Три дня часть 1 (Глава 4)

Сон так и не пришёл, хотя я почти жалел, что выспался накануне. Тело ныло от боли, и от неё не было спасения. Беспокойство окутывало меня, как плотный туман. В голове крутились одни и те же вопросы: Что будет дальше? Откуда взялись эти монстры? Внутри будто дрожала сама душа. Страх сжимал сердце. Где-то в конце коридора, в одном из классов, сидел тот, кто напугал оленьеголового. И он пугал меня — пугал неизвестностью, пугал непониманием.

Воображение рисовало мерзкие, ужасные картины. Я представлял его как воплощённый кошмар. Как жить в этом мире, где существуют такие твари? Как теперь не бояться темноты, если в ней может скрываться одна из них?

Я уставился на лампу на потолке. Она горела, гудела, отбрасывая тусклый свет. Эти мысли пожирали меня, словно стая пираний или голодных птиц, не оставляя ни секунды покоя.

Я не знал, сколько времени прошло — час, может, два, но точно не меньше. Из своего подобия транса меня вывел тихий голос Светы.

— Влад, ты в порядке? — прошептала она.

Я даже не заметил, как она подошла. Мои мысли были словно густой туман, а свет лампы слепил глаза, мешая сосредоточиться. Но теперь я увидел её — она стояла прямо передо мной. Наверное, Света наблюдала за мной уже несколько минут, прежде чем заговорить. Её вопрос застал меня врасплох, и я слегка пошатнулся, словно его звук физически выбил меня из равновесия.

— Д-да, всё в порядке, — прошептал я в ответ, но голос, как всегда, предательски дрогнул.

— Ты просто очень долго лежал без движения, — продолжила она, поправляя волосы. — Я переживаю.

Переживает? Щёки сами собой залились румянцем, глаза расширились, а нижняя губа слегка дрогнула.

— Правда, всё в порядке, — повторил я, стараясь звучать увереннее.

— Да? Ну, хорошо, — проговорила она и начала разворачиваться, чтобы уйти.

— Свет… — прошептал я, не желая отпускать её. Мне хотелось поговорить с ней дольше, почувствовать её рядом.

— А? — мягко отозвалась она, обернувшись.

— Ты сама как? — спросил я, стараясь звучать заботливо.

Её взгляд мгновенно потускнел, а глаза наполнились слезами. Ещё мгновение — и слёзы покатились по её щекам. Света закрыла лицо руками, опустилась на корточки и склонила голову к коленям.

Я тут же подскочил к ней, чтобы утешить. Присел перед ней на корточки и осторожно положил руки ей на плечи. Спина уже болела намного меньше, и я не чувствовал дискомфорта.

— Свет, не плачь, — старался я успокоить её. — Мы в безопасности, всё будет хорошо.

Света подняла на меня свои заплаканные глаза.

— Хорошо? — прошептала она, но её шёпот звучал громко и горько. — А как же Никита? А Нура Мегамива? И все остальные? Тебе на них все равно?

В виски ударила вина — такая желчная, что я почувствовал горький привкус на корне языка. Нахлынуло то самое сожаление, которое, казалось, совсем недавно покинуло меня. Сожаление о том, что мне всё равно на людей, погибших от рук монстров.

Я не нашёл, что ответить Свете. Просто сидел, глядя, как она снова прячет лицо в ладонях. В голове снова всплыл вопрос: неужели я бесчувственный?

Я перевёл взгляд на спящего Леху. Он уже не лежал на парте, а откинулся на спинку стула, запрокинув голову и открыв рот похрапывал. Лехе было жалко, — пронеслось у меня в голове. Вспомнилось, как он шёл после гибели нашей учительницы — с пустым, потерянным лицом, наверняка виня себя в её смерти.

Но почему он не переживал так же за того первоклассника, которого монстр разорвал на части? — подумал я. А может, он всё-таки переживал, но это смешалось с усталостью, с шоком, с желанием просто отдохнуть.

А я? Мне, конечно, было страшно. Конечно, я переживал. Но было ли мне жалко погибших?.. Нет. Мне было все равно, на смерти тех, кого я видел. Мне было страшно в те моменты, но не было жалко. Осознание этого било еще больнее.

Я посмотрел на Валю. Она облокотилась на ручку стула, сжавшись в комок и поджав руки к лицу. В прошлый раз от этих мыслей меня спас её ответ, прозвучавший во сне. И сейчас меня спасало то, что я видел её здесь, рядом. Вдруг я почувствовал прилив сил и понял, что могу сказать Свете.

— Свет, — тихо позвал я, слегка толкнув её, чтобы она подняла на меня глаза. — Я знаю, что тебе страшно. Знаю, что мёртвых не вернуть.

Её глаза, полные слёз, смотрели на меня с жалобной надеждой.

— Мы выжили, Свет. И мы будем бороться дальше. Мы не можем вернуть тех, кого потеряли, но можем сделать всё, чтобы таких смертей больше не было.

— Спасибо, Влад, — прошептала она, хныкнув в конце.

Мои слова подействовали лучше, чем я ожидал, но по её лицу было видно, что ей стало лишь чуть легче. Я решился. Убрав руки с её плеч, я придвинулся ближе, опустился на колени и обнял её. Объятие вышло неуклюжим — её колени упирались мне в грудь, но я почувствовал, как она постепенно успокаивается. Её дрожащие плечи расслабились, а прерывистые всхлипы стихли. В нос мне ударил слабый запах её волос, слегка щекочущий кожу.

Она, кажется, не сразу поняла, что происходит, и какое-то время просто смотрела куда-то за мою спину, будто пытаясь осознать момент.

— Всё будет хорошо, — прошептал я ей на ухо. — Обещаю.

Она уткнулась мне в плечо, и я почувствовал, как рубашка пропитывается её слезами.

Я чувствовал её дыхание, её сердцебиение, ощущал, как она постепенно успокаивается. Этот момент я много раз прокручивал в голове, но никогда не думал, что он действительно случится. И уж тем более — вот так, здесь и сейчас.

Казалось, это длилось вечность, хотя, наверное, прошло всего несколько минут. Вдруг я почувствовал, как она начала отстраняться. Я осторожно освободил её из объятий, и она встала.

— Спасибо, Влад, — сказала она, вытирая слёзы рукавом. — Мне стало намного легче.

Она озарила меня улыбкой — самой яркой, самой красивой, самой искренней, какую я когда-либо видел.

— Пойду проверю те шкафчики, — она показала большим пальцем за спину, указывая на шкафчики рядом с учительским столом.

— Да… конечно, — пробормотал я, всё ещё сидя и не в силах оторвать от неё взгляд.

— Влад, может, встанешь? — с лёгкой улыбкой и смешком добавила она.

Я резко поднялся, словно по команде.

— Ха-ха, Влад, ты забавный, — сказала она, поднеся руку к лицу и хихикнув.

Я стоял как вкопанный, глупо улыбаясь. Но внутри меня бушевала буря эмоций — я был на седьмом небе от счастья. Я смотрел, как она развернулась и направилась к шкафчикам, и в этот момент понял, что такие моменты — это то, ради чего стоит жить.

Краем глаза я заметил неодобрительный взгляд со стороны Макса. Повернувшись к нему, я увидел, как он, стоя на цыпочках из-за своего невысокого роста, копался в шкафу, пытаясь дотянуться до верхней полки. Заметив мой взгляд, он что-то буркнул себе под нос и резко отвернулся.

Что это с ним? Неужели ревнует? Нет, наверное, показалось, — промелькнуло у меня в голове.

Я подошёл к нему.

— Макс, — тихо позвал я.

Он дёрнулся, явно не ожидая, что я заговорю с ним.

— Что такое, Влад? — его вопрос, хоть и произнесённый шёпотом, прозвучал так, будто он огрызнулся.

— Ты как? — спросил я, стараясь сохранить спокойный тон.

Макс повернулся ко мне, удивлённо уставившись. Видимо, он ждал чего угодно, только не этого вопроса. Возможно, он думал, что я начну выяснять отношения из-за его поведения. Но сейчас было не до этого.

— Держусь, — ответил он, и его голос стал чуть мягче. — А ты сам как?

— Да вот, видишь, — я указал на нос, — бандитская пуля.

— Это тебя так тот монстр? — спросил Макс, прищурившись.

— Ну, не совсем, — усмехнулся я. — Кирпич прилетел.

— М-м-м… вон оно как, — протянул он, кивнув.

— Что-нибудь нашёл? — я указал на шкаф.

— Кроме папок и контрольных — ничего. Хотя… — он перевёл взгляд на нижнюю дверцу шкафа. — Здесь закрыто на ключ.

— Света пошла проверять шкафчики у учительского стола. Ключ должен быть там —сказал я.

После этих слов Макс снова помрачнел. Он замолчал на пару секунд, а затем спросил:

— Ты так на Свету смотрел… Она тебе нравится?

Почему это его заботит? — подумал я. Неужели он её и правда ревнует? Ну уж нет, я ему Свету не отдам.

— Да, — прошептал я твёрдо. — А что?
— И не стыдно тебе? — уже откровенно огрызнулся он. — Никита умер, а ты сразу к его девушке лезешь.

Меня будто ударило током. В голове пронесся немой вопрос: Что он только что сказал? Но я не ответил, просто стоял, разинув рот, не в силах вымолвить ни слова.

— Что, нечего сказать? — продолжил Макс, его голос звучал всё более агрессивно.

— Что? — наконец выдавил я.

— То, что слышал.

— Никита и Света встречались?

— А ты будто не знал?

— Нет.

Макс посмотрел на меня, и по его лицу было видно, что он понял: я не вру. Действительно, я слышал об этом впервые. Ощущение было такое, будто мне по голове ударили кувалдой.

— Серьёзно? — спросил он, уже без прежней злости.

— Да, я об этом впервые слышу.

— Тогда у меня вопросы к Свете, — пробормотал он, но я его уже почти не слышал.

В голове проносились его слова: Света и Никита встречались. Всплывали моменты, когда они стояли рядом, разговаривали, когда она плакала, пока монстр удерживал Никиту.

— А долго они встречались? — спросил я, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё кипело.

— Да, года так два.

— Два года… — глаза сами наполнились слезами. Голову била ревность и досада.

Я понимал, что сам виноват, что это нормально. Но осознавать, что человек, которого ты любил, любил другого, — это было невыносимо больно.

Макс, скорее всего, заметил мои слёзы, но ничего не сказал. Он лишь понимающе отвел глаза. Может, он хотел как-то поддержать, но, возможно, он бы чувствовал вину перед своим покойным другом. А может, ему было просто стыдно за свои слова передо мной.

Я кивнул, но не смог ответить. В голове всё ещё крутились мысли о Свете, о Никите, о том, как всё это время я был слеп.

— Спасибо, что сказал, — прошептал я, хотя благодарности в моих словах не было.

Он кивнул. Вдруг со спины послышались шаги. Я обернулся и увидел, что к нам шла Света, держа в руках две бутылки Jack Daniel’s.

— Ребят, смотрите, что я нашла, — с улыбкой прошептала она.

— У Виктора Геннадьевича губа не дура, — заметил Макс.

— Ха-ха, точно, — поддержал я, стараясь скрыть напряжение, которое всё ещё висело в воздухе после нашего разговора.

Заметив движение, я посмотрел за спину Светы. Леха проснулся. Потянувшись, он завёл руки за спину, резко вернулся в обычное положение, включил телефон, посмотрел на время и снова выключил его. Света тоже обернулась на звук. Увидев бутылки, Леха сразу оживился:

— Эй, не бухать — сказал он, но в его голосе слышалась шутка.

Улыбка сама появилась у меня на лице.

— Доброе утро, красавчик, — прошептал я ему.

— Спасиба, — глупо улыбнувшись, ответил он.

— Свет, а ты не находила ключик в шкафу? — спросил Макс, указывая на дверцу.

— Находила, сейчас принесу, — поставив бутылки на парту, ответила она и направилась обратно к учительскому столу.

— Как ты думаешь, что там может быть? — спросил я у Макса, чтобы заполнить паузу.

— Да скорее всего ничего полезного, — пожал плечами он.

Леха подошёл к нам. Он выглядел сонным, но старался бодриться.

— Ну чё, пацаны, что-нибудь нашли? — спросил он, зевнув.

— Пока нет, — ответил Макс.

— А мне снился такой сон, ммм… я телочку в Оу-Ес, — с ухмылкой сказал Леха.

— Как ты, блять, вообще уснул? Мне интересно, — не удержался я.

— Ой, не бурчи, — отмахнулся он.

— Вот и ключ, — сказала Света, возвращаясь к нам.

Ловким движением она вставила ключ в скважину и провернула его. Дверца шкафа открылась, и мы увидели стопку документов… и пистолет.

Все замерли. Воздух в классе стал густым от напряжения. Леха первым нарушил тишину:

— Ну, вот это поворот, — прошептал он, глядя на оружие.

Я посмотрел на Свету, потом на Макса. Никто не знал, что сказать. Пистолет лежал там, словно напоминая, что в этом мире, где всё пошло наперекосяк, есть вещи, которые могут быть ещё опаснее, чем монстры за дверью.

— Что будем делать? — наконец спросил Макс, нарушая чишину.

— Пока не знаю, — ответил я. — Но, думаю, это может нам пригодиться.

Леха осторожно взял пистолет в руки, осмотрел его и кивнул:

— Да уж, теперь у нас есть шанс. – Сказал он и направил пистолет на меня.

— Леш, ты чего? — спросил я, не понимая, что происходит.

Он не ответил. Его лицо было бесстрастным, взгляд — холодным и сосредоточенным, он целился в меня из-под лоба. В голове пронеслись все моменты нашей жизни, все воспоминания, но в итоге остался только образ Вали.

Глухой щелчок курка… и выстрел.

Я почувствовал, как что-то мягкое ударило меня в грудь. Это была поролоновая пулька.

— Видел бы ты своё лицо! — еле сдерживая смех, прошептал Леха.

— Далбаеб! — хотел выкрикнуть я, но вовремя сдержался и прошептал.

— Да ладно, он же не настоящий, — уже краснея, оправдывался Леха.

— Бля, далбан, я чуть не обосрался! — прошипел я, чувствуя, как сердце всё ещё колотится где-то в горле.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулся он, но в его глазах читалось смущение.

— Ты, конечно, дурак, — бросил Макс, явно не одобряя шутку.

— Не шути так, Леш, — поддержала его Света, её голос звучал строго.

— Хорошо, хорошо, больше не буду, — сдался Леха, поднимая руки в знак капитуляции.

Моё сердце всё ещё билось, как отбойный молоток, отдаваясь в висках. Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

— Ну так что, ребят, сколько у нас провизии? — переведя тему, спросил Леха, явно пытаясь сгладить ситуацию.

Все переглянулись, и напряжение в воздухе постепенно начало рассеиваться.

— Семьдесят банок тушёнки и шестьдесят бутылок воды, — сказала Света, пересчитывая запасы.

— Семьдесят, значит… — как-то странно протянул Леха. — Это получается, на четыре дня нам только.

— Значит, четыре дня… А потом опять видеть этих монстров, — пронеслось у меня в голове.

— Вот блять, Влад, ты про «обосрался» сказал, я теперь в туалет хочу, — заявил Леха, пытаясь разрядить обстановку.

— Есть такое, — поддержал Макс.

— Угу… — смущённо опустив глаза, добавила Света.

— Вот только здесь не вариант, — оглядывая аудиторию, сказал Леха.

— Ты что, собрался выйти? — спросил я, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха.

— Не здесь же нам срать, Влад, — ответил он.

— Но там же этот… — я вспомнил звуки, которые издавал монстр, и голос мой дрогнул.

— Мы тихо и аккуратно в соседний кабинет, — уверенно сказал Леха.

Я оглядел ребят. Все молча кивнули, скрывая страх. Они будто знали: если с ними Леха, бояться нечего.

— Ну, на том и порешили, — закончил Леха.

Мы с ним подняли шкаф, а Макс помогал, придерживая его. Отодвинув его настолько, чтобы дверь могла открыться, мы аккуратно поставили его на место и затаили дыхание, прислушиваясь. Не пришёл ли монстр на созданный нами небольшой шум? Но тишина была полной.

Мы открыли дверь. Нашему взору предстала плитка на полу, а точнее — глубокие борозды, оставленные тем самым монстром. В голове сразу начали промелькивать образы его облика.

Леха выглянул, осмотрелся и вышел. За ним вышла Света, а затем Макс. Я остался в классе на случай ЧП. Да и Валя всё ещё спала.

Стоя у двери, я прислушивался к каждому звуку, каждому шороху. Сердце билось так громко, что, казалось, его слышно даже в коридоре. Но я знал, что должен быть начеку.

— Всё нормально, — прошептал я себе, стараясь успокоиться. — Леха справится.

Но где-то глубоко внутри я понимал: каждый шаг за пределами этой двери — это риск. И мы все это знали.

Я прикрыл дверь и повернул вертушку замка.

Шагов ребят не было слышно — это хорошо.

Я подошёл к спящей Вале. Она крепко сжимала ручку стула, будто даже во сне пыталась удержаться за что-то. Я присел рядом с ней, глядя на её лицо. Оно больше не казалось мне противным или злым. Наоборот, оно стало каким-то… красивым. Валя жмурилась во сне, её лицо было напряжённым. Наверное, ей снились кошмары.

Я осторожно положил свою ладонь на её кисть.

— Тише-тише, всё хорошо, — прошептал я.

Её лицо постепенно расслабилось, а пальцы разжали ткань стула. Она открыла глаза.

— Ой, прости, я не хотел тебя будить, — сказал я, чувствуя, как щёки начинают гореть.

— Нет-нет, ничего… — ответила она, её взгляд упал на мою руку.

— Ой, ты просто такая напряжённая была, я и подумал… — прошептал я, отдернув руку.

Она посмотрела на меня большими глазами и тихо сказала:

— Спасибо…

Оглянувшись, она спросила:

— А где все?

— Они отошли, — ответил я.

— Понятно…

— Как твоя нога? — спросил я, стараясь перевести тему.

Она, опершись на руки, выпрямилась и подтянула стул, на котором лежала её нога.

— Уже лучше, — сказала она.

Я обернулся к двери и заметил, как из-под неё пролазит листочек. Это был наш условный знак: вместо стука они решили так показать, что вернулись.

Я подошёл к двери и открыл её. На пороге стояли Леха, Макс и Света, явно облегчённые.

Войдя, Леха заметил проснувшуюся Валю и сказал:

— О, с пробуждением!

— Угу, — кивнула она.

— Влад, ты не хочешь в туалет? — спросил у меня Леха.

— Да, немного, — ответил я.

— А ты, Валь? — повернулся он к ней.

Валя посмотрела на него, удивившись, и отвела глаза, смутившись.

— Понятно, всё ясно, — сказал Леха, передовая мне листок. — Влад, возьми её и сходите вместе.

Валя ничего не ответила, но, видимо, понимала, что я единственный, кто мог её поддержать.

Мы с ней обменялись взглядами, и я кивнул.

— Давай, — сказал я, протягивая ей руку.

Она осторожно взяла её и накинул себе на плечи, и мы медленно направились к двери.

— Только тихо, — прошептал Леха, когда мы проходили мимо.

Я кивнул, чувствуя, как сердце начинает биться сильнее.

Мы вышли в коридор, и я осторожно прикрыл дверь за нами.

— Держись за меня, — прошептал я Вале, чувствуя, как её рука слегка дрожит на моих плечах.

Она кивнула, и мы медленно двинулись в сторону соседнего кабинета.

Мы двигались медленно, стараясь обходить осколки стекла, разбросанные по полу. Я обернулся и осматривал глубокую борозду, которая вела в тот самый кабинет, откуда я видел, как что-то выходило. — Значит, он до сих пор там… — мысль заставила меня содрогнуться.

Дойдя до двери нужного класса, мы вошли. Это был кабинет труда. В углу стояли коробки, которые раньше использовали для поделок, но сейчас они служили нам импровизированным туалетом.

Я остановился, помог Вале сесть на стул и снял одну из коробок, протянув её ей.

— Слав… — тихо позвала она, когда я уже собирался выйти. — Не уходи далеко.

— Хорошо, — кивнул я, стараясь звучать уверенно.

Я вышел и встал в проёме двери, внимательно осматривая коридор. Он был ярко освещён, белый свет ламп отражался от плитки, создавая странное ощущение стерильности. Разбитые стёкла из дверей классов лежали на полу, бликуя под светом, а лампы слегка шумели, наполняя пространство тихим, но навязчивым гулом.

— Я всё, — прошептала Валя, прерывая мои мысли.

Я вошёл обратно и увидел, как она, слегка пиная здоровой ногой, заталкивала коробку под учительский стол, где уже лежали три другие.

Я взял коробку и отошёл в дальний угол. Быстро справив нужду, я убрал коробку к остальным, стараясь не шуметь.

Я подхватил её, осторожно помогая встать, и мы медленно двинулись обратно в кабинет информатики.

Каждый шаг давался с трудом, но я старался не показывать, как напряжены мои мышцы. Валя опиралась на меня, её дыхание было ровным, но я чувствовал, как она старается не нагружать свою раненую ногу.

— Спасибо, — тихо сказала она, когда мы уже подходили к двери.

— Не за что, — ответил я, чувствуя, как в груди разливается тепло.

Мы вошли в кабинет, и я прикрыл дверь за нами. Леха, Макс и Света сидели за столом и усердно о чем-то шептались, но их взгляды сразу устремились на нас.

— Всё нормально? — спросил Леха, его голос звучал спокойно, но в глазах читалось напряжение.

—Да — кивнул я, помогая Вале сесть на стул.

—Это хорошо — бросил Леха.

Мы поставили шкаф у двери.

— Так, ребят, — начал Леха, его голос звучал серьёзно и собранно. — Связи нет. В принципе. Когда мы выходили, я проверил.

Света и Макс опустили глаза, их лица стали мрачными. Мы с Валей молча слушали Леху, и в голове у каждого из нас, наверное, пронеслась одна и та же мысль: Если связи нет — значит, эта херня творится везде.

В голову сразу хлынули картины, от которых кровь стыла в жилах. Людей кромсали, резали, рвали на части. По улицам городов бродят эти твари с окровавленными мордами, а вокруг — горы трупов с гримасами агонии на лицах.

Я сглотнул, стараясь отогнать эти мысли. Как только поток кошмаров в голове стих, я снова сосредоточился на словах Лехи:

— Помощи ждать, конечно, опрометчиво, — продолжил он, его голос звучал твёрдо, но в нём слышалась горечь. — Нам нужно как-то самим выбираться, или все же надеяться на чудо.

Из коридора донесся скрип. Кто-то вышел каково-то кабинетов.

— Свет! — резко бросил Леха.

Макс бросился к выключателю. Щелчок — и класс снова погрузился во тьму. Я успел подойти к Вале, чтобы в случае чего сразу подхватить её, и пристально смотрел на дверь.

За ней кто-то ходил. Слышались чёткие стуки обуви по плитке. Это не был монстр — это был человек. В этом я убедился, когда тот упал. Скорее всего, споткнулся или увидел что-то, что заставило его потерять равновесие. Но он — а как оказалось, она — издала вскрик.

И в тот же момент послышались другие шаги. Тяжёлые, с глухим скрипом, металл снова царапал пол. Это был монстр.

Уши пронзил крик. Крик той девочки, которая теперь оказалась в коридоре одна, лицом к лицу с исчадием ада. Непонятно, почему она не убежала. Может, страх сковал её, а может, при падении она повредила что-то и не могла встать.

Монстр шёл. Он приближался всё ближе и ближе. Его шаги были неспешными, будто он знал, что добыча никуда не денется.

— Бля… — прошептал Леха, его голос был полон отчаяния.

Мы все замерли, прислушиваясь к каждому звуку. Крик девочки становился всё громче, её голос срывался на визг.

— Мы должны что-то сделать, — прошептал я, мой голос дрожал.

— Ничего не можем сделать, — резко ответил Леха, но эта фраза далась ему тяжело

Я не видел его лица, но мог понять, что ему самому было тяжело так говорить.

Шаги монстра становились всё громче. Казалось, он уже совсем рядом.

— Она… она… — тихо сказала Света, её голос был полон боли.

— Мы не можем выйти, — прошептал Леха. — Мы не сможем её спасти.

Удар. Хруст кости, словно ломали сухую ветку, и звук, напоминающий рвущуюся ткань. Ещё удар. Огромный металлический предмет снова обрушился на тело, ломая кости с пугающей лёгкостью. Девочка кричала, её голос, полный ужаса и боли, разрывал тишину. Глухие удары маленьких рук, отчаянные попытки защититься, но монстр был неумолим. Ещё удар. Крик смешался с бульканьем — удар пришёлся в живот. Звук, похожий на резку мяса, пронзил воздух.

— Мама! — её голос дрожал, полный отчаяния и надежды, которая уже не могла сбыться.

Ещё удар. Крики стали глухими, хриплыми, словно её лёгкие наполнялись кровью. Удар пришёлся в грудь. Последний удар — наверное, по голове. Крики смолкли. Монстр ушёл. Он не был голоден. Ему не нужна была добыча. Ему нужно было только убивать.

Мы все стояли, не в силах пошевелиться. В голове крутилась одна мысль: Мы ничего не смогли сделать.

— Бля… — снова прошептал Леха, но теперь его голос звучал как признание поражения.

Мы остались в темноте, каждый погружённый в свои мысли.

Свет включили, и я увидел лица своих одноклассников.

Леха стоял, опустив голову и уставившись в пол. Его руки сжались в кулаки и дрожали. Наверное, ему было больнее всех — он будто сам подписал той девочке смертный приговор.

Света плакала, закрыв лицо руками. Бедная девочка, она, наверное, чувствовала вину за то, что ей повезло больше, чем той, чья жизнь оборвалась так жестоко.

Макс смотрел пустым взглядом на лужу крови, которая медленно растекалась из-под двери. В ней плавали редкие чёрные волосы, смешанные с чем-то тёмным и вязким.

Меня скрутило от рвотных позывов, и я отвернулся. Передо мной была Валя. Она смотрела на ту же лужу, её глаза были широко раскрыты. Потом она перевела взгляд на меня. В её глазах не было страха, отвращения или печали — только вопрос. Вопрос, на который не было ответа: Что происходит? Почему это происходит с нами? Почему?

Я не мог ответить. Наверное, никто в мире не мог.

— Так, ребята, — нарушил тишину Леха, накидывая на кровавую лужу какую-то тряпку. — Мы останемся тут, пока не соберём припасов столько, сколько сможем унести. Глупо оставлять излишки.

Он перевёл взгляд на Валю:
— И Вале должно стать легче.

— Ну а пока… — Он сунул руку в карман и достал упаковку игральных карт. — Сыграем в карты на раздевание?

— Дурак? — буркнул я.

— Ну, можно и в дурака, — парировал он.

— Ты дурак, — продолжил я.

— Ну, это мы сейчас и проверим, — ответил он, садясь за парту рядом с Валей и начиная тасовать карты.

Ребята его поддержали, рассевшись вокруг.

— Влад, надо же немного отвлечься, — сказал Макс.

— Мы всё равно тут, надо искать плюсы, — добавила Света.

Я посмотрел в глаза Лехе. Они горели оптимизмом, хотя где-то в глубине читалось переживание. Но он умело это скрывал. Я понял: он хочет помочь всем нам, поднять настроение. И я не стал перечить, сев напротив.

— Ну так бы сразу, — усмехнулся Леха.

Сначала все были скованы и играли неохотно, но партия за партией напряжение начало спадать. Будто всего того, что произошло, и не было. Мы играли долго, и всегда выигрывала Валя. Дурак, двадцать одно, верю-не-верю — она неизменно оказывалась на первом месте.

— Да как ты, бля… — шептал себе под нос Леха, снова получая от неё «погоны».

Я оглядел одноклассников. Их лица светились улыбками, глаза искрились радостью. Кто-то сдерживал смех, кусая губы, кто-то прятал улыбку за ладонью — дурачества Лехи поднимали настроение даже здесь, в этом проклятом классе. Но стоило мне бросить взгляд на дверь, подпертую шкафом, как всё внутри сжималось. Тряпка, пропитанная до черноты, больше не сдерживала кровь — алая лужа медленно расползалась по полу, будто живое напоминание о том, что за стенами всё ещё царил кошмар. Каждая капля, сочившаяся из-под двери, словно шептала: «Вы здесь не одни».