Нам, дуракам, не нужен нож

Ни свет ни заря Ванька проковырял дырочку в соломе и внимательно осмотрел двор. Двор был голый и гладкий, как коленка. Лужи, прихваченные первоапрельским заморозком, манили прокатиться с присказкой: «Бегу по скользкому льду…». Додумать не удалось.
На крыльцо высыпала куча народу и с криками: «Ищи дурака!», — рассыпалась горохом по двору. Искали его, Ваньку, чтобы валять. Но он еще с вечера, не будь дураком, спрятался в прошлогоднем сене и теперь наблюдал, как деревенские парни – дураки дураками – рыщут по двору, заглядывая в хлев, курятник, даже в колодец. Немного погодя они, сердито переругиваясь, сбились в кучу и, понимая, что остались в дураках, валили друг на друга вину за недогляд, ругали Ваньку.
— Мозги у дурака куриные, а спрятаться дотумкал.
— Любому дураку известно – первого апреля на глаза не попадайся, вот и сховался.
— О! Гляньте! Нюра – дура идет. Пошли дурочку ломать!
Толпа с гиканьем кинулась наперерез убогой. Но дуракам везет. Завидев обидчиков Нюрка сиганула прочь, смешно переваливаясь по застывшим грязевым колтунам. Только ни за что бы ей не удрать, если бы в одном из домишек не распахнулось окно и баба истошным голосом не заорала: «Шлындаете, дураки набитые, а у Ивана дурака баня горит. Того гляди, изба займется». «Ох, ё моё! Мы счас», — парни подхватились и рванули на другой край села. А бабенка довольно захихикала: «Обманули дурака на четыре кулака!».
Нюрка поспешила убраться по добру по здорову. А шутница скоро раскаялась в своей проделке. Забрела к ней соседка, да угостила пирожком с маком. Лучше б с таком оказался, а то ведь со жгучим перцем. Хватила краля кусок, прожевать прожевала, а уж проглотить не смогла. Стал поперек горла – ни туда и ни сюда. Слезы горючие текут, дыхание сперло, а соседушка куражится: «Что? Дурочку теперь корчишь? А как к нам на «пожар» дурачье деревенское посылать, небось, умной прикидывалась. Они всю баню по бревнышку раскатали. Дура ты, и не лечишься. На, хлебни водицы. Будет тебе урок впрок».
Но для самой соседки урок даром пропал. «Стоит, рот разинула, ноги раздвинула, а у ей мужик помират!» — загудел бас над самым ухом.
— Чего несешь, заполошный? Кто помират? – вызверилась баба.
— Ванька твой. Парни обозлились, что он их по двору с вилами гонял, да и опустили в бадье в колодец, а как вынули обратно, он уж воды нахлебался, утоп.
— Ой, батюшки, матушки! Беда! – взвыла вдова.
— Чего орешь? Закрой, дура, рот, пол улицы народу набежало, — рявкнул подоспевший Иван.
— Ой, Ванечка! Живой! Он же соврал, будто помер ты-и-и…
— А ты и рада. Снова замуж невтерпеж. Губа не дура.
— Кто дура? Я дура?! Сам дурак!
И пошло-поехало, с плюхами, да крепким словцом.
А шутник пошел себе прочь, посмеиваясь в бороду: «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь и делай с ним, что хошь. Особенно первого апреля».