Темное войско

Она никогда не была на похоронах. Двадцать лет назад их семья хоронила бабушку, но Таня, которой тогда было восемь, отдыхала в пионерском лагере и в них не участвовала. Приехав перед первым сентябрем, она немного поплакала, поскучала, но хлопоты школьных дней заполнили ее жизнь и вытеснили образ бабушки на задний план памяти. Потом бабушку поминали через 40 дней, через пол года, через год. А дальше — по церковным праздникам ставили свечку и все забывалось до следующего раза.
А теперь… Таня представила, что через год память о Вале начнет стираться и пройдет время о ней, ее родной и любимой тете, будут ставить только свечку. Выдох из приоткрытого рта девушки вышел тяжелый, тягучий и паром осел на окне машины. Она рукой в черной перчатке провела по запотевшему стеклу. Раскисшие под моросящим февральским дождем дома выстроились караулом вдоль дороги, ведущей на кладбище. Таня увидела их мягкие фигуры и невольно сравнила с грустной маской человеческого лица. Окна представились ей глазами, а балконы — разинутым ртом с опущенными уголками губ. На одном из них трепыхалось белье и Таня подумала, что простынь и майки похожи на привязанных призраков, рвущихся улететь.
Она перевела взгляд на небо, забрызганное сизыми кляксами. Тонны тоски обрушивались на город с самого утра, а гул ветра словно раздувал волынку и вытаскивал из нее жалобные стенания. С каждым звуком внутри Тани холодело. Чувствуя, как леденеет сердце, она увеличила температуру обогрева салона и посмотрела на папу. Он, крепко, до заострившихся костяшек пальцев, держал руль и не сводил глаз с дороги. Она обернулась к маме. Та, уткнувшись в платок с черно-белыми цветами беззвучно плакала, подрагивая плечами. Таня потянулась к ней и погладила по волосам. Мама отстранилась от платка, скривилась в болезненной гримасе и заправила упавшую прядь за ухо.
Они подъехали к площадке у ворот, заставленной машинами и людьми. Мелко перебирая пальцами, Таня поправила платок на голове, затянула потуже.
— Лида, Коля, Танюша… Соболезнуем, — со всех сторон к ним шли люди, выражая сочувствие: директор школы, где работала Валя, коллеги, несколько человек из РАЙОНО, подруга Катя и бывшие ученики. Одна из фигур показалась знакомой, но Таня никак не могла узнать человека с бородой. Поодаль, у забора в темных, длинных одеждах стояла группка деревенских женщин лет шестидесяти. Таня слышала про них: те ходили по поминкам, рассказывали истории, что хорошо знали умершего, иногда помогали, чем могли. Девушка поморщилась, подумав, что те пришли посудачить о жизни Вали, не зная ее толком. До Тани долетало:
-Ой, ой, душа-то Вали не на месте, дождь-то какой в феврале, — сказала одна из них в белой не по погоде шапке.
— Видать, не успела что-то завершить на земле, стенает, -добавила другая, нервно перебирая гвоздики.
Таня не помнила их по имени и решила отмечать по приметам: Шапка, Нервная, Плаксивая и Дородная.
— Бедная Валя, молодая же ещё. Жить бы… Матвея-то нет? — спросила Шапка.
— Муж в больнице, слег. Вот горе-то какое, — уткнулась в ладони Плаксивая и громко запричитала.
-Да какой он муж!? Погорюет денек и к другой метнется, — огрызнулась Нервная.
-Хороший он муж, чего наговариваешь, — вспыхнула Дородная.
-Тогда чего вдруг молодой еще бабе умирать? — ехидно заметила Нервная.
-Пришел срок, не удержишь. Были б дети, так, глядишь, и жизнь другую жила. И не сгорала от тоски. Вот сердечко и не выдержало — разбилось, — Дородная погладила Плаксивую по плечу и что-то прошептала на ухо.
— Ох, что не говори, а не обошлось без нечистого. Вот истинный крест, — Шапка перешла на шепот и несколько раз быстро перекрестилась.
Таня подошла к женщинам поближе. Те продолжали переговариваться, не заметив девушку.
— Иду как-то мимо их дома после новогодних, — продолжала тихо Шапка, — день ясный, морозный, а над домом, прям из трубы, дым черный валит. Как есть нечистый дух. Облако крышу окутало и не двигается. Я очки одела, присмотрелась, а оно все висит. Даже не колышется. Я такое видела только в детстве…
-В каком еще детстве, ты не заговаривайся, вспомнила еще..., — выпалила Нервная.
-Да ты слушай и не лезь, куда не знаешь. Так вот, я маленькой была и на краю нашей деревни, Вихорево, ведьма жила, старая-престарая. Когда она помирала изо всех окон и из трубы дым валил. Неделю. Мы бегали смотреть. Взрослые искали, что горит, а ничего. Ведьма покричит, всех прогонит, а огня так и нет. Так и хоронили с чернотой вокруг дома, — перекрестилась и боязливо огляделась Шапка.
-Так что с того!? Видать дрова сырые или ..., — дернула плечом Нервная.
-Какие дрова, у них по-всему дому трубы с отоплением, — Шапка мотнула головой в сторону катафалка. -Дом-то не чета твоему. Добротный. Еще бы, Матвей — бухгалтер в совхозе, Николай — главный ветеринар, чай, и дом-то отгрохали не за свои-то…
— Да тьфу на тебя, Лара, вечно тебе козни, да черти мерещатся..., — Дородная поплевала через левое плечо три раза и, увидев Таню, зашипела на подруг. Те поджали губы, а Таня подумала, что старухи одновременно суеверны и набожны, что, однако, не мешает им быть на удивление прагматичными и рассудительными. Но рассказ про ведьму, черный дым, что валил из дома, где проживали ее родители и Валя с мужем Матвеем, озадачил ее. Валя занималась ясновидением, могла предсказывать судьбу, отлично ворожила и помогала найти преступников. Славилась способностью находить клады и драгоценности, от чего в их доме никогда не переводились деньги. Временами Валя предлагала племяннице по старой книге гаданий, неизвестно откуда появившейся в доме, вместе поворожить на погоду или покражу. Все это воспринималось тринадцатилетней Таней как неизменный уклад любого деревенского быта, где обязательно должна быть гадалка или ворожея. И Таня сама часто просила тетю научить ее работать с рунами, гадать на картах и предсказывать судьбы. С радостью выполняла поручения и восторженно слушала как тетя читает заклинания. Валя посмеивалась, говорила, что за это надо сначала отдать что-то очень ценное и просила не торопить события…
Валя была гадалкой, кудесницей, чародейкой, знахаркой, прорицательницей, но никак не ведьмой. Девушка захотела подойти к сплетницам и пресечь болтовню, но кто-то дал сигнал на движение и она махнула на них рукой. Гроб подхватили несколько человек, водрузили на плечи и тихой, всхлипывающей волной траурная процессия двинулась по вязкой каше в сторону зияющей пустоты. Таня смотрела под ноги, старательно обходя рытвины и вспоминая одну из последних встреч с Валей, которая собиралась уезжать в Саратов, на родину мужа.
Перед новым годом Таня приехала погостить у родителей. Вечером Валя пришла к ней в комнату с подносом в руках. На нем стояло две чашки и чайничек, из которого еле уловимым облачком исходил пряный аромат. Она поставила поднос на стол, села на диван. Валя была собранной и спокойной. Она начала говорить тихо, но внятно. Хотелось прислушиваться и ловить каждое ее слово, зная, что именно сейчас она скажет что-то очень важное и ценное:
— Танюша, давай обсудим кое-что..., -Валя будто подбирала слова — ее пухлые губы подрагивали. После паузы женщина продолжила: -Нам придется разлучиться и поэтому надо подвести итоги.
-Ты про отъезд? Почему ты говоришь о нем так загадочно? — Таня пододвинулась ближе и заглянула ей в глаза.
-Я не про отъезд. Расстанемся скоро..., — она взяла ладони Тани в свои.
— Расстанемся, конечно. Вы уезжаете, я буду приезжать к тебе и здесь твой родной дом, приезжай почаще сама, — предложила девушка.
-Мы скоро не сможем видеться так часто, как хотелось бы. И дело не в том, что я уезжаю.
-Ты больна? — Таня с силой сжала пальцы тети. Валя, освободив руки из тисков, встала и отошла к окну.
-Нет, просто, пришел мой срок. Теперь все должно решиться.
-О каком сроке ты говоришь? — Таня подошла к ней вплотную, развернула к себе и крепко взяла за плечи.
-У каждого свой, — Валя уверенно и бесстрастно посмотрела на племянницу.
-Подожди, я не понимаю. Ты все-таки болеешь чем-то, да?
-Неизбежность выше человеческих возможностей. Любые законы необходимо исполнять, — продолжая смотреть на Таню, Валя взяла ее ладонь и положила себе на грудь. -Я чувствую, что с меня идет спрос. Это всегда к концу. Вот тут, здесь это знание.
Таня почувствовала, как стучит сердце Вали, задумалась. Мотнула головой:
-Человек не может просто так чувствовать смерть. Здесь жизнь, — она постучала легонько в районе сердца тети, давая понять, что оно бьется и живое. -Вы поссорились с Матвеем и у вас не ладятся отношения. Спрос как с жены, да? — догадка вдруг осенила Таню и она схватилась за нее как за единственную причину, подходящую для объяснений.
— Я не могу тебе все сразу рассказать. Точнее — тебе еще рано, но скоро ты все узнаешь, -Валя погладила девушку по щеке.
-Если не больна, не поссорилась, то что за секреты? Мы же всегда всем делились, — ядовитая обида скорпионом ужалила Таню. Она вспыхнула и отвернулась от родственницы.
Сделав вид, что не заметила реакцию племянницы, с блуждающей, потусторонней улыбкой, Валя сказала:
-Жизнь — это огромное поле, где каждый ходит со своей лопатой и ищет место, где выкопать себе яму. Моя готова. Только у меня есть к тебе просьба. Пообещай, что выполнишь и сделаешь все, что потребуется от тебя, чтобы..., -Валя прервалась, — давай выпьем чай. Я заварила его из трав, такой ты еще никогда не пила.
Она потянула Таню к столу у дивана. Они присели и Валя разлила из желтого чайничка горячий благоухающий напиток. Пока девушка принюхивалась в надежде самостоятельно распознать название травы, Валя рассказала, что собирала их в летнем отпуске в Крыму. Таня поднесла чашку, намереваясь отпить, но чихнула и пролила содержимое на колени. Валя вспыхнула, назвала ее растяпой, но тут же налила другую и протянула девушке.
-Нет, нет. Потом попью. Лучше скажи, что выполнить? И перестань говорить загадками, — девушка, чувствуя раздражение от недосказанного, откинулась на спинку дивана.
Как нарочно, папа, громко хлопнув перед этим дверцей холодильника, постучал в комнату дочери. В тот момент, когда Валя была готова досказать фразу, Таня поняла это по воздуху, что набрала та в легкие, он зашел к ним. Увидев свояченицу и дочь в пылу разговора, папа засмеялся, обвинил в семейном заговоре и сел рядом с ними, жуя бутерброд…
Что Валя имела ввиду девушка так и не узнала. Она провела две недели в командировке за границей пока тетя умирала в страшных муках от желудочных болей. И вот теперь пустота ждет ее.
Но почему Валя так странно говорила о лопате и могиле, которую каждый роет себе сам и что надо выполнить?
— Пора прощаться,- мама тронула дочь за рукав.
Таня не заметила, как оказалась у выкопанной могилы. Она обвела присутствующих взглядом. Утренний ливень исчерпал себя и теперь ехидно моросил людям в лицо. Она отерла лоб, сморгнула капли с ресниц и встретилась взглядом с Андрасом. Она узнала его: ее первая грустная любовь и одновременно бывший ученик Вали. Он стоял во втором ряду, держа зонт. Что-то теплое и нежное колыхнулось на донышке ее сердца, искорки радости маякнули и скрылись. Она перевела взгляд на гроб и дождинки, застывшие на его поверхности, наполнились глянцевым смоляным блеском. Где-то над головой возникли набатом монотонные удары. Она подняла голову и увидела, что в небе появилась дыра, закручивающаяся по спирали и из нее сошло красно-черное сияние. Таня оглянулась, не видит ли кто-то тоже самое. Все стояли скорбно потупив глаза в землю. Пространство вокруг Тани дрогнуло, словно открылся театральный занавес. Сияние обволокло искрящейся вуалью гроб. В изголовье возникли блестящие фигуры в длинных огненных одеяниях, подняли его над землей и тихо завыли. У Тани сдавило виски. Сквозь заунывное пение она услышала голос Вали: “Властвуй и распоряжайся, сынок”, — и увидела как из гроба вышло темное облако и двинулось в ее сторону. Образы пламенных фигур сменились младенцем в утробе матери, плавающем в невесомости.
Через мгновение пение и образы померкли. Таня упала.
Она увидела себя на хрустальной лестницы, уходящей вниз и исчезающей в тумане. Стоя на ней, девушка не испытывала страх, наоборот, спокойствие и ожидание чего-то таинственного приятно будоражило кровь. Она медленно и тихо пошла вниз, расслабляясь с каждым шагом все больше. Чем ниже она опускалась, тем легче казалась себе. Подходя ближе к туману, она уже не была уверена ступает ли по лестнице или парит над ней. Белое облако полностью поглотило ее. Ей показалось, что она и есть этот влажный туман, что она — это мягкие, белые пушинки, спустившиеся с небес. Налетевший ветерок рассеял облачко пара и ее ноги аккуратно коснулись пола. Теперь она стояла в центре огромной комнаты. Восхищение красотой охватило ее: всюду свисали хрустальные люстры, стены убраны шелковыми обоями с цветами, с потолка спускались живые лианы, переплетенные, словно косы у невинной девушки, лютиками и васильками. Кусты сирени, гортензий, роз, хризантем, астильбы прятали за собой мостики и пруды, вдоль которых величаво прохаживались павлины и фламинго. Здесь смешались все краски весны и лета, добавляя нереальную красоту этому месту. Таня вдохнула. Сладкий аромат цветов, щекоча ноздри, проник в нос и спустился к языку. Она ощутила вкус меда на губах. Ах, как хорошо было здесь. Она постояла немного, наслаждаясь покоем. На противоположной стене она увидела дубовую дверь с именем Валентина и направилась к ней. Проведя по табличке пальцами, Таня прикоснулась к гладкой поверхности дерева и нащупала ручку. Легонько толкнула массивную преграду. Волна божественно чистого золотого света хлынула на нее. Она обволокла ее, будто приглашая пройти внутрь. Охваченная радостью, Таня осторожно переступила порог и услышала, как дверь закрылась. Перед ней оказалось еще две двери. На каждой из них висела табличка “Валентина”. Таня постояла в нерешительности, какую выбрать. Потянулась к одной, отдернула руку — она была горячей. Затем к другой — ледяной. Подумав, что за ними времена года — лето или зима, она открыла горячую. На удивление Тани распахнулись обе. Она оказалась в длинном коридоре, освещенном средневековыми люстрами со свечами. Стены были увешаны картинами со сценами войны и раздора. Вдоль стен стояли этнические фигурки со злобными лицами и устрашающие скульптуры в полный рост. Таня отвела глаза и увидела в углу, охваченную многовековой паутиной и грязью, детскую трещотку в виде барабана. Она взяла ее в руки, когда-то радужно красочную, теперь облупившуюся со сколами и трещинами, и невольно крутанула.
Коридор начал погружаться во мрак, словно свечи на люстрах задувались одна за другой. Еще минута и Таня стояла в полной темноте. Справа на стене в золоченой раме, в ореоле тусклого свечения, появился портрет Вали. Она лежала на постели без одежды, прикрытая легкой прозрачной простыней, а в ногах у нее сидело скрюченное существо с двумя горящими кострами вместо глаз. Таня вздрогнула. Валя смотрела на нее вызывающе и дерзко. В голове девушки прозвучал голос тети: “Ты пришла узнать правду. Помни, возврата не будет. Пришедший сюда останется в мире тьмы навсегда”.
Таня ужаснулась. Она попятилась назад, нащупывая дверь, через которую вошла. Руки погрузились в мягкий, холодный ил, будто она тронула скользкое дно болота. Она дернула какой-то железный крюк и услышала, как закрылось множество замков. По ногам, перебирая мелкими цепкими лапками, побежала туча невидимых насекомых. Таня взвизгнула и затопала. Тьма задвигалась. Изображение Валентины ожило. На глазах изумленной девушки оно увеличилось, стало ярче, четче. Существо приобрело демонический вид: выпрямилось, расправило плечи, оскалило клыки, обросло шерстью и вместо ног появились копыта. Став в несколько раз больше, существо шагнуло с картины к Тане. Рядом с ним выросла черная тень и тоже направилась к девушке.
Демоны подхватили ее под руки и, подняв над полом, понесли по коридору. Таня пыталась вырваться, визжала, но крик ее гас внутри груди. Силы уходили. Облепленная насекомыми, в поту и страхе, она зажмурила глаза. Шероховатые пальцы бесов касались ее лица и волос. Ее бросили на пол. Громкий смех разорвал тишину. У нее похолодел затылок. Вокруг забормотали, зашипели, захрипели голоса тех, от кого шел гнилостный запах:
-Дайте еще, хочу много, принесите мне еду повкусней и денег, помогите, будьте все прокляты, расторгаю договор, ты в нашей власти, горите в гиене огненной, не хочу, подпиши согласие, вот и все, свидетельствую, нет, нет, отменяю, не бывать этому..., — неслось со всех сторон.
Где я? Кто кричит? Что происходит? Какой еще договор?
Догадка, как разъедающая металл ржавчина, проникала в мозг.
Словно услышав ее вопросы, кто-то властный и грубый приказал:
-Открой глаза и все увидишь.
Посчитав до пяти, Таня открыла глаза.
В центре стоял золотой трон, за ним горел яркий костер. С правой стороны на цепи, рыча, сидело трехглавое чудище. На троне, окутанный багровыми бликами, восседал Он. Его рогатая голова с острыми ушами и носом, похожим на клюв коршуна, покачивалась. Расправленные, оборванные крылья, с загнутыми длинными когтями тянулись навстречу Тане. Оскалившаяся пасть, из которой капала слюна, сверкала клыками. Капли гранатовым блеском застыли в уголках и их красноватый цвет напомнил Тане кровь. Она словно под гипнозом протянула руки навстречу лапам, но сверху крикнули раскатисто: ”Нет”, — и она их одернула. Оглянулась.
Огромна клетка. Тяжелый воздух распада витал вокруг. Вдоль стен, кто на привязи, кто в кандалах, кто заключенный в клетки, метались полу прозрачные люди, перетянутые красными веревками. Их телеса покрывала короста, из глаз сочился гной. Гигантские жужжащие мухи, осы, комары норовили проникнуть им под кожу и отложить яйца. Люди стонали, тянули руки к Тане и взывали о помощи. Таня вскочила и схватилась за горло. Отчаяние, вместе с состраданием и подступающими слезами, перехватили дыхание. Она сделала несколько глубоких вдохов. Около нее появились неестественной величины муравьи, а над ними воробьи, со стальным звоном клевавшие коричневых насекомых. Таня машинально глянула себе на ноги. По правой ползла пучеглазая тварь с усиками. Зоркая птица заприметила его и, прыгнув так, что задрожали стены, нацелилась клюнуть Таню в ногу. Девушка судорожно сбросила с себя гиганта и метнулась к стене. Воробей звонко клюнул пол, чуть не пробив барабанные перепонки в ушах Тани.
Девушка вжалась в угол. Отсюда был виден другой этаж. На нем распахнутые двери кабинетов и спален, наподобие той, что она увидела на картине с Валентиной, изливали стоны и крики вожделения. Лицо Тани вспыхнуло, она стыдливо перевела глаза на другой этаж.
За ним третий, потом четвертый, пятый… На одних люди без устали поглощали килограммы еды, раздуваясь на глаза. На других — прикладывались к бочкам с вином. На следующих — игровые залы гремели монетами, дальше вверх грохотали взрывы и стрекотало оружие. Выше — злоба и зависть изрыгалась из перекошенных ртов в виде огня и камней. Еще выше — толстые, неопрятные люди лежали на диване и праздно проводили время. Подняв голову так, что заломило в затылке, Таня не увидела места, где заканчивались этажи.
Ошарашенная девушка посмотрела на Владыку этих мест. Слева от него возникла Валя, молодая и необыкновенно красивая. Таня хотела броситься к ней, но что-то ее остановило.
-Как ты здесь оказалась? — закричала она. Звук голоса ударился о стены и рикошетом разлетелся вокруг.
-Я там, где мне суждено быть, — гордо подняла голову Валя.
-Прошу, выведи меня от сюда, я не хочу здесь быть, я боюсь.
-Ты сама сюда пришла, сама захотела. На это есть причины. Здесь никого не удерживают против воли.
-Какие причины? Ничего не понимаю, — слезы подкрались к глазам и готовы были пролиться потоком обиды и отчаяния.
-Причины… Я расскажу тебе одну историю, — Валя в черной прозрачной мантии, под которой виднелись красные ремни и подвязки, подошла к Тане. — Жила-была девочка. Уж очень она любила выполнять поручения тети. Вечерами она бегала на деревенское кладбище, закапывала на свежих могилах подношения. собирала букеты с новых захоронений. Она так вошла во вкус, что однажды решила приворожить парня и совершить ритуал на могиле младенца. Перед этим она украла глиняный кувшинчик в доме школьной подруги, нашла раздавленную птицу, убила лягушку и отправилась на погост…
Таня слушала Валю и чувствовала, как шевелятся волосы на голове. То, что рассказывала та — все было про нее, Таню. Ей стало жарко, она отерла лоб и посмотрела в сторону пылающего костра. Кладбище, мертвецы, духи, витающие над землей. Она услышала дикий вой и ей показалось, что это воют те, чей покой она потревожила. Таня припомнила, как забыв о страхе и опасности, несколько раз бегала на кладбище приворожить мальчика из старшего класса. Андраса. Ноги Тани подогнулись. Если бы не стена и Валя, подхватившая ее ледяными руками, Таня упала.
Валя продолжала, прикасаясь то к волосам, то к руке, то к спине племянницы.
-Девочка приворожила парня, соединила свой союз с ним кровью и заклинанием. Он присох к ней навеки.
-Я раскаялась, я больше не ворожу, это все детство. Сейчас у каждого своя жизнь, — Таня отвернулась, чтобы не видеть неистового свечения в глазах тети. -Нет, не может быть, — бормотала она, как безумная. — Я раскаялась. Я не виновата, все в прошлом.
Она чувствовала, как помешательство белым жиром обволакивало ее разум. Как оно заползает в уши, застилает глаза и мешает понять, что здесь происходит. Таня подумала, что сойти с ума было бы очень кстати. — Валя ты же сестра моей матери, я же любила тебя, зачем ты так со мной? Что тебе от меня надо?
-Мне надо немного. Ты хотела научиться гадать, предсказывать судьбы. Я научу тебя всему, что ты захочешь.
-Что ты хочешь взамен?
-Пришло время оставить потомство. Ты подходишь для этого, — немного помедлив, объявила та.
Таня посмотрела на Валю. Щупальца костра дотянулись до ее накидки и вспыхнули, моментально осыпав тело женщины красными искрами, превратившимися в платье с длинным шлейфом. Валя медленно подошла к трону и величественно положила руку на плечо рогатому существу. Адское пламя проходило сквозь их тела, делая их еще страшнее и опаснее. Таня ощущала, как под воздействием их взглядов плавится ее кожа.
— Я жена Сатаны, Андрас — наш сын, — произнесла торжественно Валя. Стены загудели, шум на этажах усилился. Таня втянула голову в плечи, опасаясь, что стены обрушатся.
-Ты совершила большую радость для нас, — Валя обвела рукой всех присутствующих. Наш Владыка доволен тобой. Ты скрепила вечным союзом свой брак с Андрасом. Осталось только подписать его в брачном договоре и скрепить главной печатью, — в руках Вали сверкнул стальной брусок с высеченными на нем именами Татьяна, Андрас и датой. — После этого ты вступишь в законные права и понесешь миру весть. Что идет избавление и все будут освобождены от повинностей. Что во всех временах и всех пространствах провозглашаются пороки.
Девушка стояла в свете огня и чувствовала, как миллионы искрящихся глаз смотрят на нее в ожидании. Вокруг летали насекомые, качая в знак согласия головками; прыгали птицы, будто кланяясь; ползли черви и змеи, в плоских ртах держа по черной розе. В голове девушки промелькнуло будущее, где она живет с Андрасом, лжет, искушает, сеет раздор, чернит души, портит людям жизнь, заставляя их страдать от мук разочарования и отчаяния. Образы пришли настолько яркими, что у Тани заболели глаза. Словно подтверждая предначертанную ей власть, грязные, льстиво улыбающиеся люди медленно двинулись к ней, упрашивая замолвить словечко перед Владыкой и прямо сейчас спасти их от наказания. Она вдруг поняла, что в этом мире останется навеки и нестерпимая боль по утраченному солнцу и синему небу охватила ее.
-Не упрямься, девочка моя, — голосок Вали стал лилейным и потек словно медовая речка. — Совсем малость. Ты должна подписать.
-Я не верю тебе. Это не ты. Моя Валя была доброй. Она была кудесницей.
— Ты хотела думать, что я на стороне белой магии. Так и было. Для тебя. Но… Мое предназначение — укрепить силы ночи и продолжить дьявольский род. Я это сделал. Теперь твой черед, — она мягко подплыла к Тане, посадила ее на возникшее не от куда черное бархатное кресло и протянула свиток. — Подпиши, иначе отсюда ты никогда не уйдешь.
Две тени встали у подлокотников кресел. Третья протянула золотую ручку длинную и острую, как хвост беса. Таня захотела встать. Тень, что справа схватила ее за запястье и сильно сжала. Трехглавый пес громко залаял. Он кидался в ее сторону, срываясь с цепи. В корявых лапах Владыки появилось копье и он намеревался бросить его в девушку.
— Вступить в брак с сыном дьявола и навсегда отречься от света? — сердце Тани трепетало, кровь по сосудам поднималась к лицу, обжигая шею и горло. Жир, что обволакивал мозг, словно плавился. Она тряхнула головой. И начала потихоньку приходить в себя. Сначала появилась мысль, что совсем не хочет оставаться здесь навсегда. Потом, почувствовав, как сжимаются кулаки, пришла другая, что никто ее не заставит делать то, что не хочется. Ощущая, как злость клокочет в груди и толчками в кровь выбрасываются возгласы протеста, она собралась с духом, выпрямилась и сказала твердо и уверенно:
-Нет, не бывать этому! Ты сама сказала, что насильно никого здесь не держат. Нужно согласие. Так вот, я отказываюсь.
Глаза Вали злобно сверкнули, ноздри раздулись и громкий слился с раскатистым громом. Девушка не дрогнула.
-Подписывай, подписывай, моя дорогая, — Валя схватила Таню за волосы и сунула лицом в мелкие строчки. Таня застонала и невольно пробежала по строчкам взглядом.
-Даю согласие на брак… обязуюсь служить верно и… что я делаю… зачем читаю… служить вечно, до скончания…
-Читай! — Валя дернула ее за волосы.
В голове Тани заметалось: “Надо что-то придумать, немедленно, что же делать, заставит, заставит, нет, нет, Творец, да святится имя твое и придет царствие твое, спаси и сохрани меня от зла и тьмы, прошу и уповаю на твое милосердие и могущество, придите силы небесные, развенчайте тьму, сокрушите демонов, силы небесные, ангелы, помогите, защитите меня”.
Произнеся последние слова, Таня почувствовала легкое прикосновение ко лбу, словно кто-то перышком тронул кожу и дунул в лицо. Она услышала шум водопада и почувствовала, как прохладная вода побежала по волосам и спине до пальцев ног, смывая страх и отставляя кристальную чистоту и свежесть. Дышать стало легче. Она приободрилась, чувствуя, как крепнет ее воля, как становится уверенней и спокойней.
-Нет, — крикнула девушка.
-Немедленно подписывай, не перечь! — зарычала Валя и занесла руку для оплеухи.
Таня вскочила. Выронила листок. Подпитываемая верой в божественное начало, она вспомнила как однажды, в одной из древних религиозных книг, прочитала заклинание на расторжение всех договоров и обетов, данных дьяволу и его приспешникам. На ходу вспоминая слова, она закричала:
-Творец всемогущий, призываю тебя — избавь от лукавого. Прошу прислать сюда ангелов и архангелов, которые могут помочь мне, Татьяне, на моем жизненном пути. Пригласить все законы: времени, истины, милосердия и сострадания. Пригласить космическую полицию для исполнения моей воли, — ее голос звучал все тверже. Оборванные существа с испуганными лицами вжались в стены. Жуки и пауки попрятались по углам. Трон, на котором восседал Владыка, начал меркнуть, фигура его уменьшилась и будто размылась. Таня смело посмотрела на Валю, лицо которой резко исказилось и свесился подбородок. Девушка продолжала: — Я, Татьяна, по собственному намерению и с полного согласия, при участии свидетелей, ангелов и архангелов, расторгаю все договора, которые я заключила где-либо и когда-либо со всеми существами низких вибраций, отличных от Творца. Я отменяю все взятые на себя специально или по принуждению обязательства перед этим существами. Все соглашения, связанные с этими договорами прошу завершить и отменить. И прошу вернуть мне все частички души, которые я отдала Сатане ради какой-либо выгоды. С сего дня я служу высшим силам и Творцу! Да будет так, и так тому и быть!
Последние слова она произнесла три раза, будто узаконивая свое решение. Звук ее громоподобного голоса как молния разбивал стены, камнем за камнем оставляя развалины на месте этажей. Сверху сыпались мелким дождем песок и комья земли. Валя, Дьявол и его трон, сущности, заблудшие и падшие души, обжоры, пьяницы, тунеядцы превращались в бестелесные сгустки энергии и от дуновения ветерка становились прахом.
Таня запрокинула голову. Там, на расстоянии триллионов лет сквозь тьму и забвение пробивались первые очищающие лучи энергии безусловной любви Творца. Она увидела, чутьем почувствовала, что именно архангел Рафаил принес сакральный свиток, на котором красивым убористым почерком написаны какие-то слова. Она разглядывала, как растворяются короткие строки и разрушается печать, скрепляющая подпись в конце текста. Этой подписью она тренировалась в шестом классе визировать подростковые, девичьи записки. Одну из тех записок Валя в шутку предложила составить в виде договора и продиктовала текст. Таня, смеясь, подписала. В договоре она обещала служить князю тьмы и исполнять все его приказания ради того, чтобы мальчик из старшего класса обратил на нее внимание. Слезы навернулись на глазах девушки. Она продолжала смотреть вверх. Буквы на свитке растворились, он остался кипенно-белым, а архангел поднялся выше и унес его с собой.
-Договора расторгнуты, завершены, отменены, — прозвучал сверху спокойный ровный голос.
-Исполнено, — произнесла Таня и вскинула руки лодочкой.
Она провожала Рафаила взглядом, пока даль не стала голубой и мерцающий свет не пролился на ее лицо. От зловония и темноты не осталось следа. Лучи небесной энергии омывали все вокруг. Под их теплом вырастали великолепные деревья, расцветали розы, порхали бабочки и в траве сновали ящерицы. Все вокруг превращалось в дивной красоты сад. Здесь вкусно пахло нектаром. Почувствовав на губах сладость меда и теплого молока, Таня улыбнулась и вдохнула. Голова ее закружилась от запаха свежести и аромата цветов… Открыла глаза.
Она лежала в своей комнате. У головы на тумбочке стояла чашка. Она привстала, отпила теплый чай с лимоном и откинулась обратно на подушку.
Сон или явь. Подумалось, что обморок повлек за собой долгий глубокий сон, а слова старух на кладбище задали тему видений. Танина скорбь, черный дым из трубы, проказы ведьм и зловещие потусторонние силы сложились в последовательный фильм с главным действующим лицом — Валя.
От воспоминаний об адском пламени и стонущих людях к горлу подступил ком. Она судорожно сглотнула и отпила пару глотков чая. Взгляд ее остановился на запястье. На нем разлился размером с ладонь черный синяк. Она поморщилась, припоминая, как тень удерживала ее на кресле. Значит, все это не сон. Она так остро переживала страх, отчаяние, злость, что сомнений не было никаких — она присутствовала там. В пространстве ада, рядом с Сатаной и его женой. Валей.
Значит Валя и правда была ведьмой. Так и есть — перед смертью Валя хотела передать ей свою силу и в том бокале, что пролила Таня, не иначе, было зелье зла. Все в той же книге заклинаний говорилось, что после расторжения договора бесы пытаются столкнуть человека с дороги веры. И что их воздействие распространится на близких. Таня покачала головой. Не поверишь — кто знает, что еще произойдет. А поверишь — значит надо быть начеку и устоять искушениям.
-Ну что же, выбирать нечего. Я на стороне воинов света, — произнесла она. — Главное сделала. Со всем остальным справлюсь.
В дверь позвонили. Судя по тишине, в доме никого не было. Она, держась за стену, подошла к двери.
На пороге стоял Андрас.