Йоль

— Разрезай аккуратнее, иначе проткнешь желудок, как в прошлый раз.
Ваня услышал, как отец ответил дяде Сереже:
— А может, ты сам попробуешь, советчик? Вы мне нож всучили только потому, что я тестю два года назад помогал свинью резать. Я не специалист по свежеванию козлов.
Ваня поставил кружку с чаем на кухонный стол и еще раз попытался стереть белую наледь, покрывающую стекло, но узорчатые перья никак не хотели поддаваться. Все, что он видел — это три мужских фигуры, склонившиеся над чем-то темным, лежащим на снегу. Оставалось только с замиранием сердца представлять, что там происходит, да старательно вслушиваться в глухие разговоры.
Дядя Сережа обиженно пробурчал:
— Завязывай, Леха, я просто помочь хочу!
— Лучше начинайте с Валерой развешивать, пока я…
В этот момент мальчик услышал за спиной голос мамы:
— Иван, это что такое? Я кому сказала сидеть в одной комнате с девочками!
— Ну с ними скучно! – Ваня, как опытный тактик жизни с родителями, быстро начал рассчитывать возможные варианты отступления. Сидеть с девочками, пока на улице творится такое загадочное мероприятие, ему решительно не хотелось, тем более что мама строго-настрого запретила подсматривать за мужчинами, а от этого становилось еще более интересно. – Маруся играла в магазин, а Алена сказала, что я не могу его грабить два раза подряд!
Раньше мама бы подыграла его напускному недовольству, картинно посокрушаясь неразумным девицам, но сейчас она была какой-то усталой и сердитой. Она открыла духовку, проверяя запекающуюся курицу, и ответила:
— Иван, не выдумывай. Бери с собой кружку и дуй к девочкам… Нет, я сама принесу кружку, а то ты разольешь. Все, иди туда, пока я тебя не позову.
Ваня хотел было обидеться, но потом послушно слез со стула и вышел из кухни. В этом состоянии маму нельзя было переубедить. Разочарование от упущенного развлечения еще немного грызло его, пока мальчик поднимался по лестнице, ведущей в гостиную. В центре стояла огромная, выше папы, пушистая елка, зеленевшая искусственной хвоей. Внутри себя Ваня порадовался, что успел с родителями нарядить елку до того, как к ним приехали гости. Дочь дяди Сережи, Маруся, деловито возилась под елью с куклами. С высоты своего восьмилетнего возраста Ваня с легким презрением посмотрел на девочку. Между ними была такая же катастрофическая разница в два года, хуже была только разница между ним и сестрой Маруси, тринадцатилетней Аленой. Ваня терялся в догадках, как девочки при этом понимали друг друга, поскольку обе были для него чем-то вроде инопланетян.
Алена лежала на диване, уткнувшись в мобильный телефон. Не отрываясь от своего занятия, она спросила, слегка растягивая слова:
— Ну что, шпион, насмотрелся?
Ваня нахмурился. Когда он разговаривал с Аленой, ему всегда было неуютно.
— Да ничего там не было видно. И меня мама прогнала.
— А я предупреждала. Давай-ка прижми свою пятую точку, шпион. Ты арестован.
Ваня послушно забрался на диван, с притворным послушанием сложив руки на коленях, что вызвало у Алены смешок. Алена некоторое время смотрела на него через мобильный телефон, а затем отложила гаджет и спросила:
— Все хорошо? Ты не боишься?
— Я ничего не боюсь. – ответил Ваня, помахивая не достающими до пола ногами.
Алена снова бросила на него странный взгляд, а затем сказала:
— Просто держись рядом со взрослыми, и все будет в порядке.
В этот момент в комнату вошла мама и водрузила на стол поднос с тремя кружками горячего чая и блюдом с конфетами. Маруся тут же бросила своих пластмассовых подружек и потопала к дивану, зачарованно глядя на разноцветные обертки. Алена грустно выдохнула, выложила из блюда несколько конфет на стол и, извинившись, вернула блюдо маме Вани. Несмотря на явную усталость, мама понимающе улыбнулась.
— А как же Новый Год?
— Ей больше нельзя, она и так полчаса назад съела все, что здесь было. Обжорка, слышишь меня? Слипнется!
— И ничего не слипнусь. Сама слипнешься, — уверенно парировала Маруся, разворачивая конфетную обертку. Алена фыркнула, после чего снова обратилась к женщине:
— Тетя Наташа, вам может на кухне помочь?
— Нет, дорогая, я сама справлюсь. Присмотри лучше за этим бандитом, а то сил моих больше нет.
На первом этаже послышались мужские голоса:
— Надо помыться, а то я весь в…
— Цыц, детей напугаешь. Наташа, ау! Скажи детям, чтобы вниз не спускались!
Мама выглянула, ответив отцу, после чего выразительно погрозила Ване пальцем. Ваня привычно изобразил покорность и послушание, расстроенно подумав об очередном упущенном зрелище. Он сидел на одном месте уже целую вечность (где-то пять минут), и неуемная энергия вновь призывала заняться поиском приключений. Их большой загородный дом, в который его семья и их гости приехали так внезапно накануне, казался многообещающим лабиринтом развлечений и открытий. Однако с тем же успехом мальчик мог быть прикованным к батарее. Алена, его жестокий надзиратель, перехватила ищущий взгляд мальчугана и жестом показала, что следит за своим заключенным в оба глаза. Ваня грустно вздохнул. Отпив чай, он взглянул на часы, и грустные мысли уступили радостному предвкушению.
До Нового Года оставалось шесть часов.
До десяти вечера Ваня успел вырваться из заключения, обшарить родительскую спальню в поиске подарков, проследить за кошкой, открутить шланг у стиральной машины и даже украсть у Алены носок, взяв в соучастники преступления Марусю. Подельница получила оставшиеся от чаепития конфеты, Ваня насладился местью и возмущенными криками бесчеловечной надзирательницы. Оказалось, младшая сестра имеет большой потенциал… хоть и слишком корыстна. В отличие от нее, Ваня совершал свои подвиги во имя искусства.
В конце концов Алена поймала его и отправила в гостиную, где был накрыт праздничный стол. Дядя Сережа усадил по бокам от себя своих дочерей, при этом для Маруси пришлось сооружать башню из подушек, чтобы она смогла достать до тарелки. Родители предупредительно усадили Ваню между собой, из-за чего он снова почувствовал себя в заключении. Ваня отметил, как одиноко смотрится дядя Валера, которого посадили во главе стола.
Дядя Валера всегда вызывал в мальчике страх пополам с восхищением. Он был пусть и низким, на полголовы ниже отца, но вызывавшим невольный озноб своим суровым выражением лица. Казалось, ничто не могло поднять уголки его губ и даже сейчас, в преддверие праздника, дядя Валера не улыбался. По сравнению с ним папа казался каким-то несерьезным, что уж говорить про очкастого дядю Сережу со смешными усами. А кроме этого, Ваня однажды видел у дяди Валеры пистолет, и этим мрачный папин друг окончательно завоевал сердце ребенка, мечтавшего теперь однажды попросить подержаться за рукоять оружия.
Бокалы наполнились шампанским, стопки – коньяком, а стаканы – ананасовым соком. Опустевший за последние часы желудок Вани потребовал наполнения, и мальчишка начал энергично поедать предложенные угощения, не обращая ни на кого внимания. Взрослые тем временем провозгласили банальные тосты, рассказали пару банальных шуток и напомнили друг другу про необходимость сокращения перерыва между первым и вторым заходом. После обсуждения успехов детей разговор перешел на любимую тему всех людей старше 35 лет за новогодним столом – тему о сложностях прошедшего года. Вскоре тарелка перед Ваней опустела, и он с тоской подумал о том, что до обнаружения подарков нужно будет ждать до утра, а до двенадцати часов нужно себя еще как-то развлечь. Увидев его шарящие по углам глазки, мама оперативно наполнила тарелку, попытавшись отвлечь внимание угощением. Однако голод был уже не таким сильным, и Ваня стал прислушиваться к разговору взрослых, чтобы как-то развлечь себя Их прервала Маруся, тоже опустошившая свою тарелку:
— Папа, а дед Мороз принесет подарки сегодня?
Этот простой вопрос застал взрослых врасплох. Папа и дядя Сережа замялись, глядя друг на друга, а дядя Валера почему-то начал осматривать помещение, будто ожидая увидеть за елкой фигуру в красной шубе. Первой нашлась мама.
— Конечно он сегодня придет, моя дорогая. Возможно, он скоро постучится в нашу дверь. Давай я наложу тебе еще мяска.
Ваня заметил, как мама, выкладывая мясо из блюда, странно посмотрела на отца, после чего застолье продолжилось своим чередом.
Время шло. Тема разговора тем временем переметнулась со сложного года на некий старый спор, о котором мальчик не имел ни малейшего представления. Начавшись с невинного обсуждения дома, в котором они были, спор поглотил всех взрослых кроме дяди Валеры, внимательно глядящего то на бутылку коньяка, то на периодически пустующую стопку. Дядя Сережа покраснел от напряжения, услышав негромкий ответ отца. Он повысил голос:
— Алексей, неправильно! Да, мы слили все и теперь чисты, но я уверен, что этого недостаточно. Ты же помнишь записи с камер… Не будем вспоминать за столом. Я не хочу такого своим дочерям.
— Слушай, Сережа, обычно я в ваши дела не лезу, — ответила мама, — и тем более я не против благотворительности. Я даже рада, за годы вашей работы устала дергаться от каждого стука в дверь. Но приезд сюда – это лишнее. Валера мог обеспечить охрану, и мы бы праздновали сейчас в городе, а не посреди леса. Я боюсь детей отпускать на улицу, и тем более после того, что ты сегодня отчудил утром.
— Мы максимально далеко от того места, где его в прошлый раз видели. Тем более, что для этой штуки охрана твоя? Тьфу. У шефа, ты думаешь, охраны не хватало? И стены не остановили. Потом по лесу ошметки от этой охраны…
— Серег, не при детях!
— Да, да, Алексей. Что-то я забылся, извини. Ну тем не менее, я не просто так это предложил. То, что мы делаем сейчас – это лишь слабый отголосок древности. Мерзкое мероприятие, спасающее жизни, стало семейной традицией. Возможно, нам придется в дальнейшем делать и не такое, чтобы спасти наши жизни. Слышал же про то, что пятого было в Баварии.
Папа глубоко вздохнул.
— В странное время мы живем.
Его перебил мамин кашель, заставивший папу встрепенуться.
— Ох ты, уже одиннадцать! Пойду я в душ, сполоснусь перед праздником. Вы меня отпускаете, молодёжь? Ну вот и хорошо!
Папа встал из-за стола и вышел из гостиной под нарочито громкий разговор мамы с дядей Сережей о том, как Маруся похорошела за этот год. Не был забыт и Ваня, получивший свою пару комплиментов. Услышав о своих заслугах, Алена закатила глаза и достала из кармана мобильный телефон. Заметив это, взрослые вновь вернулись к самой младшей в компании, всячески отвлекая ее внимание. Спустя минуту снизу раздался громкий стук, будто кто-то оттрясал обувь от налипшего снега.
— Маруся, Ваня, а кто это к нам пришел?
— Дедушка Мороз! – закричала Маруся, вылезая из-за стола и сбегая по лестнице. За ней потрусили остальные. На крыльце стоял некто в алой шубе и с огромной белой бородой, завивающейся в кольца. Ваня с небольшим сожалением отметил, что валенки гостя были подозрительно похожи на те, что ранее вечером он нашел в комнате родителей под кроватью. Однако Маруся не была так искушена. Она с визгом подбежала к гостю, который начал, сильно окая и постоянно разводя руками в стороны, говорить отцовским голосом:
— Здравствуйте, хозяева! Здравствуйте, детишки! Я шел к вам через зиму и мороз, я подарки вам принес! Новогодний вечер, и пора раздавать подарки, дедвора! А кто это у нас тут такой маленький? Девочка, как тебя зовут?
Маруся представилась, кокетливо потупившись. Ее завороженный взгляд не отрывался от белоснежной бороды. Папа, подняв с пола полупустой мешок, прошел по помещению, постоянно говоря стихами. Иногда он делал паузы, когда не мог вспомнить нужные слова. Из мешка были извлечены разноцветные коробки и вручены девочкам, при этом Алена улыбалась краем рта и привычно закатывала глаза, а Маруся радостно пищала и пыталась вспомнить какое-то стихотворение.
Отец залез в мешок, выуживая оттуда подарок для Вани, когда на улице вдруг затрещали ветви, словно какое-то животное шло через лес. Взрослые тут же перестали обращать внимание на детей, прислушавшись. Через две секунды дядя Валера, стоявший молча в углу, скомандовал короткими рубленными фразами:
— Слушать меня. Дети и женщина в ванную. Через двадцать минут начинайте звонить ментам. Алексей Михайлович, бери ружье, мы с Сергеем будем ждать возле выхода.
Неожиданно ставшая очень твердой мамина рука схватила Ваню за плечи и поволокла в ванную комнату. Сзади взорвался детский плач и дрожащий голос Алены, уговаривающей сестру успокоиться. Мама завела всех в помещение и усадила в ванну, попросив подождать минуту. Акриловая стенка ванной была такой холодной, что у мальчика застучали зубы. А может быть это от страха, он не знал. Алена обняла их обоих и прошептала ободряющие слова, которые обычно говорят друг другу люди в страшных фильмах. Мама вышла, через несколько долгих как годы минут вернувшись с несколькими одеялами. Замкнув за собой щеколду, она закутала детей в одеяла, залезла в ванну и обняла ребят, поочередно утыкая в их макушки свои теплые губы и шепча, что все будет хорошо и пугаться не надо. Влажный неразборчивый шепот немного успокоил Ваню.
Долго ничего не происходило. Время тянулось как теплая, только что вытащенная изо рта жевательная резинка.
Вдруг в тишине раздался отдаленный хлопок. Затем еще один хлопок грохнул совсем близко, вызвав новую волну детского плача. Вскрикнув, мама достала телефон и начала кому-то звонить. Ее руки так дрожали, что экран телефона превращался в одно трясущееся бесформенное пятно. Когда из динамика смартфона приветливый голос заявил, что он не является живым человеком, в дверь аккуратно постучали. Очень вежливый голос, лишь отдаленно напоминающий кого-то знакомого, произнес снаружи:
— Откройте дверь, если вам не сложно.
Мама оторвалась от радостно кудахтающего смартфона и крикнула:
— Валера, это ты? Где остальные?
Ваня с удивлением понял, что этот вежливый голос принадлежит его суровому кумиру. Но теперь голос стал другим, осталось лишь что-то совсем маленькое от баритона того невысокого молчаливого человека. Словно неумеха-волшебник превратил слона в кота, и теперь тот, пушистый и полосатый, лежал на кровати, лениво обмахиваясь оставшимся хоботом.
— Да, это Валерий. К сожалению, остальные не могут в данный момент помочь. Они…
— Что? Что ты сказал?
— Остальные мертвы. Если вам не сложно, откройте мне дверь. Мне нужно еще зарезать вас и детей.
Даже в полутьме ванной Ваня увидел, как мама побледнела.
— Где Леша? Что ты с ним сделал? Я звоню в полицию!
— Алексей Михайлович в настоящий момент перестает существовать. К сожалению, мне придется быть настойчивым в своей просьбе. Обращаю ваше внимание на то, что в случае, если я не убью вас, до вас доберется тот, кто сейчас находится снаружи. Поверьте, впустить меня – это наиболее благоприятный исход ситуации.
Мама очень грязно выругалась (пару слов Ваня услышал впервые, но понял, что повторять их вслух не стоит) и начала пытаться заново позвонить по телефону. В дверь ударили – с силой, с размахом, всем телом. Дерево удержалось, но жалобно щелкнул замок. Девочки зарыдали, Ваня не понимал, что происходит, и заплакал вместе с ними. Раздался еще один удар. Смартфон жалобно проблеял об отсутствии сети, мама отбросила его и, пытаясь успокоить девочек, начала искать по комнате что-нибудь, чем можно было отбиться.
Однако третьего удара не последовало. Вместо этого за дверью послышались неприятно булькающие, выворачивающие наизнанку звуки. Человеку снаружи явно было плохо, причем очень и очень долго. Все закончилось хриплым криком и грохотом падающего тела. Настала свинцовая, пищащая в ушах тишина.
Мама прислушалась, затем наспех попыталась успокоить детей. Добившись того, что привела в чувство Алену и Ваню, она зачем-то извлекла из-за унитаза ершик, и, подойдя к двери, отперла ее. Ваня тихо пробрался за мамой, и когда она вышла наружу, выглянул в коридор. В паре шагов взрослого от двери лежал дядя Валера. Его лицо было измазано черным, а в открытом провале рта чернели напиханные туда куски.
Это был уголь.
Мама вскрикнула, вытащила из кобуры, висевшей на боку тела, пистолет и, потеряв контроль над собой, побежала вон из дома. Ваня на секунду замешкался, услышав предупреждающий его крик Алены, но потом подумал, что маме нужна будет помощь, и кинулся вслед. Пробегая по коридору, он взглянул на часы и понял, что обе стрелки остановились на двенадцати. Однако, несмотря на старания мальчишки, мать выбежала на улицу раньше его, и возле оставшейся открытой двери Ваня услышал ее вопль. Его ладонь сначала поцарапало дерево первой двери, потом обморозила сталь второй, и он тоже выскочил в тьму новогодней ночи.
В отдалении мерцали вспышки фейерверков, освещая небо разноцветными вспышками, окрашивая горизонт алым цветом. Это было видно даже сквозь пухлые хлопья снега, плотной подушкой накрывшего участок посреди леса. Мама сидела на корточках рядом с отцом, привалившимся к одной из елей. Под ним чернела какая-то лужа, лишь в свете самых ярких фейерверков приобретавшая красный цвет. Ноги отца лежали в паре метров, сложенные крест-накрест. Над головой папы свисала кишка козы, обернувшаяся вокруг ели подобно новогодней гирлянде.
С противоположной от тела отца стороны затрещало, и из тьмы вышло нечто. Оно было огромно. Округлые козлиные рога, увешанные скрученными в петли веревками, могли достать до окон второго этажа. Покрытое тенями лицо обрамляли кучерявые волосы, торчащая во все стороны борода достигала заснеженной земли, на которую опирались оканчивающиеся копытами ноги существа. Когтистая рука, сжимавшая одетое в куртку дяди Сережи безголовое тело, поднесла свою ношу ко рту. Послышалось чавканье.
Мама вскрикнула, подбежала к Ване и закрыла его своим телом. Существо остановилось, оглядывая их белыми и светящимися, как луна, глазами с черными провалами зрачков.
— Уходи! Я не отдам тебе детей!
Пистолет дяди Валеры грохнул в унисон с взрывающимися фейерверками. Их противник дернулся, заревел, и петли на рогах качнулись из стороны в сторону. Тварь махнула свободной лапой, и мама рухнула, задергавшись в конвульсиях. Из ее рта фонтанчиком посыпалась черная угольная пыль.
Откуда-то из глубин серной клочковатой бороды раздалось довольное чавканье. Отбросив тело дяди Сережи, существо сняло с ели козлиные потроха и начало шумно втягивать в себя. На Ваню опять уставились прожекторы глаз.
— Пожалуйста, не трогайте нас… Вы ведь хороший…
Рогатое существо продолжило жевать и разглядывать мальчика. Порыв ветра вновь раскачал примотанные к рогам петли. Мама уже перестала дергаться и застыла в одной неудобной позе. В окне появилось испуганное лицо Алены, звонившей кому-то по телефону. Простояв минуту, рогатый гость доел потроха и склонился над ребенком. Ваня почувствовал, что его борода пахнет животными. Жестом оно показало, чтобы мальчик протянул руку, что Ваня и сделал. Существо вытащило нечто из-за пазухи, аккуратно положило в его ладони, развернулось и медленно ушло во тьму. Ваня взглянул на свои ладони.
На них лежала вырезанная грубая, вырезанная из цельного куска дерева кукла.

20.01-31.01 Северо-Енисейский район, пос. Еруда