Бессмертный

Добрый молодец тоскливо глядел вниз, обхватив руками-ногами верхушку огромной, мачтовой, сосны. Та снова затряслась от удара по стволу.

«А ну слезай давай споро» — размеренно поманил пальцем Кощей Бессмертный, и ударил тощей костлявой рукой по стволу ещё раз — сосна снова зашаталась. «Так и быть, до смерти не зашибу — урок только преподам, предметный, чем-нибуть тяжёлым — да и иди до дому» — Кощей вновь потряс сосновый ствол — «слезай, забдрыга — не то хуже будет!»

«И не подумаю даже» — провыл добрый молодец с верхушки сосны, перехватив руками ствол чуть повыше. «Кто ж знал, что ты одной рукой сосны вон вековые валишь? Сказки-то все в один голос твердят — задохлик и задохлик есть, костлявый да малохольный, разве что смерть свою подальше да похитрее спрятал, что б богатыри не добрались. Ну я, первый парень на деревне, и решил славы да богатства добыть. А теперь вот — нипочём не слезу!»

«А кто, ты думаешь, те сказки и придумал?» — ехидно поинтересовался Кощей — «вот наслушается сказок таких очередной добрый молодец, приедет задохлика воевать, а тут — я! Слезай, говорю» — от очередного удара костлявой рукой по стволу сосны та закачалась так, что добрый молодец таки не удержался на верхушке и камнем рухнул вниз.

Но на землю не грохнулся — не успел; Кощей на лету схватил того за шиворот и легко, одной рукой, поднёс лицом к лицу. Ноги доброго молодца беспомощно болтались в нескольких пядях над травой.

«Ну и зачем ты в замок ко мне на лысую гору припёрся?» — поинтересовался Кощей — «не может того быть, что б меня воевать. Тогда бы в главные ворота мечом-кладенцом стучал да клич богатырский орал, как оглашенный. Выходи, мол, биться будем. А ты что учинил?» — Кощей встряхнул доброго молодца, от чего у того голова ходуном заходила — «в окошко подвальное открытое влез, да и ну по подвалам каменным шарить? Что, злата-серебра захотелось, над которыми я тут чахну?»

«Так все же сказки и говорят, что чахнешь» — возмутился добрый молодец — «ну на кой тебе столько, а? А мне вон и дюжины червонцев бы хватило, чтобы избу добрую поставить, да хозяйство завести, да свадебку весёлую сыграть — любовь у нас со старостиной дочкой, младшенькой.»

«Ну да» — тонко хихикнул Кощей — «все сказочки так и говорят — чахну. Только ты тут не забывай» — его глаза вдруг на миг полыхнули синим и он снова встряхнул доброго молодца, барахтающегося как селёдка — «кто все те сказочки придумал, много веков назад ещё. Имидж — вещь серьёзная, годами строится.»

Добрый молодец призадумался и сник.

«Так что, нет никакого злата-серебра что ли? Эх я дура-а-ак.»

«Ну почему же — есть конечно, и злато, и серебро, и каменьев драгоценных сундуки» — удивился Кощей, показывая костлявым пальцем на стоящий невдалеке, на самой вершине тридцатисаженного холма с лысой даже от травы верхушкой, чёрный, готического стиля замок — «не то на какие б шиши я б вот это всё отгрохал? А только любой вор деревенский хрен там с редькой найдёт. Щас. В подвалах.»

Добрый молодец тяжело вздохнул и с надеждой уставился на Кощея:

«А может отпусти ты меня, а? Я ж так ничего не нашёл — не украл?»

Кощей усмехнулся загадочно и поставил того на ноги; потом поманил того за собой в замок:

«Ладно уж, горе-герой, заходи ко мне в гости — чаем брусничным напою, с пряниками, да и беседою развлечёшь пока чаёвничаем — один я тут живу, иной раз и поговорить-то не с кем. А дюжину червонцев — так и быть, дам; чай не обеднею» — и опять, зачем-то, хихикнул.

Чаепитие затянулось до самого утра.

Солнце уже всходило, когда добрый молодец вовсю стучался в ставни дома где жил деревенский староста с семьёй. Те скрипуче распахнулись и из окна, зевая, выглянула старостина дочка — та самая, младшенькая.

«Радость-то какая» — зачастил добрый молодец — «был я у Кощея, и есть теперь у нас аж дюжина золотых червонцев — свадьбу весёлую сыграть да хозяйство поднять.»

«А покажи» — заинтересовалась девица.

«Сейчас не могу» — развёл руки добрый молодец — «он, лукавый, мне их не в руки дал, а — ну типа внутрь. Ну дак через день-другой и наши будут — а только во второй раз я к Кощею на лысую гору и в жизнь не пойду.»

«Внутрь — это как же?» — оторопела девица — «проглотить, что ли, заставил?»

«Наоборот» — признался добрый молодец, и его лицо густо покраснело. Пару дней придётся-таки есть стоя.

А ты воровать не ходи!