с холодным выражением лица бланк заявления биржи и даже бровью не повел. Почему? А боль то – это плацебо и Антон это понимал. Ведь настоящая боль – это настоящая боль. Это плацебо, потому нет опасности в организме, и он это преодолел. Заполнив бланк Антон отправился назад к сотруднице и отдал ей документ. Та спокойно и радостно, получая при этом искреннее удовлетворение своей работой просмотрела и приняла документ, озвучив Антону следующее:
— Все в порядке. Так как вакансия открыта, вам нужно в 15 кабинет оформлять направление на работу, а в случае успешного прохождения собеседования вы можете начинать работать уже по согласованному сроку.
— Это замечательно, я пойду тогда. Удачной вам карьеры — сказал Антон сотруднице и отправился в указанный кабинет, почувствовав усмешку себе с спину.
Пока Антон на собеседовании общался о работе в нужде и молчании нужд погибающие от нищеты медленными смертями вопияли: «Помогите пожалуйста! Пожалуйста!» В магазинах предлагали аксессуары для кухни для сосредоточивших капиталы семей, закупая товары теперь только для них в небольших партиях. Скалки, кофемолки и мельницы. После собеседования в таком магазине Антон встретил Емельяновича. Бабий угодник и греховодник Емельянович отвлекался от разговора, заигрывая с продавщицами. Хоть куда Антон работник и его наняли в магазин работником торгового зала. Весь остаток дня Антон копался в этом магазине в проводке, которую переделывали по новой технологии переработки космических выбросов. Весь остаток вечера дома Антон бездельничал и с сестрой не разговаривал.
Ночью снова четыре соседки и Емельянович к Антону пить алкоголь. Все веселились в приятном общении, и никто не переживал об умирающих на улицах покинутых людях, среди которых вот-вот окажутся снова Антон с Августой.
— Мне в темноте вас, Антон, не видно! – смеялся Емельянович.
— Пощупай, — предложил ему Антон.
— Уйди, противный, — смеялся Емельянович с Катей, Матрёной, Марусей и Мотей.
— Эй, спокойно, нас же пятеро! – успокаивал гостей Антон.
— У тебя сестрёнка не спит, — напомнила Мотя.
Шестым пришёл знакомый Антона Шура.
— Я! – ответил он на вопрос Антона «Кто там?»
— Неужели, Шура, здесь твоя фигура?! – смеялся с ним Антон.
— Это тебе не шуры-муры, а мои бицепсы! – сказал он ему, заходя в дом.
Мотя с Марусей ушли по домам. Пришла к утру Наталья. Знакомая Шуры.
— Здравствуйте, Наталья. – Приветствовал гостью Антон.
— Да! И я вас рада повидать! – приветствовала она гостеприимного хозяина.
В утренней темноте все зажгли свечи и пили остатки алкоголя при начинающемся похмелье. Кто из них кого не видел из своих? Все друг друга знают. Антон и Емельянович всё поглядывали на молодых женщин с неким интересом, на что они возмутились:
— Чего на нас глазеете?
Допив, все легли спать. Женщины отдельно и мужчины отдельно. Матрёна осталась сидеть на кухне, качаясь на табуретке. Все, кроме неё, спали как дети.
Под лучи Солнца все пятеро проснулись – трое мужчин и трое женщин и начали рассказывать свои истории.
Утром все пятеро расшумелись, собираясь по домам. Бес их посетил и воров бил по рукам. Шумела вентиляция, текла вода в канализации и шумел водопровод. Чистит зубы Антон, полощет рот. Целая банда покинула квартирку Антона и гуляла уже на улице.
Антон купил водку с этикеткой «Росинка» и продолжил пить. Августа ушла снова в школу. Антон пил и спал весь день от усталости и памяти своих убийств. Днём он встал и посмотрел в даль через окно. Зазвонил телефон. Его попросили приехать на вручение ему медали за политическую работу для города. Он начал собираться.
Собравшись он вышел и поехал на автобусе. Торжественное мероприятие было открыто, и он присел за обеденный стол. Обычный банкетный зал, где мало мебели и много еды перед сценой на столах. Антон особо не налегал на еду и только пил воду.
Всех вызывали по очереди получать медали, устраивая между стадиями наград пляски. Бурный праздник. И вот Антон тоже получает свою награду. Медаль за лишение людей жизни с названием «За труд во имя города!».
Паспорт, деньги и ключ на месте. Антон уходит до окончания праздника и едет домой, понимая, как к нему там относятся. На улице его останавливают незнакомые девушки.
— Ты не туда пошёл! Зачем домой? Ни туда, ни сюда.
— Откуда вам известно куда я? – уточнил у них Антон.
— Видно. Я слышала у вас дома нет ни света, ни воды.
— Нет и ёлки к зиме, как нет на ней звезды.
— В лесу ёлок наруби.
— Лучше я женюсь. – Иронизировал Антон.
Антон с бодуна поехал на автобусе, проигнорировав женщин. На улице продолжалась сильная метель.
Приехав домой он опять улёгся на подушки, мучаясь от похмелья. Вызвал мужа на час, думая, что это просто мужские работы по дому, так как с медалью подарили денег. В результате это оказались услуги стриптиза и он, заплатив за час предложил с ним выпить мужику. Тот согласился.
— Ну, не кипяшуй… — успокаивал его мужик в ходе их беседы.
— Кипяшуй или не кипяшуй, а квартиру нужно делать. Работы нет. Что делать? – жаловался Антон.
— Знаю… у меня тоже нет. Чтобы у нас были деньги! – поднял мужчин тост.
Закончив пить, мужик отправился дальше работать, а Антон продолжил спать. Сил что-то делать у него не было.
Люди продолжали умирать от нищеты и болезней до последнего ожидая хотя бы того, чтобы кто-то был с ними рядом и умирали всё равно в одиночестве. Так шли дни города, полного нищих с квартирами и бомжей.