Глава 3 (Глава 4)

Как и каждый житель этого города, Аврора, ставшая Анастасией, имеет свою историю. Картинка никак не складывалась в её воображении, хоть она и пыталась понять смутные события происходящего до конца. Сектанты призвали своего Бога и город терпел землетрясения. Все оставались дома. Дома поднимались вверх, земля уходила вниз с людьми в их последний раз живыми. Дома становились грудами кирпича, а вместо водохранилищ оставались городские озёра. Аврора сидела дома голодом с Анисимом и прижимались к полу, минуя друг друга. Никто никому ничем не мог помочь. Дни шли именно так. Даже сходить в туалет было для них большим риском в этих условиях. Иногда толчки утихали, а иногда возобновлялись с новой силой. Аврора была обескуражена и сбита с толку.
На улицах стояла лишь смерть и, когда толчки стихли, Аврора вышла из квартиры одна. Молчаливые руины хранили тишину вдохов раненных, погребённых под грудами камней. Туман пыли покрывал останки умерших от шока. Теперь вообще не починки электротехники и аудионов. Как поправлять здоровье Анисима? Множество раненных страшились здесь умереть безвестными. Чьи-то маленькие истории просились на свободу.
Макропейзаж представлял теперь собой свалку бетонов. Сожаления мучали Аврору от потери даже того, что она хотела пока лишь достигать здесь. Ничего не осталось. Аврора продолжала аудировать округу на предмет выживших после землетрясения и катаклизма. Ничего не складывалось и заканчивалось тем, что она просто шла дальше и смотрела на мёртвые тела. Она тщетно вслушивалась в окружающие стоны, но не могла пересилить страх подойти и помочь, так как у неё ничего для этого не было. Аврора начала искать инвентарь первой помощь, придя к этой мысли.
Толчки возобновились и груды камней разрушенных домов начали подниматься вверх. Анисим в этот момент был дома и прижался к полу под потолком в надежде на чудо. Земля вновь начала опускаться ниже прежнего уровня и Анисим лишь аудировал грохот вокруг, понимая, как и куда что упало. Раненных стало ещё больше, когда толчки стихли. Улицу залило водой, и Анисим не мог выйти из дома. Он был в растерянности.
Он был поражён увиденным и услышанным. Что могло произойти за такой короткий срок? Весь город в руинах. Всего пару дней назад всё было нормально. Анисим с трудом нашёл способ выбраться из дома и ковылять по воде, избегая острые обломки в поисках людей. Он слонялся по всему городу, но никого нигде не увидел. Может он обезумел?
Аврора искала того, кто сможет всё это ей объяснить. Никого не было. Ей пришлось принять решение отправиться о случившемся поведать в соседний посёлок, однако ей помешала фигура в униформе спасателя вдалеке. Может он что-то знает?
— Кто вы… — спросила было Аврора, но мужчина в плаще вдруг испарился, не ответив.
Вдруг все тело Авроры заболело; она не заметила, что стоит на коленях от боли. Анисим как раз вышел к ней по воде.
— От чего согнулась? — спросил Анисим.
Спасатель застал их врасплох, приставив к виску Авроры индикатор травматических дефектов. Вдруг вылетел из руин другой мужчина с копьём. Аврора сглотнула и пролепетала:
— Меня зовут Анастасия… — Мужчина с копьём не услышал её и вонзил копьё ей в грудь.
— А-а-а-а!.. — Голос Авроры заглушил карканье ворон, недавно улетевших с места. Мужчина злорадно улыбнулся.
И умерла бы снова Анастасия, но бетонные камни быстро начали реагировать на её ранение, и оно само затянулось с неистовой скоростью. Было с ней что-то, не позволявшее ей умереть. Анастасия поняла, что чувствует эти камни и они в реакции на неё начали краснеть и мерцать вопреки законам бетона. От напряжения в глазах Анастасии потемнело. (Примечание автора: Напомню, что Анастасия – это умершая Аврора по воскресению в её родном городе сейчас с двумя именами в её памяти.) В то же мгновение она открыла широко свои глаза и оказалась снова в руинах родной квартиры своей матери одна. Разваленные дешёвые стулья и разбитая дорогая посуда, рядом с которой красовались гниющие в потопе комнат яблоки. Кресло травяного оттенка зелёного устояло от рушений, и Анастасия присела там с дыркой в толстовке после ранения. Перед её глазами стояла картина прошедшего землетрясения. Всё это напоминало калейдоскоп. Чудеса и кошмары.
«Дьявольское наваждение!» — подумала наша героиня и чуть было не вскрикнула. Скудные истории людей вновь давали о себе знать.
Она жутко хотела посмотреть сериал и расслабиться, но теперь здесь ничего не было. Так же, как и другие молодые люди, что остались в живых, Анастасия на парах вседозволенности осматривалась и готовила предметы первой помощи. Анисим подошёл позже, словно в корейских сериалах и японских аниме-фильмах он был невероятно бодр и смел. По самое «не балуйся» он браво вытаскивал пострадавших из-под камней со спасателями, но вместо естественной отрыжки от перенапряжения, его лишь рвало кровью. Желанием пострадавших было чтение манги, хентая и буккаке. Всё как у нормального русского, считающего себя европейцем.
Анисим с ходом дней ударился в культуру с героическим кодексом полицейских. Ему надо было признаться самому себе, что больше его интересовал не сам кодекс полиции, а свободные сексуальные традиции современной России.
Анастасия, конечно, ещё не поднялась до «эндзё-косай» по-русски, так как сама была чуть выше двадцатилетнего возраста. Жители города переставали оперировать деньгами, чтобы оплачивать свидания с женщинами, так как тратить теперь было негде.
Анисим не удержался в порыве гуляний изменить Анастасии и выдал себя за юную проститутку красивой женщине нетрадиционной ориентации. Он не опустился до «шитаги доробоу», так как подобные фетиши его не привлекали. Всё было культурно, и она даже обрадовалась, что он простой мужчина. Однако похвастайся он чем-то подобным перед парнями и фетиш бы у него во рту оказался.
Анастасия удержалась в его отношении от скандала, но с удовольствием бы, по обычаю «крадущегося в ночи» ауксоцита. Анисим проникнул бы в спальню к ней, чтобы оказаться у неё в постели под одеялом и заняться как раз тем, с чем и перекликается в названии «этакого деятеля» подобное занятие. Надо было продолжать обустройство после катастрофы.
Анисим принялся на следующий день завязывать кульки с провиантом, который им привезли спасатели. С чужим добром не шутят. Спасатели были мусульмане и заставили беженцами их соблюдать аурата, пока хентай-секс не приснился. С не исполнившими завет спасателей поступили как на картине Катсушина Хокусаи «Сон жены рыбака». Анастасия и Анисим не разделили места покаранных, но тело Анисима так болело, словно он уже побывал в объятиях самого Ангела Смерти. Анастасия и Анисим отдыхали вместе сладким сном. Дальнейшие дни их представляли собой рутину, наполненную самым элементарным смыслом до дня, когда спасатели уехали и оставили временно беженцев здесь. Боль обострила чувства Анастасии и целый мир в следующий миг расслоился на составляющие его части снова в калейдоскоп, абсурд.
Небо молодило Анисима в парня, а земля под ногами становилось его бездной. Более того, столь сильное впечатление от работы спасателей также разрознило и его сознание. Каждый элемент внешнего мира становился как улетающие друг от друга мозаики в невесомости. Его мысли о них были полностью поглощены в разум своими атрибутами: от цвета и формы до прозрачности и непроницаемости. Осознание происходящего заняло у Анисима всего пять мгновений. Каждый миг плавно распаивался в следующее видение. То же самое ощутит человек, стоящий в метре от кузова проезжающей мимо череды КАМАЗов. Первые четыре его впечатления были при рассмотрении осколков разбитого в квартире Антонины Родионовны Эддингтон зеркала, отражающее его о ней воспоминания. Последняя прощальная нотка его размышлений здесь полностью опровергала весь его жизненный опыт. На осколках зеркала развивались истории; чьи-то истории, похожие на уже готовый сюжет интересного фильма с элементами боевика и фантастики.
Анастасия встала рядом с Анисимом. Она попыталась ухватиться за бархатный покров своего прошлого, но реальность, словно песок, пыль тех самых осколков, уходила у неё из-под ног. Все постулаты были сломлены спасателями, а окружающая действительность казалась сном. Анастасия знала, что кто-то на почве катастрофы играется с их жизнями, тянет за ниточки, словно марионеток, бросая из одной декорации в другую.
Анисим активно работал с остальными, а Анастасия отдыхала дома. В глазах рябило, а в ушах нарастал противный писк. Анастасия мучилась от головокружения. Многие после землетрясения начали осваивать городские открывшиеся поля и разгребать камни и завалы на автомобильной технике. И Анастасия силилась взять себя в руки… «Что бы ни происходило, мне нельзя сорваться вниз! Нужно идти выше, пока я не распутаю, что за чертовщина здесь проводится», — твердил она себе. – «Они даже не замечают подноготную от соседей!» Собрав волю, она открыла глаза и устремила свой взгляд выше… в сторону соседних деревень… Выше в пустоту их интриги, откуда, как из бездонного колодца, на неё смотрели два ярких глаза, вперившись в неё пустым невидящим взором. Дойти до них нельзя было, так как по пути были мужчины с оружием. Даже если идти весь остаток жизни, по пути они перехватят быстрее. Они своим огнём освещали путь без цели для тех, кто подходит им в потенциальные рабы там. Городские – это жизни, не имевшие смысла. Как разобраться в том, что происходит, если что делать и куда идти не знаешь? Жанров много для поступка и, если говорить о детективе, то он, в принципе, тоже достаточно редок для простых обывателей. Вместо того чтоб опустить руки, она опустил взгляд и увидел там то, чего так давно жаждала. Пузырёк аурина, добытый Анисимом на работах. Анастасия начала активно окрашивать выцветшие занавески в прежний цвет, хоть красителя было и немного. Получилось обновить лишь одно окно.
Анисим, работая, вновь прокладывал в новом обществе свою персональную дорогу из жёлтого кирпича. Дорога, продолженная для него кем-то другим, но столь ясная и указывающая путь к великим целям людей. Дорога, содержащая в себе множество жанров человеческих историй. Выбор, раздумья, сомнения, отступили на второй план. Все эти жанры живут в нашей жизни. Взгляд Анисима стал твёрд. Теперь он герой его собственной истории. Его мысли были чисты и движения уверенны. Ему дали пистолет и, надавив на курок, он сделал плавный выстрел на встречу своей Судьбе по заговорщику, что уже бежал к городу изнасиловать местную старушку.
«Вот так бывает со смертью, когда она в ответ одаряет тебя своим вниманием...», — думал Анисим, осторожно прыгая с пистолетами в обеих руках от стены к стене. — «Лишь бы не попасть снова в чертог к мусульманам!»
Он закончил думы и продолжил стрелять по атакующим город. В него попали и он думал, что уже не встанет. Второй выстрел. Анисим упал со стены. Он просто встал на непонятном ему инстинкте. Русые длинные волосы растрепались и он, едва шевеля расшибленным плечом, ощутил, что позвонок в его спине ушибло, но он цел, но затылок расшибло. Анисим едва стоял на ногах.
— Кап… кап…
Капала кровь из раскроенного черепа сзади. «Я умираю» — пришёл он к осознанию.
Он взглянул на здание, с которого падал. До катастрофы он помнил это помещение где миллиардеры вечно получали в разной форме выгоду от паразитизма на своих работниках разного уровня иерархии.
Все мы главные герои своей собственной истории длиной в 60-90 лет по обобщённой статистике нашего жизненного срока. До землетрясения это был банк. Он не мог пасть, но теперь это руины.
Мир бросил Анисиму вызов отказом даровать смерть и он, обречённый жить, сжал пистолет в раненной руке. Он повернул ушибленную шею, которая болела в агонии и отправился на передовую, чтобы выяснить откуда бегут захватчики.
Анастасия и Анисим делали свою собственную историю длиной в 60-90 лет, а конец у всех у нас один – все мы там будем.