Летние лыжники

Кто ни будь из вас может представить себе, что в стране южного солнца, в самый разгар лета отчаянные лыжники будут кататься на лыжах? Это в июне месяце, в 30-ти градусную жару? А вот я себе это представляю, хотя и с большим трудом. Просто прошло очень много времени с того памятного похода в горы, чтобы покататься на лыжах. И с чего это мне вспомнилось? «Что то с памятью моей стало»: что тогда со мной случилось помню.

Да, интересный оказался поход. Итак, начало июня! Лыжные курорты: Ходжа — Оби Гарм и Такоб уже закрылись. Такоб был вообще ещё мало освоен: канатной дороги не было и лыжников даже в самый сезон было немного. Лето в тот год было жаркое и раннее. Снег повсюду практически растаял. И вдруг в нашем замечательном Гипрострое в воздухе появилось нечто. А именно? Пошли слухи, что группа наших лыжников — энтузиастов собирается в воскресенье кататься на лыжах. Ха! И ха-ха! Это в середине лета? Ну и ну! Чудики или шутники? Разыгрывают народ или маленько рехнулись? Оказалось: ребята вполне осознают свои намерения, ибо кто-то из них точно знает место, где до сих пор лежит снег, и хоть его не очень много уже, но на небольшую группу вполне хватит. А уж удовольствие обещает быть сплошным восторгом. Группа собралась не очень большая. К ней примкнул Даниил Давидович Гендлин — наш архитектор, большой любитель всяких авантюр. Ну и мы, конечно. Моего мужа Сергея легко уговорить, а уж своему другу он отказать никак не мог. Я тоже охотно согласилась на эту авантюру. На лыжах я хожу плохо, а уж про спуски и говорить не приходится, но затаённая надежда, что снега не будет, успокаивала меня.

Утром, как обычно, Сергей завозился со сбором рюкзака. У него дурная привычка ( это с моей точки зрения) брать чуть ли не на всех ложки, миски, кружки и даже носки, которые могут кому-то пригодиться. А ещё на всю компанию кастрюлю и чайник. Поэтому рюкзак у него всегда был огромный и «музыкальный» из-за стукающихся друг об друга чайника с кастрюлей. Наконец он, под моё недовольное брюзжание, готов бежать к месту сбора. В этот раз, как всегда, мы пришли с опозданием. Но, если обычно нас ждали хоть и ропща, то в этот раз другая компания уехала, нас не дождавшись. Мы опоздали то совсем не намного, тем не менее нашли только Данил Давидовича.
— Ну, Серёжа! Что ж вы так опоздали. Мне не удалось их задержать — это же не группа Эдика, это — очень организованная группа — ЛЫЖНИКИ! Ну, ладно, не переживай, я очень подробно всё расспросил. Кажется, я даже знаю это место. Может догоним основную группу. Всё это говорил Данила Давидович, быстро идя к остановке автобусов. Шёл налегке, а мы со своими рюкзаками и лыжами еле за ним успевали. Когда мы вошли в автобус, реакция публики не заставила себя ждать. Автобус дрожал от дружного хохота, поддерживающего какого то ироничного весельчака, высмеивающего ненормальных, собравшихся в жару кататься на лыжах. Уж как он выдрючивался, к сожалению мне уже не вспомнить, но здОрово! Талантливый сатирик-юморист.

Гендлин попросил водителя остановить автобус между таким и таким километром, а где точно, он скажет. Между этими километрами шофёр повёл машину медленнее.
— А вот, вот, — закричал Гендлин, и обращаясь к Сергею добавил: — видишь камень и дерево? Здесь, здесь. Остановите!
Под весёлые и тёплые пожелания мы вышли из автобуса.
— Так, — сказал Данила Давидович, — камень, похоже тот. Так описывала Таня. Дерево большое, растёт прямо из-под камня.
— Данил Давидович, давай осмотримся лучше. Вот, смотри, такой же камень и такое же дерево! Может, от этого плясать?
— Сейчас проверим: 32 шага вперёд и будет тропинка.
Мы сделали и 32 шага и 36 шагов и 28, но тропинки так и не увидели. Сергей предлагал это же проделать от другого камня, то есть в другую сторону, но упрямый Гендлин заявил, что это именно тот камень, что нам нужен, и что полезем прямо в лоб по скале. «А там и тропа найдётся» — убеждал он. И мы полезли. Гора оказалась не пригодной для лазанья: камни в скалу внедрены неглубоко, если зацепишься, то не всякий выдерживает, выворачивается и, естественно, летит вниз. Не успеешь отцепиться, или, не дай Бог, окажешься под ним, так и утащит вниз. Кошмар! Кустики, хиленькие и тоже плохо закреплены за землю. А тут ещё и солнце стало припекать не на шутку. Лыжи так и норовят вырваться и улететь вниз. Какие -то тяжёлые стали.

Сергей предлагает Гендлину пройти траверсой в какую-нибудь сторону и поискать хоть какую-нибудь тропинку. Но, Данила Давидович убеждает, что скоро мы вылезем на вершину. «Ещё немного, ещё чуть-чуть...» Ну, что ж! Грызя землю зубами, давя её локтями, коленками, мы всё-таки достигли вершины. Ох! Какая красота! Зелёное, ярко зелёное плато. Безбрежное! Батюшки! Да это югановое поле! Сплошной юган! И тропинки не видно! Юган растёт густо. Сочный, ядрёный! Как через это поле пройти? Мы то с Гендлиным в штанишках. Хоть они и тоненькие, трикотажные, но всё же защита от юганового яда. А Сергей то в шортах. Как на зло одел сегодня впервые шорты: обычно он стеснялся — ещё мало кто ходил по городу в шортах. Но сегодня идти то почти не надо: к автобусу нашему только сквер перейти. Вот и решился, а что теперь делать? Поразмыслив, он снимает майку, рубашку и привязывает их, создавая нечто, похожее на юбку. Идти будет последним, а мы будем раздвигать юган. Раздвигали юган лыжами. Неудобно и время уходит, но руки надо беречь.
Слава Богу! Миновали это «нежное» поле и попали на лопуховое поле. Лопухи огромные, никогда ранее мною не виданные, росли очень тесно. Идти без тропы несколько дольше, но зато мы вооружились отличными зонтиками, спасающими от зноя. Лопухи тяжёлые, удивительно точные геометрические окружности, отлично держатся на голове, защищая глаза от солнечных лучей. Морально немного отдохнули, пока шли меж лопухов. Ну вот, упёрлись в скалы, вернее в скальную гряду.

— Правильно идём, Серёжка! А ты сомневался За грядой и должна быть речка со снежными берегами. Считай пришли. Сейчас гряду перевалим, спустимся к речке, поедим, чайку попьём…
— И домой пойдём, — добавил Серёжа, как мне показалась не то, чтоб без юмора, но с какой то тоской в голосе.
Ещё бы: солнце уже перевалило во вторую половину дня. Перейти гряду оказалось ой как не просто. Говорят: близок локоть да не укусишь. Гряда вроде бы из небольших скалистых горушек, но без тропы практически не пройти. Но Данила Давидович, неунывающий и неуёмный резво полез вверх. Мы за ним. Как то взобрались, как то скатились. Следующая также преодолена. Ещё одна! Что такое? Слуховые галлюцинации что ли у нас начались? Мы явственно слышим голоса, смех. Мы замерли, поражённые. Да! Да! Слева исходят эти завораживающие звуки.

— А-а-а!- закричал Данила Давидович. Мы здесь! Как нам лучше спуститься? Э-э-э! Но в горах, в ущельях можно услышать и очень явственно даже дыхание человека или ишака, идущего по одну сторону ущелья. Но можешь надрываться, оря во всё горло, но не будешь услышан, если ты по другую сторону. В Рамитском ущелье нам частенько доводилось наблюдать, как один таджик, едущий на ишаке по ту сторону кричит что-то, сложив руки рупором, кричит во всю мощь. Разбираем: «Нас бор? Нас бор?» (спрашивает: есть ли нас — курево, слегка наркотическое). «Ц» — отвечает другой таджик, идущий по нашей стороне, и первый продолжает ехать, услышав отрицательный ответ. Так что, неудивительно, что нас не услышали. Полные энтузиазма, мы вышли на вершину этой скалы. Впереди раскрылась великолепная панорама — среди сверкающих скал мчатся воды изумительной голубой речки. Лето! Ледники и снежники растаяли, грязные воды сошли. А у этой речки вода, видимо, всегда чистая, как в Сиаме. Берега ведь скалистые. А голоса доносятся ещё явственней. Сергей предложил спуститься к речке и по бережку пойти вверх по течению к нашим ребятам. Но у Данилы Давидовича опять своё мнение. Он решил, что по прибрежным скалам мы достигнем их скорее.

И вот опять мучительные, опасные подъёмы и такие же опасные спуски. Голоса стали менее отчётливы и совсем пропали. Солнце начало садиться к западу. Надо возвращаться домой, назад через скалы. К речке спускаться уже нет смысла. Переползли несколько небольших скал и попали на гряду огромных скал. Пошли по вершине одной из них, да и остановились.
Слева крутая абсолютно голая скала, как отполированная. Такая же стенка и с другой стороны. Спуститься абсолютно невозможно. Далеко внизу груды остроугольных камней и немного сухих кустиков. Нерадостная перспектива угодить туда. Верх нашей горушки удивительно острый, ну, просто лезвие меча. Вот по этому лезвию мы и поползли. Да, поползли, максимально прижимаясь к раскалённой поверхности.

Лыжи! Чёрт бы их побрал, эти лыжи! Они всё норовят скатиться вниз. Удержать их почти невозможно. у нас с Данилом Давидовичем «деревяшки», то есть дешёвенькие и простенькие, а у Сергея новые дорогущие и тяжеленные горные лыжи — последний крик моды! Они так и хотят скатиться по скользкой стенке. Удержать их очень сложно. А ещё у него за плечами огромный рюкзак, который переваливается с одной стороны на другую и тоже тянет то в одну сторону, то в другую. Да ещё и громыхает алюминиевыми кастрюлями и чайником. Я сначала думала только о себе: как бы мне не соскользнуть с этого лезвия. Лыжи, хоть и лёгкие ( в обычной обстановке), но тянут в сторону. Подтянешь их, они в другую тебя потянули. Сердце замирает от страха больше не за себя, а за детей. Как они, мои сыночки будут без мамы? На передышке я предложила Сергею связать лыжи, и будем за них держаться. Лыжи не будут так съезжать на сторону и нам как бы устойчивей будет. Так и сделали. Сначала всё было неплохо: я подтяну лыжи на длину руки, потом Сергей немного подтолкнёт, но я быстро устала: тут я поняла, какие тяжеленные лыжи у Серёжи. А тут ещё палки мешают. И связать их нечем. Он тоже любят свободу и норовят улизнуть от нас вниз. Ужасное неудобство создают.

И вдруг мне в голову запала мысль, что ежели один из нас сорвётся, то потянет другого, поскольку мы как бы связаны лыжами. И… тогда, ужас, тогда дети останутся круглыми сиротами. Я сказала Сергею, что не могу тащить две пары лыж, и дальше будем опять удерживать каждый свои. Ползти стало тяжелее, но спокойнее — так мне казалось. Ну, наконец, лезвие стало притупляться, то есть немного толще. Вот уже можно ползти на четвереньках. Вот уже Сергей рискнул встать. За ним и мы с Данил Давидовичем. Уф! Вышли почему то на край лопушиной поляны. А вот и юган! Но здесь он не такой ядрёный и растёт реденько. Его миновали без проблем. Вот и горушка, похожая на ту, по которой мы поднимались. Похожая, но не та. Стали спускаться. Мало того, что мы уставшие, но и горушка хуже прежней. Трудно определить какой камень крепко сидит в земле, а какой, чуть дотронешься, вывернется. Кустиков совсем нет. Тропы тоже нет. Спускаемся. Первым сдался Данила Давидович.

— Серёжа, я больше не могу. Я здесь отдохну, а вы спускайтесь. Потом снимите меня, Может, кто ни будь поможет, может, я отдохну и спущусь.
Он расположился на крошечном относительно ровном кусочке земли, ухватившись за дерево, крепко вросшее в землю. У меня тоже ужасно дрожали ноги, а впереди голая, гладкая земля с вкраплениями немногих ненадёжных камней. Теперь я целенаправленно осторожно продвигалась к дереву, которое было совсем недалеко, как мне показалось. Однако, достигла я его с большим трудом и риском. То же проделал и Сергей. Как потом он сказал, что не нашёл лучшего выхода, как сидеть под деревом, крепко за него держась, и ждать помощи. Но сидеть долго оказалось невозможным, ибо это не было сидением. Я даже не знаю, как эту позу назвать. Долго так не высидеть. Так ведь надо ещё держать лыжи с палками. Я то свои решила спустить вниз: жизнь дороже. Но всё не решалась. У Данилы Давидовича лыжи взяты в институте на прокат. За них платить придётся, а этого Данил Давидович делать не любил. А про Серёжины и говорить не приходилось: такие… О-о-о! С ними он не разлучится. А ждать помощи по моим рассуждениям нам придётся сутки. Вернутся наши лыжники домой, утром придут на работу и обнаружат, что нас нет. К обеду поднимут панику: начнут организовывать спасательную экспедицию. Возможно наш директор Виктор Михайлович добьётся помощи вертолётчиков. К вечеру есть надежда на спасение, если мы до вечера не скатимся вниз.
Ну, Сергей, ну молодец! Его паника не берёт. Чуть отдохнул и заработали мозги. Первое, что он сделал — это нашёл чем привязать лыжи и палки к наиболее мощному суку. Так, руки освободились. Теперь и мы с Данил Давидовичем, соблюдая максимальную осторожность, нашли возможность и свои лыжи привязать к веткам. Пока мы занимались лыжами, Сергей привязал и рюкзак (У него дерево оказалось более сучковатое, чем у нас). Предварительно достал маленький топорик, и большой кинжал, который мы всегда брали с собой для защиты от кабана. Одной рукой держась за дерево, другой стал расчищать от камешков и земли свою площадку. Теперь у него образовалась площадочка, вполне пригодная для существования… Встал вопрос, а как нам передать кинжал? Я ближе к Сергею, чем Гендлин, но я точно его не поймаю. Тогда Сергей начал расчищать промежуточную площадку и сумел встать на неё и кинуть мне кинжал. Держась одной рукой за дерево, я с большим трудом повыковыривала несколько камней, сбросила землю и почувствовала бОльшую устойчивость.
— Лариса, кидай мне кинжал, не бойся, я поймаю! — кричал мне Данила Давидович, но я никак не могла решиться.
— Данила Давидович, если и поймаете, то можете порезаться, схватившись за лезвие. Он ведь довольно тяжёлый. От боли его выпустите, и что тогда?
— Не выпущу, не бойся! Ты, главное, не торопись, постарайся точнее рассчитать траекторию. Ну, давай, давай!
Сергей молчал: ни меня не поддерживал, ни Данилу Давидовича. Я решилась и… бросила драгоценный кинжал. Ура! Получилось! Настроение у нас заметно улучшилось. Появилась надежда, что выстоим. Более того: у меня, например, появилось убеждение, что теперь нас скоро снимут.
Сколько мы так просидели, не помню. Только Данил Давидович вдруг обратился к Сергею.

— Серёжа, вроде у тебя были помидоры? Постарайся мне кинуть штучку. Проголодался.
Тут и мы почувствовали страшный голод. Ведь с утра маковой росинки не проглотили. Воду, и ту по глоточку пили. Серёжа, соблюдая осторожность, раскрыл рюкзак, вытащил колбасу и поломал на кусочки. Первый кусочек был кинут не точно, и Данила Давидович его не поймал, второй пролетел удачно, прямо ему в руки, также точно достиг своей цели и помидор. Потом Сергей меня наделил. Тут было проще, так как расстояние между нами было значительно меньше. Поели, повеселели. Данила Давидович стал кричать, звать на помощь каждый раз, как проезжала грузовая машина или автобус, или легковушка. Но нас то ли не слышали, то ли не хотели останавливаться. Так или иначе, но мы отчаялись получить помощь. Съели ещё по помидору, но настроение не улучшилось. Надежда на спасение гасла на глазах. Неужели придётся ночевать вот так, держась за ветки дерева, боясь оступиться?

Так, что такое? Опять, голоса, смех! Что за чушь?! Начали с ума сходить?
Сергей говорит: «Это ж наши идут! Наши! » Кричать Сергей не умеет, стесняется. Зато мы с Данил Давидовичем орали во всю мочь. Но нас, видимо, никто не слышал. «Ого! Мы тут! Мы на скале! Эй-е-ей! Мы, тут, ты тут!» Мы их слышим, а они нас нет! Нас охватило отчаяние. И вдруг видим их! Видим! Как горох вывалились наши лыжники на дорогу. Тут даже Сергей превозмог себя и закричал, поддерживая нас. Теперь мы без устали кричали в три голоса и молили, чтобы попутки не было как можно дольше. Наконец, кто-то закрутил головой, видимо нас услышал. Хохот прекратился, все стали смотреть по сторонам и… увидели нас. Наши дорогие! Наши золотые! Господи, как здОрово! Спасение!

Глядь, а уж на дороге никого нет. Ох! Вон девочка сидит и около неё груда лыж. А где же все? Где остальные? И вдруг они выросли неподалёку от нас. Внезапно! Взявшись за руки, они образовали цепочку на уровне Данилы Давидовича и легко сняли его с насиженного места. Потом также меня. Сергей управился с одним помощником. Ну, слава богу. Все живы. Спустились на дорогу. Вот тут то и посыпались вопросы: почему мы к ним не пришли, да почему на скале дурацкой оказались. Дорога то простенькая. Данилу Давидовича с Сергеем потащили чуть дальше того места, где мы полезли в гору. Там такой же камень с деревом, через 32 шага другой камень, а рядом отличная тропинка, да не тропинка, а тропа, которая ведёт прямо к речке. К радости и удивлению неверующих, там действительно с северной стороны лежал снег. Там такое место, что он почему-то всегда задерживается. Так что накатались ребята в своё удовольствие. Вспоминали как кто-то чуть не скатился в реку и другие забавные эпизоды. А девочки рассказывали, как их поразило всё: красота речки, белизна сверкающего снега., а рядом подснежники ( так у нас называют крокусы) огромные, красивые разнообразные. Сказка! Да, сказка, только мы её не видели!

В городе в транспорте никто над ними не смеялся: видно было, что они действительно катались на лыжах: загорелые, весёлые. Только спрашивали :" и где это вы снегу нашли в этакое время года! Чудеса! Это точно: такое может быть только у нас, в Таджикистане".

Остаётся добавить, что история эта подлинная, не выдуманная. Жаль, что свидетели разъехались во время перестройки по всей нашей необъятной России.