Пионерский лагерь

Для тех, кто не знает что такое пионерский лагерь, вкратце поясню. На время летних каникул, школьников, чтобы они не оставались без присмотра, организованно вывозили на природу в пионерские лагеря. Не все они были пионерами, и не всех вывозили. Кого-то отправляли в деревню к бабушке, а кто-то бил баклуши в опустевшем дворе. Путёвка стоила денег (уже не припомню сколько), но пионерские лагеря не пустовали.

При каждом отряде был воспитатель и пионервожатый. Попы пионерам они не вытирали, а следили за соблюдением распорядка, разучивали песни и формировали команды для участия в различных состязаниях и конкурсах. Если вдуматься, в жизни ребёнка это был первый опыт проживания вдали от родителей, со всеми сопутствующими проблемами: адаптацией в незнакомом коллективе, выстраивании взаимоотношений, а в старших отрядах — первых чувств к представителям противоположного пола. Доходило ли до секса – не знаю, а вот клятвы помнить всю жизнь, и обязательно встретиться в следующей смене, – приходилось слышать, во время пионерского костра. Пионерский костёр – не место сожжения пионеров, просто в конце смены была традиция, из солидных размеров дров, сооружался костёр, высотой под два метра. С неизменным исполнением песен «Пионерская картошка» и «Взвейтесь кострами...»

Мне довелось дважды побывать в пионерских лагерях. Если не путаю, после четвёртого и пятого класса. Никакого восторга от пребывания я не испытывал, и виной был мой лишний вес. Я был очень жирным. Вес не помню, но для взвешивания меня, шкалы детских весов не хватило. И меня повели на склад, где я был взвешен на хозяйственных весах. Низкие такие, квадратные, чтобы на них можно было поставить сразу несколько мешков с картошкой или луком. Лагерный доктор с грустью посмотрела на меня, и записав в журнал мой вес, сказала: «Организовать для тебя одного диетическое питание я не смогу. Но если ты будешь спать после обеда, то к концу смены, из твоей одежды на тебя налезет только пионерский галстук. Поэтому я запрещаю тебе спать после обеда!»

Какой раздался хохот стоявших рядом пионеров, я вспоминал все две смены (мама купила мне путёвки на две смены). Мне было не привыкать к лишению послеобеденного сна, в детском саду я тоже не спал. Но я сразу стал лагерной знаменитостью, поскольку мне завидовали все. Кому хотелось спать днём?

Поскольку я был напрочь лишён голоса, меня перестали привлекать к разучиванию песен. Участвовать в репризах (или как они назывались – не помню) я стеснялся. А привлекать играть в футбол или пионербол, даже не стали. И я стал незаметно покидать сбор отряда. Чем я занимался? Помогал лагерному плотнику. Бродя во время послеобеденного сна я прибился к мужчине, который менял выбитое стекло.

— А ты чего не спишь? – спросил он.
— Мне нельзя, – ответил я.
— Почему?
— Я жирный.
— Понятно. Скучаешь?
— Очень.
— Хочешь мне помочь?
— Да, а что надо делать?
— Помогать мне работать.
— А вы кто?
— Плотник, умеешь прибивать штапики?
— Нет.
— Сейчас научу.

Так я и стал пропадать в мастерской плотника, и не только во время послеобеденного сна. Пионервожатая однажды поинтересовалась, куда я сбегаю. Я отвёл её в мастерскую, плотник вкратце рассказал, что из меня получится неплохой плотник, со временем. И я получил разрешение не ходить на сборы отряда, но на приём пищи – как штык! Таким образом я практически перестал общаться с пионерами.

Вскоре я снова оказался в центре внимания. Пионерский лагерь находился в степи около небольшой речушки. Канализация отсутствовала напрочь, поэтому в туалет мы бегали через футбольное поле, там стояли в ряд деревянные уборные. Послеобеденный сон был в разгаре, а мне приспичило. И я пошёл в туалет. Вдруг я увидел в метре от себя небольшую змею. Она ползла в сторону от меня, но я испугался и закричал: «Змея!» Кричал я громко, повторяя только одно слово. Первым ко мне подбежал лагерный баянист. Оценив ситуацию он спросил:

— Укусила?
— Нет, – ответил я.
— А чего тогда орёшь?
— Страшно.
— Стой здесь и никого не подпускай, а я сейчас вернусь.

Баянист вернулся с палкой, которой он придавил голову змеи и взял её в руки. Но народ в лагере проснулся. Баянист всем демонстрировал змею, снисходительно поясняя, что теперь она в его руках и опасности не представляет. А вечером, на танцах, баянист танцевал с воспитательницами, а на его запястье висела кожа змеи с болтающейся головой. Все глазели на баяниста, а многие просили меня рассказать, как мы с ним поймали змею. Я говорил правду, но мне не верили, особенно девочки. Но в одиннадцать лет я ещё не осознавал, какой профит мог приобрести, немного пофантазировав. Потом ещё долго ходила легенда, что я поймал змею и подарил её баянисту.

Эта история получила продолжение, ведь в туалет ходили и по ночам, в полной темноте, а о змеях никто не задумывался. После этого, самые смелые ходили с фонариками (у кого они были), а остальные справляли нужду в кустах. Змеи никого не кусали, а персонал был вынужден убирать пионерские экскременты.

Сотрудничество с плотником помогло мне с душем. Не знаю, как и где мылись остальные пионеры, но плотник не только разрешил мне мыться в его душе, но и договорился с женой, что она будет стирать моё бельё. В те годы, туалетная бумага в нашем городе не продавалась, и её заменяла газета. Мне в пионерский лагерь газету не дали, поэтому ежедневное принятие душа выгодно отличало меня от многих пионеров из нашего отряда. Это подметила пионервожатая, и я честно рассказал в чём дело. А пионервожатая подняла этот вопрос перед руководством. Контроль за помывкой девочек пионервожатые и воспитательницы осуществляли, а вот мальчики мылись как могли, и не всегда прилежно. И баянисту прилетела обязанность, контролировать этот процесс. Он быстро вычислил, что я не прихожу на коллективную помывку, и устроил мне допрос. Выслушав, он мрачно произнёс: «Лучше бы тебя та змея укусила!»

В очередной раз я отличился на лодочной прогулке. В распоряжении лагеря была моторная лодка, и администрация решила развлечь пионеров. В лодку усаживали с десяток пионеров, и лодка давала петлю по речке. Дошла моя очередь сесть в лодку. Только причал был высоким, а мой вес большим, поэтому лодочник не стал меня брать за талию и опускать в лодку.

— Прыгай, карапуз! — засмеялся он, – я тебя не удержу на руках.

И я прыгнул. От пробоины, лодку спасла деревянная решётка, но отсутствие знаний по сопромату привело к тому, что я приземлился на одну досочку решётки, и сломал её. Пионеры заржали, а лодочник улыбнулся и сказал:

— А ведь мог утопить!
— Я починю, честное слово! – сказал я, густо покраснев.

Пока лодка плыла, я лихорадочно думал: «А как же я буду из неё вылазить?» Но всё обошлось, лодочник перестал быть легкомысленным, и без разговоров забросил меня на причал. Но до конца второй смены, я часто слышал за своей спиной, как прыскали от смеха пионерки, когда я проходил мимо них. А решётку мы починили, лодочник меня даже похвалил.

Родители навестили меня однажды. Я просил их забрать меня из пионерского лагеря, но увы. А я отличился в самом конце смены, на пионерском костре. Мы все были в белых рубашках и пионерских галстуках. Многие обменивались адресами, некоторые девчонки плакали, а я был рад, ведь завтра мы уезжали домой. Я сидел на траве и смотрел на костёр, как кто-то крикнул:

— А ты толстого побори, он тебя одной левой!

Я сделал вид, что это не про меня, но ко мне подошёл пионер из старшего отряда и предложил побороться. Причём в какой-то унизительной форме. Я разозлился и встал. Боролись мы не долго, мне удалось повалить его на спину. Кто-то зааплодировал, а я встал и сел на место. Едва мой соперник встал, как кто-то закричал: «У него на спине кровь!» Пионервожатые бросились к пионеру, а потом раздался смешок баяниста: «Это не кровь, а коровье говно!» Гуляние тут же свернули и повели отряды по корпусам. А баянист подошёл ко мне и сказал: «И опять ты всех взбаламутил!»

Во втором пионерском лагере смена прошла скучно. Вожатая не отпустила меня на вольные хлеба, а после обеда я спал, как все. Только и запомнились слова песни: «Кубе свобода нужна...»