Братья

У нашего директора фамилия была Кузнецов. Ну а среди своих, он был конечно же — Кузя. Человек он был интересный, достойный отдельного рассказа. Но не о нем пойдет речь. Как-то устроился к нам на работу новый водитель. Так не рыба, не мясо. Я даже имени его не вспомню, помню, что в очках. Ну проработал он где-то пару месяцев, и вот такой диалог у него с нашим Сашкой случился.

Сашка вернулся от куда-то, его разгружают, ему мучительно скучно. Он отирается возле машины, с крановщиком и стропальщиками уже позубоскалил, к его характеру все привыкли, и уже гонят, едва он откроет рот. А по свойствам своей натуры, он очень деятелен. И вот по счастью, но на свою беду, к нему и подлетает с вопросом новичок:
— Саня, а ты Кузю не видел? — в руках он держал оторванный амортизатор, видимо хотел продемонстрировать.
— Какого Кузю?- долгая пауза — Владимира Юрьевича, директора нашего? — нужно было видеть, тот пафос с которым это было произнесено… Он даже как-будто, стал выше ростом.
Но несчастный парень, так был озабочен своей проблемой, что не заметил подвоха. А зря.
— Ну да, кого же еще-то! — недотепа еще и удивленно тряхнул головой, возмущаясь Сашкиной бестолковостью.
— А-а-а, Володю… Нет, не видел… Он ведь мой брат, двоюродный.- все это было произнесено так тихо, и таким кротким голосом, что поверил бы даже самый опытный следователь с Лубянки.
У меня не хватит таланта, что бы точно передать то, что произошло с незадачливым новичком. Он даже присел не много, и попятился от Сашки, словно увидел привидение. Казалось еще не много, и он бросит амортизатор и пустится на утек. Его чумазое лицо, побледнело как полотно, и он скрылся за прицепом, все так же пятясь в полусогнутом состоянии.
Наш Александр, неоправданно жесток. Он не остановил беднягу, не рассмеялся. Он, продолжал смотреть ему вслед, умильно улыбаясь.
И даже когда после, бедняга в курилке поинтересовался, о Сашкиных родственных связях, и рассказал свою историю, а мы все дружно поржали. Сашка продолжал невозмутимо улыбаться. И я думаю, что у новичка до сих пор есть сомнения:«А может быть и правда, братья?»