Припев спасения (Глава 25)

Ходил он ночью по Москве, припев молитвенный глаголя про себя. А лампочки от фонарей, всё его видя. Ему пытались показать себя.
Они любили человека даже вшивым, жалким и ущербным. Они любили эту тварь даже уродом и бессмертным.
Сквозь свет пути он брёл рядом с Кремлём и вновь знакомился сейчас с обыденным концом.
И старца смех в ночи раздался злобно:
— Милок, скажи же мне о том, что тебе в жизни может быть угодно.
И он узрел седую бороду, узрел его он смех. Он понял это сразу: этот старик какой-то человек. И он ответил:
— Ты старо, мудро и знаешь ты меня. Восстанови в них человека и не делай таким зверем ты меня.
Убийцы в эту ночи упали в бессознательность. Пока бы покаяние начинать, им проявив мечтательность. И лютый смех в ночи агонии обыденности всё стучался. Это был смех жреца, что положил бы жизнь за проницательность.
И Солнце в темноте драконом проявлялось. Шизофрении проходили, истерии начинались.
Все искалечены, так как любовь звезды узрели как насилие, всё ощущая от неё своё бессилие.
Бухгалтер их Уфы блаженным трупом в облегчении сердца просто на небо посмотрела, осознав: настало воскресение их сердца.
Они в жестокости себя убили, даже победив этим чудовище, но не смогли убить дракона. Нет.
Оно так убивало через них каких-то гуманоидов. И всё истории про рептилоидов у них пошл, а вот понять им тяжело, что эти рептилоиды становятся они.
Со злой иронией мне Солнце проявило, что человек богача за суть от изверга оно просто убило. Он не заметил даже. Думал умирает сам. И в мясорубке он продолжит службу Небесам.
А он в Москве смотрел на слёзы и отчаяние, всё обретая воскрешений понимание.