Год Дракона

Семья Голопятовых встречала Новый, 1988 год.
Квартира сверкала ёлкой, украшенной гирляндами и блестящей мишурой, пахла восковой мастикой свеженатёртого паркета.
До боя курантов оставалось полчаса.
— Садимся за стол, дети, Валера, — из кухни доносился голос мамы. — Мы с папой принесём холодец, и можно начинать.
Семья начала рассаживаться за красиво накрытым столом, за которым уже оплывал на стуле вечно пьяный дядя Валера — мамин брат, находившийся в очередном семейном кризисе и напросившийся на праздник к Голопятовым.
Бабушка Настя, входя в комнату, прилаживала к уху слуховой аппарат.
Старшая дочь Ира, отличница педагогического института, села подальше от младшего брата — шалопайского подростка Лёши.
— Ну что, — глава семейства Сергей Андреевич опустился на стул, — давайте нальём! Через десять минут Горбачёв поздравлять будет, — и опасливо покосился на дядю Валеру, задумчиво разглядывающего зелёную водочную этикетку.
— Давай, Серёженька, шампанское! Дед Мороз уже подарки под ёлочку положил, — кудрявая пергидрольная хозяйка дома, перетянутая в пухлых местах блестящим синтетическим платьем, раскладывала салаты по тарелкам. — А потом у меня сюрприииз! — загадочно протянула она.
Телевизор допел бодрые песни, и на экране появились московские курсанты.
— Дорогие товарищи! — жизнерадостная, лысоватая физиономия Михаила Сергеевича засветилась на экране. — Через несколько минут…
— Говорун ты наш меченый, — мрачно процедил дядя Валера. — Ну что скажешь? Ещё ускоряться пора? Ха! — он колыхнулся грузным телом.
— Ладно, Валера, пусть говорит, потом будем подарки разворачивать, — мама дипломатично гасила конфликт.
— Боммм! — все встали и торжественно замерли, считая удары.
— Ура! Чокнемся шампанским! С Новым годом!
Папа Серёжа допил шампанское и быстро плеснул себе водки.
Развернув свёрточки, все сделали радостные лица: бритва «Харьков», кассеты для магнитофона BASF, одеколон «О-Жен», колготки, чашки «Гжель», светильник с плавающим воском и скатерть.
Дяде Валере — незапланированной нагрузке на бюджет — Дед Мороз выделил календарь с видами Крыма.
— А теперь сюрприииз! — мама Наташа вытащила из-под стола заготовленную страшную маску. — Наступает год Дракона!
Она надела маску и помигала глазами.
— Дракон — существо волшебное и сделает всем подааарки!
— Что?! — тонким голосом вскричала баба Настя, поставив руку ракушечкой к уху.
— Ничего, маман, — проорал ей в ухо папа Серёжа. — В Китае год Дракона.
— А, — баба Настя принялась рассматривать фарфоровую чашку.
Дядя Валера, пользуясь неразберихой, махнул водкой и закусил солёным груздём.
Мама продолжила приподнятым голосом:
— Папа после праздников получает новую должность, и мы попросим китайского Дракона, чтобы с папиной новой зарплаты каждому что-нибудь наколдовать в новом году! Давайте каждый наденет маску и попросит Дракона, что он хочет!
— Мне пуховик! — не дожидаясь маски, быстро крикнул недисциплинированный Лёша.
— Хе, — скептически выпятил губы дядя Валера. — Только не китайский. Они говёные: пух лезет, швы расходятся, молнии ломаются. Эти косоглазые ничего нормально делать не могут. До сих пор на наших грузовиках ездят.
Папа Серёжа дёрнул щекой:
— Валера, ты не знаешь, о чём говоришь! У них уже десять лет «политика открытых дверей» для иностранного капитала. Новые предприятия каждый день запускают.
— Что же они такие говёные пуховики шьют?
— Это мы ничего другого купить не можем, — рубанул рукой папа Серёжа. — У них и станки уже приличные есть, и машины.
— Ага, машины. «Мерседесы» ещё не делают?
— Ну, «Мерседесы», может, и не делают! А потом и будут, — начал заводиться папа, — а вот электронику мощно развивают — телевизоры современные, видеомагнитофоны.
— Ага, скажи ещё — видеотелефоны, и скоро у каждого в руке китайский видеотелефон будет, — дядя Валера, когда начинал волноваться, краснел и проглатывал слова. — И электромобили, летающие, с пропеллерами.
— Мальчики, не начинайте, ясно, что китайцам до нас как до Луны, — вмешалась мама Наташа. — Сейчас пельмени поставим. А ты, Ирочка, чего хочешь?
Практичная Ира исподлобья глянула на отца:
— Пап, ты ругаться не будешь? Давай маску, мам.
Я хочу вязальную машину. Мы с девчонками договорились: несколько человек объединимся, сейчас на барахолке импортный мохер появился. Мы кооператив откроем, будем свитера вязать и продавать. Сейчас же можно? Надоело у вас деньги просить — сами заработаем.
— О! — хлопнул по ляжке дядя Валера. — Давай выпьем, зять. Это по-нашему! Мы не китайцы, нам двери открывать не надо. Свои капиталисты подрастают! Сами справимся. Нас же этому комсомол учил, да, племяшка?
— А что?! — взвился папа Серёжа. — Что тебе не нравится? Нормальный, цивилизованный путь! Да, кооперативы, да, частные предприятия, конкуренция — это хорошо! Мы с тобой о джинсах всю жизнь мечтали, сигареты «Мальборо» годами на праздник хранили. Потому что при капитализме товары для людей производят, а не только ракеты и танки!
— Ты меня с собой не равняй, — выпятил грудь дядя. — Я на стройках БАМА работал, в снегу мёрз, пока ты тут диссертацию царапал. Я Северо-Муйский тоннель строил — это мощь! Там комсомол, партия помогала, а ты её — на сигареты променять?!
— Я просто считаю, что пора идти путём развитых стран.
— Да-да, — скривился дядя Валера. — Свобода, равенство, братство! Демократия, небось! Давай весь Союз распустим и в Пекин в отпуск ездить, или на море китайское — вместо Крыма и Болгарии.
— Куда ездить? — скрипнула баба Настя, опять сделав ракушечку.
— В Пекин, мамаша! — вскочил на ноги дядя Валера. — И на китайских авто ездить вместо «Жигулей»! Авто — «Великая Стена». Ха-ха-ха!
От его сардонического хохота зазвенела хрустальная люстра.
— А, — улыбнулась баба Настя и неожиданно запела дребезжащим голосом:
Москва — Пекин,
Москва — Пекин,
Идут, идут вперёд народы,
За светлый труд, за прочный мир,
Под знаменем свободы!
Маска Дракона, забытая на столе, лежала неподвижно. В её застывшем оскале, освещённом бликами ёлочных гирлянд, промелькнула еле заметная насмешка.