Старушки

Иным часом, мой совсем не дорогой читатель, я поднимаю ручками своими, схожими по облику с куриными культями, седалище, и вытаскиваю в город. С недавних пор, редко совсем, к величайшему сожалению. Но все же выпихиваю.
И каждый раз, клянусь, всем что есть(а я не такой уж бедный), обязательно какая-нибудь человекоподобная натура, как правило, старая грымза, которая наверняка не упустит момент сказать о том, что она доси помнит проводы товарисча Сталина в лучший из миров, не упустит возможность затолкать мне в глотку пару своих вопросов.

— Эй, парень, а что энто такова приключилося с тобою?

Да уж. Я был бы рад, если б это хотя бы было в приключениях! Но оно просто случилось. Как факт. Получите, мистер, и проваливайте. Не сглотнуть, не сплюнуть, как говорится.

К слову, мои други-инвалиды, которые, однажды, имели опыт заплутать в огне, и выжить, обретя при этом спецэффекты на лице, самой собой, отбиваются от этой рубрики вопросов этаким методом:
(Не мало важна актерская история: голос тихий, пронизанный болью, упавший на пол взгляд, несколько траурных вздохов, во время длинных, как беременность слонихи, пауз, и еле заметное кивание клювом)

— Да… (вздох) Война, знаете ли… Всех моих ребят тогда поджарило… будто сам Дьявол готовил в тот денечек нас на чугунной сковороде, точно яишенку… Один я отстал от всех… Выжил, как вы уже смогли заметить… Один плюс — подпортил этому рогатому кретину завтрак.

Ох, мой все так же не дорогой читатель, как же подкашивает бабулей-зевак такой ответ. Вы бы видели. Лицо такое делается, шо не один ваш кучеряшный Пушкин не опишет. Рот свой, усаженный серебряными клыками распахнет, схватится рукой за свою пришедшую в упадок в связи с возрастом левую грудину. И давай назад пятиться, усердно пожирая воздух. Как будто она покойного Вождя вновь узрела.

Есть такой вариант:
(Не смеем забывать про лицедейство: взгляд загадочный, голос такой же, частое поворачивание головой. Мол, надеюсь, никто не греет свои радары у нашей беседы)

— Вы правда хотите знать? Только давайте договариваться у берегов, моя дорогая. Все, что сейчас впитает ваше ушко — находится под грифом «совершенно секретно»(затем небольшой процесс клятвы… Продолжаем). Неудачный научный эксперимент… Они хотели сделать из меня двойника Ленина. В итоге сбой техники и пожар… Результат, как видите-с, на лице… А что? За то на Хеллоуин не нужно судорожно искать образ, костюм, морду размалевывать… Итак-жешь все понятно… Фредди Крюгер.

Но тут, мой уже немного дорогой читатель, вообще выплывает полу инфарктное состояние. Зовите лекаря, люди!

Вообще, у меня такое ощущение, что у энтих полуслепых теток сговор супротив меня. Правда. Где бы ветра судьбы не носили мое покрытое волосиками тело, они всюду настигнут. Даже в собственной пещере.

Вот буквально на днях. Ко мне брёвнами завалилось несколько дружков-инвалидов-затейников. Мы оттопыривались. Ничего преступного и уголовного. Фильмы смотрели, немного зелья испили, не смешно шутковали(я, естественно, смешно), баб обсуждали. Даже шумливой музыки не грохотало. Все по закону. Я врать по чём зря не стану.
Вдруг распластался по хате дверной звонок. Ковыляю к выходы. Отворяю врата. Вот она. Стоит. Такая душка. Серая шляпка. Пальтишко. Сумочка. Палочка. Ну просто Ангел. Пожилой.

— А вы тут живете? — громко так спросила. Вот удивительно. Они всегда выдают жалобные концерты, что бедные, подстреленные жизнью, что больные, слепошарые, слуха нет вот уже как пять лет, да и вообще, пора бы уже отчаливать, мол, заждались меня Там. Но, как только им хочется сесть на коня и полководить, то бишь покомандовать — тут же все невзгоды выветриваются куда-то.

— Ну да, здравствуйте! — мысленно коленопреклонённый умоляю себя не нервничать.

— А чёй-то к вам сюда ходют все подряд? — Ну какая ей, нахрен, разница. Ну направь ты своё копье любознательности на кого-нибудь другого. Ворона подбитая.

— А вас-то, простите, это как трогать должно? Это мое личное пространство. Кого хочу — того и зову. Могу зоопарк целый притащить — хотя, думаю, что в нем бы ей было комфортно и она бы не жаловалась. Кукушка облезлая.

— А вдруг вы тут стрелять начнете? Или за режете друг другова? — ну да, у нас же тут военный полигон. Тренировки. Куем из людей машин для убийств. Солдаты-калеки. К Третьей Мировой готовимся. Может и вы к нам? В облике боксерской груши… Мышь полевая.

— Зарежем? Ага. Стас, неси нож! — пацаны засмеялись, стараясь себя сдерживать при этом. Такие воспитанные. Никогда бы не подумал. Мое терпения Потихоньку куда-то выливается из меня — Послушайте. Что вы несете? У нас все законно. После девяти не горланим, бардель не разводим(тогда позвали бы эту старую куртезанку). Да и вообще, я музыкант. Буду тут голосить. Поэтому привыкайте к тому, что хотя бы час в день, будет шумно.

— Мне это не нужно! Я покоя хочу! (будет тебе покой. Скоро). Покупайте другую квартиру.

— Мне государство дало — такая интересная. Покупайте. Корова надоенная. Мымра.

— Пусть государство другую даст. Студию — Ну очень смешно. Я эту еле получил, а она про студию мне небылицы плетет. Груда старья. Дальше я сделал то, о чем действительно жалею. Надо все же быть кавалером до конца.

— Упёрдывай отсюда, ведьма!!! — тишина. Она просто посмотрела удивленно. Потом свалила. Даже словцо не обронила. Мне в эту же минуту не по себе стало. А я так еще громоподобно приказал ей. Все-таки пою. У меня бас. Вот я и крикнул, как того просил мой внутренний Месье Зло. Черт, надо быть сдержаннее.

В общем, мой дорогой читун, что бы с вами не происходило — будьте аккуратны. Особенно с какой-нибудь Старой Вешалкой. Только не думайте, что я называю так бабусь из-за вселенской неприязни к ним… Просто, считаю, что вот так вот впихивать свой крючковидный нос, тем более не поздоровавшись, в незнакомый дом и не в свое дело — совсем неправильно. Адью!