День шестой часть вторая (Глава 8)

Однако не сыром единым была наша цель в Амстердаме. Тут есть ещё на что посмотреть. И минут через десять после нашего вторжения в этот сырный уголок, Игорь стал трубить большой сбор. Нам предстояло пройти по историческому центру города и увидеть то, что мы никак не могли рассмотреть, находясь на борту катера. Игорь снова вывел нас на ту же улочку, по которой мы шли на пристань. Однако теперь мы не стали переходить на противоположную сторону тротуара. Пройдя арку, на которой висела надпись Sex Museum, Игорь стал говорить.
— Сейчас мы совершим увлекательное путешествие в квартал красных фонарей. Хочу сразу вас всех предупредить, фотографировать там строго запрещено. Соответствующие плакаты висят повсеместно, но желающих это правило нарушить много. Поверьте, вас обнаружат. Полиция здесь не дремлет, и, используя камеры наблюдения, вас вычислят. Это грозит серьёзным штрафом, а вам, как иностранцем, могут отказать в визе. Поэтому только смотрите. Общаться с девушками, если вдруг захочется, пожалуйста. Но вряд ли вы её заинтересуете как потенциальный клиент. Они не любят туристов, особенно, когда проходят экскурсии. Но ничего сделать с этим не могут, городу туризм выгоден. Заговорить первой она не имеет права, приставать к прохожим им строжайше запрещено. Только клиент может первым с ней заговорить и уже в её комнате можно обговорить условия встречи. Внимание! Были случаи, когда пропадали экскурсанты, причём почему-то женщины. Надеюсь, с вами этого не случится. Осторожно, тут очень узко, идите по очереди по одному, дальше будет намного просторнее, я потом продолжу свой рассказ.
Произнеся этот монолог, Игорь вошёл, другого слова не подберу, в узкую высокую щель между домами. А между тем это была обычная городская улица. Она была такая узкая, что разойтись тут двум полным человекам было затруднительно. Однако, когда подошла моя очередь войти в неё, то навстречу мне с той стороны двигался абориген, волоча за собой велосипед. Мне подумалось, что голландцы и в туалет ходят с велосипедами. Пришлось подождать, пока этот умник не выйдет наружу. Наконец, он протиснулся между стен, и я вошёл в самый порочный квартал в мире. Метров десять были одни голые стены, потом слева по ходу движения показалась стеклянная дверь-купе, задёрнутая изнутри тёмно-алой шторой. За ней последовала другая, тоже закрытая. Когда я проходил мимо третьей, она вдруг распахнулась, и я оказался напротив её хозяйки. Встретив её взгляд, я на секунду другую остановился.
Передо мной стояла живая кукла. На ней было столько грима, что назвать это косметикой не поворачивается язык. Из одежды на ней были трусики и лифчик красного цвета. Цвет кожи был бежевый. Казалось, что она натёрта маслом. Причёске позавидовал бы любой панк, или петух. Глаза были обведены чёрной каймой, а длина ресниц превышала сантиметр. При этом во взгляде читалась усталость.
Сколько ей было лет? Могло быть и двадцать, и пятьдесят. Между нами было метра два, но рассматривать ближе её я не стал. Мне стало понятно, почему им досаждают экскурсионные группы. Они мешают им работать. Она должна поймать добычу на крючок, а тут шатаются с наушниками непонятно кто, и не дают потенциальным клиентам приблизиться. Да ещё и смотрят бесплатно.
Следующие картины не отличались оригинальностью. Такие куклы, разной расцветки, белые, рыжие, зелёные, розовые. Много было мулаток, африканок, молодых и в возрасте. Как правило, они стояли внутри своей комнаты и смотрели куда-то мимо нас. Помещение было закрыто шторами. Из одной кабинки быстро вышел мужчина и смешался с толпой. Когда я подошёл поближе, хозяйка распахнула шторы так, что было видно содержимое комнаты. Обстановка студенческого общежития. Площадь 8-10 квадратных метров, кровать, умывальник, шкаф для одежды. Всё. Я ещё подумал, может, у них стоят кассовые аппараты, где пробиваются чеки об указанной услуге? Но нет, я даже стола не увидел. Хотя. Может быть, в соседних кельях они и есть.
Узкий проулок закончился, и мы вышли на более широкую улицу. Здесь нас поджидал Игорь, который продолжил свой монолог.
— Все эти комнаты сдаются в аренду. Девушки платят ежемесячные выплаты, а всё остальное забирают себе. Работа по контракту. Платишь аренду, и никого не интересует, сколько времени ты тут проводишь. Квартал работает круглосуточно. Несовершеннолетним вход в него запрещён. Как вы видели, нет никаких ограничительных постов при входе, но полиция зорко смотрит за нарушениями. Среди работниц больше всего студенток, им надо заработать на учёбу. Проституция в Голландии не считается позорным занятием. Поэтому любая женщина может оказаться на этом рабочем месте. Конечно, если она пройдёт медкомиссию. Они обязательны раз в неделю. А сейчас мы с вами пройдём в обратном направлении по параллельной улице той, по которой сюда пришли. В её самом конце вы увидите надпись над ступеньками, ведущими вниз CafeShop. В кафе с такой надписью можно курить марихуану. Но только внутри кафе. Ступеньки не считаются территорией заведения и на них курить запрещено. Однако окна кафе открыты, и если у вас такое желание, то вы сможете постоять под окнами и ощутить аромат старинного города. Прошу за мной!
Игорь повернулся вокруг своей оси и бодро зашагал вперёд. Улочка была светлая и можно было рассмотреть те же клетки с проститутками в более радужном свете. Тем более, что к одной из хозяек подошёл смуглый юноша и о чём-то с ней заговорил. Тотчас с лица куклы спала эта непроницаемая маска, и я увидел перед собой симпатичную женщину, которая накрасилась, как на бразильском карнавале. Ещё пара фраз, и они оба скрылись за шторами, и дверь захлопнулась на замок. Прибыльное это дело всё-таки, раз до сих пор практикуется. И аренда наверняка отбивается.
Стоять возле кафе, где раскуривают марихуану, никто не стал. Игорь повёл нас показывать памятники Амстердама. Первый, возле которого мы остановились, был памятник проститутке. Он был открыт в 2007 году и установлен напротив церкви Oudekerksplein. Никто из священнослужителей не стал протестовать. Сам монумент невысокий, женщина одета в мини-юбку, стоит в ожидании клиента. За её спиной рама, которую можно принять и как дверь в апартаменты, и как раму, обрамлявшую собой картину. Автором памятника является некая Маришка Майор, сама занималась этим по молодости, а теперь возглавляет центр доступа информации о проституции в Амстердаме.
За церковью мы вышли на улочку, на которой находился самый популярный клуб для гомосексуалистов. Насколько он популярнее остальных и сколько их вообще, выяснить не удалось, однако людей, одетых в чёрную кожу, мы увидели. Через два квартала от клуба находилось Sex Show, куда вход стоил 25 евро и где можно было посмотреть на все удовольствия, которые может человеку доставлять интимная сфера жизни. Начиная от простого стриптиза, заканчивая самим половым актом прямо на сцене. Если у кого-нибудь возникало желание, то можно было и присоединяться к артистам за те же деньги. А ещё чуть дальше располагался музей эротики. Музей секса мы уже проходили, но в чём разница, так и не узнали, кроме того, что за вход берут одну и ту же сумму. И вот среди этого бардака, разгула порнографии и похабщины, мирно существовали два детских садика. Для голландцев это, очевидно, было нормой.
Однако, следующая скульптура была уже принята нами без всяких насмешек. Это был памятник королеве Нидерландов Вильгельмине, умершей в 1962 году. Королева сидит верхом на лошади, на голове её шляпка, которая специально предназначена для таких прогулок. В отличие от английской королевы, голландская королева не разъезжала в карете.
Площадь Дамб названа так в честь дамбы, которая была возведена здесь в восемнадцатом веке. Со временем дамба настолько расширилась, что на её поверхности образовали площадь. Она соединяет две улицы от железнодорожного вокзала до Монетной башни, а в её западной части находится королевский дворец. В центре площади стоит Национальный монумент, возведённый в 1956 году в честь погибших во второй мировой войне.
Ещё один интересный памятник, а именно, плавучее кафе на подводной лодке, нам посмотреть не удалось, потому что никак не вписывалось в нашу программу. Нам только показали её издалека и рассказали, что в настоящее время лодка по большей части простаивает, но вечеринки там всё-таки иногда проводятся.
Вот так незаметно мы снова оказались возле воды, и Игорь ещё раз продемонстрировал нам танцующие домики. На протяжении метров ста стоят, плотно прижавшись друг к другу, девять домов, высотой в два или три этажа. Пока мы плыли на катере, то двигались сами, плюс нас качало, и глаз не мог сфокусироваться долго на одном месте, поэтому впечатление было немного смазанное. Теперь же мы стояли на твёрдой земле и могли рассмотреть танцы домов подробнее. Я бы их назвал не танцующими, а пьяными, потому как они стояли криво. Но при этом каждый был очень красив. Сейчас такие дома не строят, это история города, поэтому здания и не подвергаются капитальному ремонту. Плотный слой песка под Амстердамом находится на глубине, примерно, одиннадцати метров, а сами сваи забиваются на глубину до восемнадцати. Конечно, сейчас сваи сделаны из бетона, и они постепенно замещают собой деревянные, которые уже сгнили. Но при этом внешний облик здания было решено не менять. Пусть стоит себе криво, и пусть толпы туристов приходят на противоположный берег и фотографируют дома в своё удовольствие.
Здесь же мы увидели необычный, но только не для Голландии, мужской туалет. Голландцы выяснили, что мужчины пьют пиво довольно часто, то есть намного чаще, чем женщины, и, соответственно, намного больше. А значит, им потребуются писсуары в больших количествах. Но зачем для этого строить будки, или ещё что-нибудь такое фундаментальное? Ведь и так всем понятно, что человек делает в туалете. Чего зря деньги на ветер выбрасывать? Поэтому вдоль набережных стоят писсуары, которые закрыты только на высоте где-то полметра от земли, и на такую же высоту вверх. Всё, что в момент процесса происходит на лице зашедшего внутрь, может наблюдать любой желающий. Но никто не смотрит. Кому это интересно?
А вот, что нас разочаровало, так это то, что музей Рембрандта был закрыт на ремонт. Мало того, ремонт шёл на площади, носящей его имя, а само здание было затянуто строительной сеткой. Поэтому мы кратко прослушали про жизнь Рембрандта, стоя перед строительными лесами. Опять пошёл мелкий дождь. Собственно говоря, в этом месте наша пешеходная экскурсия и заканчивалась. Дальше у нас был выбор. Мы могли просто погулять, или сходить пообедать. Игорь настойчиво звал нас в один хороший ресторан. Полгруппы пошло за ним, и мы в том числе.
Рекламу этого заведения нам вручили ещё в автобусе, но тогда это было абстрактно, непонятно, где оно находилось, и как до него добираться. Сейчас было понятно, что всё это рядом, до автобуса идти прямо минут пять, магазины сувениров у нас по дороге, так почему бы и не зайти? Наши руководители обедали в этом ресторане бесплатно, если они приводили с собой толпу голодных туристов. Распространённая практика. Наш знакомый водитель Саша, с которым мы неоднократно ездили в Финляндию, высаживая русских туристов возле рыбного магазина, построенного в чистом поле, всегда получал баночки икры в виде премии.
Ресторанчик был двухэтажный, мы сразу поднялись на второй этаж, там было не так шумно и просто интереснее. Меню было на двух языках, голландском и английском. Под названием блюда была его картинка. Наташа быстро перевела содержание и посоветовала мне взять прожаренное мясо на косточке. Я согласился. В этот момент зазвонил телефон. Звонил Дима. Он рассказал мне о том, что он узнал про банковскую систему Германии. Если мы хотим снять сумму, то банкомат сначала выдаёт информацию о том, какая будет комиссия при снятии определённой суммы, и только потом можно эту сумму снять. То есть, если я всё ещё хочу приобрести себе прибор для терапии дыхания во сне, то это можно будет сделать завтра. Но завтра был последний день пребывания нас в Германии, и мы с Наташей хотели прокатиться в Бонн, посмотреть город. Дима и Оля работали, но нам не нужны были провожатые. Туда ходит трамвай, остановка которого недалеко от дома. И к тому же мы приняли решение, что не стоит всё-таки мне этот прибор покупать. Дешевле сделать операцию на носовой перегородке, чтобы я мог дышать носом нормально. Поэтому я Диму поблагодарил за информацию, но завтра снимать деньги с карточки отказался. Пока несли заказанный обед, телефон зазвонил ещё раз. На этот раз звонила мама.
— Привет, ну как ты там? Мы с тётушкой тут умаялись на огороде. Пропололи картошку, подвязали кусты смородины, подстригли черноплодную рябину и сливу, сорняки отовсюду выкопали. А ты чем занимаешься?
— А я сижу в ресторане Амстердама в квартале красных фонарей и пью пиво.
— Ну, ты и засранец, — весело сказала мама и отключилась.
Про пиво я преувеличил. Сейчас мне его совсем не хотелось, и мы его не заказали. Мы хотели вкусно и не по-немецки пообедать, потому как до дома ещё далеко добираться, и надо было ещё пройтись по сувенирным лавкам.
Пообедали мы быстро и выскочили на площадь. На площади собралась приличная толпа народа. Но, если в Германии улицы оживают во второй половине дня, то в Голландии количества народа на улицах не зависит, ни от дня недели, ни от времени суток. Тут круглые сутки курят наркотики, занимаются гомосексуализмом и катаются на велосипедах. Поэтому для меня голландец — это обкурившейся велосипедист — гомик. Теперь мне стало понятно, почему они на велосипедах носятся, как ошпаренные. Они просто обкуренные! Догадавшись о такой простой вещи, мы перестали удивляться и оборачиваться на крики пострадавших от велосипедистов. Нас теперь занимали сувениры.
Сначала мы всё-таки сфотографировали Монетную башню и стелу памяти погибшим во время войны, а потом пошли в сторону стоянки автобуса. Магазины сувениров были расположены как раз по дороге. Мы заходили во все подряд и смотрели на ассортимент. Конечно, сувениры Голландии отличались своей фривольностью. То, что у нас можно купить только в секс-шопе, у них продавалось в обычной лавке. Например, солонка и перечница, сделанные в виде фаллоса в состоянии эрекции. Теперь я жалею, что не купил эти нужные, в принципе, предметы кухонной утвари. Как не крути, а это всё-таки произведения искусства, кто бы, что не говорил. А перечислять, что изготовлено в виде женских сисек и попок, не стоит. Вот что придёт в голову любому читающему эти строчки, то у них и изготовлено.
После лавки керамики мы зашли в магазин верхней летней одежды. Зимой в Голландии бывает и мороз, откуда же тогда там так хорошо развит конькобежный спорт. Но вот тёплых зимних вещей мы не увидели. Возможно, потому что ещё не начался сезон. Зато футболки и шапочки были в ассортименте. Наташа всё-таки зимнюю шапочку себе нашла. В ней она выглядит любимой женой чукчи, только что вернувшейся с оленьего пастбища. Но мне она и такой нравится. Собственно, Наташа мне нравится независимо от того, что на ней одето.
А я выбрал себе классную футболку с капюшоном, и надписью Amsterdam на груди, и гербом города под надписью. На ней длинные тёплые рукава, сама она цвета бледно-зелёной тины, в общем, мне понравилась. Я её примерил, и она мне подошла идеально. А поскольку опять пошёл дождь, то я не стал её снимать и в таком виде подошёл к кассе. Кассирша не понимала по-русски, но поняла, что именно я хочу купить. Улыбнувшись в ответ, она пробила чек и выдала мне сдачу. Действительно, удивить продавца Голландии надетой купленной футболкой! Тапочки домашние не смешите!
Кстати, о тапочках. Следующая лавка сувениров была универсальна. Здесь не было дорогих вещей. Ну, как дорогих? Вот футболка обошлась мне в 25 евро, а тут дороже 10 не было ничего. Такой магазинчик 1000 мелочей. Тут были и продукты питания, типа сырков, жвачки, колбаски, типа — товары в дорогу. Были открытки, значки, магнитики, наклейки. Были футболки, трусы, носки. И вот в одном углу продавались домашние тапочки. Они были пушистые, как котята, внешне напоминавшие коров в миниатюре. Белые, с чёрными пятнами, такими, как у коров бывают по бокам. Поскольку Голландия занимает первое место в мире по производству молочных продуктов, это в какой-то степени и знак качества страны. Вот только больших размеров не было. Только до 40. Мне, с моим 46-ым в них никак не влезть. Поэтому я купил тапочки своей тётушке в подарок. Она их бережно хранит и сегодня, но отказывается надевать. Говорит, жалко такую красоту пачкать. А вот Наташа купила себе тапочки и разгуливает в них дома. Они тоже с коровьим боком, но чем-то они от тётушкиных отличаются.
Вообще, в этой лавке мы подходили к продавцам четыре раза. У них была система скидок, и купи мы всё оптом, возможно, мы бы сэкономили ещё несколько евро. А так, кроме тапочек, мы купили конфеты, жвачку, и что-то ещё мелкое. Возможно, даже какой-нибудь сырок.
Поскольку ещё после прогулки на катере мы затарились большим количеством сыра, а оставить покупки было негде, то приходилось всю эту тяжесть носить в руках. И сейчас вес у сумок был довольно приличный, хотелось уже поставить их в автобус и поехать. Если бы мы оставались ночевать, то тогда мы бы ещё погуляли бы по городу, уже никуда не спеша, но поскольку время поджимало, то мы пришли к отелю, где должен был нас ждать автобус. Его не было, а времени был запас минут пятнадцать. Наташа предложила ещё раз сходить в сырную лавку. Идти до неё было близк, о и мы зашли туда ещё раз. Первый человек, с которым мы там столкнулись, это был Игорь. Мысль, что он и здесь получает чаевые сыром, не нашла подтверждение. Он платил за покупку. Наташа выбрала себе ещё пару кругов сыра, а я съел несколько кусочков сладкого печенья.
Когда автобус подъехал, дождь усилился. Полицейские полностью облачились в непромокаемые плащи и зорко следили за правилами нахождения на стоянке. То есть выгоняли пешеходов с полосы для велосипедистов и отгоняли автобусы, у которых вышло контрольное время. Мы с Наташей сели одними из первых. Сдали свои сумки в багажное отделение и с удовольствием присели на наши места. Уже хотелось в душ и спать. Время стоянки закончилось, но не хватало трёх пассажиров. Двух приятелей, которые отказались участвовать в наших экскурсиях, и одной высокомерной злобной дамочки, которая затормозила ещё на первой технической остановке. В это время у заведующей раздался телефонной звонок.
— Нам пора уезжать, вы скоро будете? Тогда мы за вами вернёмся через пять минут. Ждите нас на месте. – Она выключила телефон и заговорила по громкой связи, — Господа, мы вынуждены отъехать, так как наше время стоянки вышло. Троих туристов ещё нет, но мы за ними вернёмся, не переживайте.
Дождь усилился. Количество воды в Амстердаме увеличилось в разы, но аборигены не замечали этого. Смотря сквозь мокрые стёкла автобусов на горожан, я подумал, что зонтиков в Амстердаме меньше, чем велосипедов. Голландцы предпочитали лёгкие накидки из полиэтилена. При этом руки всегда свободны, а вот кататься на велосипеде с зонтиком проблематично.
До ближайшего разворота было около двух километров. Но мы это расстояние покрыли минут за 10, не меньше. Причём виноваты в этом не автомобилисты, которые в Амстердаме в полном загоне, а пешеходы с велосипедистами, которым положено уступать дорогу. Получалось, что опоздать на посадку можно было не больше, чем на двадцать минут, быстрее автобус никак не мог вернуться на стоянку возле отеля. Плюс был в том, что мы не стояли на улице под проливным дождём, и сидели на своих тёплых местах.
На этот раз мы остановились буквально на минуту. В автобус быстро запрыгнули два парня, которые сразу отказались от всех экскурсий, и проводили своё время, как хотели, и вошла недовольная всем одна сварливая дама, голос которой послышался раньше, чем открылись входные двери. При этом у парней ничего в руках не было, тогда как у дамы было несколько набитых доверху сумок. Перед тем, как дверь в автобус закрылась, на улице послышался глухой удар и истеричный женский крик. Я не сомневался, что это в детскую коляску врезался обкурившийся гомосексуалист на велосипеде. Дверь закрылась, и мы поехали домой, в Кёльн.
Первые минут десять дама не переставала крыть организаторов поездки. Во-первых, она пропустила пешеходную экскурсию. Ну, потому что не нашла нас после экскурсии на катере, куда она не пошла. Про телефон, который был продиктован специально на этот случай, она ничего не слышала раньше, а сейчас не хочет слышать никаких доводов против. Она же не может быть виновата, только все остальные. И почему её не дождались? Она вынуждена была ждать автобус под дождём лишние 20 минут. На замечание, что она была не одна, и что вот молодые люди дозвонились и предупредили автобус, что задерживаются, она ответила, что молодые люди могли в Голландии хоть навсегда остаться, а вот её необходимо было забрать вовремя. Пусть ей отдадут деньги за экскурсию, на которой её не было. После уточнения, что, если она получит назад свои евро, она замолчит, и, получив утвердительный ответ, ей была высыпана в подставленные ладони груда мелочи. Дама заткнулась и тщательно пересчитала медяки. Поскольку она сидела впереди меня, то я видел её профиль. Если бы я не видел мультфильм про крокодила Гену в глубоком детстве, я бы решил, что старуху Шапокляк слепили с неё. Такой же длинный нос, идиотская шляпа, страшные очки, и полная уверенность, что, только делая гадости другим, можно состояться в этой жизни. Замолчав о своих претензиях, она достала из сумок еду и чавкала почти до самого Кёльна. Видимо есть в амстердамских питательных точках ей было западло.
Тем временем микрофон взял Игорь и сказал прощальную речь. Он надеялся, что нам понравился Амстердам, что, к сожалению, подкачала погода, и что из-за ремонта здания музей Рембрандта оказался недосягаемым для нас. Но зато мы увозим с собой массу хороших впечатлений, что возможно мы ещё увидимся, и пожелал нам счастливо вернуться домой. Потом микрофон взяла заведующая и тоже сказала нам несколько добрых слов. Что впереди у нас будет одна техническая остановка на туалет. И что там они с Игорем пересядут на другой автобус, который увезёт их в Дюссельдорф, где они и живут. А водитель доставит нас до автовокзала Кёльна, где утром нас забирали. А пока нам предлагают посмотреть художественный фильм про одного голландского художника, и историю одной картины.
Фильм был под стать погоде. Немного тягучий и весь в чёрных тонах. Но дорожную скуку, безусловно, скрасил. Смотреть в окна было уже не так интересно. Пригороды Амстердама промелькнули мимо нас в обратной последовательности, и за широкой рекой потянулись фермерские домики, на которых мирно паслись коровки. Сено было скошено и уложено аккуратными кипами. Типичная голландская деревенская идиллия.
Нас с Наташей окликнули два опоздавших парня. Они оказались шофёрами дальнобойщиками из Белоруссии. Они услышали, что мы из Питера, и спросили нас, куда лучше приехать на пару недель, чтобы и рыбу половить, и позагорать, и покупаться, и пивка попить в удовольствие. Сами они в Амстердам именно за этим и приехали. Выдался у них один свободный день, вот и решили они съездить в одно пивное заведение. Игорь нам о нём ничего не рассказывал, очевидно, оно выходит за границы квартала красных фонарей. Прикол этого пивняка в том, что там не наливают пиво по кружкам, а ты пьёшь его прямо из бочки через шланг. На конце шланга надевается мундштук, который выдаётся барменом каждому посетителю. А дальше ты подсоединяешь его к шлангу, обнуляешь счётчик, и начинаешь посасывать пивко. Оплата за выпитые литры. С какого-то объёма скидка. Вот два этих белорусских парубка просидели пять часов за одним столом. Для дальнобойщиков, очень может быть, это действительно культурное мероприятие.
О том, что мы уже в Германии, мне напомнил мобильный телефон. СМС сообщение гласило, — Добро пожаловать домой, в Германию! Так что посмотреть в режиме стоп-кадра, что же сейчас на месте, где раньше была граница между странами, так и не представилось возможным.
К месту последней стоянки мы подъехали в темноте. Перед нами уже стоял автобус, который должен был отвезти желающих в Дюссельдорф. Игорь с заведующей ещё раз попрощались с нами, помахали на прощание руками и скрылись в салоне другого автобуса. А мы ринулись в туалет, который находился в этом заведении. Это был уже нормальный туалет со стенками и унитазами. Однако вход в него был 70 центов. Но при этом что-то было написано на чеке, который выдавался каждому, кто в туалет входил, и стояли крупные красные цифры 50. Оказалось, что при предъявлении этого чека на кассе, полагается скидка на 50 центов. Наташа отдала мне свой чек и сказала, что она уже ничего не хочет. Я решил взять маленькую бутылочку тёмного пива за 89 центов, рассчитавшись двумя чеками. Дородная барышня за кассой молча выдала мне 11 центов сдачи. Надо сказать, что это пиво мне не понравилось ни капельки. Наташа сделала один глоток и меня поддержала. Пришлось допивать пиво и морщиться.
На этом, в общем-то, наше путешествие в страну тюльпанов, футболистов, велосипедистов, наркоманов и гомосексуалистов закончилось. Народ в автобусе мирно дремал, разговоров не было слышно совсем. А за окном нам навстречу бежала тёмная немецкая ночь, разглядеть в которой место, где начинается Кёльн, было никак невозможно. Дима просил ему позвонить, как только мы окажемся в городе. Однако, как я не всматривался в надписи на дорожных указателях, слово Koln мне никак не попадалось.
Город начался, когда Дима мне позвонил сам и спросил, где мы находимся. Я глянул в окно и увидел, что рядом с нами движется трамвай. Услышав от меня, что мы уже в городе, Дима сказал, что спускается за машиной. Я ему ответил, что автобус не поднимается на площадку для городских автобусов, а останавливается внизу, возле пешеходной лестницы. Сказав, что он меня понял, Дима повесил трубку.
Через пять минут нас уже высадили возле вокзала. Размять затёкшие ноги было очень приятно. Наши попутчики растаяли в темноте со скоростью бегущих с корабля крыс. Только старуха Шапокляк медленно поднималась по лестнице к городскому транспорту, продолжая ворчать. Дима приехал за нами минут через десять. Он появился на противоположной стороне улицы, развернулся на перекрёстке и остановился возле нас. Уезжали мы только с походным рюкзаком Наташи, а возвращались с тремя тяжёлыми сумками. Но сразу домой мы не поехали. Поскольку завтра мы планировали съездить в Бонн, то нам необходимо было купить билеты. Контролёров никто в Германии не видел, однако штраф за безбилетный проезд 40 евро, а поскольку нас двое, то это слишком накладно, так рисковать. Кондукторов в немецком транспорте нет, только компостеры. Значит, надо купить чистые билеты, чтобы потом их компостировать.
Дима припарковался возле трамвайной остановки. Наташа осталась в машине, а мы подошли к автомату, продающему такие билеты. Возле автомата была изображена схема маршрутов транспорта, объединяющая два города, Кёльн и Бонн, которая была раскрашена в разные цвета по окружности. Всего цветов было семь. В радиусе действия одного цвета действовал один тариф, на другом радиусе следующий, и так далее. Мы собирались проникнуть из центра Кёльна до пятого радиуса. Внизу карты была таблица расценок. Дима пристально её изучил, потом сказал:
— Вот смотри, один билет в одну сторону стоит 7 евро. Это дорого, и никто в Германии такие билеты не покупает. Здесь билет действителен по времени, в основном на сутки. Поэтому предлагаю вам купить билет на пять человек. Это будет стоить 24 евро, но вы можете по нему в течение суток проехать на любом транспорте любого города неограниченное количество раз.
Я удивился оплатой проездок на городском транспорте Германии, но с другой стороны, всё было логично. Как и в случае со страховкой, вы платите больше, но сразу, а потом это вам зачтётся. Так что мы купили групповой билет, который начнёт действовать, как только на нём компостер проставить точную дату и время.
Дома мы с Наташей по очереди сходили в душ, после чего мы поужинали. Мы рассказали о том, что видели, что купили, и что нам посмотреть не удалось. Дима показал нам сайт этой фирмы, и мы увидели, что они предлагают довольно интересные маршруты. Из Германии автобусом можно проехать не только в Голландию, но и во Францию, Австрию, Швейцарию, Бельгию, Люксембург, Италию. Для себя мы отметили, что когда в следующий раз побываем в Германии, то вполне можем воспользоваться услугами этой фирмы. А пока нам хотелось спать. Но переварить массу впечатлений до конца так и не удалось. Наташа пришла ко мне на балкон, забралась ко мне под одеяло, и мы ещё долго обсуждали с ней прошедший день. Один из самых наших совместных счастливых дней.