Степаныч, хокку и крыса.
Роман Лебедев Возрастные ограничения 18+
Подфартило нам, Викторыч, с новым-то боцманом. Боцманюга высший класс, «ллойдовский мореман». Как же, в Приморском Морском Пароходстве (ПМП) на танкерах в моря ходил. На пятнадцатитысячниках типа «Ленинское Знамя» и «Заветы Ильича» просторы океанов рассекал. В Стране Дядюшки Фиделя (Куба) побывал. В бананово-лимонном Сингапуре в магазине СинСов (Сингапуро-Советская Компания) «Чайка» и на малай-базаре инвалюту отоваривал джинсами да магнитофонами-кассетниками японскими местной сборки. Только вот в ПМП он палубным «рогатым» матросом ходил. Какая там у них работенка, швартовка-отшвартовка, да малярно-покрасочные работы. В ходовой рубке у штурвала четыре часа через восемь, в лучшем случае. Захотелось чудаку «длинного» рыбацкого рубля, кооператив жилищный у него в Белоруссии. На нашем родном рыбозаводе скоренько в УКК (учебно-курсовой комбинат) на трехмесячных курсах отучился. И получай флот Министерства Рыбного Хозяйства СССР с пылу-жару свежеиспеченого классного специалиста с новенькой «корочкой». А то что он в рыбопромысловом деле ни хвоста, ни чешуи не смыслит-это теперь судоэкипажа, то есть наша с тобой, печаль. Оно все бы ничего, в рейсе научится. За сто пять промысловых суток куда он денется с сейнера, там выходных и увольнительных на берег нету. Да вот гонору у парня через край: «плавали-знаем, не фиг нас учить.»
А как мой первый боцман Степаныч говорил: «Учиться-всегда в море пригодится.» И добавлял: «Еще лет пятнадцать, Анатолий, в моря походишь- замечательный из тебя матрос получится.» Юмор у него такой был своеобразный. До сих пор в ТУРНИФе (Тихоокеанское Управление промразведки и научно-исследовательского флота) работает. Степан Степанович Степанов, он же-Дядя Степа. В первом моем рейсе на «научнике» он меня флотским премудростям обучал. Запомни, говорит, Анатоль, быстро работать-это медленно и верно выполнять правильные движения. На морском деле он собаку съел, вторую покусал, на все руки дока. Только одно мне странно было-не матерится он совсем. Ну ни слова, ни полслова. Пунктик такой у него есть. Еще Мацуо Басё очень любит, поэт японский, в семнадцатом веке жил. Вот проштрафишься ты, Степанычу под горячую руку подвернешься, а он тебе хокку: Бушует морской простор!
Далеко, до острова Садо,
Стелется Млечный Путь.
Или: В путь! Покажу я тебе,
Как в далеком Есино вишни цветут,
Старая шляпа моя.
Мне аж не по себе становилось, потом привык.
У Степанова жена переводчица с японского, во Владивостокском Восточном институте работает, на поэзии специализируется. Она и снабжает мужа литературой. Последний экземпляр оставит, на пишущей машинке отпечатанный, или на светокопировальной машине «Эра» копию снимет.
Дядя Степа специально переплетное дело освоил. Стихи в подшивку, и с этим фолиантом ходит-читает, нам цитирует. А в том рейсе помполит (помошник капитана по политической работе, должность обязательная для всех судов загранплавания) новый у нас был. Узрел он у Степаныча увесистый том и в оборот его: так, самиздат? Солженицын? Диссиденты? Ах поэт японский, страны потенциального противника, на чьей территории базы военные американские? А ну иди сюда, Степанов, литературу изымаем, по приходу с рейса передаем в соответствующие органы, пусть разбираются, как ты сякой до жизни такой дошел. Испугался Степаныч, поди докажи потом что ты не верблюд. Комитет Глубокого Бурения (КГБ) долго разбираться не будет, визы загранплавания враз лишат. Ходи тогда в каботажное плавание. Вместо валюты и чеков Торгмортранса рубли «деревянные» в кассе получай. Хорошо начальник радиостанции, лепший кореш Степаныча, втолковал замполиту что стихи эти идейно выдержанные, воспевают красоту природы и никаких капиталистических излишеств не пропагандируют. Вернул «помпа» боцману книгу, только долго потом на него косо поглядывал. В этом же рейсе мы в Страну Дедушки Хо (Социалистическая Республика Вьетнам) на отдых заходили. Технология увольнения на берег личного плавсостава «за бугром» известна. Один старший и с ним двое. «Русская тройка» называется, чтобы друг за другом присматривали, по злачным местам не ходили, разговоры с иностранцами идейно выдержанные вели в духе последних решений ЦК партии нашей любимой.
Вот я и моторист молодой под чуткое руководство Степаныча и попали. Первым делом на ихние донги поллитра в магазинчике купили. Рядом на улице, на маленьком мангале, вьетнамец шашлычки на палочках аппетитные крутит. Мы к нему, он нам три порции на картонные тарелочки накидал, соусом полил, вроде нашего тертого хрена, вместо хлеба риса подсыпал. Довольные, как сиамские слоны, в ближайшем парке на скамеечку примостились, закусь на сиденье разложили, расслабились и по глоточку прямо из горла открытой бутылки пропустили. Тут местные, человек десять набежали, кольцом нас окружили и таращатся как негритята в том мультике про льва Бонифация на каникулах. Не принято у них на улице «огненную воду» потреблять, вот темнота. Боцман им так ручкой сделал, отваливайте ребята: «гоу! гоу, квикли!» Какой там, ребят еще больше стало. Пришлось нам подальше отойти и там уже допивать, возле куста какой-то местной зелени. Все за собой культурно убрали, мусор в урну отнесли-«совьет симэн облико культуре.» Степанычу уж очень шашлыки понравились и он прямиком к торговцу: «вот мит? порк? бёд? биф? (какое мясо, свинина, птица, говядина). Вьетнамит ручки на груди скрючил, сусликом попрыгал, залопотал что-то. Показывает на себе-у зверя длинный хвост и вытянутая морда. Не поняли мы-кенгуру что ли, они вроде здесь не водятся. Продавец себя по лбу хлопнул и через дорогу в лавчонку побежал. Притаскивает книженцию, вроде нашего учебника зоологии, на цветных иллюстрациях открывает и пальцем тычет. Мы глянули… нам с мотористом дурно сделалось. На картинке-тропическая крыса с мерзкой мордой и оскаленными зубами. А Степанычу хоть бы что, улыбается, туземца по плечу хлопает: „спасибо корефан (друг), чефан (еда) вери гуд!“ Только потом с нас слово взял, на судне никому ничего не рассказывать, засмеют, проходу не дадут. Как же, боцманская группа в увольнении на берегу крысу сожрала и не поморщилась…
Тебе одному скажу по секрету, хорошо приготовленную „лариску“ с рисом, да под вьетнамскую водочку, хоть раз в жизни стоит попробовать.
А как мой первый боцман Степаныч говорил: «Учиться-всегда в море пригодится.» И добавлял: «Еще лет пятнадцать, Анатолий, в моря походишь- замечательный из тебя матрос получится.» Юмор у него такой был своеобразный. До сих пор в ТУРНИФе (Тихоокеанское Управление промразведки и научно-исследовательского флота) работает. Степан Степанович Степанов, он же-Дядя Степа. В первом моем рейсе на «научнике» он меня флотским премудростям обучал. Запомни, говорит, Анатоль, быстро работать-это медленно и верно выполнять правильные движения. На морском деле он собаку съел, вторую покусал, на все руки дока. Только одно мне странно было-не матерится он совсем. Ну ни слова, ни полслова. Пунктик такой у него есть. Еще Мацуо Басё очень любит, поэт японский, в семнадцатом веке жил. Вот проштрафишься ты, Степанычу под горячую руку подвернешься, а он тебе хокку: Бушует морской простор!
Далеко, до острова Садо,
Стелется Млечный Путь.
Или: В путь! Покажу я тебе,
Как в далеком Есино вишни цветут,
Старая шляпа моя.
Мне аж не по себе становилось, потом привык.
У Степанова жена переводчица с японского, во Владивостокском Восточном институте работает, на поэзии специализируется. Она и снабжает мужа литературой. Последний экземпляр оставит, на пишущей машинке отпечатанный, или на светокопировальной машине «Эра» копию снимет.
Дядя Степа специально переплетное дело освоил. Стихи в подшивку, и с этим фолиантом ходит-читает, нам цитирует. А в том рейсе помполит (помошник капитана по политической работе, должность обязательная для всех судов загранплавания) новый у нас был. Узрел он у Степаныча увесистый том и в оборот его: так, самиздат? Солженицын? Диссиденты? Ах поэт японский, страны потенциального противника, на чьей территории базы военные американские? А ну иди сюда, Степанов, литературу изымаем, по приходу с рейса передаем в соответствующие органы, пусть разбираются, как ты сякой до жизни такой дошел. Испугался Степаныч, поди докажи потом что ты не верблюд. Комитет Глубокого Бурения (КГБ) долго разбираться не будет, визы загранплавания враз лишат. Ходи тогда в каботажное плавание. Вместо валюты и чеков Торгмортранса рубли «деревянные» в кассе получай. Хорошо начальник радиостанции, лепший кореш Степаныча, втолковал замполиту что стихи эти идейно выдержанные, воспевают красоту природы и никаких капиталистических излишеств не пропагандируют. Вернул «помпа» боцману книгу, только долго потом на него косо поглядывал. В этом же рейсе мы в Страну Дедушки Хо (Социалистическая Республика Вьетнам) на отдых заходили. Технология увольнения на берег личного плавсостава «за бугром» известна. Один старший и с ним двое. «Русская тройка» называется, чтобы друг за другом присматривали, по злачным местам не ходили, разговоры с иностранцами идейно выдержанные вели в духе последних решений ЦК партии нашей любимой.
Вот я и моторист молодой под чуткое руководство Степаныча и попали. Первым делом на ихние донги поллитра в магазинчике купили. Рядом на улице, на маленьком мангале, вьетнамец шашлычки на палочках аппетитные крутит. Мы к нему, он нам три порции на картонные тарелочки накидал, соусом полил, вроде нашего тертого хрена, вместо хлеба риса подсыпал. Довольные, как сиамские слоны, в ближайшем парке на скамеечку примостились, закусь на сиденье разложили, расслабились и по глоточку прямо из горла открытой бутылки пропустили. Тут местные, человек десять набежали, кольцом нас окружили и таращатся как негритята в том мультике про льва Бонифация на каникулах. Не принято у них на улице «огненную воду» потреблять, вот темнота. Боцман им так ручкой сделал, отваливайте ребята: «гоу! гоу, квикли!» Какой там, ребят еще больше стало. Пришлось нам подальше отойти и там уже допивать, возле куста какой-то местной зелени. Все за собой культурно убрали, мусор в урну отнесли-«совьет симэн облико культуре.» Степанычу уж очень шашлыки понравились и он прямиком к торговцу: «вот мит? порк? бёд? биф? (какое мясо, свинина, птица, говядина). Вьетнамит ручки на груди скрючил, сусликом попрыгал, залопотал что-то. Показывает на себе-у зверя длинный хвост и вытянутая морда. Не поняли мы-кенгуру что ли, они вроде здесь не водятся. Продавец себя по лбу хлопнул и через дорогу в лавчонку побежал. Притаскивает книженцию, вроде нашего учебника зоологии, на цветных иллюстрациях открывает и пальцем тычет. Мы глянули… нам с мотористом дурно сделалось. На картинке-тропическая крыса с мерзкой мордой и оскаленными зубами. А Степанычу хоть бы что, улыбается, туземца по плечу хлопает: „спасибо корефан (друг), чефан (еда) вери гуд!“ Только потом с нас слово взял, на судне никому ничего не рассказывать, засмеют, проходу не дадут. Как же, боцманская группа в увольнении на берегу крысу сожрала и не поморщилась…
Тебе одному скажу по секрету, хорошо приготовленную „лариску“ с рисом, да под вьетнамскую водочку, хоть раз в жизни стоит попробовать.
Рецензии и комментарии 0