Служить нельзя откосить.

Антон Грушевский не хотел в армию. Ни при каких раскладах. Даже если бы за каждое подтягивание выдавали по «Сникерсу», а за караул поездку в Турцию.

У него были веские причины: сериал не досмотрен, бабушка нервничает, да и вообще, стопа у него плоская, как риторика у депутата районного совета.

Антон хранил свою плоскостопную тайну, словно это стратегический ресурс. Каждый вечер он любовался отпечатками ног в ванне и шептал:

— Моя ты родимая, широченная… ты же меня спасёшь?

Но однажды пришла повестка. Белая и беспощадная. Медкомиссия была назначена на понедельник.

То есть на самое страшное время в жизни мужчины после свадьбы и встречи с бухгалтером.

На медкомиссии он вёл себя артистом Малого театра: хромал, стонал, называл правый глаз левым, а левый ухом.

Но комиссия оказалась суровой. Особенно военврач по фамилии Штык.

— Плоскостопие? — сказал Штык, сканируя стопу взглядом. — Да это не плоскостопие, это гидродинамическая форма идеального моряка! Забираем!

И Антон попал на флот.

Он плакал первые два дня, потому что у крепостных крестьян было больше прав и свобод, чем у него. А потом… втянулся.

Океан, чайки, бушлат с запахом соли и тухлой селёдки… всё это оказалось родным.

Он полюбил якоря. Он гладил трап и писал стихи на гальюне. Он стал лучшим смотрящим в бинокль на борту.

Его прозвали Широкая Нога, за способность стоять на палубе даже при 13-балльном шторме и землетрясении в Албании.

Через год он подошёл к капитану и сказал:

— Хочу остаться. Хочу служить флоту вечно. Я готов жениться на шлюпке и крестить штурвал.

Капитан пролистал документы и хмыкнул:

— А ты что, с плоскостопием?

— Ну да, — гордо выпятил ногу Антон, — вот она, родная.

— Извини, сынок, но с таким плоскостопием только домой. Нам в вечность нужны архи-выпуклые.

Антона списали по медицинским показаниям.

Он вернулся в родной район, где всё было прежним: магазин «Пельмень и сын», бабушка, и троюродный брат, который притворялся счетоводом, чтобы не идти в армию.

Антон по ночам выходил на балкон, нюхал влажные носки и вспоминал флот.

Иногда, если дул ветер с юго-запада, ему казалось, что он слышит крик боцмана, ругань кока и стон швабры, оставленной под дождём.

Теперь он работает в спортмагазине. Специалист по стелькам.

Но в душе он моряк. Плоскостопый и гордый.