Взятка

Произошло это в те времена, когда СССР и Ельцин уже закончились, а Путин только начинался. В Самаре есть улица, называется она Ракитовское шоссе. Вытянутое, как стрела. Весь сезон огромный поток машин еле переползал мост, впритык к которому находился американский завод безалкогольных напитков. И устремлялся по шоссе. Но, не тут то было. Каждый год мэрия Самары усложняла автомобилистам эту задачу, проехать по Ракитовскому шоссе. В аккурат, по весне эту улицу перекапывали, прокладывали трубы, вечно текущих очистных. Колонны машин обводными путями передвигались медленно вдоль улицы. Стараясь добраться до Московского шоссе. Всё, что уложили за лето, скопом закапывали уже поздней осенью. А в ноябре закатывали в асфальт, чтобы уже следующей весной он трещал по швам. И ямы радостно улыбались очередным колёсам, попавшим к ним. В тот год произошло нечто необычное. Трубы заложили буквально за месяц. Больше ничего не текло. На раскалённом шикарном асфальте стали появляться мелкие миражи. Машины устремились развивать скорость. Произошло это, видимо потому, что на работу в мэрию взяли человека знавшего толк во всей этой неразберихе. То есть, его диплом соответствовал его уровню знаний о трубах, дорожных работах, и всём остальном. Чудные дела иногда творятся в этом мире. А ведь горожане, уже привыкшие к этой вакханалии, даже оправдывали её. Говоря, в этом есть какой-то смысл, прокинуть трубу, закатать в асфальт. Затем снова разобрать дорогу, теперь уже положить под ней кабель. Снова закатать в асфальт, и так до бесконечности. «Зато у нас никогда не будет безработицы!» – гордо твердили энтузиасты скептикам.

***

Так вот, собрался Петрович, значит, поехать с супругой и тёщей в ту сторону на рынок. Намыл свою, окрашенную золотистым цветом «девятку». Сел в неё, как сидит собака в будке, ожидая хозяина. С вынужденным бездельем, стал тоскливо посматривать на округу. Лениво отгоняя мух. От жары крыша автомобиля раскалилась до непристойности. Вода в бутылке, предательски, из холодной, превратилась в тёплую. Ему захотелось, как псу, высунуть язык и учащённо дышать. Чтобы хоть как-то компенсировать перегрев тела. Тем временем жена и тёща в доме, который раз сверяли списки закупок и деньги. Откладывали нужные сумки на рынок. Наконец, у них всё сошлось, и они торжественно вышли из дома. Выдвинулись вперёд. Капельки пота Петровича разлетались по салону. Торжественно проехали мост, стоящий за ним перекрёсток. И тут Петрович рванул почти до комфортных девяносто километров в час, охлаждаясь на ходу. Внезапно перед собой увидел, вслед за протянутой палкой, буквально выскочившего на дорогу гаишника. Резко затормозил, свернул на обочину. Что ему надо? Ещё и восьмидесяти не нагнал. Первый гаишник указал Петровичу на стоявшую через дорогу, патрульную «десятку». Он поплёлся к машине, сел в неё. Сидевший за рулём гаишник что-то писал. И между делом сказал.

— Нарушаете скоростной режим.

— Да, где я его нарушаю?

Раздосадованный Петрович, начал пререкаться. Офицер своей синей ручкой указал на дорогу.

— Там ограничительные знаки висят сорок и двадцать километров в час.

И тут Петрович понял, кто-то специально или нарочно, после ремонтных работ на дороге, оставил эти знаки. А ГИБДД воспользовалось этим.

— Дорожный ремонт месяц назад закончился. Эти знаки уже не действительны!

— С чего Вы взяли? Если знаки висят, значит надо следовать их указаниям. С Вас штраф.

— Какой?

— Семьсот рублей, сейчас выпишу квитанцию.

Петрович понимал всю нелепость ситуации. Но, придраться не мог. Представил себе, как ему надо будет отпрашиваться с работы. Оплачивать в банке сам штраф, а затем выстаивать очередь в окошечко ГИБДД. Показывать квитанцию, что он чист. Очередь здесь, очередь там. За день может и не управиться. И сказать знаменитые почти на весь мир слова: «Командир, а может, договоримся?», язык не повернулся. Петрович робко произнёс.

— Может быть, я Вам этот штраф оплачу?

Офицер, слышавший эти фразы тысячи раз, слегка качнулся вперёд. И снова продолжил писать.

— Ну, плати. Коль, закона не боишься.

— Какого закона?

— Закона о взятке. Деньги в бардачок кидай, до шести лет лишения свободы.

На мгновенье Петрович замер, и сидел ни живой, ни мёртвый. Сил у него больше не было. Страх сковал всё тело.

— Кидай быстрее, другие водители идут.

Петрович встрепенулся от этих слов, но тут же опять сник.

— У меня нет с собой.

Еле выдавил Петрович из себя. Гаишник внимательно посмотрел на него, как на полоумного. И спросил.

— А где они?

— У жены, в машине.

Гаишник посмотрел на противоположенную сторону дороги. Среди остановленных машин, каким-то чудом вычислил автомобиль Петровича. Осмотрел его благоверную, и спросил.

— Это она?

— Да, она самая.

Радостно закивал Петрович.

— Эта? Эта не даст тебе денег.

— Как не даст? Это же моя жена!

Гаишник расслабился в своём кресле автомобиля. Смотрел на супругу Петровича. И перейдя давно уже на «ты», философски заметил Петровичу.

— У неё ты способен выклянчить сто-двести рублей. Ну, триста отжать, не больше. А тут семьсот придётся выкладывать ей. Не, даже не думай. Максимум, что она может сделать для тебя, если будет в хорошем настроении — дать тебе на бутылку водки и баклажку пива. Всё.

Возмущённый поведением человека, впервые видевшим Петровича и его дрожащую, он с жаром продолжил спор. Возле патрульной машины уже выстроилась небольшая очередь из проштрафившихся водителей. Напарник офицера, размахивая перед ними палкой, недоумённо смотрел на сидящих внутри машины. А они ещё минут десять спорили между собой. Наконец, офицер не выдержал, и спокойно сказал.

— Ну, иди.

Петрович с облегчением подбежал к своей машине. Наклонился к окошку, и произнёс.

— Дай денег, штраф оплатить.

— За что?

— Я скорость превысил.

— Сколько.

— Семьсот рублей.

— Ты с ума сошёл? Какие семьсот рублей? Это три килограмма отборного мяса! Хочешь оставить нас без мяса? Я на рынок взяла три тысячи рублей. Теперь не будет хватать. И что мне теперь делать?

Зашипела на Петровича жена. Такого поворота событий он не ожидал.

— Дай ему двести рублей.

Жена начала копаться в своём кошельке.

— Какие двести? Штраф семьсот!

— Не надо было гнать машину! Вот, триста дай ему. И скажи — больше нету!

Осматривая протянутые ему деньги, Петрович начал кипеть от негодования. Ужасаясь пророчеству слов гаишника.

— Я с ним не на рынке торгуюсь!

— Вот и научись торговаться! – уже перешла на крик жена.

— Семьсот дай!

— Не дам! Продавцу позвонила. Он уже мясо приготовил, ждёт.

Петрович, посмотрев на жену ошалелыми глазами, не зная, что ему делать, и что сказать, пошёл в сторону патрульной машины. В машине сидел уже другой водитель. Они оба с интересом, смотрели на подошедшего к ним Петровича. По их ухмылкам, он понимал, этот пассажир тоже предложил разобраться на месте. В ответ же гаишник рассказал ему, с каким разгильдяйством у раздают взятки. А некоторые, типа Петровича, вообще не способны дать её. И теперь оба ждали результат похода Петровича к своей машине. Натерпевшемуся страхов и совершенно запутавшемуся в этой ситуации Петровичу даже показалось, что сидит с ним даже не водитель, а такой же сотрудник. Только в цивильной одежде. Вся его душа ушла в пятки.

— Ну, и что? – спросил его невозмутимо гаишник.

Понимая, что нельзя говорить откровенно, Петрович развёл руками, и еле выдавил из себя на распев.

— Не даёт.

— А я тебе что говорил.

Петрович в этой нелепой ситуации готов был сквозь землю провалиться. Но, земля не принимала его.

— Вот видишь, – гаишник указывал ручкой, на стоящего рядом с машиной улыбающегося человека, — Представителя дружественной нам южной страны? Он готов пять тысяч отдать. Твоей жене семьсот жалко, а он с пятью тысячами легко расстанется. Знаешь в чём между ними разница?

— Нет, — недоумённо ответил Петрович.

— Потому что, у твоей жены деньги кровные. А этому, наверняка, дала пять тысяч рублей на дачу взятки наша служба безопасности. Эти деньги не его, с ним договорились. Ловят на живца. Им, чем больше даст, тем крепче меня повяжут. Они где-то рядом видео о нас снимают. Сейчас всех штрафанём как положено, его немножечко промурыжим, и свалим. И вот, что я хотел бы тебе сказать, если ты не умеешь это делать, лучше – не надо.

Гаишник что-то поискал в машине, нашёл. Протянул права. Петрович выдохнул, мысли путались в голове. Казалось, гаишник говорил нисколько ему, а своему новому пассажиру. Но, от этого легче не становилось.

— На, езжай. И больше так не делай.

Петрович не мог смотреть на злорадную улыбку водителя, сидевшего на пассажирском сиденье. Повернулся, и ушёл. В дальнейшей жизни он никогда, и ни кому не пытался дать взятку. Больше всего, его ещё долгое время занимало, как мог тот гаишник, едва взглянув на человека, быстро мог распознавать всю его подноготную. До чего проницательный человек. С ним бы дружить — горя не знать…