Девичья память. История третья. День рождения.
Евгения Липницкая Возрастные ограничения 16+
Кто бы мог подумать, что приборов для измерения давления на прилавке окажется такое разнообразие! Когда Нелька попросила меня заскочить на секундочку в аптеку, взглянуть сколько стоит сейчас тонометр, я и не предполагала что производители означенных приборов обновляют модели с такой же периодичностью как компания Apple. Теперь фотографирую по очереди продукцию неугомонных конструкторов, стараясь захватить в кадр ценники и отправляю подруге. Зачем он ей понадобился ума не приложу! Может бабушке решила купить?
В аптеке прохладно и пахнет свежестью. Девушка-провизор искоса поглядывает на меня сквозь стекло, но ничего не говорит — должно быть привыкла уже к странностям покупателей. У неё вообще контингент специфический…
Закончив фотосессию, выхожу из полумрака и прохлады в яркий солнечный день. В разогретом воздухе уже вовсю ощущается лето, хоть по календарю до него ещё целых две недели. Смахиваю с лица вездесущий тополиный пух и не спеша спускаюсь к набережной, где в нашем любимом кафе уже ждут меня девчонки.
Алина и Нелька трудятся на благо финансовых ресурсов родных фирм, по счастливому стечению обстоятельств, арендующих офисы в зданиях, расположенных по соседству. Так что девочки имеют отличную возможность посплетничать в обеденный перерыв. Я в нашей компании единственный свободный художник. Так что, оказываясь поблизости от центра города в середине дня, с удовольствием присоединяюсь к подругам за обедом.
— Представляете! — возмущается Нелька, тыча ложечкой в подтаявший пломбир, — Статья на самом читаемом женском сайте и вдруг такое!
Мы с Алиной сочувственно вздыхаем не отрываясь от кофе. Не то чтобы пить сильно хочется, просто Нельку сейчас лучше не прерывать. Она в в запальчивости как скорый поезд на разгоне.
— «Как прилично одеваться женщинам после 30-ти», — цитирует Нелька закатывая глаза.
— Что хоть советуют? — осведомляется Алина похрустывая салатным листом. Копчиком чую, что спрашивает не просто так — она у нас девушка практичная, вдруг да обнаружится крупица смысла в сотне бессмысленных советов?
— Ну коротко смысл данного опуса сводится к тому, что после тридцатника надо потихоньку начинать готовиться к погосту и выбросить все стильные вещи, заменив их «элегантными» и классическими.
У нашей Нельки талант — она может резюмировать в четыре строчки даже «Войну и мир»
— Понятно, — киваю я, — Выбрось кеды, джинсы-бойфренды и все юбки-платья выше колен.Из макияжа позволительны только стрелки и красная помада, что до 30 было ни в коем случае нельзя.
— Именно! Вот интересно где, в каком нафталином пропахшем справочнике, автор поста почерпнул информацию?! — кипятится Нелька, — Ведь есть сотни женщин, которые, блин, действительно последуют этим идиотским советам! Интересно, автор статьи в курсе, что на дворе 21-й век?
— Мне кажется, ты заморачиваешься, — скептически поднимает бровь Алина, — какое тебе дело до дурочек, следующих советам в журналах? Ты же так не делаешь — значит порядок.
Нелька как-то странно сопит, размешивая ложечкой остывший кофе.
— Чего тебя вообще на этот сайт понесло? Ты ж такой фигнёй сроду не интересовалась, — задаю я мучающий меня на протяжении всего обеда вопрос.
— У меня ж день рождения через три дня, — подозрительно блестя глазами шепчет Нелька, — тридцать лет исполнится.
— Все, отбегала старушка, — хлопает её по плечу Алина, — Ну хочешь я тебе тонометр подарю? Только не плачь.
Шмыгнув носом, Нелька отмахивается и тяжело вздыхает. Мне её становится жаль, уж больно она расстроенной выглядит.
— Ты, кстати, фотографии получила? — я решаю перевести разговор в русло побезопаснее, — Их там с десяток разновидностей.
Нелька кивает и, снова горестно вздохнув, отправляет в рот ложечку пломбира.
— Кого «их»? — интересуется Алинка.
— Ну так тонометров этих, — поясняю я.
Алина округлившимися глазами взирает поочередно то на меня, то на Нельку.
— Зачем?!
Молча пожимаю плечами.
Нелька усиленно делает вид что очень занята остатками пломбира на дне креманки. Наконец, когда под нашими с Алинкой взглядами её макушка почти начинает дымиться, поднимает голову и, глядя на нас кристально-честными голубыми глазами, выдаёт:
— Ну а что? Я прочитала на одном портале, там профессор медицины, между прочим, не какой-нибудь литературный негр пишет! Так вот, он утверждает, что стареть человеческий организм начинает уже после двадцати пяти лет, а после тридцати изменения начинают проявляться явственно. Первые ласточки это метеочувствительность и скачки давления. Он там и советы разные даёт… — голос Нельки звучит с каждым словом всё тише.
Нехорошо смеяться над чужими тараканами, но удержаться нам с Алинкой не удаётся. Ржём так, что из за соседних столиков начинают оглядываться.
— Ну вот, — обижается Нелька, — подруги называется! Я, между прочим, вам тут душу наизнанку выворачиваю, а вы ржете как кони.
— Не обижайся, — вытирает слёзы Алина, — конечно это все очень серьезно, раз профессор написал! Слушай, а давай мы тебе на день рождения полное обследование подарим? Хочешь?
Ответить Нельке не даёт внезапно возникший у нашего столика официант, с букетом белых роз наперевес. Он с профессиональной улыбкой оглядывает нас, приотквывших от удивления рты и аккуратно сгружает цветы на столик перед ошалевшей Нелькой.
— От молодого человека за пятым столиком, — заговорщицким тоном шепнул официант, водружая рядом с букетом кремовое пирожное.
Мы трое синхронно поворачиваемся к месту, где по словам официанта сидит даритель роз.
— Да, мать, рано ты на покой собралась, — тянет Алина, легонько пиная под столом совершенно зависшую Нельку.
За указанным столиком, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба, допивает фруктовый смузи гора мышц, обтянутая белоснежной же футболкой. Горе на первый взгляд никак не больше двадцати.
— Симпатичный, — возвращаясь в исходное положение, замечаю я, — Только вот беда, за него и под суд можно ненароком угодить.
— А знаете что, девочки, — тихо произносит Нелька, осторожно поглаживая нежные лепестки, — Подарите мне лучше, абонемент в SPA. Ну или духи… Я тут присмотрела одни, «Passion», называются.
В аптеке прохладно и пахнет свежестью. Девушка-провизор искоса поглядывает на меня сквозь стекло, но ничего не говорит — должно быть привыкла уже к странностям покупателей. У неё вообще контингент специфический…
Закончив фотосессию, выхожу из полумрака и прохлады в яркий солнечный день. В разогретом воздухе уже вовсю ощущается лето, хоть по календарю до него ещё целых две недели. Смахиваю с лица вездесущий тополиный пух и не спеша спускаюсь к набережной, где в нашем любимом кафе уже ждут меня девчонки.
Алина и Нелька трудятся на благо финансовых ресурсов родных фирм, по счастливому стечению обстоятельств, арендующих офисы в зданиях, расположенных по соседству. Так что девочки имеют отличную возможность посплетничать в обеденный перерыв. Я в нашей компании единственный свободный художник. Так что, оказываясь поблизости от центра города в середине дня, с удовольствием присоединяюсь к подругам за обедом.
— Представляете! — возмущается Нелька, тыча ложечкой в подтаявший пломбир, — Статья на самом читаемом женском сайте и вдруг такое!
Мы с Алиной сочувственно вздыхаем не отрываясь от кофе. Не то чтобы пить сильно хочется, просто Нельку сейчас лучше не прерывать. Она в в запальчивости как скорый поезд на разгоне.
— «Как прилично одеваться женщинам после 30-ти», — цитирует Нелька закатывая глаза.
— Что хоть советуют? — осведомляется Алина похрустывая салатным листом. Копчиком чую, что спрашивает не просто так — она у нас девушка практичная, вдруг да обнаружится крупица смысла в сотне бессмысленных советов?
— Ну коротко смысл данного опуса сводится к тому, что после тридцатника надо потихоньку начинать готовиться к погосту и выбросить все стильные вещи, заменив их «элегантными» и классическими.
У нашей Нельки талант — она может резюмировать в четыре строчки даже «Войну и мир»
— Понятно, — киваю я, — Выбрось кеды, джинсы-бойфренды и все юбки-платья выше колен.Из макияжа позволительны только стрелки и красная помада, что до 30 было ни в коем случае нельзя.
— Именно! Вот интересно где, в каком нафталином пропахшем справочнике, автор поста почерпнул информацию?! — кипятится Нелька, — Ведь есть сотни женщин, которые, блин, действительно последуют этим идиотским советам! Интересно, автор статьи в курсе, что на дворе 21-й век?
— Мне кажется, ты заморачиваешься, — скептически поднимает бровь Алина, — какое тебе дело до дурочек, следующих советам в журналах? Ты же так не делаешь — значит порядок.
Нелька как-то странно сопит, размешивая ложечкой остывший кофе.
— Чего тебя вообще на этот сайт понесло? Ты ж такой фигнёй сроду не интересовалась, — задаю я мучающий меня на протяжении всего обеда вопрос.
— У меня ж день рождения через три дня, — подозрительно блестя глазами шепчет Нелька, — тридцать лет исполнится.
— Все, отбегала старушка, — хлопает её по плечу Алина, — Ну хочешь я тебе тонометр подарю? Только не плачь.
Шмыгнув носом, Нелька отмахивается и тяжело вздыхает. Мне её становится жаль, уж больно она расстроенной выглядит.
— Ты, кстати, фотографии получила? — я решаю перевести разговор в русло побезопаснее, — Их там с десяток разновидностей.
Нелька кивает и, снова горестно вздохнув, отправляет в рот ложечку пломбира.
— Кого «их»? — интересуется Алинка.
— Ну так тонометров этих, — поясняю я.
Алина округлившимися глазами взирает поочередно то на меня, то на Нельку.
— Зачем?!
Молча пожимаю плечами.
Нелька усиленно делает вид что очень занята остатками пломбира на дне креманки. Наконец, когда под нашими с Алинкой взглядами её макушка почти начинает дымиться, поднимает голову и, глядя на нас кристально-честными голубыми глазами, выдаёт:
— Ну а что? Я прочитала на одном портале, там профессор медицины, между прочим, не какой-нибудь литературный негр пишет! Так вот, он утверждает, что стареть человеческий организм начинает уже после двадцати пяти лет, а после тридцати изменения начинают проявляться явственно. Первые ласточки это метеочувствительность и скачки давления. Он там и советы разные даёт… — голос Нельки звучит с каждым словом всё тише.
Нехорошо смеяться над чужими тараканами, но удержаться нам с Алинкой не удаётся. Ржём так, что из за соседних столиков начинают оглядываться.
— Ну вот, — обижается Нелька, — подруги называется! Я, между прочим, вам тут душу наизнанку выворачиваю, а вы ржете как кони.
— Не обижайся, — вытирает слёзы Алина, — конечно это все очень серьезно, раз профессор написал! Слушай, а давай мы тебе на день рождения полное обследование подарим? Хочешь?
Ответить Нельке не даёт внезапно возникший у нашего столика официант, с букетом белых роз наперевес. Он с профессиональной улыбкой оглядывает нас, приотквывших от удивления рты и аккуратно сгружает цветы на столик перед ошалевшей Нелькой.
— От молодого человека за пятым столиком, — заговорщицким тоном шепнул официант, водружая рядом с букетом кремовое пирожное.
Мы трое синхронно поворачиваемся к месту, где по словам официанта сидит даритель роз.
— Да, мать, рано ты на покой собралась, — тянет Алина, легонько пиная под столом совершенно зависшую Нельку.
За указанным столиком, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба, допивает фруктовый смузи гора мышц, обтянутая белоснежной же футболкой. Горе на первый взгляд никак не больше двадцати.
— Симпатичный, — возвращаясь в исходное положение, замечаю я, — Только вот беда, за него и под суд можно ненароком угодить.
— А знаете что, девочки, — тихо произносит Нелька, осторожно поглаживая нежные лепестки, — Подарите мне лучше, абонемент в SPA. Ну или духи… Я тут присмотрела одни, «Passion», называются.
Рецензии и комментарии 0