Глава 4.1 (Глава 6)

Всё моё тело пронзала острая боль, обострившая все мои чувства и мир вокруг, который я всё же стремился воспринимать для себя единым целым и тем, с чем един я сам, в следующий миг снова дал шизофрению и раздробился на малые части моего рассудка. Я стремился вернуть своё сознание из абсурда к некоей общепринятой норме, при чём так, чтобы таксис не заметил моё смятение. Облака парили в небесах надо мной, когда я вышел около своего дома из такси, а ноги были настолько тяжелы, что земля под ними была мне подобна бездне. Более того, когда я заходил домой, моё внимание снова привлекла именно нарисованная собственными руками абстракция, которая тоже вела человека к расщеплению сознания, потому что каждый элемент внешнего мира на ней я отразил отдельным, а в реальности они едины друг с другом. Элементы стихии на картине были похожи невооружённому глазу на отталкивающие друг друга мозаики, парящие в невесомости. Обусловленные атрибуты полностью поглотили моё внимание: от цветов и формы до уровня прозрачности подобранного оттенка краски. Я осознал происходящее не с первой попытки, а где-то с шестого подхода логического разбора произошедших со мной событий, при чём на каждом подходе моделирования ситуаций моего беспамятства мои гипотезы меня поражали, деформируя моё действующее мировоззрение. Я словно стоял в метре от огромного чудовища, притягивающее моё внимание прекрасным блеском – такой я сейчас воспринимал звезду (Солнце). Однако все эти красоты неизбежно идут мимо меня. Первые мои четыре попытки понять, что со мной твориться были похожи скорее на мои воспоминания совершенно иных событий моей жизни, тогда как последняя опровергла весь прожитый мной жизненный опыт и вела меня снова к абсурду. Я сделал глубокий вздох и выдохнул.
В комнату зашла Виктория, Полина и старик. Я предложил им включить музыку. Предложение встретило общую поддержку. Должно быть, очухался я от музыки, но раздробленность моего рассудка стала отпускать меня. Все мы сели в гостиной по диванам и креслам. Что-то где-то шуршало. Я опять не понимал, что нахожусь в собственном доме, но осознавал, что это просто приступ. Виктория села на диване рядом со мной и мне стало мягко и уютно от женского тепла. Внезапно от щекотки в носу я чихнул. Старик уронил что-то с тумбочки на пол, привлекая к себе моё внимание, — я вскочил на ноги и оказался с ним лицом к лицу. Старик был в дорогой спортивной толстовке, а уронил на пол он спортивную шляпу, подтянув при мне свои трико и проверив шнурки на обуви. Внезапно он протянул мне в руки нож. Вид у него был немного растерянный. Я стоял с ножом в руках посреди комнаты, а Виктория смотрела на меня загадочным взглядом. Неподалёку от нас на улице кричали люди, работающие на старика знакомыми мне голосами. Часть их уже была мобилизована стариком в черте Ялты. Сегодня Солнечный и весёлый вроде бы день, а в итоге криминальные стычки не дают расслабиться никому из нас. Я присоединился к людям старика на улице под голубым небом с редкими облачками. Всего нас получилось шестеро, и мы отправились в лес, куда меня они ранее увозили для принуждения обучиться жреческим приёмам убийства. Всё это для моих глаз и остальных органов чувств составило только мгновение, так что не идти мне точно в разведчики, так как я могу отключиться в тылу противника.