Студенческие зарисовки. Чита, Фантомас и другие

Наше общежитие было на Курляндской улице. Здание 3-х этажное. Во времена царской России это был Дом малюток. Теперь на первом этаже жил наш король – комендант Борис Николаевич или попросту, Борька. Там же располагалась комната отдыха с фортепиано и маленьким телевизорчиком и линзой, увеличивающей изображение. Остальные помещения были аудитории, где проходили занятия по изучению деталей для различных машин и механизмов. Здесь мы узнали, что такое «Чегвячные пегедачи, зубчатые и пгочие». Здесь занимались студенты механического и автодорожного факультетов. Среди этих аудиторий была выделена одна – 7-ая. Она была оборудована столами с настольными лампами. Здесь студенты ночами чертили курсовые работы, долбили лекции. Здесь царила тишина, располагающая к работе. Здесь царил дух публичной библиотеки. Здесь помогали друг другу, переговариваясь шёпотом. Это было единственное место, где можно было работать по ночам, что вполне естественно для студентов, особенно первокурсников. И только эта аудитория была освещена. Во всём остальном общежитии в полночь Борька «вырубал» свет, оставляя только в туалетах, соседствующих с лестничной клеткой. Все двери были с верхними фрамугами, через которые и проходила подсветка лестниц. Понятно, что они были всегда в полумраке.

На втором этаже было мужское общежитие, на третьем – женское. По одну сторону коридора располагались большие комнаты на 12 человек, по другую — маленькие, на 3-4 человека. Туда поселяли студентов со старших курсов. Наша комната была на 12 человек, но пока мы жили тринадцатью. Столько девочек в одной комнате! Мы первокурсницы, мы ещё совсем не можем управлять своим временем, потому его катастрофически не хватает.
Заниматься, когда одна делает причёску, другая что-то напевает, третья…. Короче – не сосредоточится. Так ведь и в кино хочется сходить. Фильмы пошли заграничные, интересные! Чего стоит «Бродяга» в Раджем Капуром в главной роли! А фильмы с участием красавца – сердцееда Жерара Филиппа? Вот с бешеным успехом прошёл фильм «Тарзан» (Выпуск 1932г). Докатился до нас ровно через 20 лет! Зато прокатился по стране с триумфом.
Чита и Фантомас развлекаются.

Мы по нескольку раз смотрели эти фильмы, а когда заниматься? Когда делать курсовые? По ночам, естественно. Вот тут то и выручала нас 7-ая аудитория. Но, после фильма «Тарзан» из аудитории стало небезопасно возвращаться. Откуда ни возьмись, выскакивает на лестницу любимая обезьянка Тарзана Чита, начинает «ухать», шлёпать себя огромными лапищами по ляжкам и…хохотать читовским смехом. Смех отдаётся гулким эхом. На еле освещённой лестнице это производит ошеломляющее впечатление.
Девочки молоденькие, по 18 -19 лет! Страшновато! А то ещё она прокатится с хохотом по перилам, или повиснет на решётке лестничного ограждения, как настоящая Чита. Пожаловались коменданту, в студсовет. Студсоветчики, что постарше, дежурили иногда на лестнице, пытались устраивать засаду – всё безуспешно. Ну, просто: «Неуловимый Ян». С месяц, наверно, Чита терроризировала студенток, потом всё само собой закончилось. Но, не надолго.
Прошёл фильм «Фантомас» (Выпуск 1913г.). Он прогремел, как гром среди ясного неба! Какой отклик в душах нашей молодёжи, особенно, детей! Фантомасов появилось – не счесть сколько! И у нас в общежитии появился свой «Фантомас». В это время в коридоре шёл текущий ремонт: подновлялись стены, потолки. Работали две женщины – постоянные наши работницы. Сделают коридоры, перейдут на кухни, потом – ремонт комнат. По кругу.
Вот сейчас они шпатлевали стены нашей комнаты со стороны коридора. Одна женщина размешивала что-то внизу, другая стояла на козлах. Вот они поравнялись с дверьми. Только женщина потянулась вверх, чтоб подшпаклевать участок над фрамугой, как во фрамуге появилась какая-то рожа. Женщина оторопела. Выронила шпатель. Только хотела позвать подругу, как рожа сверкнула чёрными глазами и открыла зияющую беззубую пасть.
Приблизившись вплотную к окну, это что-то оскалило белоснежные зубы, сверкающие перламутром. От неожиданности женщина попятилась и соскользнула с козел. Перелом ноги! Вторая женщина, поняв, что кто-то хулиганит, кинулась в комнату. Но никого не нашла. Пустая комната! Она и под кровати заглянула и в шкафу посмотрела – нет никого. Опять жалобы коменданту. Опять Борьке надо думать, как изловить хулиганку или хулигана. Опять рейды студсоветчиков.
Борис решил, что рабочей просто показалось с усталости. Тем не менее, за нашей комнатой устроили наблюдение. Козлы передвигались по мере продвижения работ. И снова они у двери, но в следующую комнату. Теперь женщина работает одна и видит, как во фрамуге появилось то же чудище, что описывала её подруга. Она быстренько слезает с козел, вбегает в комнату – никого. Проверила, нет ли в шкафу – нет и там. Написано новое заявление. Женщина отказывается продолжать работу. Началось расследование.
Оказалось, что многие студентки видели нечто, когда лежали больными. Одни думали, что это типа бреда при высокой температуре. Другие вообще ничего не думали: просто накрывались от страха одеялом с головой. Начались периодические набеги студсоветчиков. Проверялись все, кто не пошёл на занятия. Есть ли справка от институтской медсестры. Но так никого и не поймали. Хулигана нет, а Фантомас бесчинствует.
Во всём есть свои плюсы. Так у нас в общежитии девочки почти перестали болеть. То, бывало, чуть засопливели – в институт можно не ходить. Теперь особенно не поваляешься в кровати: придет эдакий Фантомас, и чего от него ждать никто не знает. Вроде особого вреда никому не причинял, но….страшно! И из 7-ой аудитории возвращаться страшно. Девочки стали ходить по двое, а лучше – по трое.
Сколько раз из туалета высунется рожа, как зашипит, глазами засверкает, зубами залацкает и исчезнет. И в туалет не зайдёшь, чтоб на месте преступления поймать, поскольку – мужской туалет. Приходилось пережидать. Теперь надо было пройти мимо женского туалета, откуда тоже частенько высовывалось это чудище. Студсоветчики уже разработали безотказный план поимки хулигана или хулиганки, как всё прекратилось. Исчез куда-то Фантомас, и жизнь снова потекла своим чередом.
Как-то сидели мы за ужином. Объелись, вставать из-за стола не хочется – разомлели. Вдруг одна из девочек говорит:
— А всё же, девчонки интересно бы узнать: кто в общежитии так здОрово изображал Читу и Фантомаса? И интересно, это из мальчишек кто-то или из девчонок?

Руфина Ножкина.

Все зашумели, вспоминая различные случаи, и не заметили, как Руфа зашла за шкаф, где у нас была кухня.
— Внимание на меня! И, чур, не пугаться!
Это вышла Руфочка. Волосы взъерошены, начёсаны, лицо чем-то вымазано, джемпер пристёгнут на пояснице. Она что-то сделала с глазами, выпятила нижнюю губу и, шлёпая себя по ногам длинными рукавами, заухала. «У-у-у! У-У!» Да как захохочет Читовским смехом. Ну, Чита и Чита! Один к одному! Мы все покатились со смеху. Вскочили из-за стола, стали носитьсвся вокруг Руфы, шлёпать себя по ляжкам. «У-У-У!» «У-У-У!» Тут раздаётся крик: «Комиссия». Все разом плюхнулись на кровати. Но, никакой комиссии. Это Лида пошутила. Но уже ажиотаж прошёл, все немного успокоились.
— Ну, и ну, Руфа! А Фантомас – тоже твоя затея?
— Айн, момент!
Руфа достала из кармана капроновый чулок серого, стального цвета. «Жаль, что в продаже не бывает белых чулок», — сказала она, натягивая чулок на лицо. Надо обязательно отметить, что она была первооткрывателем. Она, наверное, единственная была в то время в СССР, которая догадалась воспользоваться чулком. Остальные Фантомасы густо намазывали лица толстым слоем размоченного зубного порошка или зубной пастой и всё. Получалась белая маска, как у Фантомаса из кинофильма.
Так вот! Только это она натянула чулок, как то, на что она его натянула уже нельзя было назвать лицом. Чулки тогда были из стеклянного капрона, не то, что сейчас. Так вот, под стеклянной «кожей» было что-то, что описать невозможно: без носа, безо рта, без щёк. Ничего не было из того, что всегда присутствует на лице.
Ну, а теперь немного подробнее о самой Руфе.
Руфа была плотной девочкой, крепко сложенной. Сильная, весёлая, жизнерадостная, энергичная, деятельная. Но всё впустую, всё направлено не туда, куда нужно.
И внешность у неё была необычная. Русская, но с элементами азиатки. Лицо скуластое – но скулы какие-то мягкие, как будто на щёки приклеены оладушки. Носик маленький, курносенький. Поражает отсутствием переносицы из кости. Переносица вроде и есть, а вроде и нет. Мягкая какая-то. Нет, нос не провален, как у сифилитиков. Нет! Но и не как у обычных людей. Пишу подробно, так как это всё имеет значение. Волосы иссиня чёрные. Глаза немного вытянутые, как бы прищуренные с чёрными блестящими зрачками. Вот вкратце и всё.
Когда Руфа натягивала чулок, эффект был потрясающий. О! Как преображалась Руфа! У неё нос расплющивался полностью. От него не оставалось и намёка. Скулы немного тоже сплющивались и набегали или наплывали на глаза, которые становились узкими щелями. Лицо, если это так можно назвать, обрамляли чёрные волосы, отдельными пучочками, стремящимися к глазам, к щекам, ко рту. В целом картина производила просто жуткое впечатление. Это не голова человека. Это что-то сверхъестественное, мистическое, вызывающее и неприязнь, и необъяснимый страх. Мы десятки раз просили её одевать и снимать чулок – привыкания не происходило. Эффект оставался прежним. Особенно, когда дотрагиваешься до этого абсолютно гладкого, скользкого и, как нам казалось, холодного подобия лица.
Зато вид этого не лица, а чего-то мерзкого, гладкого, холодного вызывал и панический необъяснимый страх, и брезгливость. Хотелось непроизвольно отодвинуть
его подальше, но тот, кто решался дотронуться, тут же шарахался в сторону. Наконец Руфа сдёрнула чулок и стала в мгновение обычной Руфой. Какое преображение! Конечно, всем захотелось посмотреть, как они выглядят в чулке. Но, ни у кого впечатляющего преображения не произошло.
Было смешно: носы ни у кого не исчезали, но кончик становился беленьким пятнышком. В принципе, все были узнаваемы. Кто-то выглядел смешнее, кто-то немного страшнее. Ну, всё — поразвлекались, пора и честь знать: зачётная сессия на носу. Только Руфу это обстоятельство не волновало. Она сейчас была занята распространением билетов в театры и в филармонию.
Да! Забавное существо была эта Руфина Ножкина. Она приехала из какого-то Казахстанского городка Усть…. Девочка на удивление не образованная. Уму непостижимо, как она получила аттестат. Никак не верилось, что она успешно окончила среднюю школу. Но ещё более поразительным было то, что она, преодолев конкурс, оказалась студенткой Ленинградского Инженерно — Строительного института – ЛИСИ! Ни о каком-то блате, взятках и прочем речи быть не могло.
. Во-первых – это тогда не было модным явлением; во-вторых: откуда у девочки из захолустного казахского городка такие связи; в-третьих: связи действовали в случаях, когда было за кого хлопотать. А за бездарь никто хлопотать не брался. Проучилась она всего один семестр, и после первой же сессии была отчислена. Но, в памяти наших девочек встреча с этим уникальным человечком осталась на всю жизнь.
Натура деятельная, активная. Ей быстро всё приедалось. Когда ей надоело развлекаться, изображая то Читу, то Фантомаса, она увлеклась более полезным делом – распространением билетов в театры и филармонию.
Будучи почти малограмотной, билеты она распространяла весьма успешно. Здесь она была на своём коньке. Оказалось, что она неплохо разбирается в музыкальных произведениях. Предлагая билеты на тот или иной балет, или оперу, она рассказывала краткое содержание очень эмоционально. Хвалила исполнителя главной роли. Умела заинтриговать. Нам, естественно, доставались самые хорошие места, из дешёвых.
Где и когда она успела познакомиться и даже подружиться с мужчиной – распространителем билетов, не понятно. Он то и привлёк её к этой творческой работе. Она ему так понравилась, что он стал приглашать её к себе домой. К Руфе прикипела и его маленькая доченька, которой Руфа покупала игрушки, когда шла в гости. Как на грех, мужчина в неё влюбился, да так, что решил разводиться с женой. Руфа весело рассказывала нам о его ухаживаниях. Только однажды пришла в общежитие его жена. Они с Руфой долго в коридоре разговаривали. Вот и Руфа. Вошла в комнату счастливая, сияющая!
— Всё, девочки, будете доставать себе билеты привычным путём. Я больше не распространяю. Жаль девчушку больше не увижу. Мы будем скучать друг по другу. Дурак, мужик. Все они кобели! И чего ему надо, этому старикашке! – Весело говорила она.
Так и бежали стремительно студенческие денёчки.

Маленькая месть

Как-то к нам в комнату приходит Альберт, и спрашивает: «сосиска не заходил?»
Альберт и «сосиска» – ребята из параллельной группы. Они жили на втором этаже, почти под нами. Обычно, к нам ребята заходят по воскресным или субботним вечерам, когда на нашем этаже танцы. А тут будничный был вечер.
— Нет, отвечаем. А что? Что-то случилось?
— Да, нет. Ничего особенного. Хотел сделать попытку с ним серьёзно поговорить.
— Значит, что-то всё-таки случилось! – Серьёзно заметили девочки. – Ну, рассказывай. Может, сможем помочь.
— Ну, что вы, девчонки! Тут мне никто не поможет. Надо как-то самому справиться. Но, честное слово, не думаю, что у меня получится. Хотел попробовать поговорить с ним в вашем присутствии. Даже хорошо, что его нет. Просто бы опозорился.
— Да, ну тебя, Алик. Как говорят в этих случаях: «Замахнулся – так, бей!» Раз уж начал, так выкладывай.

Алик сел и задумался. Девочки его не торопили.
А пока расскажу, кто такой «сосиска». Это – Витька Гусёнков по прозвищу «сосиска». Кто, когда и почему дал ему такое прозвище, никто не помнил. Витька, хорошо сложённый, очень шустрый юноша. Разболтанный, как бы, хулиганистый. Росточка он был небольшого, если не сказать, маленького. Но, что удивительно, так это то, что он считался лучшим игроком нашей сборной вузовской команды по баскетболу. Вы спросите: «А что же тут удивительного?» А то, что баскетболисты все переростки, самые высокие ребята. А Витя им чуть выше пояса.
Зато он был необычайно вёртким и скоростным. Носился по площадке – не уследишь. Мог, пригнувшись, проскочить между ног у баскетболиста, забрать мяч, быстренько подбежать к корзине и перекинуть его самому меткому игроку команды, который был готов к такому трюку. Поэтому, команда нашего курса была всегда на первом месте. И на межвузовские соревнования в сборную института Витьку всегда включали. Поскольку он был балагур, весельчак, то и девчонки ему благоволили. Но при этом он был излишне самолюбив.

— Ну, вот. — Алик решительно тряхнул головой. — Только дайте слово, что дальше вашей комнаты этот разговор не пойдёт.
— Ну, Алик! Ты же нас знаешь.
Да, наша комната уже была известна, как самая дружная и порядочная.
— Понимаете, девчонки, вроде бы и мелочь, но жить так невозможно. Я на грани нервного срыва, а, возможно, и академического. Я уже месяц, как совсем не сплю. Немного на лекциях покимарю и… всё. Лекции пишу с пятого на десятое. Потом не могу в них разобраться. Кстати, дайте, кто-нибудь лекции по математике денька на два: я перепишу.
А то, не знаю, как домашние задачки решить.
— Так, почему ты не спишь?
— Витька не даёт.
— Почему?
— Сам не знаю. Не понравился я ему. Все мальчишки, вырвавшись из-под маминой юбки, почувствовали свободу. А как её использовать? Водку пить. Некоторые уже стали понемногу умнеть, но не Сосиска. Я – то не пью вовсе, вот он на меня и взъелся.
— Что? Совсем не пьёшь?
— Пью, как вы. По праздникам и в меру. Я сосиске в дружки не гожусь. Так он же, как выпьет, бывает непредсказуемым.
— Алик! Ты не отвлекайся. Как он тебе спать не даёт?
— Очень просто. Я прихожу из 7-ой, а дверь заперта изнутри. Прошу, чтоб открыл, он, видите ли, спит. А мне приходится валяться под дверью. Ребята из других комнат проходят мимо, смеются: «Опять сторожишь». И обида, и стыд, и недосып.
— Так, а почему ты не возьмёшь ключ? Да и всё.
— Так он не даёт. Он всё время у него. Ребята боятся с ним связываться.
— Пропусти пару раз работу в 7-ой. Ложись спать пораньше.
— Ну, во-первых, вам и то трудно в комнате сосредоточиться. А у нас – гвалт. А выпившие придут, так и скандалы бывают. И потом, уж извините, девчонки. Я в определённое время обязательно должен сходить в туалет. Так с детства приучен. Мы так жили, что обычно очередь была. Мама меня и приучила. Я подходил к туалету, и меня соседи сразу пропускали. Так что, если рано засну, всё равно: придёт время – выйду, а назад уже не попасть. И чего ему от меня надо? Не понимаю.
— Алик, — говорит Нина. – А ты грелку в аптеке купи и писай в неё. Я, когда нянечкой подрабатывала в больнице, в урологии, так там больные так и поступали. У них шланг идёт из живота, а грелка к ноге постоянно привязана.
— Ой, брось ты, Ниночка! Засмеют Алика, не понятно, что ли?
Пока Альберт всё это рассказывал, за его спиной встала наша Руфочка. Она буквально помешалась на Фантомасе. Фильм смотрела раз 10. Вот и теперь она в очередной раз решила продемонстрировать свои возможности. Она натянула капроновый чулок на лицо, завернулась в простыню и встала сзади, чуть сбоку. Альберт во время разговора, жестикулируя, раз наткнулся на кого-то, второй раз и, видимо решил посмотреть: кто ж это там стоит?
И, видит – нечто! Что-то странное приближается к его лицу. Он интуитивно хотел это что-то отстранить, дотронулся до Руфиного лица и… в секунду перепрыгнул через стол. Как хороший гимнаст через коня прыгает. Мгновенно. Потерял на минуту, равновесие. Но, вот поднялся, а у стола никого нет.
Девочки застыли в напряжении. Делают вид, что ничего не видели.
— Девчонки, милые! Что это было? Вы видели? – обратился к нам белый, как полотно, Алик.
Ну, мы, естественно изо всех сил держались.
— Что было? Где? Когда?
Алик стал отходить от шока.
— Вы тоже на стороне сосиски? А я думал у вас поддержку получить. Он в Валюшку влюблён. Может, при ней он себя бы по-другому повёл. Валь, ты бы пристыдила его?
Тут Валя и все остальные не выдержали и прыснули со смеху.
— Извини, Алик. Ты давно так научился прыгать? Перемахнул через такой стол! Это ж сантиметров 80 в ширину будет! – смеялись подружки. – А ну, продемонстрируй ещё раз!

Алик смущённо улыбался.
— Я не понял, что это было?
— Руфа! Иди сюда! Раскрой Альберту тайну.
Вышла Руфа из-за шкафа. Руфа, как Руфа. Но, вот она на глазах у Алика, натягивает чулок на лицо. Мгновенное преображение! Изумлённый Алик отшатывается.
— Можно потрогать….хм…лицо? Фу! Какая гадость! Ой! Прости, Руфочка!
Руфа, весьма довольная эффектом, сняла чулок с ликующего лица.
— Девчонки, — обратился к нам Алик. – Я вас очень прошу: не рассказывайте никому об этом, ладно? Я итак, как изгой. Засмеют.
Мы убедили его, что… «Ни гу-гу!». Руфа вышла вместе с ним из комнаты. Вернулась с налётом таинственности на её смешном личике. Чувствовалось, что её головка, которая не вмещала ни одну из формул, полна замечательных идей. Когда все угомонились, занялись каждый своим делом, Руфа заговорщицки подмигнула нам с Валюшей и кивком показала, что надо выйти. Мы вышли на лестничную площадку.
— Девчонки, у меня гениальная мысль, как сбить с Витьки спесь. Слушайте.
И она изложила нам свой план. Алику она уже сказала, и он согласен. Только вот она одна боится: всякое может случиться, и всё пойдёт не так. И ей нужна «группа поддержки». Мы согласились её поддержать.
— Как только, Алик узнает, когда Витька пойдёт в ночное (т.е. в 7-ую аудиторию), так и приступим.
Через день Руфа мигнула нам, и мы отправились в комнату Витьки. Ночь! Быстренько спустились по слабо освещённой лестнице. Нас встретил Алик.
— Нам повезло! Все ребята уже спят. Некоторые ребята пришли под градусом, дрыхнут, как сурки. Заходите тихонечко.
Мы вошли и сразу юркнули под Аликову кровать. Надо, чтобы нас никто не усёк. Будем наблюдать и, в случае необходимости, должны будем придти Руфе на помощь. Руфа, тем временем, устроилась в Витькиной постели: на тумбочке поставила зажженную свечу, так, чтоб свет попадал на лицо, укрылась с головой простынёй. Одеяло свернула, прикрывшись только до пояса. Ну, всё! Остаётся ждать! Как трудно ждать! Как медленно тянется время! Хочется спать! Лежать неудобно, твёрдо. Даже шептаться не стоит: вдруг кто-нибудь проснётся. Ох! И зачем мы согласились? Нет, мы не могли пропустить такое мероприятие!

Тихо! Кто-то идёт! Входит Витька.
— Алька! Это ты, что ль мою кровать решил освоить? Чего это ты придумал? А ну, слезай, пёс вонючий! Ишь, чего придумал!
Он подошёл вплотную к кровати и отшатнулся. Это Руфа сдёрнула простыню с лица.
— Кто это? Вставай, а то, как сдёрну – мало не покажется.
Однако, вместо того, чтобы предпринять какие-то меры, он попятился. «Ну, Руфа! Иллюзионист!» Подошёл к кровати Алика.
— Альберт! Это ты? Спишь? Так, а кто же на кровати?
Он обошёл все кровати. Пустой нет. Все спят без задних ног. Он вернулся к своей кровати. Подошёл очень осторожно, крадучись.
— Ты кто? Пошутил и будя! Вставай! Ладно, отпущу с миром. Ну, же! – стал говорить он более раздражённо.
Лицо, освещаемое загадочным светом свечи, ожило. Открылись глазные щёлочки. Чёрные, причёрные. Немигающе уставились на Виктора. Он резко отшатнулся. «Чур меня! Не дури!» — прошептал он неуверенно. Только хотел взять свечку, на лице открылся рот и зашипел. Он отдёрнул руку. Что–то очень и очень отдалённо напоминающее лицо, стало активизироваться. Рот, то открывался, оголяя ряд белоснежных зубов, оскаливался; то вытягивался в ехидную улыбочку и шипел. То рот превращался в зияющую бездонную дыру, чёрную, беззубую. Виктор вёл себя как частично парализованный. Он что-то шептал, просил. Уже не требовал и не угрожал. Эта странная голова стала приподниматься.

— Ты куда? Лежать, лежать, — шептал он. Но голова неуклонно приближалась к его лицу, издавая то вздохи, то стоны.
Теперь он попытался, нажав на лицо, уложить его обратно. Но, дотронувшись, охнул, прижал руки к груди и застонал.
— Сгинь, сгинь, нечистая сила! Убью!
«Лицо» ехидно вытянуло беззубый рот. Хоп! Оскалилось в гомерическом смехе.
— А-а! Сейчас, сейчас я тебя уложу, — забормотал он. — На обе лопатки. Сейчас, сейчас.
Он взял стул и стал им придавливать Руфу к кровати. Однако, ему это не удавалось. Как он не давил, какие усилия не прикладывал, страшная и странная голова всё так же уверенно приближалась к нему. (И откуда у Руфы столько сил сопротивляться?) Вот уже этот кто-то почти сидит. Тут резко открывается рот, широко раскрываются маленькие узкие глазки, и раздаётся какой-то неописуемый неожиданный и непонятный звук. Не земной. Даже мы с Валей, крепко вцепились друг в друга. А Виктор, бросив стул, опрометью выскочил из комнаты, говоря: «Подожди, я тебе ещё покажу!»

Как только он выбежал, мы быстренько, быстренько следом за ним. Пробежали один лестничный пролёт и юркнули в туалет переждать, пока он вернётся к себе. А Алик тем временем, аккуратно застелил его постель, убрал свечку и лёг в ожидании возвращения Виктора. Прошло совсем не много времени. Вот и Виктор. Он осторожно заглянул в дверь. Тихо. Свечки нет. Он вошёл. Постель убрана. Он стал ходить по комнате, заглядывая под кровати. Когда он подошёл к кровати Алика, тот и спрашивает:
— Кого ищем? Видение?
— А ты что? Всё видел?
— Да! Хорош ты был. Где твоя храбрость? Что ж ты не обозвал? В морду не дал? Не смог!? И никогда не сможешь! Никогда! Это только начало. Теперь, или забудь про 7-мую, или тебя всегда будут встречать. И учти: тебе с этим явлением без меня не справиться.
— А! Так это ты организовал? Подонок! – И…. вдруг он неожиданно заплакал.
— Ты чего, Витя, успокойся! Прости меня! Ну, что ты! Ерунда, всё это! Успокойся.
— Алик! Это ты меня прости! Я понял! Я всё понял! Давай дружить? Я тебя прошу, умоляю: не рассказывай никому. Ладно? Я тебе буду самым верным другом. Ну, пожалуйста!
Кто-то проснулся.
— Тихо, вы! Спать не даёте!
Витя с Аликом шепотом дали друг другу клятву и скрепили объятием свою будущую, крепкую дружбу.

Алик-то хорошо понимал Виктора. Он ещё не забыл это сверхъестественное, мистическое существо, вызывающее и неприязнь, и необъяснимый страх. Особенно, когда дотрагиваешься до этого абсолютно гладкого, скользкого и холодного подобия лица. Второй раз ни за что не дотронешься. Так что смеяться над Виктором он не мог: ему самому совсем недавно было действительно страшно. Но об этом он Сосиске ничего не сказал. Дружба их продолжалась до конца учёбы.

А мы пользовались этим, чтобы повеселиться, подразнить очередного гостя. Дело в том, что в общежитии каждое воскресенье, а иногда и в субботу устраивались танцы. Коридор длинный, широкий. Приходили ребята и со своего курса, и из других ВУЗов знакомые или земляки наших девочек. Мы начинали угощать гостя чаем, развлекать. А когда он начинал что-то увлечённо говорить, сзади сбоку становилась Руфа в соответствующем виде. Оглянувшись, парень отшатывался, потом непроизвольно дотрагивался до лица Руфы в надежде оттолкнуть его, и всё… Он уже либо по другую сторону стола, либо под столом. У нас выработался негласный закон. Об этой шутке ни мы, ни наши гости никому не рассказывали. Гостям не хотелось неприглядно выглядеть, а нам не хотелось терять возможность развлечься таким интересным способом. Иногда кто-нибудь приводил друга, специально, чтоб и самому посмеяться и проверить друга на прочность. Весело жили!

При прощании Руфа мне подарила две фотокарточки. На одной — фото Читы из кинофильма и подпись: «На долгую память Лорочке от Руфы!» На другой — её фотография. Симпатичная девушка такая! Сзади надпись: «Лорочке от Читы». Так и не знаю: перепутала ли она надписи, или это специально — для юмора.