Я один из них

Глава 3

Все находились в игровой комнате. Вся девятая группа. И даже нянечка. Игровая была небольшой: пара диванов, несколько стульев, стол, за которым сидела нянька, на полу ковёр и у самого входа – телевизор. Стены облицованы в бежевый цвет. А на левой стене нарисована Лиса, которая так и хочет съесть бедного Колобка. По углам висели гирлянды. Их забыли снять после Нового года, или, скорей, лень не позволяла этого сделать. Пол, покрытый коричневым линолеумом, местами красовался дырками, откуда частенько выбирались тараканы. Я люблю их поджидать. Как только один выползет – я его тапком! Бывает, они сразу целыми отрядами выходят. Даже попадать не всегда успеваешь. Но, не на того свои зубку точите. Я настоящий тараканий охотник! Хоть какое-то развлечение.

Пахло в игровой как всегда де***мом вперемешку с сан***м, местами даже рвотой… Если бы я однажды учуял тут свежий воздух, подумал бы, что это счастливый сон. Но со временем я перестал чувствовать эти «прекрасные» запахи. Для меня что какашки, что моча, что запах обеда. Одно и то же. Привык, видно! Ртом дышал.

Напротив входа пыльное, покрытое плесенью окно. Подоконник весь слизан. И это в самом что ни на есть прямом смысле. Наши доходяги многократно его облизывали. Не думайте, что я смеюсь над этим, нет! Пусть лучше лижут. Чем мочу лакают из собственного горшка.

Сегодня четверг. Прошло полтора часа с того момента, как нам включили чёрно-белый фильм. Он вот-вот должен кончиться. Все дети вначале, как и положено, сидели в куче на ковре, но со временем расползлись кто куда…Фильм мне показался скучным. И от скуки я начал потихоньку вырубаться. Но тут слева раздалось хлюпанье. На что я сразу обратил внимание и повернул свою голову. Какой-то парень лежал на полу с открытым ртом и ловил им воздух как рыбка. Опять соплями подавился, ничего, прокашляется и отойдёт.

Рядом с ним сидит Максим, который постоянно трогает свою письку, переваливая её то направо, то налево. Иногда он зажимает её так сильно, что конец начинает краснеть, а потом со всей силой тянет наверх, будто хочет оторвать… И делает он это довольно-таки часто. Держу пари, что его член прибавляет по несколько миллиметров за неделю… При таком раскладе года через два будет им обматывать свою шею. Рядом с Максом – девчонка харкает на свои ладошки и умывает лицо. Вид у этого не очень. Красная морда, по которой проходят синие линии, напоминающие вены, да ещё и вся в слюнях. Она зачем-то выпучивает глаза и со всей данной ей силой хлопает руками по лицу так, что всё аж брызжет в стороны. Неподалеку ближе к окну одновременно ревут три человека. Словно пытаются изгнать дьявола. Кто-то смеётся, как будто его очко щекочут тонкой тросточкой, кто-то маму зовёт, кто-то в попе ковыряется… Короче, телевизор одна няня смотрит. Да и зачем нам это кино по четвергам? У нас тут каждый день свои фильмы ужасов с нотками юмора. (Как мне кажется. А может, я псих?)

Неожиданно ящик с кнопками отключился… Так было всегда, когда нам его включали. Он еле работал. Но что странно, так это то, что сегодня он продержался аж два часа. Встав из-за стола, нянька направилась к выходу. Пошла искать мастера, который всегда приходил на помощь в случае отключения телевизора. Мне кажется, он ни хрена в этом не понимает. Приходит и тупо шевелит антенну, делая вид профессионала. Но как бы оно ни было, после упорного теребления телевизор приходил в себя. Значит, всё-таки он что-то умеет.

Так вот. Нянька ушла. Мы остались одни. Это тоже своего рода счастье. Пока нет этой садистской дуры, можно нормально зевнуть или подползти к окну, дабы полюбоваться на мир. Правда, кроме кладбища, на котором тусили бомжи, ничего особого не увидишь. Но я люблю смотреть на этих нищебродов. Если повезёт, понаблюдаю за их дракой из-за кого-нибудь шарфа. (Да, наверно, я псих.) Кроме созерцания улицы, можно взять всякие маленькие игрушки. Даже свистнуть их. Засунуть в трусы, а потом быстро спрятать к себе под матрас. Но в этот раз я никуда не двигался с места. Сидел и наслаждался маленькой свободой. Это так прекрасно, когда няня куда-нибудь уходит. Чувствуешь себя как птица в небесах.

А вот остальным ребятам не захотелось сидеть и молчать. Такое ощущение, будто они поняли, что остались одни. Для меня это странно. Всё время лежат, не двигаясь, как овощи, а тут вдруг ожили. Может, они только притворяются дебилами? Специально для самосохранения. Чем больше молчишь и срёшь под себя, тем меньше шансов получить шваброй по фейсу… Начался настоящий звериный галдёж! Будто куча животных в зоопарке взбесилась от того, что их давно не кормили. И теперь они мечутся взад и вперед по своим клеткам, мечтая выбраться оттуда, чтобы сожрать друг друга. Но наши просто орали и носились по игровой, драться – не дрались. Лопоухий парень вскочил на ноги, согнал с себя трусы, и что-то невнятное вылетело из его рта: «Аааа-ээээ-гыыхрп!» Его слюни вот-вот затопят комнату, откуда он только их берёт? Какая-то рыжая засранка начала носиться по помещению, как будто её зад прижгли чем-то. Ещё четыре человека стали бросаться игрушками, при этом истерически смеясь. Тут я увидел вещь, которая меня всегда пугала. Мне казалось, что, если я столько лет прожил в детдоме, значит, я все видел, и мне уже ничего не страшно. Всё-таки это не так.

Паренёк по имени Женя, который стоял у парты и что-то грыз зубами, внезапно упал на пол и стал сильно трястись, будто он сидит на электрическом стуле, и через него пропускают колоссальное количество тока. Его лицо набухло, губы стали синими. Изо рта полилась какая-то красно-белая жидкость. Он прикусил свой язык. Кровь смешалась с чём-то белым, а что это, я не мог понять. Скорей всего, пена. Из головы, которой он зацепился за угол стола, когда падал, как паста из тюбика брызнула струя крови. Его глаза закатились назад, и их затопило кровью. Боже, как много крови за пару секунд! Женя широко открыл рот и, казалось, что он сейчас просто взревёт от невыносимой боли. Но нет. Оттуда вырвалась лишь куча воздуха. Как будто маленький ребёнок пытается научиться свистеть. Позже он стал хрипеть. Бедный, он ведь даже не может крикнуть, чтобы хоть как-то облегчить эту адскую, сука, боль! Я не могу на это смотреть, нет! Хочу ему помочь. Мне нужно помочь. Это необходимо! Набрав воздуха в свои маленькие легкие, я закричал что было сил. «Аааааа-аааа-аааа!!!» Стены будто дрожали вокруг. «Аааа!» Я почувствовал дрожь в своём теле. «Ааааа!» — визжал я как резаный поросёнок! Мне казалось, что его боль перешла ко мне. И нужно от неё избавиться. Послать эту мразь ко всем чертям! «Аааааа! Аааа!»

Вдруг, в моей голове всплыли отрывки: смерть Валеры, случай с какашкой, перелом руки, бесконечные избиения шваброй. Всё это крутилось вихрем в моей черепной коробке. Эти воспоминания всегда всплывали. Я понял, что никогда больше не избавлюсь от них. Они будут преследовать меня до самой смерти. И каждый раз это будет повторяться. Меня будут избивать, унижать, дразнить. Я не знаю, когда это кончится. «Возможно, так будет всегда» — думал я! От такого умозаключения я взвыл ещё громче. Мой крик стал ревом: «Ааааыыы!!!» Накатили слезы. Теперь я кричу, дабы избавиться от своей боли. Теперь я помогаю себе, а не Жене. Я стал потеть. Тело начало гореть. Как будто меня сжигают изнутри. Мне не хватало воздуха. Меня начало трясти ещё сильнее! Это было настоящее землетрясение. Оно было во мне. Я превратился в психа. И ничем не отличался от остальных. Я такой же дебил как и другие…

Наконец меня начало отпускать. Слезы исчезли, пот высох, дыхание нормализовалось, и я замолк. И всё это за пару секунд. Вокруг была тишина. Больше никто не бегал с голой жопой, не смеялся, не плакал. Все смотрели на меня. Должно быть, я их напугал. Женя вновь стоял, улыбаясь, и грыз игрушку. Он забыл, что с ним случилось. Как будто ничего и не было. Все продолжали смотреть на меня. Всё так же тихо. Спустя несколько секунд, опять начался галдеж — теперь уже все носились по игровой, радостно смеясь. Наверное, мой нечеловеческий рёв показался им игрой. Для них крик был призывом к безудержному веселью. И теперь они радовались и кричали как обезьяны. Тут заходит няня и берет швабру…