Однажды у стоматолога

Вышла с работы пораньше, примерно в 16.00 часов. Решила зайти в соседний корпус поликлиники и узнать, как к стоматологу попасть. Из регистратуры меня прямиком отправили к врачам на консультацию. Врач предложила сразу полечить зуб: там на дальнем седьмом зубе прищёчный кариес, к которому сразу не подлезешь и ещё со стороны нëба дырка. Я согласилась.
Дальше события развиваются стремительно. Врач подзывает молодого человека, студента по виду, даёт ему наставления и отправляет меня к нему. Я спрашиваю: «Практикант?». Да, но он уже год в ординатуре, отлично все делает, но чуть дольше чем мы. Я уточняю не сложно ли ему будет с моим зубом и точно ли там ничего серьезного. «Нет», -говорит. Сажусь в кресло и, как обычно, про себя читаю молитву, чтобы все наилучшим образом прошло и чтобы Бог все устроил как надо.
Парень рассверливает зуб, но в процессе сверления отключается свет и все приборы. Я в этом, естественно, отметила некий промысел. Говорю: «Давайте немного подождем и если свет не дадут, то временную пломбу поставим?». «Ага», — отвечает. Ждем минут двадцать. Я уже начинаю намекать, что потом зайду. Он уговаривает ещё пять минут подождать. Внезапно, ему звонит какой-то профессор и громогласно вопрошает, почему он не на экзамене. Вот и мне интересно, почему он мой зуб сверлит вместо того, чтобы экзамен сдавать. Молодой человек быстро собирается и торопливо передаёт меня другой практикантке, чуть более опытной, судя по табличке с её фамилией на кабинете. «Хорошо!», — говорю,- «…но я бы завтра зашла». Тут комната озаряется светом. Ура, товарищи! К нам вернулось электричество! Продолжаем!
Девочка начинает досверливать. Сверлит ну очень долго и по моим ощущениям всë ту же дырку. Я ей жестами показываю, чтобы достала у меня изо рта неудобную распорку, которая сделала из моего лица сплошную ротовую полость. И объясняю, что это одна дырка, а есть еще со стороны щеки. «Ага», — говорит, смотрит. Сейчас посверлим. Сверлит ещё целую вечность. А надо понимать, что зуб дальний и кариес в самом недоступном месте, не подлезть просто так. Она пыхтит, я сижу с шеей набекрень, стараюсь, челюсть на максимуме держу и ещё в сторону. Понимаю, что она вот-вот из сустава выйдет и периодически её рукой обратно собираю.
Подходит их наставница, которая меня первая осматривала, заглядывает ко мне в рот и говорит: «Там у неё ещё прищёчный кариес, вон, смотри!» — Я в ужасе. Что мне все это время сверлили!? Ух. Выдох, разминаю челюсть и едем дальше. Анестезия почти прошла. Всё чувствую, но не больно. Девочка основательно, но чересчур неуверенно сверлит мой прищёчный. После каждых 5-6 движений смотрит зеркалом как оно там получается. Потом тычет зондом гладенько или нет, потом маркером кариесным подлезает и смотрит всë или не всë убрала. И постоянно там что-то остаётся. И снова она сверлит… Я уже умираю. Шея моя, похоже, обратно не вернëтся и челюсть будет висеть на правую сторону. При этом я стараюсь, сочувствую девочке и представляю как ей тяжко с этим чёртовым прищëчным кариесом. Подкинули ей пациента. На все вопросы отвечаю, что всё в порядке.
Когда я почти уснула от стресса, прозвучала долгожданная фраза: «Вроде всë» И мне уже плевать на это «вроде»- заливайте пломбу!
После ещё нескольких проверок маркером «Вроде всë.» превратилось в «Готово!»
Дальше был утомительный поиск матриц для разделения зубов. Вообще эти практиканты постоянно что-то искали. То чашки, то насадки, то кошельки. Ходили туда-сюда и спрашивали друг друга, выясняли чье это, показывали что у них затупилось или загрязнилось, а потом друг другу одалживали. И моя девочка тоже. Я молилась, чтобы всë было стерильно.
После трёх неудачных попыток воткнуть матрицу мне между зубов, которые заняли минут 20, я промычала, что мне можно без матрицы. Я их вообще не люблю, эти матрицы. Девочка с радостью её отложила и стала пломбу класть. Долго ли — коротко ли, пломба у меня появилась. За это время их наставница уже пару раз забежала и удивилась, что я до сих пор в кресле. Я тоже этому удивилась, и подумала, что кресло уже часть меня. Дошли мы до полировки. Я была настроена решительно: меня все устраивает, я на все согласна, «АТПУСТИТИ!!!»
Но тут вернулся мальчик. И его не устроило качество полировки. Собственно, мне уже было не интересно их обсуждение: почему насадки для полировки такие странные-похожие на ромашки, и ими так долго и неэффективно трут мой зуб. А вот парень поинтересовался, почему ЭТИ, а не «ПУЛЯ» и решил сам взяться за дело. Пуля оказалась треснутая и ещё чья-то пуля тоже. На третьей пуле я сказала, что всё у меня ОФИГЕННО! Правда! Честно! Ну в зуб даю! И отлипла от родненького кресла. Девочка смотрела на меня влюбленным и умиротворенным взглядом (наверное, я ее первый серьезный стоматологический опыт), мальчик выдал мне зеркало и демонстрировал блестящий результат, наставница кричала из-за стены, что касса уже закрывается, а за ней и поликлиника. Я посмотрела на часы. Без 10 минут восемь! Поправила челюсть, горячо поблагодарила всех и подумала, что быть пациентом иногда адский труд, уметь надо.
Через неделю я набралась смелости и пошла следующий зуб лечить. «Ну там уж точно одно маленькое кариесное пятнышко, всё отлично будет!» — ничему жизнь не учит таких безнадёжных оптимистов, как я. Обезболивали больше часа. Пять раз кололи разные анестезии. Последнюю уже опытный врач почти в самые корни вкалывала. Онемело всë- язык, шея, ухо. Всё кроме зуба.
А во время лечения сломался слюноотсос. Все пытались понять что с ним стряслось и я в том числе. Вставала с кресла вся обвешенная салфеточками и тыкала кнопочки блока, я же инженер по медтехнике, ага. Потом в другое кресло перевели. Сделали в общем.
Спустя полгода я снова пришла в наш университетский медцентр с этими же зубами, которые долго продолжали меня беспокоить, но уже к другому, опытному врачу, которого мне порекомендовали.