Кок-шеф на камбузе.
Роман Лебедев Возрастные ограничения 16+
Кок – повар на судне.
Морской энциклопедический словарь.
В парусном флоте камбузом называлась судовая кухонная печь, сложенная из кирпича, или чугунная плита для приготовления пищи.
Морской энциклопедический словарь.
Профессия повара сама по себе не из легких, а кок на судне – вообще виртуоз – универсал. Попробуйте сами что – нибудь приготовить, когда судно идет полным ходом, да его еще и валяет бортовая и килевая качка. На мало – и среднетоннажном флоте в штате всего один кок, он же пекарь и кулинар – кондитер. На камбузе уже нет чугунных плит, их заменили электрические, есть автоматические титаны и морозильные камеры, на больших судах – электромясорубки, тестомешалки, жарочные шкафы и прочие навороты. Сухари и солонина давно вычеркнуты из рациона моряков. У современного рыбацкого кока довольно богатый выбор продуктов плюс свежая рыба и дары моря. Как говорил наш боцман: « Море любит сильных, а сильные любят поесть.» В рейс идут отнюдь не хрупкие романтики, а здоровые мужики, их надо кормить пять раз в сутки: завтрак, обед, чай ( он же полдник), ужин, да еще ночной ужин для « собачьей вахты» с 00.00 до 04.00 часов.
Сейнера и траулеры уходят в море на 105 – 135 суток, большие морозильные траулеры на 6 месяцев, плавбазы и плавконсервзаводы вообще на год – полтора. Перед рейсом на берегу и в путине все получают снабжение с транспортов – рефрижераторов, но это стандартный набор продуктов: мороженое мясо, мука, консервы, крупы, макароны, овощи ( зачастую сухие), масло сливочное и растительное, далее по списку. Так что коку приходится быть магом и чародеем, чтобы обеспечить экипаж полноценным горячим питанием и свежевыпеченным хлебом. В советские времена в любом иностранном порту лучшим презентом для портовых агентов и служб считалась буханка судового хлеба и бутылка русской водки.
Работа моряка, тем более рыбака, тяжелый и монотонный труд. Моральный и физический настрой экипажа, его успех в путине, а значит и выполнение рейсового задания, заработок и премия – напрямую связаны с человеком в белом халате и колпаке, хозяином бачков и чумичек( поварешек), скромным тружеником пищеблока.
Двенадцать лет на Дальнем Востоке я ходил в море с разными экипажами промысловых и транспортных судов. Вот и хочу рассказать о наиболее запомнившихся флотских коках.
Пусто – Один.
Появился Евгений на сейнере с направлением из отдела кадров рыбколхоза. Мужик как мужик, только взгляд немного странный, но на это внимания никто особо и не обратил. Долго не раскачивался: переоделся, облачился в халат и колпак, и двинулся на камбуз наводить порядок. Тщательно перемыл алюминиевые ложки, эмалированные миски и кружки, начистил бачки и сковородки. Вымыл руки и принялся готовить классический обед – борщ, макароны по – флотски и компот из сухофруктов. Запахи потянулись умопомрачительные… Нашего прежнего « кондея» списали на берег неделю назад, загулял после получки. Так что ребята питались как придется и изрядно оголодали. К обеду все двинулись в кают – компанию, уселись за столами, получили по большой миске борща и дружно застучали ложками. Тут – то Женя высунулся из – за камбузной двери и выдал историческую фразу: « Приятного аппетита, парни, вот только если кому в борще мой глаз попадется, не выбрасывайте». В наступившей тишине наш в общем – то культурный боцман сказанул такое, чего я до сих пор стесняюсь повторить. Выяснилось, что один глаз у кока стеклянный, в глазнице держится плохо и периодически выпадает в самый неподходящий момент. Если глаз падал в макароны или кашу, повар его быстро находил, а вот в борщ или компот – возникали проблемы. Боцман и приклеил Евгену кличку « Пусто – Один», есть такая кость в домино. Готовил Евгений вкусно, и все быстро привыкли к его стряпне. Но, получив миску первого блюда, каждый на всякий случай болтал в ней ложкой.
Была у Пусто – Один одна слабость – любил он «водки выпить». Работали мы на прибрежном лову, минтай сдавали через день – два на береговые рыбзаводы, где из него делали рыбную муку, или зверофермы, на прокорм норкам и черно – бурым лисам. Обычно Евген покупал с аванса или получки 2 -3 бутылки водки и одну припрятывал в провизионке на всякий случай. Засовывал в мешок с макаронами, или в сахар, муку – что – нибудь сыпучее. Частенько он забывал о своих нычках и ребята переодически устраивали набеги на его стратегический запас. Закончилась путина, засобирался наш Евгений в отпуск. Заказал в ателье форменный флотский китель с шикарными комсоставскими погонами из золоченой тесьмы, фуражку с « крабом» и купил чемоданчик – дипломат. На дружеские подколки отмахивался, мол в моей родной воронежской деревне никто в этом не разбирается, буду первый парень на селе. Проводили мы Женю, тут – то и появился на нашем горизонте новый шеф – кок.
Велюрка.
Велюрка прибыл на борт в новенькой велюровой шляпе, велюровом же костюме с галстуком, шикарных чехословацких штиблетах « Цебо»» и с довольно внушительным по размерам чемоданом. Готовил он так себе, но прославился в другом амплуа. Был наш Велюрка прирожденный рассказчик. Причем « заливал» мастерски здорово и правдоподобно, ему хотелось верить. Все его жизненные истории начинались стандартно: « Иду я как – то с похмелья…». Мужики тут же начинали умирать со смеха в предвкушении очередной байки. У Велюрки в Москве жили какие – то родственники, он частенько к ним летал в отпуска или отгулы, и большинство его рассказов имело столичный колорит конца семидесятых годов. « Иду это я как – то с похмелья по Старому Арбату… В авоське у меня три портвейна «Агдам» по ноль – семь. Навстречу мне какой – то гражданин, — друг, говорит, похмели, а то совсем плохо. Я глаза подымаю, а это – он, Бард! Мы к нему домой, на кухне быстренько разлили по стаканам, тяпнули, смотрю – его отпустило. Достал он гитару и давай мне свои новые песни петь. Тут прибегает его жена, Киноактриса, вставила нам по первое число, его спать отправила, а меня на улицу выгнала. Я расстроенный соображаю где бы еще выпить. Тут нарисовывается какая – то дамочка и ко мне, — не могли бы вы восемьсот рублей одолжить, очень надо. Я смотрю, а это она –Эстрадная Звезда! Как истинный рыбак – дальневосточник галантно заявляю, я мол давний поклонник Вашего таланта, возьмите деньги просто так. Мы к ней домой, угостила коньячком и подарила ночь любви!». И далее в том же духе… Мне кажется, Велюрка и сам искренне верил в свои истории, причем он ни разу не повторился.
С 1985 го по 1990 год я трудился на рыбозаводе « Каменский» Приморрыбпрома и там познакомился с Артуром и Полковником.
Артур.
Сейнер «Белокорец» готовился в летнюю сайровую путину. За день до отхода пришел новый кок. Парень только устроился на рыбозавод, моря до этого не видел. Диплом у Артура был с отличием, медицинская книжка в порядке, да еще он заверил нас что раньше работал в ресторане. Мы спешно оформили судовые документы и в ночь ушли на Шикотан. Утром на завтрак Артурчик решил сварить манную кашу. С крупой шефповар не подрассчитал и каша получилась жидковатой. Не долго думая, кашевар пережарил на сковороде репчатый лук, добавил томат – пасты, вскрыл две банки говяжьей тушенки и вывалил все это в бачок с манкой. Я успел вовремя – новичку надели на голову миску горячего варева и всерьез собирались бить. Артур умылся, снял запачканный халат и явился в кают – компанию на « разбор полетов». Где всенародно и покаялся – диплом купил « за три барана», в ресторане работал год – чистил овощи на кухне, на Дальний Восток приехал за длинным рублем; ему пора жениться, а денег на свадьбу нету. Мы посовещались и решили: ладно, бог с ним, будем натаскивать его по ходу пьесы. Через пару – тройку недель Артур научился более – менее сносно готовить. Как сказал наш боцман: «Горячее сырое не бывает!». Еще через месяц получали продукты на плавбазе и урвали целый короб свежих куриных яиц. Шеф – кок надумал всех удивить и затеял пирожки. Навел в бачке тесто, отварил яйца вкрутую, очистил их от скорлупы. Закатал каждое в тесто и запек это хозяйство в духовке. На этот раз дошло до рукоприкладства, синяк под глазом у Артура держался довольно долго. Боцман очень смеялся и заявил что повар заслуживает благодарности за заботу о коллективе – скорлупу — то он очистил!
Да еще в этом рейсе вторым штурманом, отвечающим за продукты, был кореец Вова Пак. А у Вовочки любимым блюдом естественно был рис. И в провизионку он его затарил в неимоверных количествах вместо гречки, перловки, гороха и пшена. От такой кормежки мужики натурально озверели и пообещали прибить повара, а заодно и Вовку, по приходу домой. Кептен пригрозил на обратном пути высадить второго штурмана и кока с мешком риса на скалу Камень Опасности посередине пролива Лаперуза. Боцман тут же предложил обменять Артура и два ящика китайской тушенки на одну знакомую повариху с берегового рыбокомбината номер 24. Ситуацию разрядил второй механик, обещавший взять шефство над поваром. Мы все – таки доработали путину и вернулись в Каменку. Артурчик в два дня умудрился уволиться, получить расчет и купить билет на самолет.
В экипаже появился новый кок – Полковник, он же Саша, он же Шура.
Полковник Конной Авиации.
Жирный крест на военной карьере Александра поставил летчик – перебежчик Виктор Беленко, угнавший в Японию 6 сентября 1976 года боевой истребитель МИГ – 25П, бортовой № 31, по классификации НАТО — Foxbat (Летучая лисица ), с дальневосточного аэродрома Чугуевка ( Соколовка ). В ту пору Саша был молодым перспективным старшим лейтенантом и дежурил на посту ПВО именно в этот злосчастный день. То ли подгулял он накануне, то ли был не в духе – раздал подчиненным ценные указания и завалился спать.Только – только Шурик закемарил, прибежал взъерошенный солдатик: « Товарищ старлей! Самолет за бугор улетел!». « Как улетел – так и прилетит», — ответил бравый старлей, повернулся на другой бок и опять уснул. Свирепая московская комиссия Министерства Обороны, тогда еще СССР, вскоре впаяла ему неполное служебное соответствие и загремел Александр из родной Советской Армии под фанфары.
Грустил он недолго, закончил краткосрочные курсы судовых поваров и попал к нам на рыбозавод. После первой же получки подвыпивший Шурик поведал свою душещипательную историю ребятам. Они, естественно, сразу подняли его на смех и прозвали Полковником Конной Авиации. Готовил Полковник не особо разнообразно, но от души. В меню у него было всего несколько дежурных блюд. Макароны по – флотски у него получались виртуозно. Борщи и каши вообще были вне всякой конкуренции.
Как – то в сайровой путине наш Александр проштрафился. Сахар и дрожжи у него всегда были под рукой, Шурик не удержался и замутил брагу в молочной фляге. Ингредиентов он не пожалел, бражка созрела убойная. Припрятал ее в кормовом отсеке, рядом с провизионкой. Спускался за продуктами и по ходу дела опрокидывал кружечку – другую пенного напитка. На свою беду поделился Шурик секретом с закадычными корешами. К живительному источнику началось паломничество. Старший помошник капитана заинтересовался движениями экипажа и его повышенной веселостью. Сейнер – судно маленькое, схрон быстро вычислили и вылили содержимое фляги за борт. Полковнику грозили крупные неприятности и даже списание на берег. По Уставу Службы на судах флота рыбной промышленности браговарение — серъезный проступок.
Но в этом же рейсе Александр прославился на долгие года. Мы ушли далеко в океан, работали с плавконсервзаводами и производственными рефрижераторами. Береговое снабжение, соответственно, не получали. В провизионке у нас осталось всего ничего продуктов: томат – паста, макароны – перья, уксус, перец, мука, растительное масло, чай да сахар. Днем, пока все спали, а сайру ловят ночью на электросвет, Шурик бросил за борт несколько рыбин и быстренько наловил большим сачком слетевшихся чаек. Свернул им головы, обрубил лапы, аккуратно “ чулком “ снял шкуры с перьями и подкожным жиром. Тушки замариновал и ближе к вечеру нажарил “ цыплят – табака “. Кушанье было принято на “ ура “ и кто – то даже в шутку предложил повысить Полковника в звании до Генерала. Подобревший капитан,
с согласия старпома, отменил все карательные санкции в отношении кока. Мы доработали путину, и к Ноябрьским праздникам вернулись на рыбозавод.
Вот и все о Пусто – Один, Велюрке, Артуре и Полковнике Конной Авиации
Морской энциклопедический словарь.
В парусном флоте камбузом называлась судовая кухонная печь, сложенная из кирпича, или чугунная плита для приготовления пищи.
Морской энциклопедический словарь.
Профессия повара сама по себе не из легких, а кок на судне – вообще виртуоз – универсал. Попробуйте сами что – нибудь приготовить, когда судно идет полным ходом, да его еще и валяет бортовая и килевая качка. На мало – и среднетоннажном флоте в штате всего один кок, он же пекарь и кулинар – кондитер. На камбузе уже нет чугунных плит, их заменили электрические, есть автоматические титаны и морозильные камеры, на больших судах – электромясорубки, тестомешалки, жарочные шкафы и прочие навороты. Сухари и солонина давно вычеркнуты из рациона моряков. У современного рыбацкого кока довольно богатый выбор продуктов плюс свежая рыба и дары моря. Как говорил наш боцман: « Море любит сильных, а сильные любят поесть.» В рейс идут отнюдь не хрупкие романтики, а здоровые мужики, их надо кормить пять раз в сутки: завтрак, обед, чай ( он же полдник), ужин, да еще ночной ужин для « собачьей вахты» с 00.00 до 04.00 часов.
Сейнера и траулеры уходят в море на 105 – 135 суток, большие морозильные траулеры на 6 месяцев, плавбазы и плавконсервзаводы вообще на год – полтора. Перед рейсом на берегу и в путине все получают снабжение с транспортов – рефрижераторов, но это стандартный набор продуктов: мороженое мясо, мука, консервы, крупы, макароны, овощи ( зачастую сухие), масло сливочное и растительное, далее по списку. Так что коку приходится быть магом и чародеем, чтобы обеспечить экипаж полноценным горячим питанием и свежевыпеченным хлебом. В советские времена в любом иностранном порту лучшим презентом для портовых агентов и служб считалась буханка судового хлеба и бутылка русской водки.
Работа моряка, тем более рыбака, тяжелый и монотонный труд. Моральный и физический настрой экипажа, его успех в путине, а значит и выполнение рейсового задания, заработок и премия – напрямую связаны с человеком в белом халате и колпаке, хозяином бачков и чумичек( поварешек), скромным тружеником пищеблока.
Двенадцать лет на Дальнем Востоке я ходил в море с разными экипажами промысловых и транспортных судов. Вот и хочу рассказать о наиболее запомнившихся флотских коках.
Пусто – Один.
Появился Евгений на сейнере с направлением из отдела кадров рыбколхоза. Мужик как мужик, только взгляд немного странный, но на это внимания никто особо и не обратил. Долго не раскачивался: переоделся, облачился в халат и колпак, и двинулся на камбуз наводить порядок. Тщательно перемыл алюминиевые ложки, эмалированные миски и кружки, начистил бачки и сковородки. Вымыл руки и принялся готовить классический обед – борщ, макароны по – флотски и компот из сухофруктов. Запахи потянулись умопомрачительные… Нашего прежнего « кондея» списали на берег неделю назад, загулял после получки. Так что ребята питались как придется и изрядно оголодали. К обеду все двинулись в кают – компанию, уселись за столами, получили по большой миске борща и дружно застучали ложками. Тут – то Женя высунулся из – за камбузной двери и выдал историческую фразу: « Приятного аппетита, парни, вот только если кому в борще мой глаз попадется, не выбрасывайте». В наступившей тишине наш в общем – то культурный боцман сказанул такое, чего я до сих пор стесняюсь повторить. Выяснилось, что один глаз у кока стеклянный, в глазнице держится плохо и периодически выпадает в самый неподходящий момент. Если глаз падал в макароны или кашу, повар его быстро находил, а вот в борщ или компот – возникали проблемы. Боцман и приклеил Евгену кличку « Пусто – Один», есть такая кость в домино. Готовил Евгений вкусно, и все быстро привыкли к его стряпне. Но, получив миску первого блюда, каждый на всякий случай болтал в ней ложкой.
Была у Пусто – Один одна слабость – любил он «водки выпить». Работали мы на прибрежном лову, минтай сдавали через день – два на береговые рыбзаводы, где из него делали рыбную муку, или зверофермы, на прокорм норкам и черно – бурым лисам. Обычно Евген покупал с аванса или получки 2 -3 бутылки водки и одну припрятывал в провизионке на всякий случай. Засовывал в мешок с макаронами, или в сахар, муку – что – нибудь сыпучее. Частенько он забывал о своих нычках и ребята переодически устраивали набеги на его стратегический запас. Закончилась путина, засобирался наш Евгений в отпуск. Заказал в ателье форменный флотский китель с шикарными комсоставскими погонами из золоченой тесьмы, фуражку с « крабом» и купил чемоданчик – дипломат. На дружеские подколки отмахивался, мол в моей родной воронежской деревне никто в этом не разбирается, буду первый парень на селе. Проводили мы Женю, тут – то и появился на нашем горизонте новый шеф – кок.
Велюрка.
Велюрка прибыл на борт в новенькой велюровой шляпе, велюровом же костюме с галстуком, шикарных чехословацких штиблетах « Цебо»» и с довольно внушительным по размерам чемоданом. Готовил он так себе, но прославился в другом амплуа. Был наш Велюрка прирожденный рассказчик. Причем « заливал» мастерски здорово и правдоподобно, ему хотелось верить. Все его жизненные истории начинались стандартно: « Иду я как – то с похмелья…». Мужики тут же начинали умирать со смеха в предвкушении очередной байки. У Велюрки в Москве жили какие – то родственники, он частенько к ним летал в отпуска или отгулы, и большинство его рассказов имело столичный колорит конца семидесятых годов. « Иду это я как – то с похмелья по Старому Арбату… В авоське у меня три портвейна «Агдам» по ноль – семь. Навстречу мне какой – то гражданин, — друг, говорит, похмели, а то совсем плохо. Я глаза подымаю, а это – он, Бард! Мы к нему домой, на кухне быстренько разлили по стаканам, тяпнули, смотрю – его отпустило. Достал он гитару и давай мне свои новые песни петь. Тут прибегает его жена, Киноактриса, вставила нам по первое число, его спать отправила, а меня на улицу выгнала. Я расстроенный соображаю где бы еще выпить. Тут нарисовывается какая – то дамочка и ко мне, — не могли бы вы восемьсот рублей одолжить, очень надо. Я смотрю, а это она –Эстрадная Звезда! Как истинный рыбак – дальневосточник галантно заявляю, я мол давний поклонник Вашего таланта, возьмите деньги просто так. Мы к ней домой, угостила коньячком и подарила ночь любви!». И далее в том же духе… Мне кажется, Велюрка и сам искренне верил в свои истории, причем он ни разу не повторился.
С 1985 го по 1990 год я трудился на рыбозаводе « Каменский» Приморрыбпрома и там познакомился с Артуром и Полковником.
Артур.
Сейнер «Белокорец» готовился в летнюю сайровую путину. За день до отхода пришел новый кок. Парень только устроился на рыбозавод, моря до этого не видел. Диплом у Артура был с отличием, медицинская книжка в порядке, да еще он заверил нас что раньше работал в ресторане. Мы спешно оформили судовые документы и в ночь ушли на Шикотан. Утром на завтрак Артурчик решил сварить манную кашу. С крупой шефповар не подрассчитал и каша получилась жидковатой. Не долго думая, кашевар пережарил на сковороде репчатый лук, добавил томат – пасты, вскрыл две банки говяжьей тушенки и вывалил все это в бачок с манкой. Я успел вовремя – новичку надели на голову миску горячего варева и всерьез собирались бить. Артур умылся, снял запачканный халат и явился в кают – компанию на « разбор полетов». Где всенародно и покаялся – диплом купил « за три барана», в ресторане работал год – чистил овощи на кухне, на Дальний Восток приехал за длинным рублем; ему пора жениться, а денег на свадьбу нету. Мы посовещались и решили: ладно, бог с ним, будем натаскивать его по ходу пьесы. Через пару – тройку недель Артур научился более – менее сносно готовить. Как сказал наш боцман: «Горячее сырое не бывает!». Еще через месяц получали продукты на плавбазе и урвали целый короб свежих куриных яиц. Шеф – кок надумал всех удивить и затеял пирожки. Навел в бачке тесто, отварил яйца вкрутую, очистил их от скорлупы. Закатал каждое в тесто и запек это хозяйство в духовке. На этот раз дошло до рукоприкладства, синяк под глазом у Артура держался довольно долго. Боцман очень смеялся и заявил что повар заслуживает благодарности за заботу о коллективе – скорлупу — то он очистил!
Да еще в этом рейсе вторым штурманом, отвечающим за продукты, был кореец Вова Пак. А у Вовочки любимым блюдом естественно был рис. И в провизионку он его затарил в неимоверных количествах вместо гречки, перловки, гороха и пшена. От такой кормежки мужики натурально озверели и пообещали прибить повара, а заодно и Вовку, по приходу домой. Кептен пригрозил на обратном пути высадить второго штурмана и кока с мешком риса на скалу Камень Опасности посередине пролива Лаперуза. Боцман тут же предложил обменять Артура и два ящика китайской тушенки на одну знакомую повариху с берегового рыбокомбината номер 24. Ситуацию разрядил второй механик, обещавший взять шефство над поваром. Мы все – таки доработали путину и вернулись в Каменку. Артурчик в два дня умудрился уволиться, получить расчет и купить билет на самолет.
В экипаже появился новый кок – Полковник, он же Саша, он же Шура.
Полковник Конной Авиации.
Жирный крест на военной карьере Александра поставил летчик – перебежчик Виктор Беленко, угнавший в Японию 6 сентября 1976 года боевой истребитель МИГ – 25П, бортовой № 31, по классификации НАТО — Foxbat (Летучая лисица ), с дальневосточного аэродрома Чугуевка ( Соколовка ). В ту пору Саша был молодым перспективным старшим лейтенантом и дежурил на посту ПВО именно в этот злосчастный день. То ли подгулял он накануне, то ли был не в духе – раздал подчиненным ценные указания и завалился спать.Только – только Шурик закемарил, прибежал взъерошенный солдатик: « Товарищ старлей! Самолет за бугор улетел!». « Как улетел – так и прилетит», — ответил бравый старлей, повернулся на другой бок и опять уснул. Свирепая московская комиссия Министерства Обороны, тогда еще СССР, вскоре впаяла ему неполное служебное соответствие и загремел Александр из родной Советской Армии под фанфары.
Грустил он недолго, закончил краткосрочные курсы судовых поваров и попал к нам на рыбозавод. После первой же получки подвыпивший Шурик поведал свою душещипательную историю ребятам. Они, естественно, сразу подняли его на смех и прозвали Полковником Конной Авиации. Готовил Полковник не особо разнообразно, но от души. В меню у него было всего несколько дежурных блюд. Макароны по – флотски у него получались виртуозно. Борщи и каши вообще были вне всякой конкуренции.
Как – то в сайровой путине наш Александр проштрафился. Сахар и дрожжи у него всегда были под рукой, Шурик не удержался и замутил брагу в молочной фляге. Ингредиентов он не пожалел, бражка созрела убойная. Припрятал ее в кормовом отсеке, рядом с провизионкой. Спускался за продуктами и по ходу дела опрокидывал кружечку – другую пенного напитка. На свою беду поделился Шурик секретом с закадычными корешами. К живительному источнику началось паломничество. Старший помошник капитана заинтересовался движениями экипажа и его повышенной веселостью. Сейнер – судно маленькое, схрон быстро вычислили и вылили содержимое фляги за борт. Полковнику грозили крупные неприятности и даже списание на берег. По Уставу Службы на судах флота рыбной промышленности браговарение — серъезный проступок.
Но в этом же рейсе Александр прославился на долгие года. Мы ушли далеко в океан, работали с плавконсервзаводами и производственными рефрижераторами. Береговое снабжение, соответственно, не получали. В провизионке у нас осталось всего ничего продуктов: томат – паста, макароны – перья, уксус, перец, мука, растительное масло, чай да сахар. Днем, пока все спали, а сайру ловят ночью на электросвет, Шурик бросил за борт несколько рыбин и быстренько наловил большим сачком слетевшихся чаек. Свернул им головы, обрубил лапы, аккуратно “ чулком “ снял шкуры с перьями и подкожным жиром. Тушки замариновал и ближе к вечеру нажарил “ цыплят – табака “. Кушанье было принято на “ ура “ и кто – то даже в шутку предложил повысить Полковника в звании до Генерала. Подобревший капитан,
с согласия старпома, отменил все карательные санкции в отношении кока. Мы доработали путину, и к Ноябрьским праздникам вернулись на рыбозавод.
Вот и все о Пусто – Один, Велюрке, Артуре и Полковнике Конной Авиации
Рецензии и комментарии 0