Списать тоже наука

Десятилетку я заканчивал в соседнем селе, которое находилось в 12 километрах от родного дома. Проживал в интернате, но при любой возможности старался уехать домой и провести хотя бы вечер среди родных стен.
В тот памятный день пришлось мне даже пожертвовать двумя последними уроками – подвернулась оказия в виде автотранспорта. Я и не мог предположить, что расписание уроков вдруг перетерпит скоропалительное изменение. Шестым, последним, уроком поставили историю, которую преподавал сам директор школы. Уважение к нему сильно переплеталось со страхом перед строгим педагогом. Утром следующего дня история была тоже. Первым уроком. Но я успевал. За пять минут до звонка я вошел в класс. И увидел кипучую деятельность одноклассников. Всеобщая суматоха, шуршание тетрадей, приглушенное ругательство.
— Что случилось?
Меня тут же ввели в курс проблемы, от которой я впал в состояние дрогги. Как оказалось, нам задали законспектировать работу Ленина Владимира Ильича. Какую? Не помню, да и не в этом суть. Главное: я не был готовым к уроку. Весь класс готов, а я – нет! Ну, как класс?! Написали конспект только две лучшие ученицы – Таня и Люда. Остальные же тупо списывали.
— Дайте мне списать.
— Три минуты. Не успеешь.
— Создам видимость.
Я писал конспект в авральном порядке. Списывал только два-три предложения с каждой страницы. Набралось таких всего около десятка. Так, на «троечку», с большой натяжкой. Но о большем в данной ситуации мечтать было просто грешно.
Захлопнул тетрадку я вместе со звонком, и последующим приходом учителя. Работы сдали на проверку.

Прошло несколько дней, вновь урок истории. «Разбор полетов» превзошел все мысленные ожидания. Петр Федорович объявляет:
— Только три человека удосужились выполнить домашнее задание. Остальные же воспользовались их плодами. И потому они выше «тройки» не заслуживают. Людмиле и Татьяне я поставил по «четвертке», а вот Володя (это он про меня) ухватил самую суть работы и выписал основные тезисы великого мыслителя. А потому «отлично»!
Класс замер в немой сцене по-гоголевски. А на моем лице отразилась, наверное, богатая гамма чувств. Потом раздался гомерический хохот. А когда он затих, Петр Федорович внимательно посмотрел на нас и вынес безошибочное решение:
— Или Володя сам писал, или он просто умеет списывать.
Отметки, кстати, он оставил в силе.