Поваренная книга выживания. (Пирог строительной кухни.)
Возрастные ограничения 12+
На кухне стояла тишина. Даже холодильник замер в ожидании.
Наконец в доме снова зашевелился Борис Петрович.
Он обошёл плиту по дуге, вдохнул запах вчерашнего компота, перекрестился по старой памяти и объявил:
— Сегодня будет пирог. Хватит мне жидкостей. Хочу формы, корочки, тепла и сладкой мести глютена.
Он достал муку.
Старую, честную, с комками, но с воспоминаниями о ГОСТе. Взвесил её «на глаз», прищурившись как артиллерист.
Добавил туда одно яйцо. Потом ещё одно. Потом ещё одно, потому что первое он уронил, второе убежало, а третье просто хотелось, чтоб было с запасом.
Затем молоко. Не свежее, но вдохновлённое компотом. Чуть кисловатое, зато живое!
Сахар он насыпал щедро. Словно каждая ложка — это год его терпения. Потом добавил соду, погасил её лимонным соком, и на всякий случай уксусом.
— Вдруг один из них фальшивый, — пробормотал он. — Пусть проверяют друг друга.
Когда всё было замешано, тесто… не пошло. Оно не хотело меситься. Оно сопротивлялось, хлюпало, как будто это оно сейчас будет печь Бориса Петровича, а не наоборот.
— Значит, ты тоже со своим характером? — хмыкнул он. — Ну, у меня был борщ с копчёной уткой. Я тебя не боюсь.
И добавил ещё муки. Потом масла. Потом снова муки. Тесто упиралось, но в итоге сдалось, и получилось что-то между бетоном и детским пластилином.
В качестве начинки Борис Петрович взял варенье. Неважно, из чего. Главное, что густое и неопознанное.
Затем пару яблок.
Горсть грецких орехов, найденных в ящике с болтами.
И ванилин, по запаху похожий на «аромат с детства», но на самом деле — это был антисептик для носа.
Он выложил начинку в форму. Разровнял лопаткой, матернулся, когда лопатка сломалась, и поставил в духовку.
Пока пирог пёкся, в кухне пахло сразу всем: счастьем, тревогой, строительным рынком и немного компотом.
Через 40 минут Борис Петрович достал результат.
Это было тяжёлое, твёрдое, горячее нечто. Он постучал по нему ножом, нож звякнул, словно об стальной сейф.
— Ну, не пирог… — пробормотал он. — Но, если его покрасить, он точно выдержит зиму в Сибири и лето на балконе.
С тех пор пирог Бориса Петровича используют: как подставку под горячее, как страховочный домкрат, как напоминание, что человек не всегда сильнее теста.
Его жена, тяжело вздыхая, заключила:
— Это не десерт Боря. Это твоя попытка запечь Вселенную и причина, по которой у нас нет больше гостей.
А соседи попросили впредь не включать духовку без уведомления.
Продолжение следует…
Наконец в доме снова зашевелился Борис Петрович.
Он обошёл плиту по дуге, вдохнул запах вчерашнего компота, перекрестился по старой памяти и объявил:
— Сегодня будет пирог. Хватит мне жидкостей. Хочу формы, корочки, тепла и сладкой мести глютена.
Он достал муку.
Старую, честную, с комками, но с воспоминаниями о ГОСТе. Взвесил её «на глаз», прищурившись как артиллерист.
Добавил туда одно яйцо. Потом ещё одно. Потом ещё одно, потому что первое он уронил, второе убежало, а третье просто хотелось, чтоб было с запасом.
Затем молоко. Не свежее, но вдохновлённое компотом. Чуть кисловатое, зато живое!
Сахар он насыпал щедро. Словно каждая ложка — это год его терпения. Потом добавил соду, погасил её лимонным соком, и на всякий случай уксусом.
— Вдруг один из них фальшивый, — пробормотал он. — Пусть проверяют друг друга.
Когда всё было замешано, тесто… не пошло. Оно не хотело меситься. Оно сопротивлялось, хлюпало, как будто это оно сейчас будет печь Бориса Петровича, а не наоборот.
— Значит, ты тоже со своим характером? — хмыкнул он. — Ну, у меня был борщ с копчёной уткой. Я тебя не боюсь.
И добавил ещё муки. Потом масла. Потом снова муки. Тесто упиралось, но в итоге сдалось, и получилось что-то между бетоном и детским пластилином.
В качестве начинки Борис Петрович взял варенье. Неважно, из чего. Главное, что густое и неопознанное.
Затем пару яблок.
Горсть грецких орехов, найденных в ящике с болтами.
И ванилин, по запаху похожий на «аромат с детства», но на самом деле — это был антисептик для носа.
Он выложил начинку в форму. Разровнял лопаткой, матернулся, когда лопатка сломалась, и поставил в духовку.
Пока пирог пёкся, в кухне пахло сразу всем: счастьем, тревогой, строительным рынком и немного компотом.
Через 40 минут Борис Петрович достал результат.
Это было тяжёлое, твёрдое, горячее нечто. Он постучал по нему ножом, нож звякнул, словно об стальной сейф.
— Ну, не пирог… — пробормотал он. — Но, если его покрасить, он точно выдержит зиму в Сибири и лето на балконе.
С тех пор пирог Бориса Петровича используют: как подставку под горячее, как страховочный домкрат, как напоминание, что человек не всегда сильнее теста.
Его жена, тяжело вздыхая, заключила:
— Это не десерт Боря. Это твоя попытка запечь Вселенную и причина, по которой у нас нет больше гостей.
А соседи попросили впредь не включать духовку без уведомления.
Продолжение следует…
Свидетельство о публикации (PSBN) 78872
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 11 Июля 2025 года
Автор
Пишу истории, где чулки разговаривают, соседи спорят с холодильниками, а реальность иногда путается с юмором. В жизни я мама, жена, человек с чайником на..
Рецензии и комментарии 0