Пишите письма

Великие наши Ильф и Петров утверждали, что статистика знает все, кроме количества стульев. Ошибались, ошибались сатирики. Статистика также не знает: сколько в стране памятников. Их было установлено такое огромное количество, что посчитать их не было никакой возможности. Да и как? Пока считаешь одни — в это время появляются десятки новых.

Никто не знает, сколько памятников было установлено Ленину и другим политическим деятелям, легендарным военачальникам и Героям Советского Союза, деятелям культуры: композиторам и писателям.

Не забывали людей героических профессий: шахтеров и сталеваров, людей, поставивших различные рекорды: летчиков, доярок и моряков, космонавтов и Героев Социалистического Труда. Памятники ставили и обычным людям, совершившим подвиг и погибшим, спасших чужие жизни.

При росте тяги народа к прекрасному и величаво-монументальному, сосчитать памятники и сейчас остается невыполнимой задачей и пустой тратой времени.
Их количество увеличиваются в невероятной прогрессии. Буйная фантазия творческой интеллигенции в лице скульпторов, архитекторов и ваятелей-самородков не знает границ.

Где-то радуют своей величавостью памятники Табуретке и Чижику-Пыжику, сырку «Дружба» и Шпротам, навеевают радостные настроения памятники Клизме и Счастью, вызывают улыбку памятники Коню в пальто и Человеку-невидимке. Последний вызывает еще и резонный вопрос: Автор получил деньги только за постамент или еще и за то, что не видно?

Памятники людям разных профессий вызывают гордость и уважение к их нелегкому труду. Эти простые и уютные скульптуры делают облик города более живым и теплым. И кого только не отливают в бронзе, чугуне, клепают из металлолома и подручного материала.

Среди памятников, установленных в честь работников ЖКХ, пальму первенства прочно удерживают сантехники. Памятники сантехникам есть в любом, уважающем людей этой профессии в городе. Как не увековечить человека, который приходит на помощь, когда паника уже в самом разгаре, когда секунды остаются до непоправимого Его хладнокровное выражение лица, спокойствие, понимание ситуации и выверенные движения, поневоле передается нам и хочется верить, что он одним поворотом слесарного ключа решит все наши проблемы и спасет от неизбежных неприятностей.

Второе место по популярности после сантехников занимают дворники. Много памятников строителям, пожарным, сотрудникам МЧС. К памятникам из далекого прошлого фонарщику, фотографу, молочнице добавляются монументальные творения гастарбайтерам, дизайнерам, программистам и курьерам.

Но все же, памятников не хватает.

В небольшом провинциальном городе задумали поставить памятник Почте России. Современной. Задумка, надо сказать, была смелой и рискованной. Если бы за дело взялся скульптор – авангардист при поддержке общества пострадавших отправителей, то памятник вполне мог оказать в виде черепахи в кандалах, улитки в инвалидной коляске или беременной гусеницы. Но за дело взялись городские власти совместно руководством почтовой службы. Тем более надвигалась серьезная круглая дата — доставки первого почтового донесения в данный пункт назначения, о чем совершенно случайно раскопали краеведы в пыльных архивах Центральной библиотеки.

И вот наскребают из местного скудного бюджета определенную сумму, почтовики прибавляют свою и получается сумма, которой, по всем прикидкам, вполне могло хватить. И хотели было уже сделать заказ известному в городе скульптору Паракульчепянскому. Работы этого автора стояли во всех уголках города и поражали своими масштабами и удивляли фантазией. Особенно скульптура — Слон надувает воздушный шар.

Это было действительно грандиозное творение. Особенно воздушный шар, на фоне которого слон казался карликовым пинчером.

И известный мастер, как бы, уже в мыслях набросал эскиз и был готов принять деньги авансом. Но деньги выделялись бюджетные. А, чтобы потратить бюджетные деньги нужно проводить конкурс.

Раз надо, городские власти, объявили условия: Памятник должен олицетворять героический труд работника почты, в полный рост и иметь узнаваемость. Основной критерий – минимальная стоимость при высокой художественности исполнения. И, главное успеть в установленные сроки. А сроки поджимали.

Не смотря на это, соискателей заполучить заказ, нашлось не мало. Дело в том, что последний раз памятник в городе устанавливали пятнадцать лет назад. Прежде мастера неплохо зарабатывали на изготовлении из гипса и бетона различных животных для парков и садов отдыха, а также юных пионерок, барабанщиков и горнистов для пионерских лагерей. Но те масляные времена закончились.
В последнее время местные скульпторы в короткие промежутки между длительными запоями перебивались случайными заработками и изготовлением надгробных плит. И заполучить заказ на новый памятник, каждому из них, было делом профессиональной чести и долговых обязательств.

Компания собралась солидная. Человек тридцать. Пришли маститые и молодые — ранние, заслуженные забытые и забытые заслуженно. Пришли закодированные и запойные, голодные и вечные должники. Председатель комиссия во избежание случайных эксцессов, которые обычно случаются в среде творческой интеллигенции, вызвал на всякий случай наряд милиции. На тот же случай за углом здания Администрации города, где проходил конкурс, стоял неприметный автобус с отрядом ОМОНа.

Чтобы заказ достался Паракульчепянскиому, конкурентов начали отсеивать еще при входе. Не пускали тех, у кого не оказалось при себе удостоверения личности. У кого не было в паспорте регистрации по месту жительства, тоже вежливо просили покинуть здание. Кто пытался возразить и начинал качать права, вежливо выводили, заломив руки. Особо буйных, не менее вежливо, доводили до автобуса. Не пускали тех, кто пришел с перегаром, разворачивали и свежеопохмельнувшихся.
Потом пошел в ход дресс-код. В майках и рваных джинсах вход был воспрещен.

Напрасно молодой скульптор Серж Чувырлин доказывал, что футболка и рваные джинсы это его повседневная и единственная одежда, и что он и рад бы надеть смокинг, но даже костюма у него отродясь не бывало. Не пустили.
Благодаря таким мерам человек десять удалось отсеять.

Начались торги. Ваятели стали сбивать цену. Куш был солидный, и за него приходилось бороться. Каждый шаг аукциона был для многих трагедией. Только Паракульчепянский был спокоен. Старый мэтр знал расклад. В случае его победы, ему было обещано звание Почетного гражданина города, которое давала ему в будущем определенные преференции. А как победить он знал. Он решил снизить цену заказа на четверть. И когда время подошло, он огласил свое предложение.

Претенденты сразу сникли. Часть ушла нервно курить.

Но, тут вмешался обремененный взаимоотношениями с банковскими структурами, которые ежедневно напоминали ему о его обременениях, скульптор Мамин — Де Будуар. Нервными губами он огласил свою версию: Долой треть. Мое слово – гранит.

Паракульчепянский почесал бровь. Председатель комиссии посмотрел в бумаги и произнес:

— Уважаемый всеми нами, Мамин-Де Будуар, как нам не прискорбно, не может принимать участие в конкурсе.

— Почему? – воскликнул скульптор. Мраморные пятна рассыпались на его лице.

— У вас проблемы с банками.

Мамин — Де Будуар попытался смягчить ситуацию: У меня нет проблем. Это у банков со мной проблемы.

— Это не меняет дело, — парировал председатель. – Мы вам деньги перечислим, а вам банковскую карту заблокируют. Можем мы идти на такой риск?
Председатель оглядел притихший зал. И сам же ответил: Нет.

И вроде бы все удачно складывалось в проведении конкурса. И председатель успокоился и позволил выпить стакан воды. И скульптор Паракульчепянский улыбнулся уголками губ.

Но тут, как черт из табакерки, в действо вмешивается пожилой мастер Ебардей Гордеевич Тыж. Личность в городе известная и, можно сказать, легендарная. Тот еще ваятель. Ученик-заочник выдающегося советского скульптора — Вучетича. И весь расклад конкурса он тоже знает. Но мириться с таким положением Ебардей Гордеевич не желал.

И делает он ход конем: бьет козырного туза шестеркой.

— Поставить такой памятник, большая честь для каждого из нас. Тут мало вложить все свое мастерство, умение и гениальность. Тут надо вложить что-то большее — тут надо вложить всю душу. А моя душа мне подсказывает, что брать деньги за такую работу, просто кощунство. Поэтому, я даю слово, что ни копейки не возьму за свою работу. Только на материал и установку. И почте окажу уважение, и городской казне помогу в трудный момент. А больше мне ничего и не надо. Вот так.

Повисла пауза. Все хотели вникнуть в суть сказанного. Все понимали, что сказано было сильно, но хотели понять, куда загнул этот старый пень Тыж. Председатель комиссии больше всего хотел съесть лимон, чтобы оправдать выражение своего лица.

Попахивало скандалом. Впрочем, творческая интеллигенция очень любит всякие скандалы, особенно когда они не касаются лично каждого. Все ждали развязки, переменно посматривая то на Паракульчепянского, то на Ебардея Тыжа. Особо нервные стали расстегивать верхние пуговицы и закатывать рукава. Но обошлось. Все-таки в помещении собрались талантливые и культурные люди.

Председатель ударил молоточком, закрыл конкурс и усмирил накал страстей.
Паракульчепянский подошел к Тыжу и пожал ему руку. Сильно пожал. Хруст рукопожатия объявил о победе Ебардея Гордеича и сигнализировал о возможных последствиях.

Победитель, за час без малого, подписал все необходимые документы, часто разминая занемевшую и чуть опухшую кисть. Принимая поздравления от коллег, он дал клятвенное обещание: после окончания работы проставиться по-щедрому.

И закипела работа на благо родного города и во имя героического труда почтовиков.

Творение шедевра — процесс не быстрый. Это надгробных плит с памятными надписями и цифрами можно сварганить за день несколько штук в зависимости от спроса, а настоящее произведение искусства требует терпения и времени.
У скульптора Ебардея Тыжа не было ни того, ни другого.

Но у него был план. Не просто план, а гениальная идея. Подобные идеи творят чудеса, делают открытия, меняют стереотипы, помогают дожить до нового заказа, и не позволяют опуститься на самое дно нищенского существования или до личного знакомства с доктором Мельниковым с его кодированием с гарантией 100 процентов и скидками постоянным клиентам.

Такие идеи приходят как обычно в самый последний момент. Когда край. Когда в творчестве натыкаешься на протоптанную межу: глубокий запой – психушка – о них или ничего или только хорошее.

Памятник был задуман в форме молодой почтальонки в полный рост. Мужественное, обветренное лицо, хрупкие плечи. На хрупких плечах большая сумка с корреспонденцией. Из детства: кто стучится в дверь ко мне с толстой сумкой на ремне. Классика – не отнять — ни прибавить. Чтобы памятник получился масштабнее, рядом с молодой почтальонкой стоял дамский велосипед. Это символизировало связь города и деревни, что почта осталась не только в городах, но и в сельской местности, о чем уже стали сами сомневаться селяне. А разъезжают работники исключительно на велосипедах.

В прошлом, такая связь помогала пробить проект, получить премию или звание. В прочем, получить все это помогали и другие связи, но это уже другие отношения. В заключительном аккорде композиции, в руке почтальонша держала конверт. По замыслу автора это символизировала, что любое письмо дойдет даже в самую глухую глубинку и будет доставлено адресату в назначенные сроки.
Разумеется, если не мор, не поломка велосипеда, или не дай бог, война. Но Ебардей Тыж не стал вносить в памятник мрачные уточняющие детали, которые на много удорожили бы его изготовление.

Идея же заключалась в следующем. Памятник должен быть в полный рост. Но рост может быть и метр семьдесят и метр пятьдесят. Для удешевления проекта проходит второй вариант. Чем Тыж и воспользовался. Далее сама фигура. Это оказалось проще простого. В свои годы скульптор наваял столько гипсовых скульптур пионерок для детских лагерей, что оставалась только выбрать. В мастерской пылились стройными рядами юные создания. Рука, застывшая в пионерском приветствии: Салют, всем граждане страны! Глаза, некогда показывающие счастливое детство и улыбка от фразы: У них счастливое детство – им жить при коммунизме.

Но для памятника нужна была девушка с протянутой рукой, в которой держала бы конверт. А такое в прошлые времена не приветствовалось.

Но, разве великому мастеру такое препятствие сможет остановить всю работу. Напевая: “Когда я на почте служил ямщиком, был молод, имел я силенку”, он отломил правую руку претендентке на прообраз почтальонки и вылепил новую. И всех дел. Даже не вспотел. Замерил. Получилось чуть короче. – Ерунда, удлиним письмом. Никто не заметит, — решил ваятель.

Решился вопрос и с велосипедом. Старый «Салют», минус горизонтальная рама — легко ножовкой, даже резчика не надо. Спицы лишние долой, ну и так по мелочи: багажник сумка для инструмента и насос. Кто заметит. Ведь это же памятник. Тут возможны и авторские находки.

Сумку и конверт Ебардей Тыж решил доделать потом из отходов. Отходы они всегда есть при любом производстве. Что авианосцев, что памятников.
Все, можно отдавать модель для отливки. Но это уже работа не скульптора и Тыж нарезался до зеленых соплей.

Памятник был готов к сроку, даже раньше. Литейщики потрудились на славу, Ебардей, отойдя от трясучки в руках, довел задуманное до логического конца.
Но это только первая часть. Будет и вторая. Надо только набраться терпения.

С суматохой проведения конкурса и подготовкой праздничных мероприятий организаторы совсем упустили, что готовый памятник нужно где-то установить. И не просто установить, а согласовать установку со многими организациями коим образом причастным к такому важному делу. А этот процесс занимает гораздо больше времени, чем само изготовление памятника.

И приходит скульптор в Администрацию. — Куда ставить-то? – А некуда ставить. Не придумали. Да и вообще про памятник стали помаленьку забывать. Других дел невпроворот. Все отнекиваются, кто ссылается на занятость, кто на неподведомственность, кто на инструкции, а кто просто “включает дурака”. Ебардей Тыж еще раз спросил: Куда ставить-то? У меня памятник в машине, на машину почасовая оплата. Три часа уже натикало.

Собрали быстро совещание. Пригласили почтовиков. Все-таки эта их была затея. Два часа обсуждали. Решили: пока до согласования всех документов поставить памятник в здании почты. Решение принято, осталось выполнить. Но это, как говорится, две большие разницы.

Не смотря на то, что Ебардей Тыж минимизировал свое творение, оно никак не проходило в дверной проем здания. Грузчики пробовали и так, и этак. Не проходит. Сняли двери с петель, пробовали занести горизонтально, пробовали по диагонали – тщетно. Только стены поцарапали и всех прокляли. И памятник, и тех, кто это все затеял. И скульптору досталось, хотя тот клялся, что совершенно ни при чем.

Тогда, начальник почты, лично руководивший разгрузкой, дает указание: грузить памятник на машину и везти его к нему в гараж. Благо, размеры позволяют. – А хрен ли раньше-то молчал? – Ну, ладно, погрузили, закрепили, поехали. Приехали, выгрузили, затащили в гараж. Все, вроде бы хорошо, стой почтальонка, жди своего триумфа.

Но погрузочно-разгрузочные работы, особенно памятников, имеют свою особенность. Такие работы надо выполнять деликатно, бережно и аккуратно, чтобы не нарушить замысла скульптора, то есть не потревожить формы.
А, не доглядел Ебардей, не уберег своих рук творение. Велосипед погнули, одну спицу сломали, лицо почтальонки поцарапали, на правой груди вмятина. Хоть снова не вези в мастерские. А грузчики отказываются. И водитель требует расчета.

— У!!! – завыл Тыж. Нехорошо завыл, не в своей обычной тональности. Швырнул деньги. Упросил начальника почты отдать ключи от гаража, чтобы памятник поправить, пока документы оформляют и место подыскивают. Остался в гараже, выпил с горя бутылку без закуски и там же уснул.

Пока скульптор приводил свое творение в порядок, администрация все силы кинула на подготовку к торжественному открытию памятника. Составили список приглашенных, обговорили, как будет проходить праздник, назначили дату, определили выступающих, написали сценарий и утвердили. Самая большая трудность была в получении документов на установку памятника. Дело было хлопотное, требующее множество согласований и собственно регистрацию.
Но нашелся один чиновник, старый лис. Он откопал в Положении о монументальных сооружениях несколько строк, которые позволили все это сделать в минимальные сроки.

И вот, наступил торжественный день. Яркое солнце, отражается в надраенной меди духового оркестра, легкий ветерок, много народа. Особенно пенсионеров, которые пришли за пенсией, но их вежливо попросили подождать до окончания церемонии.
Взволнованный Ебардей Тыж нервно курил в сторонке и отчаянно боролся с искушением выпить вторую рюмку.

Открыл торжественный митинг глава города. Он поздравил всех жителей с волнующим и историческим событием, коим является открытие памятнику Почте. На этом, в сущности о памятнике его речь и закончилась. Далее пошли слова, которые он обычно произносил на каждом торжественном собрании, какому бы поводу оно не было посвящено. Глава рассказал, как много делается для простых горожан, сколько отремонтировано дорог и на сколько увеличатся пенсии в скором времени.

Пенсионеры вяло захлопали.

Затем слово предоставили начальнику почты. Он, в свою очередь, поздравил все с открытием памятника и сразу перешел к тезисам отчетного доклада о проделанной работе почтовиков за прошлый год. Он так ловко стал аргументировать цифрами и процентами, отчего ввел собравшихся в некоторое уныние. Но вскоре так запутался во всех показателях, что ему пришлось сократить свое выступление и приступить непосредственно к церемонии.

Оркестр заиграл бравурный марш, забегали операторы телевидения и фотокорреспонденты, покрывало медленно сползло на землю.

Образ женщины-почтальона получился современным и очень близким самим представителям профессии. Изваянное мужественное и доброе лицо почтальонки вдохновляло на благородные поступки.

Медный конверт с надписью: «Главпочтампт. До востребования», очень напоминал письмо Вани Жукова “На деревню дедушке, Константину Макаровичу”. Самые впечатлительные захотели тут же написать письмо родственникам и сразу его отправить.

Местное духовенство освятило монумент, мимо которого затем торжественным строем прошли колонны почтовых работников. Делегации от предприятий города возложили на постамент цветы, главе города и другим ответственным лицам вручили памятные сувениры.

Пенсионеры снова зааплодировали. Почувствовали, близится время выдачи пенсии.
Под эти движения Ебардей Гордеевич не справился с искушением и позволил.

Слово дали почетному гражданину города. Немного волнуясь, он подошел к микрофону.

— Конечно, очень отрадно, что в нашем городе появился еще один памятник. И мне как почетному гражданину это приятно. Но как бывшему учителю словесности мне больно видеть, что в слово Главпочтамт на конверте вкралась ошибка. Одна буква лишняя.

Все посмотрели на памятник. Близорукие подошли поближе. Действительно. Ошибка. На конверте было выбито слово ГЛАВПОЧТАМПТ.

Повисла пауза. Все вникали в ситуацию.

В гробовой тишине раздался голос главы города, не предвещавший ничего хорошего.

— Какая глядь не доглядела?!!!

Отыскали скульптора. Но Ебардей Гордеевич бумаги достал. Чертежи, эскизы. — Вот, все согласовано, подписи, даты. Какие претензии?

Сломался праздник. Сломались чьи-то судьбы. Но жизнь продолжается — положение надо было исправлять.

Дали скульптору срок одну ночь.

А за одну ночь непосильную задачу выполнить можно только в сказке. Или в России, когда прижмет.

И берет Тыж ключи от гаража у начальника почты под свою ответственность, нанимает больше грузчиков для бережного кантования, заряжает машину и увозит памятник в известном направлении.

Утром памятник стоял на своем месте, покрытый покрывалом. Серый от бессонной ночи, скульптор старался дышать в сторону.

И закрутился вчерашний сценарий только в усеченном виде.

Приехал заместитель главы города, несколько приглашенных, квартет духовых, пара корреспондентов. Для массовости организовали пенсионеров, которые пришли за пенсией.Заиграла музыка, покрывало медленно сползло на землю.
Не помятая, в отличие от скульптора девушка, снова протягивала медный конверт с адресом до востребования.

Все первым делом посмотрели на надпись.

Ебардей Гордеич напрягся как при запоре.

Слово взял тот самый учитель словесности, который вчера заметил ошибку.

— Я, конечно, извиняюсь. Может, я сорвал еще одно мероприятие, но букву убрали не ту.

Действительно, на конверте было написано Главпочтамп.

— В конце слова должна стоять буква “Т”.

— Етижипассатижи. Да, что же это такое? Когда все это закончиться? – закричал заместитель главы.

— Где этот грамотей Ебардей?

Заместитель главы от гнева стал говорить стихами, что он раньше за собой не замечал, поэтому сделал паузу.

Скульптор решил использовать момент.

Ключи от гаража у него были в кармане. На последние деньги снова, нанимает грузчиков, договаривается с водителем и катит по известному маршруту. И чередуя мат с песнями, проводит вторую бессонную ночь.

На третий день подъехали представитель администрации и почетный гражданин-филолог. Проверили исправленную надпись, покивали головами и уехали. Без музыки, без цветов, без аплодисментов.

Ебардей Тыж после всего этого спился. Как судачили потом добрые старушки: Ну, спился и спился, с кем не бывает.

А памятник стоит и поныне. Стоит под снегом и дождем, в жару и стужу девушка с мужественным лицом с конвертом в руке, как символ чему-то доброму и светлому. Тому, что уже, увы, никогда не вернется.