Оживляющий перфоратор.

Геннадий Борисович, дежурный сантехник одной из московских больниц, заступил на суточное дежурство в субботу утром. День он провёл в полном спокойствии, так, пара вызовов. В основном, для прочистки раковин. Любит ведь наш народ не донести до мусорного бачка что-нибудь эдакое. Вот и пытается, или в унитаз засунуть, или, к примеру, в умывальник слить то, что категорически нельзя. Разное бывает. Одна из пациенток пыталась спустить в канализацию средних размеров кочан капусты. Геморрой она так лечила, посредством прикладывания к заднице капустных листьев. В двадцать первом веке. В больнице. Сами понимаете- насмотрелась разного бреда по телевизору. Или слив и вишенок родня принесёт, а косточки куда? Правильно-в раковину. Ну там, ватные палочки, волосы женские длиннющие. Много чего впихивают. А потом возмущаются, плохо, мол, вода уходит.

В общем, для Геннадия Борисовича день прошёл относительно спокойно. Наступил вечер. Вызвал его один ВИП клиент, из тех, над которыми трясутся. Смеситель осмотреть. Струйка не должного напора была. Дело плёвое-быстро справился. Наградой стали две бутылки классной водки по семьсот пятьдесят. Закусь, в виде ужина, была на славу. Отварная картошечка, сало домашнее, огурчики малосольные, бородинский хлеб и селёдка исландская в винном соусе. Да-укроп и лук, тоже присутствовали. Геннадий Борисович аккуратно всё это разложил, расставил и пригласил к столу дежурного электрика, вернувшегося с обхода корпусов. Тот немного обалдел от сервировки, полез в холодильник и добавил от себя ледяного пива. Вроде всё. Они начали.

Когда от второй бутылки(0.75)оставалось на «дондышке», они лакирнули пивком и электрик «замкнулся». Уснул прямо за столом. Геннадий Борисович и сам было прилёг, но тут бешено затрезвонил телефон. Он снял трубку и услышал визгливо орущий голос:

-Срочно! Десятый корпус, четвёртый этаж, вода в туалете из стены хлещет!

Геннадий Борисович быстро, ну насколько ему это удалось, сорвался с банкетки и схватив дежурный чемоданчик, нетвёрдой походкой вышел из подвала корпуса, где находилась мастерская. Она же, дежурка. Пройдя пятьдесят метров, он вошёл в десятый. Поднялся на лифте, дошёл до палаты, зашёл в «раненый» туалет. Из стены возле сливного бачка била струя холодной воды. Он открыл техшкаф и попытался перекрыть воду. Кран держал плохо, и вода плевками вылетала из стены. Геннадий Борисович был в том состоянии, в котором водка и пиво, выпитые недавно, позволяют принимать решения и их выполнять. Он его принял…

Вернулся Геннадий Борисович уже с перфоратором. Он принял решение вскрыть стену возле бачка и добравшись до лопнувшей подводки из металло-пласта, откусить часть её и насадить заглушку. До утра. Дело было в том, что из стены, обложенной плиткой, положенной на кирпичную основу, вылетел кран подводки воды к бачку вместе с куском самой подводки.

В три часа ночи возле отделения реанимации неврологии раздались знакомые, буквально всем нам, звуки работающего на полную мощь перфоратора! Прибежавший медперсонал застыл в ужасе от картины, какую являл собой Геннадий Борисович. С перекошенным от справедливой ненависти к китайским производителям лицом, с выпученными глазами, оголёнными по локоть ручищами, которые сжимали долбящий со страшным грохотом стену перфоратор, он был похож на шахтёра-стахановца во время выдавания им на-гора рекордной добычи угля! Плюс к этому водочно-пивное амбре, которое висело над ним и не растворялось в воздухе по причине маленького помещения.

Ему что-то орали, размахивали руками, но он не видел и не слышал никого. Он вошёл в раж и долбил стену до той поры, пока не сломалась пика.

— Ничего страшного,-сказал Геннадий Борисович и вытащив из ящика кувалдочку и скарпель, продолжил. Скарпель улетела в пустоту в тот момент, когда подводку можно было уже взять в руку. Наступила тишина. Геннадий Борисович стоял на коленях над сидушкой унитаза, вытирая пот со лба, как вдруг на его плечо легла чья-то рука и сдавленно-хриплый голос спросил:

-Браток, ты не охренел, так ночью долбить?

Хорошо еще, что перед этой фразой Геннадий Борисович успел-таки поставить заглушку на подводку и вода перестала литься. Обернувшись, он заикал от страха и буквально онемел. Если бы он увидел кого-то из персонажей американских «ужастиков», он бы только рассмеялся, но тут. Перед ним стоял бледнющий мужик, в каком-то белом одеянии, весь обмотанный трубками и утыканный иглами, которые, как показалось враз помутившемуся сознанию Геннадия Борисовича, торчали буквально отовсюду. Вмиг побелев, Геннадий Борисович упал в обморок, головой в унитаз. Шлёпнувшиеся сверху на его затылок сидушка и крышка, довершили всю эту картину.

Как потом говорили медики, они и сами не поняли, как, почти загнувшийся их пациент сумел встать, выйти в коридор и дойти до туалета, волоча за собой капельницу. Он же почти умер! Может, вибрация каким-то образом повлияла, может шум и грохот от перфоратора, но факт остаётся фактом. Мужик ожил.

Геннадия Борисовича, пришедшие на помощь медикам дюжие охранники, еле оторвали от унитаза и положив на «предпоследнюю каталку» (морговскую), отвезли его к корпусу, где находилась дежурка. Геннадий Борисович сумел уже сам слезть с неё и сказал, что можно было транспорт по- лучше подогнать, на что услышал в ответ, что если такое повторится, то его привезут уже в инвалидной коляске. Он нырнул в подвал, добрался до дивана и уснул.

А наутро, с похмельной головой, был вызван к завотделению, который, смеясь, вручил ему гремяще -звенящую сумку и конверт со словами:

-Это тебе от мужика, которого ты с того света вытащил. Там его родня сейчас грызётся. Я их вызвал, они приехали и спросили, когда мол тело из морга забирать? А я их к койке подвожу, этот смеётся, руками им фиги крутит. Они чуть сами рядом на койки не попадали! Ну, ты поосторожней всё-таки. В этот раз пронесло. А могло и по- другому получиться.

Вышел на воздух Геннадий Борисович. Закурил, да и пошёл переодеваться.
Домой пора. В себя приходить надо.