Семейный совет (Глава 4)

Сегодня на обед за большим круглым столом собралась вся семья Амалии с двух сторон. На повестке дня один вопрос: определить дальнейший жизненный путь девочки в свете последних трагических событий (смерти уважаемого профессора консерватории), которые окончательно поставили жирную точку на поступление в музыкальную академию. Потому что за столь короткий срок уже трудно найти кого-то такого же надежного, что бы заплатить и быть уверенными, а рассчитывать на талант самой Амалии не приходится. Несмотря на идеальный музыкальный слух, техничности и артистичности явно не хватало. Вообще бедной девочки всегда чего-то не хватало. Жизненной энергии, устремленности, куража что ли.

В огромной столовой, заставленной старинной мебелью, невероятным образом сохраненной от предков, все расположились, как в той детской считалочке: царь, царевич, король, королевич…

Сначала все пообедали, повар ( она же и помощница по хозяйству, и очередная родственница, оказавшаяся в трудной жизненной ситуации) приготовила стандартный набор, как бы подчеркивая рядовой уровень события. Ели молча, приятная музыка, негромкая, так что бы только заглушить стук столового серебра о дорогой фарфор, и звуки пережевывания пищи. Никто был не рад обществу друг друга, семьями не дружили, соблюдали нейтралитет. Но ради единственного юного отпрыска пришлось собрать консилиум, хотя никто даже отдаленно не понимал, что делать.

Наконец подали кофе, все немного расслабились. Первая начала бабушка со стороны мамы. Они с дочерью были очень похожи, но старшая из женщин рассудительная, умная, сдержанная, как и следовало быть настоящему нотариусу:

— Адвокатура вряд ли будет ей под силу, живости ума Амалии явно не хватает, думаю даже и затеваться с этим не стоит, — без обиняков начала бабушка Алефтина Ильинична.

Мама вспыхнула, не то что за дочь ей было обидно, а потому что в любых ситуациях она не соглашалась с бабушкой:

— Хорошо, а нотариат уже даже не предлагаем? Там вообще отсутствие характера даже приветствуется!

— Ты прекрасно знаешь, что это дело наследует твой брат, — невозмутимо парировала Алефтина Ильинична.

Дядя Игорь оторвался от книги, которую взял тут же из шкафа и безмятежно уселся в кресло закинув нога на ногу. Судьба племянницы его очень мало интересовала, как и сама она. Какая-то серая мышка. Игорь — писанный красавец, балагур, умник, бабушкин любимчик сорока лет. Он заулыбался, за секунду всех очаровал, и опять уткнулся в книгу, содержимое которой было намного интересней судьбы какой-то девочки.

Дедушка с маминой стороны, адвокат по уголовным делам, надо сказать весьма успешный, не словоохотливый в миру, предпочитая говорить только в суде и по делу. Он не был таким заштатным образчиком адвоката-дельца, в глазах которого мелькают доллары, отнюдь. Конечно, материальная составляющая была не последняя деталь, но игры ума его привлекали больше. Он служил закону, силе логического анализа, и считал, что если ему хорошо платили за это, то значит он ценный специалист и имеет право этим заниматься.

— Я бы все таки не скидывал со счетов юридический вуз, во-первых, у меня там хорошие связи, во-вторых, не обязательно работать адвокатом и нотариусом. Криминалист — отличная специальность, если уж на то пошло, будет сидеть в белом халатике в лаборатории. Звания, должность, уважение, хоть какой-то карьерный рост, пенсия по выслуге. Это то, что я могу реально сделать для внучки, — дедушка был сама логика и аргумент.

— Папа, ты сам себя слышишь! Криминалист — это тот кто режет трупы??? — маму чуть было не хватил удар от ужаса, — она с детства в мире прекрасного, а ты такое предлагаешь.

Дедушка продолжал настаивать:

— Но у меня больше нет достоверной возможности помочь внучке. Из-за того, что она всю жизнь витает в мире прекрасного, у нее в итоге еще и слабенький аттестат. Амалия, скажи пожалуйста, к каким наукам у тебя есть наклонности, что бы хоть отдаленно предположить, что они могут повлиять на выбор твоей профессии?

Амалия, до сей минуты витавшая в облаках, расстраиваясь из-за своей разбитой вдребезги любви, вздрогнула от ужаса от того, что к ней обратились, что бы узнать ее мнение.
Щеки просто запылали огнем, язык отяжелел и в горле пересохло, она произнесла что-то нечленораздельное.

Дедушка со стороны мама был полностью удовлетворен этим. Он многозначительно оглядел окружающих.
Папа решил заступиться за дочь:

— Может ей поступить в музыкально-педагогическое училище? Было бы близко по призванию.

Но мама тут же отвергла эту возмутительную ересь:

— Это не вуз!

Когда аргументы одного семейства иссякли, взоры были устремлены на дедушку и бабушку с другой стороны.
Ярослав Павлович был мужчина видный, статный, очень умный. Являлся деканом астрофизического факультета в университете. Казалось бы…

— В свой университет, и на свой факультет даже не предлагаю, пустая трата времени. И на другие никого просить не собираюсь, потому что девочке, которая не видит разницы между Ньютоном и Джонатаном даже не представляю, где и на кого учиться в техническом вузе, — дедушка был категоричен.

Папина мама, самая бледная блондинка во всем мире с бесцветными глазами, худая, в черном бесформенном костюме, отдавшая всю себя изучению химии, собравшая все ученые степени, какие только можно, защитившая все возможное, только вот внесшая хотя бы что-то стоящее в науку, скорее нет, чем да, непозволительно громко рассмеялась над шуткой мужа. Она была лет на 20 младше мужа, боготворила его. Ни сын, которого она родила в очень юном возрасте, воспитанного бабушкой и дедушкой, ни внучка ее особо не волновали, живы, здоровы, ну и отлично.

Амалии стало скучно. Эти люди не звучали в унисон. И она ушла в свою комнату. Где по привычке достала скрипку, что бы ощущать холод металла струн и тепло дерева, потому что сейчас эти люди, так называемые родные, которые ее совсем не знают, и по сути своей все чужие, даже родители, решат судьбу. И ей это безразлично, потому что шансов, что в ее жизни будет Олег, становилось все меньше и меньше…

© Copyright: Галина Бадалова, 2024