А люди есть? (Глава 5)

Паническая атака. — заключил Кессер, после очередной волны дрожи, прошедшей по телу от макушки до пяток. Паника, по мнению Кессера, отличалась от страха тем, что это уже не чувство, а физиология. По иному говоря, ты уже не просто боишься, ты уже не боишься, а просто трясешься и впадашь в ступор. Что называется, заклинило. Или бежишь за собственными глазами. И здесь ты не контролируешь себя, потому что это уже не ты, а твое животное, как обезумевшая лошадь понесло. Кессер еще не сталкивался с подобным и поэтому не знал, можно ли это укротить. Состоялась его первая встреча с собой, что называется, в полный контакт. С другим собой, как будто второстепенным, мало себя проявляющим, кажущимся слабым и легко контролируемым. Но! Обманчива податливость животного. И сила зверя непредсказуема, как стихия.

С таким высоким начальством, так близко он еще не бывал. И тем более, по традиции землян, не приветствовал за руку. Одетый в волосатое пальто начальник смотрелся как обросший шерстью снеговик.

— А, вон что это за волосы! Это же мех животного! Пальто сшито из шкур. — догадался следователь, хоть и не видел ни одного живого существа, кроме людей, потому что ни насекомые ни птицы ни звери не обитали под куполом. Не водились в космосе ни домашние питомцы ни вредители. Хотелось бы назвать этот мир стерильным, но куда же без вездесущих вирусов и бактерий. Зараза выживает везде. Но, а как же насчет морального кодекса: экология, сохранение видов и прочее гуманистическое? Неужели на Земле еще в изобилии дикие животные, чтобы шить из них одежду? Кессер образованный, он всё знает о Вселенной и об известных в ней расах и цивилизациях. Однако, он думал, вернее, не думал, а, оказывается, думал именно так, что шубы у людей, даже не в помине:

— А тут ходячая мумия «здрасьте» вам говорит. Да, еще своей отсыревшей в гробнице клешней сует тебе в живот, мол, потрогай мою отвратительную конечность. Антиквариат плешивый! А, ну да, в склепе то прохладно, вот оно и утеплилось… Действительно клешня с перчаткой в форме ладони. А человек ли передо мной?

— Господин следователь вам не кажется, что вы увлеклись фантазиями? — остановил себя Кессер.

— Итак. — взрезал общее молчание снеговик с малюсенькой, по сравнению с громоздкой шубой, головой, со стертыми, как и положено снежку, чертами лица. Бледные тонкие губы, бесцветные глаза, спрятанные в круглых щеках. Части лица терялись в мясистой белизне оного. Человек Третьего уровня — хомо инкогнито.

Человека с предпоследней ступени кастового общества людям второго и первого уровней не дано увидеть за всю свою ничтожную жизнь. В мероприятиях те не участвуют. В рекламах не снимаются. Интервью не дают. И вообще никак не представляются никому. Не офишируются и не визиализируются в миру. Невидимые и недосягаемые топ менеджеры. Их горстка, но все знают, что они есть.

В фургоне со спецаппаратурой холодно. Отопительная система не предусмотрена. Кто же знал что она понадобится. Дыхание людей оседает на металлических стенках чем-то белым и отталкивающе холодным. Льдом или инеем. Чем-то вроде.

— Докладывайте. — прозвенел голос снеговика на фоне глухого шума снаружи. Бесстрастный взгляд задержался на испуганном начальнике Кессера.

Выглядел шеф как раненная птица, обеспокоенная вашим приближением, и которой некуда от вас деться. Его официальный вид искажался застегнутым наперекосяк форменным пиджаком. Растрепанной прической лысеющего дистрофика. Он хлопал веками и бегал туда сюда глазками, мял форменную кепку, сложив руки на ляжках.

Встретившись взглядом с ехидно улыбающимся Кессером, шеф неожиданно встрепенулся, выпрямил спину, расправил плечи как петух крылья.

— Господин, вы хотите знать, что происходит там внутри?! — бодро начал он и осекся. Мышление запуталось в синопсах. Хаотично забегали нейроны в поисках необходимой информации. По-видимому, шеф не владел обстановкой. Он снова смотрел на Кессера, теперь как одноклассник у доски, ожидающий подсказки. Кессер понял в чем дело и пожал плечами, мол, а я тем более не в курсе.

— Судя по докладам, поступающим с места происшествия это… это… эпидемия бешенства охватившая часть жителей Базы. В результате чего произошло массовое убийство. Убито… э… Господин, точная информация обрабатывается. Отчет в скором времени будет представлен вам. Эээ… что касаемо зараженных лиц их тыщ пять-шесть… Эээ… Дополнительно и наших около четырехсот. Ничего доподлинно не известно, господин…

Официального доклада начальству дальнему у начальства ближнего не выходило. Шеф путался в стилях речи и в мыслях в голове. В нем боролись и вина нерадивого подчиненного и возмущение несправедливостью предъявляемых к нему требований, вероятно ему так и думалось:

— Ну что я могу знать, когда никто ничего не знает?!

И по-видимому следующими были мысли:

— Ну что я ему скажу? Что мы все тут повымерзнем ничего не делая. А без огнестрельного оружия мы ничего и не сможем противопоставить озверевшей толпе превышающей нас в количестве. Где утепленное обмундирование? Где оружие и боеприпасы? Где средства защиты от заражения? Что за бл-во здесь происходит? Что с жизнеобеспечением города? Пусть бы сначала этот хрен отчитался перед нами!

Любой на его месте думал бы тоже самое. Правда же? Может да, может нет, но я точно знаю, какой вопрос ему не терпелось задать:

— Кто отдал приказ замуровать моих парней вместе с этими?

— Зачем сюда позвали меня? — соображал Кессер. — Неуместен капитанишка среди трех полковников и одного генерала. С десяток майоров толпятся снаружи, как рабы перед домом хозяина, а я рассиживаю с господами. Пойду-ка я отсюда…

Кессер привстал как будто собрался на выход.

— Ты чего Кессер? — зашептал шеф, округляя глаза на вытянувшемся лице. На них не обращали внимания, слушая доклад другого полковника.

— Ничего я. Просто поправиться. Блокнот достать, вот. — Кессер вынул потрепанную записную книжку из кармана брюк и сел.

— Я-то зачем здесь? — склоняясь к шефу, прошептал Кессер.

Теперь шеф пожал плечами и глазами, выразив Кессеру ответное недоумение:

— Не знаю.

Вскинув глаза к низкому потолку, словно читая на нем, не теряя сосредоточенности добавил:

— Распоряжение свыше.

Пока начальство кумекало над чертежами стадиона, возложив их на неудобном раскладном столике, Кессер исподтишка разглядывал генерала:

— Определенно, есть в нем что-то нечеловеческое. Эдакая сверхневовлеченность в происходящее.

Снеговик почти не мигая, лицезрел на подчиненных. Запахнувшись в шубу, почти не двигался. В его позе ни капельки напряжения и неестественности, вызываемых посторонними. Складывалось впечатление, что он и не видел никого, по крайней мере из людей. Какие-то мелкие животные копошатся у ног. К нему так и хотелось обратиться:

— Ваше преснисходительность.

— Да, действительно, в нем чувствуется власть. Врожденное это или приобретенное? Как вообще туда попадают — на верха? — Кессер снова поддался воображению. Ему казалось, что сидевший перед ним человек настолько мощный энергетически, что при желании может убить взглядом.

— А не из расы ли он вампиров? — Кессер, словно прозрел. — О боже, а кто тогда нами правит? — Его передернуло от озноба, который впрочем и не проходил. — Они же вроде вымерли. — Эта как будто глупая мысль сильно обеспокоила старшего следователя Тима Кессера. Затем пришла мысль еще глупее. — Надо заглянуть ему в рот.