Домофон или утренние приключения

Введение:

Вообще-то, домофон, вещь, надо признать неплохая. По крайней мере, ты хоть знаешь, кто к тебе так, вдруг, пришёл, а может и не вдруг, но одним словом пришёл. И, следовательно, сразу, либо с радостью, либо с неохотой двери и открываешь. Опять же, всякие там лихие людишки в подъезд не зайдут, чтобы нагадить, чтобы пакость какую-либо сотворить. Правда, должен я доложить, что иногда всё же эти лихие людишки в подъезд проникают непонятно как и гадят нам, причём в буквальном смысле этого слова, но всё же случается это не так часто, как без домофона. Без домофона подъезд вообще может в проходной двор превратиться или, что ещё хуже, в общественный туалет.
Но, как и любое электронное устройство, домофон недостаток один имеет. А именно, сломаться может он. Может у него где-то там в нутрях контакт в ячейке пропасть, микросхема может какая-либо подгореть или, что самое плохое, ключ твой размагнититься может. Тогда хана. Причём случиться это может в самый неподходящий момент. Впрочем, такие вещи всегда случаются в этот самый неподходящий момент. И в подъезд не зайти, и из подъезда не выйти. Хоть волком вой. Хорошо, если в таких случаях у тебя сотовый телефон есть, и ты можешь в службу соответствующую позвонить, а если телефона нету… А если ещё и связь эта домофонная не работает, и ты не можешь из квартиры на помощь позвать, то тогда уж совсем дело труба.
Одним словом домофон хоть и вещь, как я сказал, неплохая, но всё же к нему с осторожностью надо относиться. Вот и у меня случай такой выпал, когда этот самый домофон сломался, причём в тот момент, когда ему ломаться никак было нельзя.
И так всё по порядку…

* * *

В тот холодный январский день, а точнее утро, я, как всегда, проснулся в пять утра. Есть у меня такая дурная привычка подниматься ни свет, ни заря и начинать «шарахаться» по квартире, ненароком при этом будя всех домашних. Нет, конечно, я их специально будить не собираюсь, но так уж получается, что как только я встану, так почему-то и сон у моих всех (у жены и сына), очень чутким становится. Мне потом жена всё утро выговаривает, что, дескать, вот сон хороший досмотреть не дал и вообще наркоман несчастный.
Что касаемо наркомана, то тут жёнушка моя где-то права, поскольку раз я встал, то мне и покурить надо на улицу сходить и чашечку кофе выпить. А раз я на улицу выхожу, то тут надо дверь в квартиру открыть, ключами погреметь и вообще, шум создать. Да ещё и дверь эта входная, зараза, такая скрипучая и сколько я петли на ней не смазывал, она всё равно скрипеть не перестала. (Тут опять же выговор от жены был, что вот руки у меня не к тому месту приставлены и потому-то я с каким-то скрипом паршивым справиться и не могу.)
Я, если честно, пробовал не курить, пока мои спят, но из этого ничего путного не получилось, поскольку сигарета – это есть сигарета, то есть и в самом деле наркотик. (То бишь самая настоящая гадость, как ни крути).
Вот и в то утро. Я прежде глянул на термометр, что на кухне на окне снаружи у нас висит, и тихонечко присвистнул. На улице было минус двадцать восемь. Это меня совершенно не вдохновило, но всё же курить было охота и, чтобы это сделать, надо было выйти на улицу (дома я не курю). А так как я выхожу всего-то на пять минут, то особо не утепляюсь. За пять минут конечности мои не замёрзнут, и ОРЗ я не подхвачу. Напялив на себя тренировочный костюм и одев тёплую куртку я пошёл на улицу. Минуты две я воевал с дверью, чтобы и не скрипнула она, и чтобы при открывании всё же шума поменьше было. Наконец одержав победу над дверью и спустившись с этажа на лифте, я вышел на свежий воздух.
На улице, конечно же, было прохладно. Но мне было не холодно, так что я, достав сигаретку и присев на корточки, преспокойно выкурил эту гадость. Выкурил, человеком себя почувствовал (хотя это и самообман) и снова, значит, в квартиру собрался.
Вставляю ключ в домофон. На экране, как всегда, «open» загорелось, и я ручку дверную дёрнул. Дёрнул-то я дёрнул, да вот дверь мне входная в подъезд не открылась. Я ещё попробовал дёрнуть – эффект тотже. Тогда я сбросил на панели домофона это «open» и снова вставил магнитный ключ в щель домофона. Домофон опять же с радостью сообщил, что «open». Снова дёргаю за ручку я дверь, и снова никакого толка.
Тут меня маленько озноб пробил.
-Неужели, — думаю, — этот домофон сломался? Если это так, то мне хана!
В тренировочных штанах, хоть и в тёплой куртке долго при минус двадцати восьми я не проживу. Может весь и не замёрзну, но вот моё мужское достоинство явно эту температуру долго не выдержит.
-Интересно, — опять же думаю, — а с той стороны двери можно эту дверь открыть или нельзя.
Может быть и можно, но ведь для этого надо, чтобы кто-нибудь из подъезда стал выходить, а в пять часов утра это дело маловероятное. Собачники, например, выгуливать своих гавкающих существ только часов в шесть начинают. А чтобы кто-то ещё в такую рань встал по каким-нибудь делам, да по холоду, так это уж вообще исключено.
Думать я так думаю, а сам всё дверь силой своей открыть пытаюсь. Но магнит мощный, должен я доложить, в этих домофонах и дверь мне не поддаётся. А холод между тем к ногам подбирается и всё выше и выше по этим ногам поднимается.
-Да, — в третий раз думаю я, — надо что-то предпринимать.
А предпринимать здесь можно только одно: звонить по домофону домой и будить жену, дескать, выручай, милая!
Я, конечно, понимал всю тяжесть этого поступка и все последствия, но делать мне больше было нечего, по крайней мере, кроме этой мысли мне ничего в голову не пришло. Да и моя жена тоже, надо думать, кровно заинтересована, чтобы я не дай бог чего себе не отморозил.
-Дай бог, — продолжаю думать, поскольку на морозце поначалу мысли быстро срабатывают, — чтобы связь в домофоне не испортилась. Если это не так, то к моему великому сожалению, по всей видимости жена моя утром, когда пойдёт на работу, трупик мой скукоженный на ступеньках то и обнаружит. А чтобы такого стресса с женой не случилось, надо его избежать.
Однако, не смотря на мои опасения, связь в домофоне всё же работала. Это я определил по звуку, который издало это чудо человеческого прогресса.
Минут через семь я услышал заспанный голос жены.

* * *

Сначала этот заспанный голос произнёс чего-то нечленообразное, но потом я ясно услышал вопрос, который жена произнесла почему-то шёпотом:
-Это кто?
-Это я, — гордо произнёс я.
-И что ты там делаешь?
-Пытаюсь открыть дверь, чтобы попасть домой и у меня это плохо получается!
-А почему это плохо получается? – опять спросила жена шёпотом.
Тут мне пришлось пуститься во все тяжкие, чтобы объяснить своей половинке, что вот, дескать, вышел покурить, а дверь заклинило и расклиниваться она не хочет.
Это моё объяснение окончательно разбудило жену. И тут я услышал про себя много интересного и поучительного. Смысл услышанного мною сводился к тому, что вот так мне и надо, нечего в пять утра вскакивать с кровати и бежать курить. Я, было, попытался оправдаться, что я вовсе не бежал курить, а шёл довольно спокойно, но это привело ещё к более тяжким последствиям. Жена мне сказала:
-Ну, и оставайся там на улице, а лично я пойду дальше спать! Тоже мне, герой, в пять утра меня вздумал будить.
-Подожди, подожди, — закричал я в домофон, — не отключайся! Выслушай меня!
-А чего мне тебя слушать в такую рань, да ещё после твоего отвратительного курения?
-Да, понимаешь, дорогая, — заметил я, — на улице минус двадцать восемь, а я в тренировочных штанах!
-С чем тебя и поздравляю, — заявила жена. – Я буду очень даже рада, если ты замёрзнешь. В следующий раз в тренировочных штанах не пойдёшь. Так что помёрзни!
-Да я бы помёрз, но ведь дело в том, что холод-то он уже к тем частям тела приближается, к которым ты, надо сказать, не равнодушна. Так что смотри, если что, сама виновата будешь!
Это моё заявление немножко успокоило жену, и в ней проснулась жалость, тем более дело касалось ни чего-то там пустякового, а мужского достоинства.
-Так что ж ты от меня хочешь, — потеплевшим голосом спросила она, но потом добавила, — правда, если что, так я и не расстроюсь, а к любовнику своему, Паше, уйду.
На счёт любовника, это жена привирала, так как никакого Паши у неё нет, но в экстренных случаях она всегда упоминала о нём.
Я пропустил мимо ушей эти её слова на счёт Паши и сказал:
-Оденься, спустись вниз и попробуй изнутри открыть дверь. Может у тебя получится.
-Хорошо, — уже совсем потеплевшим голосом сказала жена, — сейчас оденусь и попробую.
После этих слов она домофон отключила, а через пару минут я услышал, как она пытается открыть дверь изнутри. После нескольких попыток жена произнесла:
-Ничего не получается, придёться тебе мёрзнуть.
-А как же это самое? – заметил я.
-М-да, — произнесла на это моя супруга. – Придётся тебе бежать куда-то, например, к брату, чтобы не замёрзнуть, а я пока позвоню в «Диалог» и вызову мастера.
«Диалог» — это та контора, которая за домофоны отвечает. Это жена правильно сказала, а вот насчёт брата, тут я засомневался. В нормальных условиях я бы к брату побежал, поскольку до него метров восемьсот ходу, но в минус двадцать восемь – это у меня особого восторга не вызвало. Я попросту не добежал бы до него в своих тренировочных штанах и тогда уж точно жена бы к своему Паше ушла. Так я и сказал жене через дверь.
-И что же ты предлагаешь делать? – спросила она меня.
Тут у меня в голове мелькнула мысль и я сказал:
-Знаешь, что? Ты иди звони в «Диалог», а я попробую в соседнем подъезде Виктора разбудить и попасть к нему, пока тут «Диалог» чинить всё будет.
Просто в соседнем подъезде нашего дома жил мужичок с именем Виктор, которого мы с женой знали. Правда, у этого Виктора жена была, по моим понятиям, со странностями, но выбирать мне здесь было не из чего. В конце концов, и у неё может что-то человеческое проснуться, даже в такую рань. Жалко, что у Виктора квартира была однокомнатная, так что я их всех подниму с кровати, но выбора у меня не было. В двадцать восемь градусов до брата было далековато.
-Хорошо, — ответила на мои слова жена, уже окончательно подобревшая. – Иди к Виктору, а я пошла звонить в «Диалог».
После этого она пошла домой, а я с чувством вины в сердце побежал к соседнему подъезду будить Виктора и его семейство. Я уже, надо сказать, подзамёрз довольно сильно и, поэтому, тешил себя надеждой, что жена Виктора особо шуметь не будет. Всякое ведь может случиться! Хотя, конечно, она может меня и не понять, так как выходить в пять часов на улицу покурить, это что-то не совсем, мягко выражаясь, обычное.

* * *

Я подбежал к подъезду, в котором жил Виктор, и начал мучительно в голове высчитывать номер его квартиры. К сожалению, на наших подъездах редко можно увидеть написанные номера квартир, расположенные в этом подъезде, и это усложняло моё дело. Хорошо, что Виктор ещё жил на первом этаже и я, приблизительно посчитав, сколько квартир в моём подъезде, прикинул, какой же номер квартиры у Виктора. Я посчитал всего один раз, что было явно недостаточно, но больше считать я не мог, так как понял, что замерзаю и перспектива того, что моя жена уйдёт к своему мифическому Паше, вполне явно прорисовывалась в моём воображении. Поэтому я смело набрал номер на домофоне.
-Если я попаду не туда, — подумал я, — то придётся мне выслушать много «лесных» слов в свой адрес. Ну, и пусть! В конце концов, попытка не пытка.
Трубку домофона в квартире, номер которой я набрал на пульте, долго не снимали. Но, в конце концов, всё же сняли и я услышал знакомый голос Алёны, жены моего знакомого Виктора. Это принесло мне некоторое облегчение.
-Кто там? — недовольно произнёс этот голос, в котором к тому же слышалось ещё и удивление.
-Алён, — как можно мягче сказал я, — не подумай, что это какой-то собутыльник твоего Виктора. Это просто Андрей из соседнего подъезда. Позови, пожалуйста, к трубке Виктора.
-Это ещё зачем? – послышался ответ. – Зачем это тебе мой муж в пять утра? Опять в какую-нибудь авантюру хочешь его втравить? Знаю я тебя.
В какой-то степени Алёна была права, поскольку мы не раз попадали с её мужем в разного рода переделки. Начиная от забывания ключа от квартиры и кончая забыванием номера этой квартиры по причине некоторого количества спиртного в нашем организме. Но сейчас в полемику мне впадать не хотелось, я замерзал, и поэтому я твёрдо сказал в домофон:
-Алён, я прошу, позови Виктора, я ему всё объясню! В противном случае я просто замёрзну.
Алёна проворчала, дескать, замерзай, нам до этого дела нет, но тут видимо к домофону подошёл Виктор, и я услышал его, в общем-то, тоже недовольный голос.
-Это Андрей, — сказал я. – Открывай, Виктор, дверь и впускай меня в тёплую квартиру. Иначе мне через двадцать минут будет хана.
-А что случилось-то? – спросил Виктор.
-Впусти, — уже взмолился я, — я тебе всё объясню!
-Хорошо, — послышалось в домофоне и он звякнул, высветив своё «open».
Я не вошёл, я влетел в подъезд и стремглав побежал по лестнице в квартиру Виктора, который уже открывал дверь.
-Ну, что с тобой опять приключилось? – спросил меня Виктор. – В какую ты опять авантюру вляпался?
-Да, да, вот именно авантюру, — послышался голос Алёны откуда-то из глубины квартиры, — поди опохмелиться надо. Так знай, опохмелки у нас нет.
-Да не нужна мне ваша опохмелка, — взмолился я и начал подробно описывать, что же, в конце концов, со мной произошло в пять утра при минус двадцати восьми на улице.
После моих объяснений я понял, что и Алёна и Виктор сменили гнев на милость и Алёна даже пошла на кухню ставить чайник, чтобы согреть меня чайком. Правда, она при этом ворчала, как и моя жена, что, дескать, курить вредно, а уж в пять утра и тем более.
-Хорошо, что ты хоть не в три пошёл курить, — так сказала она. – В три часа мы тебя бы просто не поняли. А сейчас уже половина шестого, так что ничего, давай отогревайся.
-Да, действительно, — поддержал жену Виктор, — снимай куртку и иди греться на кухню, а то, действительно, жена твоя к Паше уйдёт!
Я облегчённо вздохнул, снял, уже неспеша, куртку и прошёл на кухню, где было и тепло и уютно.
-Я у вас полчасика посижу, — сказал я ребятам, — а потом пойду, так как жена должна из «Диалога» мастера вызвать. Надеюсь, что за это время этот самый мастер чего-нибудь сотворит с нашим домофоном.
-Да сиди хоть два часа, — сказал Виктор, — всё равно нам только в семь идти на работу. Так что отогревайся.
-Вот именно, — продолжила Алёна, — хотя, конечно, звонить в квартиру в пять утра это как-то…
Тут вскипел чайник, и меня напоили чаем. Я оттаял и отогрелся. Оттаяла и Алёна, сказав:
-Ты своей-то Надежде позвони и скажи, что всё с тобой в порядке. Поди она там волнуется.
Я так и сделал.
-Чего так долго не звонил? – спросила меня жена. – Я уже волноваться стала. Мастера я вызвала, так что сейчас он будет. А ребятам от меня привет передавай, и спасибо им от моего имени скажи. А вообще, конечно, срамотище в пять утра людей поднимать с кровати.
Последнюю фразу жена могла и не произносить, так как я и так всё понимал, но что делать, если вот именно в пять утра я покурить захотел, и это оказалось не вовремя.
У ребят я просидел минут сорок. Они окончательно проснулись и стали меня спрашивать: что, где и как. Я отвечал, а сам всё время думал про время, которое ползло очень медленно, ведь мне всё же было неудобно. И хотя неудобно – это только спать на потолке, потому что штаны сваливаются, но всё же…
Наконец я отогрелся и понял, что мне пора возвращаться к своим баранам, то есть к своему подъезду. Так что пришлось прощаться с гостеприимными ребятами. Более того, Виктор предлагал мне его штаны ещё поверх моих надеть, но я отказался, надеясь, что мастер всё там уже починил или, по крайней мере, отключил этот злосчастный домофон. Но я ошибался, так что мои утренние приключения ещё не кончились и были ещё, так сказать, в самом разгаре. И я где-то даже пожалел в дальнейшем, что отказался от Викторовых штанов.

* * *

Мастер из «Диалога» и впрямь уже приехал, но починить домофон или, по крайней мере, отключить его не сумел, а поэтому пытался здоровенным ломом вскрыть дверь. Но она не поддавалась, причём никак!
-Никак? – сочувственно спросил я.
-Никак, — ответил мастер.
-Плохо, — заметил я и добавил, — и ничего сделать нельзя?
-Наверное, можно, но только вот я не знаю как. А так, магнит жуткий, вот даже лом его не берёт.
-Плохо, — опять заметил я и подумал, — наверное, придётся опять бежать к Виктору.
Мастер же продолжал упорно ковырять ломом дверь, пытаясь хоть как-то взломать её.
-А отключить этот чёртов магнит снаружи нельзя? – поинтересовался я.
-Нельзя, можно только изнутри, — последовал ответ.
-Ну, так значит надо как-то проникнуть внутрь. Может мне жену позвать и объяснить ей, что, где и как.
-А у неё всё равно не получится. Ячейки от этого домофона находятся в специальной коробке, закрытой на ключ, а этот ключ у меня.
И тут меня посетила светлая мысль. Видимо мороз всё-таки на меня подействовал и эта мысль пришла. Нет, меня, конечно, мысли светлые посещают не только от мороза, но в данном случае всё-таки мороз поспособствовал, подал сигнал моему мозгу.
-Слушай, — сказал я мастеру, — можно залезть на козырёк подъезда и оттуда попасть на второй этаж, если, конечно, там открыть окно.
-Мысль отличная, — заметил мастер.
Почему эта мысль не пришла мастеру самому — для меня осталась загадкой, но это ведь было очевидно.
-Мысль отличная, — снова повторил мастер, — проблема только, как открыть окно и кто полезет. Лично я лезть не могу по причине радикулита.
-Понятно, — сказал я, — да, раз радикулит, то дело швах! Но я тоже не полезу. В моих тренировочных штанах это не возможно. Там камень холодный, так что я пока лезу, то весь закоченею.
Так сказал я, а сам подумал, что раз ты мастер, то радикулит у тебя или не радикулит, а лезть придётся тебе, поскольку ячейки там, да ещё в какой-то коробке с замком.
-Ладно уж, — пробурчал мастер, — я полезу, но тут проблема, кто откроет окно.
-Это мы сейчас, — ответил я и набрал номер своей квартиры на домофоне. Жена, по-видимому, ждала этот звонок, так как ответила почти сразу, и вопросом:
-Ты там ещё не замёрз окончательно? А то смотри — к Паше уйду!
-Да не пугай ты меня своим Пашей, — возмутился я, — никуда ты не уйдёшь, никуда ты не денешься. Ты вот лучше возьми стул и открой окно на втором этаже. Мастер сейчас в него залезет и отключит этот чёртов магнит, который заело.
Тут последовало какое-то ворчание, типа «ещё стул брать», но потом жена чётко сказала:
-Это я сейчас!
-Всё, — сказал я мастеру, — сейчас мои утренние приключения окончатся, поскольку жена моя тебе окна и откроет. Лезь!
Мастер выругался по поводу то ли магнита, то ли меня, из-за которого ему с радикулитом надо куда-то лезть, но молча подошёл к парапету подъезда и полез вверх. Вообще-то это не трудно, поскольку весь козырёк подъезда держался на бетонных плитах с прорезями. Я лично залез бы запросто, но не полез из принципа (раз ты мастер, то лезь сам). Тут же послышалось поскрипывание фрамуги – это моя жена открыла окно на втором этаже.
-Господи, — подумал я, — неужели всё!?
Да, это было действительно всё, так как буквально через минуту что-то в домофоне проскрипело, и дверь приоткрылась. Я понял, что мастер отключил этот домофон. Путь в тёплую квартиру был мне открыт!
Я взбежал по лестнице и буквально попал в объятия жены. Хоть она и ворчала и бранила меня, но всё-таки любила, и никакой ей мифический Паша был не нужен.
-Ты в порядке? – спросила жена.
-В порядке, — ответил я.
-И ничего не отморозил?
-Нет ничего! В конце концов, я ведь просидел почти час у Виктора.
После этого жена меня поцеловала, и мы пошли в свою квартиру. Через пять минут я уже пил горячий чай и со смехом вспоминал свои утренние приключения. Как хорошо, что они кончились.
-Наверное, — так сказал я жене, — надо будет Виктору бутылочку купить, а его Алёне шоколадку, раз они мне сегодня так помогли. На добро надо всегда отвечать добром. И хотя Викторова Алёна дамочка ещё та, ты ведь это знаешь, но сегодня, видно, спросонья, она тоже отнеслась ко мне по-человечески.
-Хорошо, — согласилась жена, — поступай как хочешь.
Тут в комнате раздался звон будильника, и это означало, что ночь окончилась, и начиналось утро трудового дня. И я в душе понадеялся, что больше сегодня у меня сюрпризов не будет и всё будет как всегда, то есть хорошо и приятно.

Заключение:

Вот, собственно говоря и всё, но в каждом деле, как говорят психологи-мозговеды, надо искать хорошее. Жизнь от этого станет прекрасной и расцветёт всеми цветами радуги. Я это понял, когда мне жена перед уходом на работу всё-таки высказала своё мнение:
-Надеюсь я, что ты теперь понял, что вставать в пять утра и бежать курить сломя голову не очень безопасное занятие. Хорошо ещё, что хоть Виктор твой рядом живёт.
На это заявление жены я просто заметил:
-Может быть ты и права, но представь себе, что такое дело случилось бы не в пять утра, а скажем в семь, когда весь народ начинает уходить на работу. Так что считай, что я спас народ от опозданий и ненужных объяснений с начальством. Дверь-то ведь заклинило, да ещё как!
-Гм, — сказала жена, потому что не нашла, чем бы мне возразить, — Значит ты и дальше будешь вскакивать в пять утра покурить? Учти, что больше я тебя спасать не буду.
-Будешь, — уверенно сказал я, — на то ты и моя жена. А сейчас иди и думай о том, как я спас весь подъезд от опоздания на работу. В противном случае день бы у всех начался плохо, а это ведёт к падению производительности труда, что в наших условиях не очень хорошо.
-Да, ну, тебя, — отреагировала жена и прикрыла за собой дверь.
Я тоже стал собираться на работу и постепенно настраивался на трудовой ритм, который сегодня с утра был немного подыспорчен. Но всё кончилось благополучно, своё мужское «Я» сохранить в целости мне удалось, народ я спас от опоздания на работу, а что касается жены, то ей должно быть приятно, в конце концов, выручать меня из беды, поскольку это святая обязанность всех любящих жён – выручать своих мужиков в экстренных ситуациях. На то они и жёны, чтобы делать это!!!

20 января 2011 г.