Повод

Философ нашего села — Иван Иванович Наливайко. Как точно подходит к нему фамилия. На протяжении долгих лет я не видел его в трезвом состоянии. Он всегда «под мухой». Он никогда не напивается до «поросячьего визга», но алкоголь в его организме присутствует всегда.
Разговорились мы как-то с ним на эту тему, и вот во что наша беседа в итоге вылилась.
— Я ведь без повода не выпиваю.
— То есть? — удивился я. — Неужели вы хотите сказать, что у вас каждый день есть повод промочить воротничок?
— А как же? — он даже возмутился моим замечанием. Достал из комода толстую, в девяносто шесть листов, тетрадь. — Вот. Собирал все прожитые годы. Это сейчас у вас интернет. Что хочешь – мигом найдёшь. А я по крохам собирал, не одну книгу облизал.
— Что это?
— Поводы! — он раскрыл тетрадь. — Тут у меня записаны все праздники. Например, православный календарь. Знаешь, сколько тут праздничков? О-го-го! Почти каждый день.
— Погодите. Но не все же праздники столь значимы и большие. Рождество, Пасха, Покров. Это я понимаю. Это святое. Ну, к примеру, Никита – гусятник? Что это? А во-вторых, православная церковь осуждает пьянство.
— Правила для того и существуют, что бы нарушать их. А именинники? Они же каждый божий день. А у меня знакомый пол района.
— Даже с такими экзотическими именами как Агафон или Африкан?
Иван Иванович не отреагировал на мою иронию, продолжая листать пожелтевшие страницы.
— Есть мусульманский календарь.
— Но… — начал было возмущаться я.
— У меня много друзей из татар. — Перебил меня Наливайко. — Я же могу выпить рюмашку в знак уважения.
Его философия начинала меня забавлять, ведь дальше стало еще интереснее.
— Имеется и иудейский календарь праздников.
— Вы еврей? — саркастично поинтересовался я.
— Еврей – это не национальность. — На полном серьёзе ответил он. — Это стиль жизни.
— Понятно. Что еще?
— Государственные, профессиональные.
— Ну, труженики сельского хозяйства – это не отнять, это заслуженно. А как быть, например, с днём работников машиностроения?
— Да ты что? — искренне удивился философ. — А что они, не люди что ли?
— Но какое отношение к ним имеете вы?
— Прямое. Я хлеб выращивал всю жизнь. Я кормил всех. И металлургов, и врачей, и строителей, и военных всех мастей и всех родов войск.
— Согласен, — кивнул я головой, опасаясь, как бы он не стал перечислять все профессии. При этом прятал улыбку, чтобы не навлечь на себя его праведный гнев.
— Далее дни рождения и дни поминания всех родных и близких. Тут как говорится. Сам Бог велел.
— Бесспорно, — согласился и я. — Не возникает ни каких вопросов и возражений.
— А дни рождения и годовщины великих людей? — он хлопнул по тетради и глянул мне в глаза. — Тут собраны даты жизни всех великих ученых, литераторов, политиков и актёров.
— Ого! — мне стал понятен его титанический труд и усердие. Посему я просто ограничился этим восклицанием.
— А ещё имеются даты событий.
— Каких?
— Сражений, которые изменили ход истории. Природные катаклизмы. Экономические крахи и дефолты. Дни провозглашение независимости всех стран, от Америки до Азии. Да в одной Африке их больше пятидесяти.
— Ну да, — кивнул я. — Где вы, а где Гвинея-Бисау. Связь-то, какая?
— А что, я не могу порадоваться за гвинейцев, что ли?
— Можете, — мне надоело спорить с его аргументируемыми умозаключениями. — И всё же, а есть ли в вашем календаре чистые дни? Ну, там без повода.
— Есть. — Грустно сказал Иван Иванович и вздохнул. Так искренне, с таким сожалением. И смех, и грех.
— Неужели? — теперь пришла и моя очередь удивляться без притворства.
— Но я всё равно пропускаю рюмочку. Одну, крохотную совсем.
— Без повода? — обрадовался я.
— Как это без повода? — возмутился он. — Повод есть. И весьма весомый.
— Какой же?
— Я пью за то, что бы как можно меньше оставалось белых пятен.