Глава 4 (Глава 5)

«…Было море… современная деревушка… города… ничего необычного, кроме сказочного женского, чем-то отталкивающего и веющего нотками страданий шёпота… Вокруг города было как в танце само время, и также ничего подобного тем звукам, которые многие слышали ближе к деревушке, откуда порой лилась чудесная песня… С этим явлением были знакомы многие и знающие его часто на этом играли социально и много зарабатывали, что представляло собой саму гармонию их городского обыкновения, которое сформировало некое городское проклятие. Одна из одиноких горожанок знала об этом. С ней до сих пор не происходило ничего необычного, потому что она часто любыми силами уезжала отсюда в Америку…»
А Города на могилах стоят
Ты у себя дома
Трупы молчат…
В одном из многочисленных городов
Долетевшие звуки
Мёртвых стрелков…
Там, где Советского Союза память мертва
Людей продают,
Там, где голубая война,
И сердце на части порвут,
Вероятно, где нищие ждут
В белой одежде
Их люди убьют
В танце обычного города…
Могильщики ждут
Женский шёпот с леса поющий,
Где ищут люди в белом
Кто из жителей пьющий,
Среди мертвецов и между делом,
На магистрали бомж,
Помощи ждущий
Добрых людей…
И ты его руку до крови сожмёшь!
Смерти детей…
Кончилась ночь
Скуки моей…
Пусть не верит никто
И просто глядит
На новый день,
Что ему неустанно твердит:
«Мне всё лень!»
Но наступил к нему,
В хромоте,
Подобный ведуну
В черноте.
Тот, кто время не ждёт,
Хочет смерть одолеть,
Звучно кровь его пьёт,
Чтобы не умереть…
Если сможешь – забудь,
А не сможешь – кричи
И занудой не будь,
И врача пощади…
На улице зов
Также хозяйничала весна,
Где лечили психов люди в белом
И была их совесть чиста.
Среди мертвецов и между делом
Когда ещё ходят в плащах
Отлавливали лечить людей смело,
Держа на казённых харчах.
И весенних лёгких пальто
Проносилась мелодия…
Никто не знает кто
Шепчет у деревушки рапсодию…
Люди на улице ходили уже в весенних лёгких пальто или куртках, но уже без головных уборов.
Меня зовут Марк и мне уже 50 лет. Более десяти лет я проработал инструктором по психологической подготовке государственных служащих и населения города Ялта. Никто не знает о том, что мне в молодости диагностировали шизофрению. Я умею совершать психическое убийство человека, взывая к стихие определёнными волнами моего головного мозга и знает об этом только мой знакомый старик-миллиардер, который поделился со мной этим талантом. Сначала он заставлял меня практике таких убийств и позволял путешествовать по главным городам Российской Федерации. Я прошёл много опасностей городской жизни и часто скитался один, когда у меня начинались синдромы от перегрузки мозга моими возможностями.
Последний мой разговор со стариком обернулся конфликтом, так как я спросил в ходе разговора его настоящее имя, которое он от всех скрывает.
Я ещё раз сквозь зубы произнёс: «Пошёл ты!» — и выругался про себя. Я быстро побрёл, почти побежал прочь. Неожиданная встреча с моим в буквальном смысле благодетелем была испорчена и забыта. После дурацкого разговора с неизвестным до сих пор мне человеком на душе остался мерзких ощущений осадок. У меня плохая память на лица. Лицо старика ничем особым не выделялось среди лиц остальных людей, само по себе оно не носило ни приятного, ни отторгающего впечатления, но что-то неуловимое в нём, словно от дьявола, искушающего властью, отталкивающе на меня действовало. Всё передавало и напоминало мне о безумной жути, которую я испытывал перед стариком и от него скрывал за своими глупыми фразами молодого подростка в мои уже пятьдесят лет, за что сам себя укоряю. У меня было желание оттолкнуть его и убежать, которое появилось с первой же его фразы мне на улице при нашем знакомстве, но меня остановило собственное состояние, которое психиатры считали шизофренией. В лабиринтах моего подсознания являла своё облик наша звезда – Солнце – сообщая точные черты о часто непонятном мне изменении окружающих меня объектов. Обычно я уверен, когда ощущаю некие волны, исходящие от людей. И трудно было понять ещё и то, что он на мои грубости отвечал загадочной улыбкой и начинал рассказывать жуткие истории, обращаясь ко мне на «вы». Снится ли мне всё это? Во всяком случае, при первой же возможности уйти, я ушёл, чтобы поделиться своими проблемами далеко не с друзьями или близкими людьми, а с тем, что вообще неведомо людям, так как я всё равно был один. И бегом… вот я уже бегу не один… а можно сказать, даже и много людей уже бегут со мной, потому что свои последние слова люди говорят, не издавая не звука. Незнакомец выкрикнул мне в спину загадочные слова о новых местах, пытаясь всей толпе через меня уже задавать направление нашего бегства. Мы осознавали, что бежим от своей нищеты и проблем, так как у всех свои причины сбежать. Были с нами и те, кто бежит от своего богатства и все мы бежали.
Кто-то в толпе беглецов задал мне вопрос, подбежав ко мне:
— Куда мы сбежим?
— Я расскажу тебе всё на месте. Я боюсь, что ты мне не поверишь. Я сам едва верю, что это происходит наяву, а не во сне!
Но я не мог избавиться от застрявших в мозгу слов: «Может ситуацию спасает производство ДСП?» — как будто бы сейчас я вижу ответ на этот вопрос, но если все мы сейчас были щепки, то чем мы стали сейчас все вместе, и к чему всех нас это обязывает?.. Я не мог понять, в чём тут дело!
— Мы скоро прибежим?
— А что? – спросил я очередного незнакомца.
— Просто ответь на мой вопрос.
— Не спрашивай сейчас.
Я ощущал себя жутко перед будущими трудностями, обмывая своё сердце, заставляя его учащённо биться от наступающего ужаса ожидания будущего; я часто оглядывался назад, нащупывая глазами невидимого преследователя, а это просто Солнце лучами бьёт меня по затылочным нервам, осознавая тоже моё присутствие на планете. Уголки моих губ неблагожелательно и кисловато фыркали вслед моему страху – да что я – уголовник, совершивший убийство? Такое яркое впечатление кажется, и по факту видно сейчас только попку классной мымры, в которую вкатить бы пару кубиков антидепрессанта за слёзы… Но вот оно: было недалёкое от дома место, внушающее страх, – презираемый людьми животный инстинкт, так как мы не умеем им пользоваться нормально — настигающий нас в самый решающий момент жизни. Страх заставляет человека делать глупости… а почему, собственно, люди презирают свой страх?!.. Потому что пиковое развитие интеллекта на страхе претерпевало смерть от эволюции или отравления лекарствами, так как людей, поддавшихся страху, считали или часто считают инакомыслящими. Виной всему выбор доминирующей части человеческого стада, так что в суицидах неизбежно виноватым является не только суицидник, но и то большинство, что формирует его устои мировоззрения. Тем не менее, страх важен, так как без использования этого инстинкта разум человека исказится, и он может себе от любопытства и наивности вырвать глаза, изувечиться. Бесстрашными жить невозможно, потому презираем мы, подразумевая страх вовсе не это. Люди бросают друг друга в опасности от страха – вот что может вызвать презрение. Это лишь один из вариантов. Виноват всегда полученный в результате инстинкта поступок. Презрение может быть излишнего страха чаще всего у мужчин к женщинам. (Примечание автора: «Значит, отдёрнуть вовремя руку от огня, чтобы не обжечься – достойно, а инстинктивно почувствовать гораздо большую опасность – недостойно?» (Светлана Рожкова, «Сила жизни») На самом деле этот момент люди часто не понимают.) Инстинкт самосохранения – это часть нашего рассудка и стая по естественному порядку природы устанавливает некую норму. Так у всех видов животных, так как преодоление инстинкта самосохранения формирует любопытство. Ощущение гораздо большей опасности, например, от огня может перейти в паранойю, где инстинкт самосохранения человек уже не сможет преодолевать и получится боязнь. Нерв заклинит, и он будет на огонь давать стопорные реакции. С моей позиции дело в том, что при ощущении гораздо большей опасности от огня человек должен пойти на большее преодоление, так как при этом у него явно выше интеллект и стая будет забивать сильного конкурента сознательно. Стае нужны послушные рабы всегда, а гении для всех обычно обуза, которую удобно использовать для своего развития. Такова общая биологическая пока ситуация. Другое дело ещё учёт поступка. Если человек, увидев в огне большую опасность не изучает его, а толкает туда другого человека, чтобы проверить свою догадку, то это самый пик доминирования страха. Человек становится гением только, если преодоление своего страха при определении у него большего уровня опасности, у него развито выше его же силами. В этом случае он не представляет прямой социальной угрозы, но стали считать, что любой конкурент уже социальная угроза, пойдя по пути маньяков. А разве не я перед не понятным уже открыла рот для того, чтобы разжечь моё жгучее любопытство, заставляющее меня работать до умопомрачения в поисках ответа?.. Реально мрачный эпизод предстал перед моими глазами. Место, куда мы прибежали было разрушено кем-то в обломки от стоявшего здесь дома, который старик пожаловал давно нам убежищем. Дальше на нас, с разных сторон, окружая нас, группы подростков из тех, кого принято называть в Японии и странах Азии анимешники и редан, налетели с дракой, отрезая нам пути к отступлению, но мы бежали, считая, что сделали своё дело. Я понемногу успокоился. Все мои последователи на отдых от Ялты, спонтанно побежавшие за мной, скинулись, наняв кучу такси, чтобы не возвращаться в Ялту пешком. Дальше мы начали думать все вместе: вернуться или продолжить путешествие? Мы разделились на три лагеря: один решил ехать дальше на молоциклах, разведывая обстановку, остальные нанимать машины, скидываясь, и подрабатывать, а третья группа уезжала домой, взяв наши контакты на случай с нами событий. Мало ли чудаков шляется по России, напялив на себя металлические заклёпки, цепочки, браслеты, кожаные перчатки, куртки и ремни с ЛГБТ символикой, обитая в квартирах больших городов. Крашенные чёлки и особые стрижки под персонажей мультфильмов придавали им вид устрашающий. Я огляделся. Они бежали к нам. В другое бы время их стремление и в другом бы деле. На вид их можно было бы сравнить с боевой раскраской индейцев. Мои ноги, чувствуя их угрожающее намерение, становились уже верны команде «бежать», словно дрессированные собаки; в их руках катаны и ножи, кастеты, железные дубины выглядели опасно – где такая оборона для нас? – «бежать быстрее!» — унесли нас всех наши ноги подальше от места нашей будущей схватки, так как они явно не планировали с нами ничего даже обсуждать, а цель у них грабёж. В общем, такие самые крутые ребята и девчата, вышедшие из подворотни на заработки в условиях безработицы в стране, которую в новостях рисуют очень маленьким процентом… Ноги унесли нас в не знакомое место. Я шутил, что Земля круглая и у нас ещё есть шанс дойти обратно. Я узнал у проходящего мимо прохожего, где я нахожусь, но как мне вернуться мне никто сказать не мог. Как мне пройти туда, где я должен был бы находиться? Где я должен быть сейчас? Я бодро зашагал назад. Остальные в забаве этого предприятия шли за мной, останавливаясь иногда в кафе. Все мы разбредались, созванивались вечером и сходились вместе. Незнакомый нам город, место было не особо людное. Я лишь недавно начал петлять по незнакомым кварталам разных городских пределов Большой Ялты пешком, насвистывая под нос что-то весёлое, и останавливаясь на длинные привалы, чтобы перевести дух от ходьбы, но ничего удивительного или нового я для себя не увидел, — города напомнили мне прибрежные сети человеческих муравейников: Южнобережное шоссе, улица Ломоносова, Севастопольское шоссе, улица Горького, Сосновая улица… и множество производственных корпусов за городом, где название улицы было потёртым на табличках «А», «Б», «В», «Г», «Д», «Е» — в наши дни нет ничего позорного в том, что в городах легко заплутать или заблудиться, но от местных жителей упрёк в кретинизме я услышал не один раз при вопросах к ним. На этом же самом месте, легко овладело моим рассудком Солнце, будоража грёзами мои мысли, так я без труда прочитал у прохожих по их лицам, что сейчас меня забьют насмерть, если я ещё раз кого-то потревожу и что засада, преследовавшая нас ранее, недалеко от моего местоположения – моя воля уже привыкла к насилию от стихии, так как я уже был ею ранее подавлен, справедливо покаран своими пережитыми тяготами! Толпа жаждала крови. Крови того, кто уже спокойно гребёт свои выгоды чужими руками, чутко смотря по сторонам убийц с целью рассмотреть и запомнить их, и причислить к преступникам. Я шёл один по знакомым местам, а теперь передо мной это незнакомое местечко. Собственно, улицы были старательно отделены на периметры кварталов, но их однообразие несло упадок туристов, любящих изучение архитектурного домоустройства городов. Очень похожи одна на другую. Поняв это, больше всего мне стало обидно за проектировщиков – вот за что им достанется доля проклятий от местного правительства! Хотя со мной явно можно поспорить не раз, но любое знание человека достаточно условно и неправильно. Глупо верить в правильное знание, если понимаешь, что каждый силой своей биологии ставит его исполнение. У людей есть забавная игра в петухов, когда они спорят на любую глупую тему, меряя силу своего головного мозга в момент спора. Особенно забавно, если они не понимают, что именно с точки зрения их анатомии они в этот момент делают. Стандартная нумерация домов, от которой на моём лице явно читался мой страх, как мне тогда казалось, неминуемости человеческого замедления в эволюции общего хода рассудка, даже названия улиц какие-то обычные и общие… стандартные… что-то необычное увидел я… сейчас глянем… это происходило всё очень быстро… и я завертел головой в исследовании и поисках… я ещё успел вспомнить издевательства и насмешки надо мной тех, кто был моими силами справедливо убит вне расписания заданий от старика. Когда они издевались, это для них было ровно троном, с которого я их беспощадно сбросил не слабым ударом спиной об землю! Мне пришлось тогда быстро уезжать из Подмосковья, а иначе фермеры бы меня сдали в психушку. Я читал названия улиц и не понимал их… прочитал… не понял… в мозге что-то не срабатывало… Я почувствовал в себе новый прилив сил и оглянулся ещё раз… меня переполнила та самая праведная злоба и желание правды на своей стороне, которую я не мог пока достичь так, чтобы люди со мной согласились. Может, больше инстинктивно, думая защититься, я вытянул руки вперёд. Представители азиатских субкультур уже подъезжали на машинах ко мне. Я, страстно пожелав остановить их, взял валяющуюся металлическую трубу с земли! Я подбежал на них, а они на меня. Бой начался, а стихия овладела моим гневом, и я отключился в танце их крови. Как передать весь ужас того, что я увидел после боя один на двадцать человек?! Я остался среди избитых мной трубой тел в промзоне, но меня тоже скручивало от перегрузки и множественного физического усилия. Я предпочёл бы, чтобы это была авария с жертвами, но я избил ни за что напавших на меня молодых людей, а не помог им добыть денег на еду, как принимают в идеале нравственности люди… Следующая их партия подъехала и бежала ко мне. Один из них сказал всем остановиться… и они остановились!.. Я понял, что они остановились по собственной воле, а не от страха. Должно быть, они что-то замышляют. Сейчас от моего дальнейшего шага зависит весь дальнейший ход событий, но я не знаю, что поделать. Я убил минимум пятерых из двадцати мной искалеченных. Волосы у меня стали дыбом. На меня нахлынула какая – то секунда расслабления… это явно дышал головной мозг, удерживая биоритм плоти. Казалось, что стоящая передо мной толпа товарищей избитых двадцати анимешников уже желает мне лёгкого пути на тот свет. Слабо они сделали шаг вперёд! В спокойной уверенности своих прав я шагал к ним с трубой в руках. Нет, ближе я их не подпущу. Я достал пистолет и начал стрелять. Они начали бежать и спасаться от меня. С телефона одного из уже избитых безработных представителей субкультур я вызвал на это место скорую и быстро убежал. Ещё груда ответственности за убитых людей теперь лежит на моей спинке. Виктория и группа, с которой я уже отписался встретиться здесь меня стояли и ждали в центре Ялты, переполненные любопытством как я уцелел. Сбежавшая от меня группа анимешников надвигалась, вырулив из-за угла большого здания, мимо которого я проходил. Моё летящее на дорогу, полную машин, тело могло лишь отбрасывать тень в форме крестика, а сам я остался на капоте какого-то джипа, переполненный ужаса и безумия!.. Наиболее вёрткий анимешник достал огромную и вполне боевую катану из какого-то специального для такой ковки металла и двигался на меня!..
Когда автомобиль остановился на скорости и меня сбросило на дорогу, в трёх шагах от себя я ощутил то, чего до сих пор при полноте постижения не знаю, как не знаю, почему я не умер прямо на месте от ужаса! Прохожие схватились за головы и закричали. Мёртвые материализовались и их видел уже не только я. От них плотной кучей, словно стадо испуганных обезьян, стояли явно удивлённые подростки, не понимающие, как собственный страх удерживает их от нового шага. Должно быть, их спасали вытянутые вперёд ладони… они будто отталкивали от себя то, что их так пугает. А меня спас великий инстинкт жизни – мой страх. Я смог почувствовать силу Солнца на себе! Я смог атаковать испуганного мертвецами голодного ублюдка с катаной и победил. Мужчина от безумия пырнул при мне себя в живот от моего посеянного в его сердце ужаса. Я применил неведомый для многих людей уровень сигнала телепатического общения – анатомический — в этот момент. Медленно разворачиваясь по кругу, напряжённый, с натянутым выражением холода на лице я скрипел зубами. Ноги мои сорвались с места вопреки моей воле, и я побежал, не успев о том даже помыслить; я бежал и бежал, унося себя подальше от этого чудовищного зрелища самоубийств в безумии страха перед мертвыми во плоти у людей. Невозможное в реальной жизни свершилось при мне! Мёртвые… Мёртвые стояли и выли звуками скрипа стекла как живые… Они всё-таки пытаются делать шаги… ну да, я при этом успевал думать, что бросил Викторию там… что я сплю, и мне надо проснуться; второе дыхание открылось у меня и я, не дожидаясь возвращение доминирования инстинкта самосохранения тогда тоже пытался вернуться к ней туда, где ждали меня мёртвые… когда я вернулся к ней, она также была удивлена… закрылось моё первое дыхание и я ослабел рядом с ней… закружилась голова… я подозревал, что мёртвые ждут момент на нас атаки. Они просто стояли посреди дороги в центре города, мешая машинам проехать. Стихия зачем-то призывала мою плоть, и я это чувствовал. Усилием воли я взял под контроль своего разума лёгкие и все остальные органы тела. Среди мёртвых я узнал Алису. Она уже смотрела не на меня, а на Викторию и та истерически спилась пальцами в моё плечо. К мёртвым подошли полицейские, приняв их за живых в гриме. Самая большая из мертвецов женщина взяла двоих полицейских за горло двумя руками; она попыталась поднять их над землёй на сорок сантиметров, но видно сил не хватило. На двадцатом сантиметре от земли она отшвырнула их в стеклянную витрину магазина одежды. Виктория, я и мои былые попутчики сжались в круг, чтобы друг друга не потерять. Пальцы ног стали чувствовать неровности тротуара через обувь от стресса. Мёртвые прыгнули в нашу сторону, отталкивались от земли подобно прыжкам гепарда! Виктория поддалась панике и медленно она стала выходить из круга… вот она уже за опасной чертой рядом с одним из мёртвых… Мои руки в панике потянулись к ней, а ноги начали бежать, тоже подражая гепарду, не пренебрегая сопротивлением внешней среды и скольжением на земле! Виктория отшатнулась назад от мёртвого… ещё несколько шагов назад, ну вот… она у меня в руках и в относительной безопасности. Все инстинкты быстрых животных стихия стала пробуждать во мне, и я ощутил силу; стихия наполнила мой разум силой и знанием, и я начал доминировать в экстазе и злобе на эти аномалии, ощутив праведную волю их создавшего явления, но меня всё же окутывал дикий ужас от моей слабости перед Солнцем. По сравнению со мной Солнце – это целый мир, куда мне живым не ступить.
Все мы снова в кругу, а мёртвые стерегут нас кучей. Теперь держать их вместе группой стало даже легче.
— Ну что же вы так, Виктория? Разве можно давать повод им повод выманивать вас для убийства? — вопросил один из моих попутчиков, едва Виктория снова присоединилась ко всем.
— Простите господа! Виновата! И страшный крест теперь защитит нас от них! Просите, что хотите, только не повторяйте никто мою ошибку, с меня дуры, пример не берите! А? Спасибо за то, что сильно меня за глупость не осуждаете! Я больше в сторону мертвецов не двинусь и ногтем мизинца правой ноги, — закричала Виктория, так спокойно и плавно клянясь группе в извинении, воспитанно крестясь и кланяясь.
Мёртвые начали выть какую-то мелодию. Гордому своей миссией, мне удалось повалить одного крупного мертвеца на спину! Вот только, Виктория снова, кажется, стала подчиняться их воле – она снова хотела к ним выйти из круга…
Я вышел из круга первым, так как все уже выбились из сил и начиналась паника в нашей группе. Мёртвый стал за моей спиной. Я пошёл вперёд быстрее. Он преследовал меня, тяжело ступая по земле, сотрясая её на несколько метров от его туши! Всё же он не мог меня нагнать – Солнце отпугивало их от меня незримым для обычного глаза человека усилием. Я опять расслабился. Вся толпа продвинулась шага на три вперёд за мной, но стараясь не привлечь следующего за мной мертвяка. С явным намерением продолжить начатое мертвец пытался подойти ко мне ближе. Мёртвые излучали очень тяжёлые для всех живых ещё людей микрозвуки; вибрации доходили порой и до меня. Эти содрогания вызывали у меня понимание, что я был не прав и даже столь незначительные на слух и глаз действия мёртвых наносят физический ущерб, словно это анатомические слова моему организму; физиологические слова-волны от этого мёртвого пролили иной свет в моих глазах на этот мир; что все, кто меня окружал, смотрят на меня как на шута, жестоко издеваясь надо мной на уровне мышления моей плоти или бывшего заключённого тюрьмы, застрявшего среди обычных людей узником своего преступления; что все совершённые мной глупости, которыми я плевал вслед другим, вернулись мне обратно. Это заставляло меня ещё быстрее перебирать ногами, двигаясь вперёд к неизвестному мне безопасному месту от них. Все мы побежали, прорвавшись от мёртвых с утроенной скоростью по улицам Ялты. Нам не было известно откуда у нас сейчас столько сил. Будто сам мир повернулся к нам лицом.
— Простите меня, но между всем прочим, уже вечереет! — вымолвил мужичок, не переставая креститься и кланяться. На грубых щеках уже выступала синева от прохлады. — Прошу Вас, Марк!
Вечер взял своё; было уже достаточно темно. Некоторые из нас слились с толпой преследующих нас мертвецов, ЗАЧАРОВАННЫЕ ИХ ПЕСНЕЙ. Впрочем, незнакомые мне люди, видно, мало меня интересовали. Как только мне удавалось скрыться в проулках за домами, уйти с линии горизонта «их» обнаружения, – не хочу даже упоминать слово «мертвецы», — Солнце словно караулит мои мысли; и неизменно, как будто откликаясь на них, появляется, стоит лишь подумать, что «это» сейчас появится!.. — я стоял, вслушиваясь в гулкую тишину, и едва до меня доходили скребущие шаги мертвецов, что преследуют нас. Я был испуган и снова пустился бежать, крикнув остальных, даже не думая куда, в какую сторону, не разбирая дороги, петляя по кварталам, как стадо испуганных козлов все мы бежали… Виктория бежала рядом со мной. Должно быть, она опять испытывала истинное раскаяние. Сила стихи бушевала во мне, и я не удержался применить её. Мне удалось остановить их усилием воли, но отдача моего усилия подняла моё тело высоко над землёй, где-то на полметра! Мы совершили ни один круг, исследуя куда они отступают от нас. Пока они держали направление снова к центру Ялты. Я вернулся в жене и получил, наконец, поцелуй, что способно растопить лёд любого мужского сердца. Пока мы боялись расходиться и решили накупить палаток и заночевать за городом, так как там проще держать от мертвецов оборону. Мы снова побежали, так как мёртвых по городу уже было много и дороги перекрывала полиция. Я не сообразил, что так бегать можно долго, прямо до пика своей усталости. Мы добежали все до окраины города, но никто не мог пересечь выезд даже пешим ходом – все столбенели от какого-то звука. Я думал об этом много, но не до бесконечности, — о том, что будет… однако я не стану извещать о своих мыслях… было ли это истинным?! Мы попытались пробежать, зажимая уши, но достаточно крупный мужчина, бежавший первым, упал от остановки сердца, и мы побежали все в панике назад в Ялту. Когда я свалюсь также, не выдержав напор внешних испытаний?! Даже думать не хотелось. Я обратил внимание на одного из мужчин среди нас. В мужчине я узнал главу полиции. Мы добежали до подземного перехода. Я нырнул туда, предварительно спросив главу полиции: «Удача?» — и по его взгляду понял, что он даже не понял мой вопрос! К нему можно было не обращаться. В переходе я ударился о что-то торчащее из стены правым коленом и из глаз пошли слёзы – там было очень темно. «Да вляпался, безумный старик куда-то пропал, и Полина на сообщения не отвечает, ну ничего, может обойдётся!»- у меня тогда ещё теплилась надежда на лучшее. Но тогда меня удивил глава полиции, когда из-за тёмного угла подземки выглянула его мерзкая уже знакомая физиономия с фонариком, упрекающая меня взглядом за безобразную предусмотрительность. Может быть, моя очень удивлённая с раззявленным слюнявым ртом рожа его раздражает, но он взглянул на меня виноватым взглядом после того, как мы смотрели друг на друга в темноте минут пять. В темноте меня снова посетило ощущение, что мёртвый заходит в подземку. Это следствие моего расстроенного воображения?.. Я посмотрел на главу полиции, и взгляд его выражал одновременно безволие, тупость и горделивость. Это был человек с легко читаемыми потоками его мыслей, — как будто он телепат и общается со мной не тем, чем надо!.. С криком «Пошел прочь, болван!» он оставил меня в темноте одного с моим больным воображением. Впрочем, любой человек на его месте поступил бы также, если бы кто-то о нём подумал также, как я об этом мужчине в тот момент. До чего людей только не доводили две крайности: нищета и богатство. «Вот же...» — думал глава полиции, покидая меня в подземке и идя дальше, ища прощения Святого Духа и Христа Спасителя за свой грешок. Я стоял один в темноте и ко мне явно кто-то двигался и выл. Я замер и прислушался. Ответ пришёл мгновенно. Ко мне шёл мертвец и я в одышке выбежал за главой полиции, не видя ничего и следуя неведомому инстинкту моей плоти. На выходе из подземки у меня зазвенело в ушах. Неужели, на улице мне стало совсем плохо?! Меня уже ждали друзья того парня с катаной, а наши оставили меня им, посматривая издалека что со мной будет и держали Викторию под локти. Эту разгорячённую толпу безработных любителей аниме я уже видел, но удары от них пришлось принимать уже без сил сопротивляться. Боль растекалась по всему телу, принося с собой телесные мучения, от чего меня окутал тот самый страх, перерастающий в ужас грядущей ко мне смерти. Мне хотелось спрятаться от ударов, но в неурочное для них время я собрал свои силы и им старательно врезал. Голова жутко заболела, и я понял, что уже наступает утро и видно первые лучи Солнца. Мою руку держит она, — Виктория. Мне хотелось скрыться от света, людей, мчащихся машин. Я резко встал и налетел драться на эту сорвавшуюся с цепи свору безработных, одурманенную неизвестной целью своего благодетеля, от которого они все ждут деньги за наши, может быть, тела!.. Я вырубил троих, но оставшиеся пятнадцать меня избили и я, превозмогая боль, бросился бежать, ища укрытие, а по пути моё сознание почти угасло, сменяясь неким автоматом меня на грани инстинкта выживания. «Нужно бежать к остальным! Я не смогу бесконечно отрываться от этой толпы! Но помогут ли они мне?!» — подумал я и упал без чувств. Очнулся в темном помещение, похожем на подвал. Прямо над собой я услышал звук тяжёлых шагов, увидел тени людей, почувствовал эхо удара обуви о что-то железное, и в ужасе нырнул дальше по туннелю, который нащупал, к моему счастью, я был в том самом подземном переходе и вышел на улицу, где просто бродили материализованные звездой мертвецы.
— Что мы вам сделали плохого? Вы нас собрались тоже утащить на тот свет?
Мертвецы мне не стали отвечать. Пахло сыростью после дождя. Тусклый свет пробивался сквозь тучи, проникая крошечными порциями и едва освещая улицу. Я вошёл в помещение какого-то отеля и снял номер – денег я приберёг много. После я прошёл в номер и старался там вспомнить всё, что я уже на тот момент пережил, осматриваясь в номере. Вдруг в одном из темных углов мне показалось, что кто-то двигается. Я всё осмотрел и никого не нашёл, решив спокойно лечь спать. Был день. Через минуту в номере начал разноситься стон и кряхтение. Передо мной снова стояла Алиса и кашляла кровью. Я вгляделся в её сморщенное болью лицо, но не смог ничего умозаключить, так как я был изнемождён и глазах всё расплывалось. Алиса посмотрела на себя в зеркало и начала кричать, но я всё равно потерял сознание прямо так.
Очнувшись, я открыл глаза и увидел подле своего лица сухую руку и лицо Алисы. Я еду в метро. Мы явно в Москве.
— Алиса, как я оказался из Ялты в Москве?! — вскрикнул Марк.
С её стороны поступило только молчание и, по всей видимости, полное непонимание происходящего, — похоже, она только что разрушила один из миражей, наложенных Солнцем на человеческие города, словно околдовавшая природную кару Бога колдунья, а молодёжной группы анимешников здесь и след простыл, словно их никогда и не было. Марк ощущал себя так, будто его только что разбудили – спящего. От страха он совсем позабыл, что Алиса его уже более 25 лет как почила. Марк смотрел на Алису рядом и вздрагивал при каждой остановке. Он попытался от неё сбежать несколько раз, но все попытки она угадывала и силой держала его рядом, сламывая малейший посыл его воли чем-то Марку неведомым – он от этих её чар начинал засыпать, как под наркотиком. Так и есть, она легко угадывала человеческий главный общий эпицентр пути мыслей… она просто отвечала на человеческий общий посыл и концентрированный вторичный ответ использовала, чтобы блокировать Марку психический контакт с Солнцем – источником его усиления. Глаза Марка привыкли к темноте, и он, наконец, смог разглядеть лицо возмущённой мёртвой знакомой.
Фигура Алисы резко одернула руку и произнесла глухим, отражающим звук материальных объектов, голосом:
— Как ты здесь оказался, милый Марк?! Я просто тебя принесла сюда на себе, пройдя весь путь пешком. Ты спал очень долго! Больше полутора месяцев.
Алиса напоминала Марку местную сумасшедшую, хотя он и сам не многим был лучше, чем о ней вообразил в этот момент. В Москве давно привыкли к его странностям. В окне вагона метро Марк увидел попытки мертвецов запрыгнуть внутрь. Он боялся, что у «них» получится запрыгнуть прямо в вагон. Марк снял туфлю с ноги и начал кидаться в невинных «прохожих» почём зря, и, поняв, что это бесполезно, он уселся на лестницу в тамбуре и начал беседу сам с собой вести, пытаясь возобновить психический контакт со стихией (Солнцем, если угодно). Но здесь сидят люди. Всем всё было слышно, и все решили, что Марк обкололся. Алиса выбежала, взяла Марка подмышку и выпрыгнула из вагона, приземлившись достаточно ровно и держа торможение, словно дикий хищник. Она взвалила Марка на спину и пробежала их метро до какого здания, куда выбросила Марка и закрыла дверь на замок. Марк сидел в том самом подвале, куда по воле судьбы закинула его Алиса.
И «они» не показываются. Старик куда-то пропал, хотя я чувствую, — он ищет меня. Мертвецы ждут где-нибудь на выходе из метро, или прямо на какой-нибудь станции. Старик явно был бы недоволен, что я так настойчиво бегу от него! Найдёт ли он меня в этом подвале?! Алиса открыла дверь подвала и спустилась ко мне.
– «Он», видит сон… – резко достала мне загадку с самого дна своего разума умершая Алиса, простонав мне буквально эти слова.
– Алис, – переворачиваясь на другой бок, пробормотал я сквозь сон, лежащий на полу подвала, – будь другом, купи хлеба и чего-нибудь попить, хорошо?
– Ладно, – привычно хмуря брови согласилась она и ушла.
Я остался один и от скуки вышел на улицу через открытую дверь подвала. Даже крышами сонного собора занималась новая заря, а я стоял один и без внимания. Может, этот длящийся уже второй десяток лет День Сурка скоро прекратиться… Сейчас Алиса вернётся, мы поедим и завалимся снова в вагон метро ехать в Ялту. Я вернулся в подвал и сидел тихо, пока не услышал звук открывающейся двери.
— Ты пришла? – крикнул я Алису.
— Да. Вот, держи! – она кинула мне пакет с едой из фастфуда, купленной на мои деньги, — Перестань так двигать ногами и размахивать руками! Я буду сторожить тебя до тех пор, пока ты не начнёшь вести себя адекватно, и не откажусь от своего замысла… ты карту свою с деньгами в пакете нашёл?.. – физиономия Алисы испуганно смотрела на меня, — старые и страшные, они, мёртвые на улице, ты видел кого-нибудь? – Общий помысел был осознан между нами сразу и без слов: «Да!..»
Естественно я их видел…
— «Они» в людных местах? – Я понял Алису по взгляду: «Нет!..» — я ощутил её недоумение от моего к ней вопроса. – Будем в подвале до ночи? – «Да!..» — Покатаемся потом в подземном тоннеле? – Её мысль по мимике: «Нет!..» — Просто сядем туда, где люди и быстро поедем в аэропорт? – Кажется, она согласна. Агрессивный настрой Алисы пропал – она легко могла чувствовать и понимать без слов, так как ранее умирала. – Если мы с тобой найдём более полнящиеся людьми земли – ты не будешь больше так тревожить себя от своего будущего, Алиса? – Алиса покачала головой: «Нет!..»
Я наконец-то решил, что отправиться ночью одному в метро ещё опаснее и «прицепил» себе на «хвост» Алису; мы выбрались на поверхность земли к утру. Мёртвые всё ещё выли в метро. Единая картина ситуации никак не складывалась у меня в голове — я лишь тщетно пытался понять, что происходит и откуда все эти мертвецы. Начался ураган, крыши зданий поднимались вверх, а земля рушилась на куски — по воздуху летали камни, разливались брызги от озера в парке неподалёку. Я был обескуражен и сбит с толку. Нам с Алисой пришлось пока вернуться с метро с надеждой, что нас там не завалит. Мирный гражданин Москвы вышел из метро, и я на рефлексе побежал за ним, но меня, следующего за мирным человеком, подняло в воздух ураганом, я не доставал до земли сантиметров на десять, и меня несло на большой скорости в случайном направлении. В мою голову ударило кирпичом от рушащегося здания, и я летел уже без чувств. Я лишь ощутил, как моё тело упирается в какую-то стену, придавливаемое сильным ветром. Запах смерти стоял всюду. Кто-то принёс меня к метро. Всё жутко болело. Люди входят куда-то. Выходят откуда-то. Я открыл глаза и снова увидел рядом Алису.
— А что ты будешь теперь делать? Ты пойдёшь к тому старику, и он снова натравит на нас мертвецов?
— В смысле? – не понимал я значение её слов.
— Ты не знаешь? – опечалилась Алиса.
— Что я не знаю? – допытывал её я.
Мысли посыпались как дождь из облаков: «Старик ли призвал их сюда? Мы не пойдём к нему. Я больше не хочу ему подчиняться. Он мне не какой-нибудь вождь. Пока мы будем вдвоём. Нужно пройти в пустой вагон и подождать конец урагана!» Я, повинуясь собственному чувству страха, что росло в моём, расколотом на две части, сердце с каждым новым днём, стал медленно спускаться вниз в метро, а за мной следовала Алиса. Напомню, что Алиса тоже была из мёртвых, просто меня в ней свели события нашей загадочной переписки уже давно. Вместе с ней опускались мы вниз, а на ступеньках лежал какой-то молодой мужчина с разбитой головой. Вдруг у края платформы остановился пустой вагон, следующий своим текущим маршрутом, и, как по зову наших сердец, Алиса взяла раненного мужчину на спину и, образовав некую кучу из троих, мы все завалились туда. Я понимал, что электричка постепенно будет наполняться людьми, и на последней станции будет не менее нескольких человек, но, когда все выйдут, потом что? Что нам делать? С ними домой же нам не пойти, а останавливаться где-то нужно!
— Что же я должен сделать? – в ответ на мой физиологический сигнал мысли, психически посыпались мысли-варианты от Солнца со всех сторон, я выбрал один вариант и произнёс его вслух: «Но даже если я всё придумал, ничего страшного не случилось… по совести судить, если что… и ничего страшного на самом деле не существует… это всё иллюзия моего страха…» — звучало отдельно вырванными из моих размышлений фразами. Всё это немыслимо. Существую ли я вообще по факту? Мертвецы начали тянуться к нам. «Этого не может быть, потому что быть не может никогда»!.. (Из рассказа «Письмо к учёному соседу» Антона Павловича Чехова (1860 -1904)) Мертвецы вырвались из хватки моего заклятия к Солнцу и их ноги свободно шли к нам. Картина будущих моих действий на их приближение в моей голове не могла собраться, какие усилия я для этого не прикладывал, но сделать что-то со своим буйным воображением я при этом тоже не смог, словно мой рассудок быстро покидает меня… я всё ещё не понимал, что происходит, даже если делал напор на этой задачу всеми своими логическими возможностями. Один из мертвецов магией выбил меня из метро на поверхность, к счастью, через выход из подземки, а такого явно происходить не должно! Что это за безумие?! Начались толчки землетрясения… логика природы в моих глазах была хороша, так как нарушала сейчас не только все наши жизненные законы, но и собственные законы естественной физики. Если даже эти законы уже не имеют вес, почему я до сих пор пытаюсь мыслить логически? Алиса и я быстро перекинулись словами и побежали к Красной горке. Так как нужно было ехать, я начал доставать прохожих с просьбой подвезти, но все обзывали меня больным. Мы побежали пешком. Пользование волей случая медленно превращалось в моё кредо – в итоге какая-то женщина дала нам с ипподрома лошадей по пути. Я сумасшедший и жизнь мне давно уже не дорога, а один сплошной тупик моего движения вперёд. Я в шутку кому-то из прохожих это сказал, и он был мной сбит с толку, а мне было только смешно. Человек искренне не понимал, зачем я ему это выпариваю в момент землетрясения. Я вдруг поразился его решением, явленным мне в его игноре моего идиотизма – насколько ему дорога своя жизнь! Казалось, всем было неловко из-за моего поведения сейчас. Почему я так себя повёл? Меня поразила насколько из-за каких-то мертвецов, которые могут ходить и разговаривать в Москве наступила катастрофа и разруха. Я был поражён увиденным, ведь покидал я это место всего пару лет назад, когда приезжал отдохнуть… что могло произойти за такой короткий срок, кроме появления мертвецов? Явно здесь фигурирует что-то ещё, но я пока не понимал что именно. Мы с Алисой слонялись по всему городу в поисках людей, которые тоже держат путь в Ялту, но никого нигде не было даже просто с целью поездки куда-то по стране из Москвы, может местный народ обезумел или это проделки христианской интерпретации Сатаны? Хотя я, занимаясь жречеством — или колдовством – считал, что Сатана – это некое название Солнца, которое в гневе убивает своё на Земле творение и в глазах животного становится чудовищем. Я не верил в совершенное зло, но отрицать его вокруг было бы глупо, так как где есть полезность всегда есть нам и вред. Мы с Алисой продолжили поиски того, кто сможет нам всё объяснить, обнаружив, что самолёты в аэропорту пока не выпускают; я хотел повернуть назад и рассказать о случившемся в соседнем посёлке, но это уже сделали Москвичи ранее. В далеке я заметил фигуру в длинном пальто. Может этот человек мне всё объяснит? Куда подевалась моя молодость, когда все мои мысли были о разбитой судьбе из-за несчастной любви с Викторией? Я двигался с Алисой к нашей будущей удаче, что сейчас находилась в руках кого-то другого. Однако всё наше движение становилось просто прогулкой по Москве в поисках приключений. Мы не могли достичь цели нашего здесь пребывания. У меня уже начиналась паранойя, что я просто был обманут стариком – на связь он так и не выходил. Словно обделённый чем-то я страдал от зависти к любому из прохожих мимо нас с Алисой… погибнуть от неожиданной, но возможной случайности было бы лучше, чем от моего кошмара! Погибнуть от любой возможной случайности было бы лучше, чем от этого кошмара игнора людьми до смерти в одиночестве их дискриминации! Вот что я сейчас чувствовал! Да пусть лучше эти мертвецы зачаруют мой рассудок!
— Так что же всё-таки будем делать?.. – в общем потоке людей Алиса пыталась разобрать их настроения. Ей становилось не важно наличие у неё осязательного с людьми контакта, так как она была одна из мёртвых и их структуры отличались от структур живого человека, — произнесенные вслух слова и формирование от людей различных мыслей ею воспринимались как-то синхронно и всеми органами её чувств, о которых я совершенно уже не имел малейшего представления, – она могла чувствовать даже мои галлюцинации при желании, усиливая тем мою настороженность к происходящим сейчас событиям; она как будто открывала с моим разумом новый вид связи, проявленный неведомыми информационными потоками от меня к ней, и знание, проницающее меня в момент с ней контакта, всё больше зачаровывало меня, я даже ощущал движения своих рецепторов, которыми с ней общаюсь.
— Остаётся только искать приведений… Есть у тебя идеи? — спросил было я, собираясь идти к мужчине в пальто, но тот вдруг испарился, не посмотрев даже в нашу сторону; вдруг всё моё тело заболело; я не заметил, что стою на коленях, скрючившийся.
— Перенапрягся? — спросил мужчина в пальто, подходя ко мне и приставив к моей макушке свой зонт-трость, вдруг превратившийся в катану; я сглотнул и прошипел:
— Меня зовут Марк… — Мужчина в пальто не стал меня слушать, и взял меня за горло, подняв в воздух одной рукой.
— А-а-а-а!.. — мой крик заглушал вопль мертвецов неподалёку от нас, недавно покинувших подземки и здания; мужчина коварно улыбнулся и спустил меня на землю.
— Не кричи.
— Но после такого!.. — спорил с ним я.
— Я только тебя осмотрел. Я не буду тебя калечить. Чтобы покинуть Москву, придётся рисковать погибнуть, пробиваясь через толпу уже агрессивных мертвецов на выезде из города. Зато у меня есть машина я могу вас подвезти туда, где вы мне сможете помочь с проживанием в этот кризис.
— Я ни за что добровольно не расстанусь со своей жизнью из-за такого пустяка! Найдём другой путь! – я устал от риска подохнуть.
— Это не пустяк. В Москве тебя раньше убьют голодающие.
Мертвецы начали со всех точек Москвы тянуться в нашем направлении, о чём мне сообщила Алиса. Это совершенно не укладывалось в моей логике, но я опасался соглашаться на предложение мужчины в пальто, так как не находил в себе смелости довериться ему…
Я просто думал, что знаю как есть, что я правильно познаю существующее на данный момент времени, но мою уверенность пресекали мои воспоминания детва, когда меня положили в психушку после смерти моего отца от выстрела неизвестного. Я помнил всё это так, будто это произошло совсем недавно и мне представлялись неуправляемыми в злобном бешенстве не только убивающие уже живых людей мертвецы, но и сами их жертвы напоминали мне толпу бездумных дикарей.
В чём я на тот момент был единственно уверен, так это в том, что мне необходимо осмысление ситуации. Я и старик нашими приключениями и призывами каждый своим методом сил Солнца что-то пробудили и явно вызвали этот феномен. При этом не только мы. Многие специалисты Земли практиковали подобные эксперименты и манипуляции. Я, Алиса и мужчина в плаще сели на поезд. Всего в вагоне сидело шесть человек. В соседний вагон мы не торопились, так как сложилось впечатление, что там нечего смотреть. Я глянул через стекло окна поезда, но ничего необычного, кроме пейзажей нашей страны там я не увидел. Я хотел выйти перекурить в тамбуре и сквозь стекло на меня смотрел мертвец! Не знаю, может он посчитал, что не «по-мужски» напасть на меня со спины?! Людей в вагоне он боялся ещё меньше, чем я сейчас боялся его. Должно быть, мертвецы тоже могли рассуждать. Явно могли даже большее. Что он умел, он мне не желал явно показывать, и просто продолжал смотреть на меня. Мертвец ушёл, и я вернулся на своё место. Мне всё равно никто не поверит. Что я скажу об этом? Что он стоял и караулил меня, но нападать на меня и не подумал? Может быть все эти люди мы, сидя в этом вагоне, просто спим?! Не знаю, но мне начинает казаться, что мы все уподобляемся органическим куклам. Глупо и мы в вагоне и все в Москве сидят на одном месте, словно органические куклы, изображающие, что живут. Живут, словно гнёзда чему-то ещё. Как-будто сам их Бог, которому они все молятся. Забыл убрать с Земли свои забытые модели будущих творений. Прототипы.
Я вышел в тамбур и закурил. Мертвец выскочил ко мне из-за двери, застав меня врасплох. У мертвеца были длинные чёрные волосы и одеяния, напоминающие главу американской мафии или наёмника-убийцу. Он открыл дверь поезда и выкинул меня за пределы вагона на просторы прекрасных пейзажей, что я видел в окне. И мне осталось только упасть на камни и погибнуть, да только что-то в моём сердце отчаянно сопротивлялось принятию такой участии во смирении, не позволяя мне умереть. Я начал психически взывать к Солнцу и в воздухе по резонансу тормозил ногами и руками, словно я некая форма пространственного паука. Стихия затормозила моё падение, и я смог постепенно тормозить ногами в воздухе своё скольжение, а иначе я упал бы кубарем и переломал бы себе все кости и отбил бы все мышцы. Всё же в конце своего торможения я ударился спиной о стену чьего-то дома посреди полей. Мне чувствовалось, словно сотня дубин бьёт меня в головной мозг некоей формой отдачи моей манипуляции, так как у человека нет обычно моих возможностей. Мне уже была видна в глазах краснота, после чего всё вокруг темнело и звенело в ушах. Я упал без чувств, но ощущал, словно я просто исчез и всё. Словно это было тоже мгновение, мои глаза открылись и я увидел свою знакомую комнату в нашей с Викторией квартире, за которой часто присматривала Ева Васильевна. Наши дорогущие для нас стулья низкого качества, стол с дорогущей тогда для нас, но низкого качества посудой, где лежали бананы и помидоры, кресло бирюзового цвета, который не в моде, а на стене моя картина-абстракция психа.
«Дом!»-подумал я и чуть было не вскрикнул.
Я вышел на улицу и думал о многих вещах, лаская щеками ветки моего любимого дерева во дворе, дёргая его за сучья, потом я осмотрел на себе одежду и окончательно облегчился вздохом, приняв психологически, что всё в порядке. Только я расслабился, как оказался в тёмном лесу, в самой его чаще в мороз. Что случилось со временем? Никто и никогда не смог бы меня заставить сюда прийти ночью! Это безумие! Внезапно при мне снег начал быстро таять и наступил весенний холод после зимы. На меня выбрел из берлоги неподалёку медведь и завыл от безумия погоды! Я от него быстро побежал и, найдя ямку под кустами, нырнул туда, — неподалёку стоял пенёк и кустики, что помогало мне скрыть своё присутствие – я сидел тише воды и ниже травы в буквальном смысле. Я попытался вспомнить как я оказался в лесу из моей квартиры, но не мог ничего вспомнить! Я снова очухался бегущим по груде разбросанных лесниками веток где-то рядом с Ялтой! Я замёрз и стал тереть своё тело и плечи, пытаясь согреться… Отдых и восстановление сил становились нужны мне, как воздух…
— Я рядом с городом. Это нужно отметить! Попрошу до моего дома мне помочь вызвать такси… Пройду-ка в это здание!..
Я точно также, как все современные люди, люблю смотреть много сериалов, но в основном корейские и российские, так как японские аниме-сериалы приелись мне в детстве по самое «не хочу», а вместо рвоты от тошноты из-за них ещё и виды их развлекательной литературы: манга, яой, хентай, буккаке, — это всё кошмар для нормального человека из России, который верит, что непременно переедет жить в Европу, но следует культурным линиям Южной Кореи. Я часто признаюсь сам себе, что больше меня интересуют не обычаи других народов, а их иные сексуальные традиции; я всё же не знаю многих направлений сексуальных культур, так как лежал в психушке и моё общение и становление в социуме было подорвано, а денег у меня было вообще всегда мало, от чего вниманием женщин я не разживался, но был случай, когда я притворился проституткой; я не опускался до гулянок по женщинам никогда, так как подобные модные тенденции меня не привлекали, но мне было и нечем хвастаться перед другими парнями. Они бы мне в рот засунули мои фетиши. Едя в такси, я вспоминал дни, когда я проник в спальню к Виктории и у неё в постели у нас был замечательный секс. Мы вообще с ней любим до сих пор это занятие, но я редко бываю в покое. Нужно завязывать уже мне с этими скитаниями и найти со стариком связь снова, пока мне не приснился уже мой настоящий конец. Я словно уже не раз бывал в объятиях смерти, но всё ещё не могу смириться со своим бессилием.