«Раёк собачий» Быличка

«Чо тока не быват!..»

«Черти с вилами ходили,
а попы – с кадилом;
раньше были чудаки,
а теперь – чудилы!»

История из историй и складывается, но с нашей былички, как не верти, много ума не вынесешь, но и вовсе отказаться от таковой, потерять да забыть, как плюнуть — растереть, жалко, как вроде чего-то незримого, неуловимого лишиться, в историйке этой новая грань в душе-алмазе человека играет; она, натуру его, высвечивая в новом свете, по-другому воспринимать его позволяет. Время сейчас не то, что раньше, не интернетов не было, с их соц-сетями, играми, реалити-шоу, и музыкой, фильмами, литературой. Видио нынче на любой вкус и цвет! (А товарища и нет!)
История это не будущее и не фантастика, а ретро — взгляд на прошлое из нынешнего, то что уже произошло, случилось, как сложилось. Но смотреть на неё из нашего времени занятно и потешно. Хотя в то время она по-другому виделась, как сверх-необходимость, надстоящая над серой будничной жизнью. Без неё очень уж для души чего-то и не хватало. Опять же на вкус и цвет товарищей нет, говорят; и каждый по-своему с ума сходит! Трактир этот хоть не на большом проезжем тракте стоял, но проезжающие изредка тоже бывали, тогда их и вели в него, как в местную достопримечательность, одновременно сказать, и «ё-перный театр» и «арена игрищ для дураков». То есть тебе там и хлебом накормят, и зрелище покажут, и каждый раз что-нибудь новенькое, у кого как фантазия заиграет, и куда-нибудь да выведет. Поэтому, в основном, конечно, местные игрались, когда над приезжими, когда над хозяином – чудаком потешались, ну и сами от тех проделок огромадное удовольствие получали! Шутки и не злые были, но иногда и палку перегибали, заигрывались, что называется. Тогда на следующий раз с повинной шли. И стремились хозяина улестить, да взнос за вчерашнее и будущее безобразие заплатить, так чтобы прощение некое заслужить, и в театре остаться, когда зрителем, когда провокатором, когда строгим судьёй и самого пересмешника порой осадить, чтобы разорения и дурного чего чудаку — хозяину не нанести. Трактир этот придорожный «Собачьим раем» звался, чаще «райком» — не путать с районным комитетом, попрошу. К критике действительности наша история, как и к большой истории, никакого отношения-то не имеет. Разве косвенное, высвечивающая скрытые уголки обывателя, в коим живёт неуёмный фантазёр, артист и ценитель всего смешного. Скажем, чувством юмора наши сельчане обижены не были. Просто был он по-деревенски порой не затейливым и грубоватым. Как и сейчас, скажем, бывает — армейским или студенческим — не на знании классики основанным, и разных подражательных образцах и системах заделанным, а на порой физиологически жизненных и необходимых, но комических положениях и вещах. Примерно, уснул солдат, а ему спящему в открытый рот сардельку пихнули. Проснулся, съел, вроде и обидеться не на что. Но ведь, могли и чего другое пихнуть, скажем, таракашку, или что похуже вытворить. Один такой, в наше время живущий, уверен был, что мышь живую проглотил, и она у него в брюхе что-то грызла, пока не окочурилась. Ну, и тогда над пьяным приятелем могли посмеяться, вынести в коридор остудиться, а спящему — свечку, горящую, в руки приспособить, пока воск расплавленный капать на руку не начнёт, спящий вряд ли проснётся. Нынешние студенты, особым умом не блистающие, могут на спящего и помочиться, но отдача посильней прилететь может. Один такой умник вычудил, чуть стулом бит не был, пришлось каяться, прощенья просить, но ясное дело, как не проси, добром к тебе этот человек уже не повернётся, скажи спасибо, что сам цел и невредим остался, а мог прибить до смерти, потом бы сел, но по аффекту вдруг и досрочно бы вышел. Нашёлся умный человек в компании – разрулил ситуацию, миротворчеством и талантом дипломатии не обделённый. И в «райке» могло действо начаться, а после в жизнь вылиться! Скажем, полуанекдот то или полуправда, о том мне неведомо. Но рассказывали, будто мужик, напившись в ночь, — под утру обнаружил себя — спящим в собачьей конуре!.. Бабу свою, — впряжённой в хомут, как тягловую лошадь, с завязанными за спиной руками… а пашню — распаханной! И свою, и соседскую. Что за чёрт? Ничего понять не может. А сосед ему потом прояснил, что — то не чёрт, а он сам напился, лошадь заложил, свою бабу в плуг впряг и пашню пахал, да песни орал. Но ведь и в современном времени находятся чудики, и бабы, что с ними живут; а точнее сказать чудачат и куролесят; потому как вместо того, чтобы нормально любовью с бабой заниматься своей, такой мудила, её вешает вместо люстры на крюк; сидит на ней, как в кресле, и пристёгивает к верху автомобиля, как моторную лодку, при переезде на дачу!.. а она ему, значит, в этом потакает, лишь бы кормить не забывал, сенцом, как лошадку, и бензинчиком, как машину, — заправил и снова её хоть картиной к стене подвешивай и любуйся, как произведением искусства, получай эстетическое наслаждение! И называй, как хочешь, хоть «махой обнажённой». Вот это уже отстой так отстой! Винтажно до «эпатажно», смешно, изощрённо — просто изыски современные. Или, когда свадьбу справляют, и в карете катафалка под венец едут на кладбище венчаться, а то ещё и невесту нарядят так, как будто на панель ночную бабочку готовят! Тех же девиц на выпускном балу наряды посмотреть! Это же кто — кого перещеголяет: «Ах, у тебя плечи открыты, так я живот оголю»; — «А я тогда чулки по самое «не балуйся» красные и в сеточку закобяню»; — «А я в шортах приду, где ягодицы белые ремня, не иначе, требуют!»; — «А вот вы все мне «в подмётки не годитесь», — у меня само платье в сеточку, как твой чулок на ноге!» А то и в прозрачном придут! (Скажут: «Завидуй молча!») А чему завидовать-то?.. Не иначе как из школы сразу на панель и выпустятся… а уж человек так устроен, что вроде и так знает, как всё устроено у него, а раз показывают, так и смотрит, а куда же ещё смотреть, морду что ли отвернуть?.. хотя в неё ещё и получить можно, если уж, слишком-то пристально смотреть!.. Так, на фига, ты так оделся, если ещё и не смотреть на тебя надо, ты бы в паранджу завернулся, притворился бы деревом или пеньком. В общем и целом, чувство меры нас часто подводит, но инстинкт самосохранения просто требует, чтобы мы в первую очередь следили за чрезвычайными выдающимися происшествиями, какой бы сумасшедшинкой от них не тащило; и вторую очередь клевали на красное и сексапильное… потому что всё красное для нас одновременно и красивое, и опасное, каким бы уродливым образом оно не подавалось… но может, оно из той же серии, что и наша история, просто тогда по-другому развлекались. Но чудаков и сейчас не меряно, и тогда хватало.
Взять хоть этих молодых, которые на старухах женятся; худо-бедно понять можно, когда у них недвижимость и бриллианты «куры не клюют», машины стразами украшают; но когда начинают бабке пластику делать, тут уже понимаешь, ну достало на собственные «пакости» голубе смотреть; друг перед другом что ли «выкобеливаются»?.. кто больший «кобелино»?.. кто больше бабок сменил или кто больше «бабок» скопил?.. коллекция бабушек целая получается… «пофамильно» не называем, все на виду и на слуху, публичные личности до крайней степени «пуб-личности»; так вот эти «пубы» так живут, а назови их «пофамильно», за моральный ущерб тебя же и привлекут!
В то время всё своими именами называлось хотя бы! И по сравнению с этими «пубами» наш человечек был просто самым безобидным, и положа руку на сердце, милым симпатичным и заботливым хозяином своей трактирной недвижимости и питомника собак, расположенного в его дворовой части. Опять же сравнивая невольно с реалиями современного времени, при дорожных трактирах бывают и сейчас свои «зоопарки» — леса-то повырубили, вот дикое зверьё к людям с голодухи и выходит. И служит в таких «богадельнях» дикими животными, которых сообща подкармливают отбросами с кухни и проезжие любители зверья. «Цирк» своего рода. Поглазел, покормил, сфоткался, на «ютуб» выложил: «Я и дикий гризли!.. меня чуть не загрызли!» или «Русские медведи рулят!» — если тобой не закусят при этом. — Поехал дальше себе.
Тогда леса не трогали. Зверью лесному пространства хватало. Сильно в гости не лезли. А прирученных жалко было чудакам, вот и держали при трактах на «хлебном месте» с рационом «объедков с барского стола», — тогда ведь свои хозяйства чуть не у каждого были – скотина, птица, лошадь да бык — кормильцы, да главные работники дворовые, а собак и кошек без счету держали. Гольё было либо лентяями, либо разбоем промышлявшим людом; ну, уж либо болезным, инвалидом каким, хоть и на головушку. А здоровый работник мог семью из семи — десяти ребятишек обеспечить, не запросто так да даром, но коли работал, так и жил.
А «Раёк собачий» был потому и «раёк» собачий, что собакам было там попривольней на хозяйских хлебах приживаться; было чем поживиться. Хозяин собачек любил. Если и случилось за хорошие деньги собачьи бои устраивать на потеху публики, то уж действительно за хорошие, на эти деньги потом он же и собак содержал и семью кормил, была там бабёнка с пасынком, в хозяйстве помогала. И всё-то он как-то подбирал да к делу пристраивал. Что добру-то пропадать?.. Пара рук в хозяйстве не лишние. А на нём и они выживали. Как могли. Да многие на нём, кто выживал, кто паразитировал, кто потешался, а потом, коли потеха удавалось, то и деньжатами за забаву расплачивались. Ну, хорошо, когда она безобидная. Забава забаве рознь. Бывало, и страдал чудак наш хозяин не раз от тех проказ. Всё не перескажешь, не вспомянешь. Ну, мы о чудачестве говорить-то решались. Хотел он не просто полезным быть, ведь и так при деле, на путях — дорогах каждому путнику стол да приют, кров да пищу давал. Но маловато ему того было. Вот он и задумывал каждый раз что-нибудь новое. И для бизнеса семейного совсем не помеха то было, а наоборот доход регулярный и приносило. Вроде рассказываю, а к делу не подойти, не подъехать, так, чтобы снова на ум сравнение какое не пришло… ну, скажем, ставит в театре режиссёр спектакль, и всё хочет чем-то публику удивить, то у него актёры с голым задом по сцене, что зайцы прыгают, — вроде и небольшой «стриптиз», а выручка взлетела, бомонд подтянулся! А то на сцене всё взрывается и переливается, журчит все два часа спектакля искусственный фонтан так громко и настойчиво, что под конец спектакля очередь у туалета, что раньше к мавзолею выстраивалась, — я от природы ленив, сам никогда не стаивал, но наслышан о том. (А если ещё и туалет платный…) — режиссёру премия… навар же!.. от искусства…
А вот наш герой, «неудавшийся любовник», тянул чужую бабу с дитём, да ещё и хахалям вновь приваженным, бесплатно выпивку ставил, всё думал, кто позарится на бабёнку, да к рукам приберёт. Но все только хвоста покрутить, да чего перехватить. А по серьёзному никто жить не собирался. Так вот, хотел наш незаурядный и удивительный человек, как бы этот попроще сказать, — культуру в народ двигать. Сам разок на первый попытался повыступать в «ё-перном театре» своём. Понял, что не во всём бывает и дока мастером. Актёров стал приглашать, певцов и музыкантов из местных. Кто готов был им назваться. Раньше ведь как было? На то позволения больших людей спрашивать не требовалось, о том, каким делом ты хочешь заниматься, и позволительно ли тебе за него браться! Хотел так и делал! А попроще было – «назвался груздем – так и полезай в кузов»; хочешь попеть – поплясать – отведи душу. Будь так добр, а мы послушаем, по нраву придёшься — ещё послушаем, не понравишься — яйцами сырыми забросаем, чтобы неповадно было браться за то, чего не можешь! Ну, и разыгрывали сами «сцены». Не пьесы по ролям, как в театре, а просто розыгрыши всякие придумывали, и воплощали задуманное и сами дивились потом, ишь как оно дело-то обернулось в конце! А так всё хорошо начиналось. И главными героями розыгрышей этих становился подчас сам хозяин в связи со странностями привычек своих и пристрастий, как жалостливость, и подбирал всё ненужное – бабу с дитём, собак беспородных приблудных, с чудью лесной знался – народцем мелким, не известно откуда приходившим. Не известно, куда пропадавшим. За еду расплачивались щедро — то серебром, то золотом, то медью. То чеканной посудою, то крепкой сталью, закалённой ножами и кинжалами. То изысканными украшениями, кои хозяин вместо денег принять от них мог, а позже проезжим и загнать. Иногда собак у него покупали. Но он ими не охотно делился, хоть бы и за деньги, да и в ущерб часто себе. Продать бы выгоднее, чем содержать, а он всё выясняет. С какой такой целью, для какого доброго ли или злого дела собаки надобны? Да разве всё зло на земле проконтролируешь? Другой бы повыгоднее для себя поступал, а этот нет! Упрётся, и если что заподозрит, то ни в какую! Через это и поссорился с чудью лесной. Как-то раз они у него собак выкрали, часть с собой увели, а часть, выпущенная бегала по округе, пока снова не отловили, и хозяину не вернули, кто даром, кто за вознаграждение и бесплатную выпивку. Так что чудак человек если выгоду и искал, как всякий не глупый, то друзей своих четвероногих не предавал никогда, и собачки от дружбы той свою выгоду имели. Охраняли, любили и выручали хозяина от лихих проходимцев, решавшихся на какое-либо гнусное дело, или злую шутку. А теперича, как жить, коли ты в душе не разбойник и не вор? Стоишь посреди пустого поля и серчаешь: «Чёрт!.. Чёрт!.. Всё разворовали, всё продали; всех купили!.. Чёрт!.. А меня – забыли !..»