Тётя Маня, вороны и пугало (Глава 2)

Вышла тётя Маня нынче в огород, что к даче в придачу дядя Вася для неё разбил, вскопал, унавозил, мелкими клинышками от других участков отгородил, насос водяной установил, да на этом и забросил, словно раздел для Маруси отделил. Это твоё приусадебное хозяйство, а я в своих гаражах своё налаживать пошёл.
Посадок уже кое-каких тётя Маня насажала, а как уберечь от живности не знала. Мыши – полёвки, сурки, кроты, змеи, ежи все искали на ухоженных дачных участках поживы. Хорошо не в Африке живём. Крокодилы на участки не заползали. Русский человек во всём найдёт положительные моменты! Хотя, у нас не пропали бы и крокодилы! В смысле в дело пошли бы! Крокодил не мелочь полевая. Кто кого съел бы – ещё погадать, поглядеть надо – вопрос философский и спорный. А вот мелочиться русский человек не привык. Ну, положил потраву на мыша – крота, трындец собственной Муське. А мыши – съедят и живы – здоровы, добавки просят! Опять левая продукция радует! Коли потрава мелом окажется, то живы — не только мыши, но здорова и Муська! Ей же этих мышей и ловить придётся! Поэтому, лучше уж золой присыпать рассаду, да подкормив удобрениями, мыльной водой саженцы побрызгать, от тех средств бед меньше, а это ещё и мушку мелкую отгоняет, закрепиться на листе паразитам мешает! Или другая проблема – спина у тёти Мани сбоит, травка взошла на гряде посевной, а выполоть невмочь. И стоит день – другой, да ночь. Пока Маня спину правит, листом хреновым натирает, да в бане парит. А тёте Мане уже плохо спиться, ей уже сниться любимая мокрица. А она от другой напасти. Подрастёт, к тому времени у тёти Мани спина отойдёт, вот вам и прополка, и домашний лекарь. Не просто травка, целая аптека, замочит мокрицу в горячем кипятке, а как чуть поостынет — ноги в таз, вылечит сразу всю заразу, оттопыши, мозоли, шпоры, да грибок, не тот, что в лесу да на деревьях, а тот, что на ногах. Можно и просто хозяйственным мылом перед сном для профилактики, если запустить не успела. И крапиву по углам, что несанкционированной выросла: молодую — в щи, а коли которую старую не съесть – замочить, чтоб отстоялась, а после веником из ведра по картошке разбрызгать – от жука америкоса колорадского, да по капусте — от бабочек – капустниц. Ну, а остальное в кучу на перегной. А кроме опять же мошкары и насекомых вредных есть вредные птицы. Не те, которые как раз полезные, как дятлы, синички, да пеночки. Потому, как пташек садовых, тётка подкармливала. Они не только песенками слух ублажали, верные советы давали — тенькали «в тень – в тень» (нечего кожу ультрафиолетом пережигать), они и насекомых с коры деревьев убирали. Речь о тех негодницах, которые норовили только что посаженные семена и рассаду из грядок лапками выгрести; и ягоды клювами испортить, как вороны да галки, к примеру.
Вышла тётя Маня нынче в огород, а там снова ворона на грядке с посадкой семян. Тётя Маня ей: «Пошла прочь, дура!» А та посмотрела на неё и отвечает нагло: «Кар-кар! Сама дура! Пугало поставь!»
Но тетя Маня не дура! У неё сенсорный мобильник! Бросила она картошкой гнилой в воровку, и сразу пошла к дяде Васе, по умному телефону дозваниваться, чтобы тот пугало на огород поставил. Но дядя Вася считал, что он и так план по огороду в этом году и месяце перевыполнил; потому просто совет бесплатный дал. Взять крестовину из сарая, что он для ёлки новогодней готовил; воткнуть в неё палку от старой швабры; и вкопать ту кверху ногами в гряду, чтобы подставка для ёлки вверху оказалась, а потом надеть на неё старый плащ, да гвоздями ленты порезанные, материю какую, да хоть просто старые газеты скотчем примотать или на кнопки ли, гвозди приколоть – приколотить к крестовине, чтобы развевались под ветром вместо флюгера. А наверх, на ту же палку, через крестовину проткнутую, старую шляпу, ушанку драную, или ведро дырявое приспособить. Вот тётя Маня, пораскинув мозгами, и стала импровизировать. Теперь её трудами подставка для ёлки превратилась в шест для пугала. А старый плащ дяди Вани в одежды нового огородного работника. Нашлись и тряпки, чтобы на кнопки их к крестовине приколоть, да скотчем для надёжности примотать. Нашлась и дырявая кастрюля, что вместо головы с ручками – ушами сверху крестовины примостилась, найдя своё истинно русское предназначение. Потому как присказка есть у нас такая: «У тебя голова или дырявая кастрюля с ушами?»
Ну вот, соорудила тётя Маня пугало к вечеру, и довольная спать пошла. У неё котелок варил – вон какое страшное и большое пугало получилось! А ночью по малой нужде в уборную побежала, так как приспичило; случается такое и не только со старыми людьми. Смотрит, а у неё на борозде кто-то большой и страшный стоит, завывает, что-то сказать бренчащим голосом пытается!.. «Привидение!» — подумала тётя Маня, и бросилась назад к дому, тем паче, что в туалет уже без надобности было, всё уже случилось. А дома тётя Маня закрылась на все замки, вооружилась топором, и с боязнью к окошку прильнула. Но незнакомец не пробовал приблизиться. Как стоял, так и стоял посреди огорода, а точнее парил в воздухе, как дементор из фильма о Гарри Поттере, о чём-то своём, бренча и завывая. Тут тётя Маня поняла досадное для себя недоразумение, признав в нём своё новое чучело – пугало огородное. Пришлось топор отставить в сторону, застираться да лечь досыпать. Порадовалась, что позвонить в полицию не успела, сообразила вовремя, быстрее, чем номер набрала. Вот бы над ней, приехавшие вдруг, менты посмеялись бы; да ещё и штраф бы содрали за ложный вызов! Хотя могли приехать только под утро, любопытно же посмотреть, чем дело кончилось? Жива ли та коза, что ночью бодалась, или не жива? Или вовсе могли не приехать. Но дядю Васю тётя Маня той же ночью разбудила, подробно и громко объяснив ему, кто он есть, пообещав завтра договорить, где раки зимуют. Он опять ей дал бесплатный совет: повесить на дверь записку самой себе, что на огороде стоит пугало! Утром она вышла во двор. На крестовине, на пугале, спокойно сидело с десяток ворон. — «Пошли вон, дуры!» — крикнула тётя Маня. Вороны в ответ засмеялись каркающими картавыми голосами: «Сама дура! Смотри, дура перепуганная! Проснулась! Кар!» Тётя Маня бросила в них гнилую картофелину, взяв в руки веник, пошла на ворон в бой, ударила по кастрюле ушастой — голове пугало. Та брякнула. Вороны, конечно, разлетелись по сторонам, громко издевательски каркая. Записку самой себе, на всякий случай, тётя Маня написала, и на дверь прикрепила. Но виноватым всё равно остался дядя Вася.