На пляже

В летний период, в любом курортном городе морской пляж, это место наибольшего скопления отдыхающих людей. Среди беспорядочно лежащих на пляже тел, едва не наступая на эти тела, потому что их столько, что территория пляжа едва вмещает их всех, ходит множество торговцев, предлагающих досыта накормить и напоить всех желающих. Над пляжем нескончаемо звучат голоса торговцев с сумками, корзинами и подносами, ловко снующими между плотно валяющимися телами, расхваливающими принесённую ими для продажи всякую еду и питьё – «Кто желает купить не дорого булочки сдобушки! кому Булочки бесподобушки! Кто желает вкуснятину!»- кричат одни. «Кто желает пива с сушёной и вяленой рыбой! Кому вина!» — кричат другие. Отдыхающая на пляже публика, большей частью равнодушна к этим взывающим к ним крикам или раздражена ими. Акт купли-продажи совершается не так часто как хотелось бы торговцам и поэтому они раздражённо, а иные из них озлоблено смотрят на эти так безмятежно валяющиеся, разбросанные по всему пляжу тела.

Видимо изменившаяся за последние годы жизнь, наступившая сразу после той самой пресловутой перестройки, заставила так суетиться карабкаться, бултыхаться людей, чтоб как-то выжить и не сгинуть. Пришедшие к власти кланы ворюг, под прикрытием своих псевдореформ, беззастенчиво разграбили всю страну, всё её население, теперь с большим усердием внушают всему обществу, что якобы вся их затея с тотальным мошенничеством и разграблением во благо всем. И волокут всех теперь в эту гадкую затхлую жизнь. Развитое «рыночное» мышление всех этих людей, свято уверовавших в своих поводырей, вынудило их бросить всё остальное, что было в их жизни. И, перестроившись, целыми днями сновать теперь здесь, чтоб хоть что ни будь урвать за сезон, среди равнодушной к их заботам и хлопотам, бездельно валяющейся на морском пляже публики, не очень желающей поменять свои денежные знаки на их снедь.

И, всё же, не всё так безнадежно однообразно и скушно на морском пляже. Иногда возникают ситуации и интересные и пикантные.

Кто желает сладенькую, горяченькую, свеженькую, только что приготовленную кукурузку! По гривночке за штучку! — Так мягким, ласковым, жалостливым голосом с небольшим акцентом завлекает покупателей торговец варёной кукурузы – молодой человек лет тридцати двух – тридцати трёх с очень смуглым и страдальческим как от тяжёлой неволи лицом. Будто вот-вот сорвётся с него во весь рот большим усилием напущенная улыбка. И, обессиленный человек не выдержав больше издевательств над собой, разрыдается в отчаянии от сознания полной невозможности поправить что-то в этой жизни. Ища, какой-то поддержки и сочувствия со стороны, у блаженно дремлющих у него под ногами людей, так безнадёжно безразличных к страданиям ближнего. Лишь усталые и злые глаза его, с укором и ненавистью пробегают по безмятежно валяющимся по пляжу телам. Совершенно, не малейшим движением, не реагирующим на всякие взывания и обращения молящего к ним. Бога ради, купить у него варёную кукурузку. И всего лишь по гривночке за штучку.

Идёт, далее по пляжу выделяющийся среди остальных торговцев, ну прямо выдающийся своим большим прилежанием к порученному делу уже довольно пожилой, толстый как бочоночек, на коротких и тонких ногах, как у кузнечика торговец булочек. С интеллигентным, смуглым немного холёным, но злым, видимо от усталости лицом. Густые и вьющиеся наполовину седые и длинные волосы на его крупной голове расчёсаны и аккуратно уложены. На нём светлые, опрятно сидящие и хорошо отутюженные рубашка и шорты, новые лёгкие, летние ботинки. С первого взгляда может показаться, что он не какой ни будь торговец, если представить его без всяких там булочек и прочей вкуснятины, а хорошо обеспеченный жаждущий полноценного отдыха курортник. И ещё, не хватает ему, разве что, бабочки к его светлой рубашке и чёрного смокинга и тогда его можно было бы выпускать, не булочками торговать на пляже, а прямо в филармонию дирижировать большим оркестром, ублажать там утончённую продвинутую породистую публику. Похоже, он еврейской национальности, потому что это у них в отличие от всех других людей в большей степени издревле развито рыночное мышление. Чтобы усилить аппетит бездельно валяющихся у него под ногами, разморённых палящим солнцем людей и утолить их голод, он очень убедительно расхваливает свои булочки бесподобушки и ещё какую-то вкуснятину. Он хватко несёт их на подносе, так же способно и ловко, как официант в ресторане на уровне головы, будто всю свою жизнь ничего другого и не делал, сноровисто маневрируя между тесно валяющимися у него под ногами телами. С каким-то особым усердием, и манерами хорошо отработанными почти до автоматизма, будто в театре на репетиции, он разыгрывает теперь, отрежессированную самой жизнью театральную драму, быстро, один за другим, как боеприпасы на передовую, он подносит подносы с расхваленной им снедью, оголодавшим телам на пляже. И не напрасны его старания, у него, имеющего столь незаурядные способности в этом, очень пригодившемся ему деле, гораздо быстрее, нежели у других торговцев разбирали его бесподобушки и всякую вкуснятину.

А как-то, в один из злополучных дней, это было совсем неожиданно для него, кто-то из валяющихся на пляже людей подверг сомнению, его изо дня в день льющуюся как елей хвалу своим бесподобушкам и прочей вкуснятине. Он, тот от куда-то взявшийся, сомневающийся, вместо того, чтобы с радостью поменять свои денежные знаки на них, говорит ему обратное, видимо, хорошо проверенное поеданием их, тому, что имеется внутри в его расхваливаемых и непрерывно подносимых сюда сдобушках и бесподобушках. Он, тот, усомнившийся с уверенностью заявляет ему, будто от его булочек бесподобушек и прочей вкуснятины, обильно начинённой кремом из маргарина и сахаром, сильно растёт пузо. Ну, вот ещё камень преткновения на его пути исполнения высокого долга, когда дорога каждая минута, необходимая чтобы скорее запастись баблом до следующего сезона, а тут вынужденная остановка. Известное дело – время деньги. Услышав такое о своих булочках бесподобушках, бочоночкоподобный с интеллигентным лицом торговец, прекратив своё грациозное шествие, нервно и озлобленно поглядел на своего оппонента, да так, что, будто вот сейчас поставит свой поднос с бесподобушками и начнёт избивать его. Был очень недоволен приостановкой такой уже хорошо отлаженной поточной линии по производству бабла (денег), пока идёт летняя путина, когда, как говорят, день год кормит. Но видимо, рыночное мышление всё же, подсказало ему, что не стоит при окружающих их людях грубо возражать этому человеку, чуть было не подорвавшего репутацию его бесподобушек. И он начал сдержанно, стоически соблюдая нормы приличия, хотя был очень сильно раздражён и озлоблен, восстанавливать репутацию своих бесподобушек и всякой вкуснятины. Он громко, чтоб слышали и другие окружающие их тела, чтобы развеять у них всякие посеянные неизвестным сомнения, принялся убеждать своего оппонента в обратном, дескать, от его булочек бесподобушек и прочей вкуснятины пузо сильно не растёт.

После непродолжительного диалога с явившимся ни откуда, ни отсюда оппонентом, боченочкоподобный торговец с высоким чувством исполняемого им долга, шустро зашагал дальше по пляжу на своих тонких, как у кузнечика ногах. И чтобы ещё более развеять всякие сомнения у тех, валявшихся неподалеку тел, слышавших этот диалог, он с ещё большим усердием, расхваливал свои булочки бесподобушки, и ещё в придачу к ним какую-то особенную вкуснятину.

И пожилой, уже лет пятидесяти, может быть чуть более, торговец, целыми днями с маниакальным упорством мотающийся по пляжу, сильно пропотевший от нещадно палящего южного солнца и тяжёлой сумки нагруженной провиантом. Он в выгоревшей рубахе и кепке, больше похожий, может быть, если представить его в просолёной от обильного пота армейской гимнастёрке на бойца, спешно, из последних сил подносящего боеприпасы на передовую линию обороны. Когда совсем нет времени на передышку, от непрерывно атакующего врага, где идёт жесточайшая оборона Севастополя от наседающих войск противника, в очередной раз штурмующих город. Он предлагает безмятежно валяющимся у него под ногами телам, зычно выкрикивая, заученные, многократно повторяемые, ставшие навязчивыми, не требующими осознания и осмысления, фразы – Жареные семечки! Креветки к пиву! Ранние яблоки! Охлаждённое пиво! Мечтая, воображая, как оживают и жадно набрасываются, оголодавшие, будто серые волки, отдыхающие, заслышав его призывы к еде. Можно предположить, что в зимнюю пору, когда уже прошла напряжённая летняя путина, то в тяжёлом сне, в полубреду на рассвете, если сниться ему, нет, не дьявол, подбирающийся к его горлу чтобы задушить, и вовсе не от того, что кто-то больше не любит его. А от того, что после короткой зимней передышки наступает новое время летней путины, и от горя и отчаяния он кричит чаще других повторяемую фрезу – Креветки к пиву! Креветки к пиву! Креветки к пиву! – просыпаясь в обильном поту и тяжело дыша.

И, наряду со всеми своими конкурентами в сбыте своей продукции, нисколько не уступая им в старании и рвении Зоя Ивановна с пропитой и красной как ясно солнышко мордой, с рассеянным осоловелым взглядом, разносит по пляжу какие-то свои особенные сладкие трубочки. Готовит их, совмещая и не теряя даром время, если верить знающим людям, на своём рабочем месте на электроплите в подсобном помещении платного общественного туалета. Чтобы за время летней путины успеть урвать и свою долю, она намеревается накормить каждого соблазнившегося на её сладенькие трубочки, по нескольку раз за день, словно боеприпасами, загружаясь ими. Будто затем и явилась сюда, чтобы осластить и подсластить жизнь всем этим безмятежно валяющимся телам.

Через некоторое время, проходит по пляжу торгующая булочками молодая, красивая, с усталым лицом девушка лет двадцати — двадцати двух. Ей навстречу, стиснув зубы, сильно изогнувшись в сторону от непомерной тяжести, как молодое ещё не окрепшее дерево под сильным порывом ветра, решительно вперед, идёт молодой человек лет двадцати восьми с очень измученным и злым лицом. Весь обвешанный связками сушёной и вяленой рыбы, переброшенными через одно и другое плечо, как революционный матрос пулеметными лентами, готовый к штурму вражеской цитадели. Молодой человек несёт очень большую сумку, наполненную бутылками, нет, не с огненной смесью, а с пивом, чтобы утолить жажду многих томящихся на солнце людей, предполагая получить от них хороший гонорар.

Увлечённый миражом свободной и счастливой жизни, даруемой денежными знаками, он не заметил, как навсегда эта иллюзия овладела его сознанием. И теперь, с остервенением следуя, каждый день многие километры, за этим миражом, не жалея никаких сил. Он должен всё это мерзкое осточертевшее ему донельзя и так сильно отягощающее его душу и члены, поменять на заветные денежные знаки, приносящие «счастье, радость и покой». Они, непременно и ему, по меньшей мере, уверен он, принесут покой и умиротворение в этой жизни.
Однако, в большом количестве валяющиеся по всему пляжу тела людей, ну никак не желают осчастливить его, обратить иллюзию в реальность. Возможно, потому что низок ещё уровень его рыночного мышления, и он ещё многого недопонял, мало чего понял, во многом не разобрался. Конечно же далеко ещё ему ничтожному до столпов «рыночного» мышления, гигантов «экономической» мысли, и отцов русской «демократии» всяких там Гайдаров, Чубайсов, Немцовых, и иже с ними. Вопреки его представлению, мучимые жаждой люди, часами валяющиеся и изнывающие под палящим солнцем на пляже, не спешат расставаться с денежными знаками. Чтобы с радостью поменять их на жажду утоляющие напитки так вовремя и в обилии подносимые каждому желающему под самое рыло, уткнувшееся в пляжную гальку, сердобольными торговцами. Так залихватски расхваливающие их – вино с райских кущ! Надо думать не разбодяженное. Специально охлаждённое пиво! Настоящие боржоми и нарзан! Стало быть, они не из-под водопроводного крана.

Поэтому, в сильной степени отягощённый, на пределе человеческих сил, он с большим раздражением и злобой смотрит на эти бездельно валяющиеся прямо у него под ногами тела.

И поравнявшись, шедшие навстречу друг другу молодые люди обменялись приветствиями, как дела? – робко, банальной фразой начала разговор девушка. Исстрадался я по тебе! – Ни с того ни с сего как-то обречённо будто его долго истязали. На одном выдохе выпалил молодой человек. Больше похожий на только что вернувшегося с пытышной нежели на влюбленного, где враги, жестоко пытали его, хотели выведать у него, как он дошёл до столь счастливой жизни. Смотрел на девушку каким-то безутешным, полным страдания и злобы, взглядом полной беспросветной безнадёги. Словно демон, какой запряг его, и гонит, гонит его неизвестно куда и зачем, пока совсем не загонит, и от бессилия и изнеможения не лишится рассудка он. Будто желал теперь, … нет, не возрадоваться, вовсе не до блажи ему, а хоть от чего-то, так сильно томящего душу его, поскорее освободиться и обрести хоть короткое облегчение, и ставя, наконец, на землю свою всё никак не освобождающуюся от содержимого в ней, тяжёлую сумку. Думал, наверное, она как-то утешит его, и избавит хоть на короткое время от всяких страданий свалившихся на него. От тяжёлой сумки и от многих километров пройденного пути под палящим солнцем по городским и санаторным пляжам, уже мутился рассудок у него. Молодой, человек, посчитавший видимо, что в ежедневной суете, отнимающей много сил и времени, ещё не скоро представится такой удобный случай вот так свидеться, чтобы напомнить своей знакомой по цеху не только о своём существовании, но и о том ещё, что он сильно страдает и по ней. Это же не пресытившийся вовсе, всем и вся в этой жизни, изнывающий и страдающий от безделья и скуки мажор.

Девушка ничего не ответила на смелый порыв молодого человека, отвела в сторону усталый взгляд, видимо смутилась и решила, что не время и не место об этом говорить и думать. Выдержав короткую паузу, буквально несколько секунд, она, даже не взглянув на молодого человека, пошла дальше по пляжу, предлагая отдыхающим у моря, измученным палящим полуденным солнцем людям расхваливаемые ею булочки. Молодой человек, оставшийся на короткое время один, освободившись, будто от какого-то возникшего видения в его помрачённом сознании, пришёл в себя, в естественное своё состояние. Поднял свою тяжёлую сумку с пивом на плечо и продолжил прерванное случайным обстоятельством шествие по пляжу, предлагая всем желающим, мучимым жаждой людям холодное пиво и на закуску вяленую рыбу.
Рыночное мышление не предполагает им расслабляться пока идёт летняя «путина». В этот период всё как в песне «Первым делом, первым делом самолеты, ну, а девушки, а девушки потом».

А на морском пляже всё так же бездельно валялись утомлённые солнцем тела, безразличных ко всему людей.