Рекордист

Вот ведь, какая холера случилась с Харитоном Стелькиным, тренером по легкой атлетике. За два дня до ответственных областных соревнований, лучшего бегуна на восемьсот и тысячу метров переманили конкуренты, ядро им в задницу. Пообещали скидку на квартплату и косметический ремонт в туалете. А Стелькин финансово мог пообещать только бесплатный проездной на один вид транспорта, и то, на полмесяца.

Упало настроение у тренера, шмякнулось под ноги. Если спортсмена не выставить, то по двум дисциплинам — баранку поставят, а это значит: ни о каком призовом месте в командном зачете и не мечтай.

Стелькин зашел в пивную и взял кружечку. У него было два варианта: или самому бежать, а потом в больницу или бежать самому, а потом на кладбище. Все-таки уже за пятьдесят, вес уже за сто, сердцебиение частое, а дыхание, наоборот — через раз.

— Уважаемый, на пиво не добавите? – к Стелькину подошел дед — сто лет в обед. – Немного не хватает: рубля всего и червонца.

Харитон порылся в карманах и молча протянул деду деньги: Возьми, отец и отойди — не мешай.

Дед отошел, но через две минуты вернулся. Молча сел рядом и принялся за пиво. Отпив полкружки в один дых, дед вытер рот салфеткой и поблагодарил Стелькина: Спасибо, добрая душа. Смотрю, не в настроении, может, я, чем могу помочь? Ты расскажи, может, вдвоем осилим твою проблему?

-Ты, дед, из сказки что ли? – усмехнулся тренер.

— Кто столько же прожил, сколько я – все из сказки, — философски ответил дед, — и отхлебнул из кружки.

Тренер сходил еще за пивом, а на сдачу взял соленых сухариков.

— Сухарики – это кстати, — заметил дед, жестом показывая на свой рот. Стелькин смутился: Извини, дед, не вписался.

— Пустяки. Я их в пиве размочу. Такая вот загогулина получается: чем меньше зубов, тем больше сухариков хочется. М-да!

— М-да, — ответил Харитон, вникая в сказанное.

Во время рассказа, дедок возмущенно вскидывал брови и почесывал брови. Иногда делал жест рукой, прерывая рассказчика, чтобы отхлебнуть пиво.

— И вот послезавтра соревнования, а у меня нет спортсмена. Другого не поставишь, а самому уже не добежать.

— Да, понимаю. У меня у самого похожая ситуация была. Невеста за два дня до свадьбы сбежала. Какой-то артист завлек ее своей филармонией. А я уже и самогону наварил и бычка заколол. Хотел найти этого артиста, да его филармонию попортить, но потом поостыл: если невеста уходит к другому, то неизвестно кому повезло. Песня была раньше такая. Душевная. И у тебя не смертельный случай. Плюнь и разотри.

Дед хотел продемонстрировать, как это нужно сделать, но Стелькин его вовремя остановил.

— Помогу я тебе. У меня внучок есть. Ему уже восемнадцать, скоро в армию пойдет, а пока все равно лоботрясничает. Вот его-то и заставим побегать.

— А он что, спортом занимался? – поинтересовался тренер. – Разряд какой есть или природные данные.

— Если он в природе существует, значит, данные есть, а заряд я ему такой устрою, что все твои соперники оглохнут от скрипа собственных зубов. Когда старт будет? Придем, за бег не переживай. О других думай.

И дед, поблагодарив еще раз, допил пиво и направился к выходу.

— Дед, послушай, а фамилия как у твоего внучка?

— Фамилия у него как у меня — Безногов.

Не подвел дедок. Привел внучка вовремя. Тренер взглянул на внука и слегка сник. Внук явно не тянул на спасителя. Паренек был рыжий, как отражение солнца в золотой медали, небольшого роста, худющий как три шеста, для прыжков в высоту, с сутулой осанкой и легким тупизмом в глазах. Если окрас парня на бег не влиял, то другие параметры, вызывали сомнения, что вообще добежит.

— Ну, вот и мы, — доложил дед. – Да ты не смотри на него так. Иногда и худая кобыла скакуна обгоняет, ежели ее на списание приготовили.

— Ну, давай знакомиться, как тебя зовут? – спросил Стелькин.

— Колюн, — выдал рыжий.

— Николай значит?

— Нет, Колюн, дед так назвал.

Дед утвердительно закивал: чистая правда.

— Вот, что Колюн, бери форму, кроссовки, номер и иди, переодевайся. Через двадцать минут старт. Бежишь восемьсот метров, потом через час – полторы. Бегал когда — нибудь?

— В школе, на физкультуре. Стабильно третьим был.

— Вот и хорошо. Тут третьим вряд ли получиться. Ты, главное до финиша добеги, не сойди с дистанции. Восемьсот метров – это два круга по стадиону. Не умрешь на дистанции?

— Не, мне же в армию скоро. Военком грозил – никаких фокусов.

— Ладно, иди.

— Я с ним, — сказал дед, — подготовлю парня к соревнованиям.

Когда все бегуны стояли на старте, из раздевалки вышли дед с внучком. Дед шел спокойно, как будто победа лежала у него уже в кармане, и осталось ее только вытащить. Зато Колюн сучил ногами, словно спешил в туалет по малой нужде. В широких трусах и большой майке он смотрелся словно статист из массовки малобюджетного сериала. Шестьдесят девятый номер был одет вниз головой и висел ниже пояса. Хотя номер шестьдесят девять, он и в Гондурасе шестьдесят девять. Его хоть как одевай. А вот перепутанные левая и правая кроссовки смотрелись вызывающе. К тому же они были на четыре размера больше, и шлепки от болтающихся кроссовок прокатывались по притихшим перед стартом трибунам.

Когда Колюн пританцовывая дошлепал до старта, раздался выстрел. Он машинально пригнулся и вопросительно посмотрел на тренера.

— Давай, беги, — крикнул Стелькин.

Ну, тут Колюн и дал копоти.

Пока бегуны занимали места на беговой дорожке согласно выбранной тактике и присматривались друг к другу, он обошел сороконожную куч-малу на первом же повороте, причем по внешней дорожке, чтобы случайно кого не зашибить.

Опытные бегуны лишь улыбнулись: Пусть бежит. Через круг сдуется салага.

— Не добежит, — подумал тренер и посмотрел на деда. Тот показал успокаивающий жест: Не волнуйся, нормальный ход.

Первый круг Колюн пробежал без всякой техники и тактики лучше графика рекорда области. Остальные бегуны наплевав на стратегию бега попытались его догнать, но один за другим в безнадёге махали рукой и поочередно сходили с дистанции, не выдержав темпа.

Стелькин ничего не понимал. Такого быть не могло. Он посмотрел на деда. Тот стоял, поднеся ладошку к бровям, спокойно наблюдая за забегом.

Судьи на финише засуетились: что это за выскочка мчится как гепард ужаленный, о последствиях не думает. Чего это он о себе возомнил?

Колюн снес грудью финишную ленточку под аплодисменты трибун, но темпа не сбавил. Дальше побежал. Напрасно тренер пытался его матюгами остановить. Куда там, парень словно с катушек съехал. Хлебом не корми

– дай побегать. Да ладно бы, бежал просто так в свое удовольствие, так нет же, надо на ответственных соревнованиях, да еще рекорды бить.

Тренер услышал за спиной голос деда: А еще длиннее дистанции есть? Пусть его еще и на этом расстоянии зафиксируют. Все равно ведь бежит.

Стелькин сбегал к ополоумевшим судьям и попросил в виде исключения засечь время и на полторы тысячи: – Не могу остановить воспитанника. В отличной форме пацан, дайте пробежать.

Подумали, поспорили – разрешили. Все равно ведь бежит, дорожку занимает. Натянули ленточку на полторы тысячи. Колян добежал – опять рекорд.

Тренер в азарт вошел: Отмеряйте три тысячи! — Судьи в ступоре. Отмерили. Колюн, дальше бежит, только шлепки от кроссовок по стадиону разносятся.

По стадиону объявили о переносе графика соревнований ввиду небывалой подготовки спортсмена, на трибунах пари стали заключать, на каком круге бегун свалится, судьи не знают что в протоколы заносить, только в секундомеры смотрят, да результаты записывают.

Три тысячи Колюн отмотал, а ни в одной ноздре дыхание не сбилось.

— Отмеряйте пять тыщ!!! – орет тренер в экстазе. Отмерили. На трибунах по новой пари стали заключать: бегун сегодня остановиться или на неделю зарядил?

Пять тысяч метров – рекорд. Союзный!

— Десять тысяч!!! – это уже весь стадион.

Стелькин деда подозвал: Слушай, а как его остановить, помрет же парень. В армию не сходит, да и военком не поймет.

— А что, уже все что ли? А я только в раж вошел. Сейчас дам сигнал внучку.

— Подожди дед, еще три круга пробежит — нам еще одну дистанцию засчитают. Что только с рекордами делать? Как расхлебать эту кашу, просто не знаю. Кто же поверит?

— Добежит. Внучок добежит. Способ проверенный.

— Подожди-ка, дед. Что за способ? Не темни, выкладывай все как на духу? Мне сейчас перед судьями оправдываться. Допинг, что ли приняли?

— Упаси бог! Что я, вражина своему внучку? Но хитреца маленькая есть. Мы завсегда слабым лошаденкам с полными телегами перед подъемом скипидаром под хвостом мазали. Помогало. Бывало такую скорость разовьют – деревню пробегали, только в соседней и ловили. Вот Колюн круги и нарезает. Многовато, видно я ему мазнул. Да не беда, организм молодой, сдюжит.

— Ни фига себе, приемчик, — присвистнул тренер. – Ну, ты дед, даешь. Теперь как-то выкручиваться надо. Ладно, скажи своему внуку, чтобы после финиша сразу со стадиона убегал. А я постараюсь инцидент замять. Да, заварили мы кашу. Долго еще хлебать придется, как бы не подавиться.

Когда Колюн побежал со стадиона, на трибунах восторженно загудели:

— На сорок два километра пошел!

— Во, паря, молодец.

— Бежит, как скипидаром намазанный.

— Сдохнет, не добежит при таком темпе.

— Я бы так же пробежал.

— Сиди уж, вторую пачку сигарет добиваешь, тебе бы до дому без одышки доползти.

Тренер Стелькин подошел к судьям настороженно. Как бы по шапке не получить за срыв соревнований.

— Стелькин, ты, где так долго свое дарование прятал? Откуда резервы?

Мы тут все в шоке, не знаем, что делать? Взопрели все от твоего сюрприза. Тебе же заслуженного давать надо.

— Да, это у меня новенький. В запасе держал. Думал не готов еще.

— Здорово он у тебя не готов. Ему же за сборную бегать надо. Кстати, куда это он у тебя побежал?

— Тренировка у него сейчас по расписанию. Соревнования, соревнованиями, а тренировки никто не отменял – ответил тренер.

Судьи только присвистнули.

— Смотри, чтобы к вечеру подошел на награждение.

Опа, призы, награды! Где же я деда с внуком сейчас найду? – подумал Стелькин. Ни адреса, ни телефона. Одна только фамилия. Даже спасибо сказать не успел. Да, некрасиво получилось.

Что будет после соревнований, тренер старался не думать.