Цепи Гименея.

Люди как-то со стороны завидовали даже такому семейному дружному тройному союзу.
Женя и Лариса – поэт – печатник, имеющий доступ к печатному станку и актриса частного театра для детей, довольно свободные во времени интересные люди, нашедшие друг друга на литературном областном объединении, вместе посещали в дальнейшем выставки новомодных художников, арт – дизайна и доисторических динозавров, кинозалы и презентации научных и культурных деятелей, и конечно книжные выставки, театры, кофе и клубы, в общем, предавались счастливым мгновениям жизни. Помогал им в этом Лёшка, дружок Жени, хвостом за ним бегающий и смотрящий поэту в рот; ловящий каждое его слово; не забывающий дарить цветы его жене Ларисе, снисходительно принимающей букеты. А также вместе с ними подобные радости: шоколад, конфеты, торты… сладости всегда в некотором количестве находились в домашнем холодильнике, причём другие продукты могли при этом вообще отсутствовать. Ими просто в их семействе не заморачивались. Но когда у Евгения вдруг ниоткуда заводились деньги, на него мог напасть прекрасный приступ хозяйственности! Он заполнял холодильник полезными и нужными продуктами! Наводил порядок в домашнем хаосе Ларисы, вечно озабоченной ролями, костюмами и горшечными цветами! Или хотя бы пытался, ведь у той всегда были возражения и свои соображения по поводу порядка и беспорядка. Цветами в изобилии были уставлены подоконники, полки и напольные подставки квартирки в старинной постройке доме с высокими потолками, где кухне было предоставлена большая площадь, а маленькие комнатки соединялись узкими не функциональными коридорами, однако во всю заполненными, просто насыщенными цветами в кашпо, свисающими со стен. Квартирка имела также два входа- выхода – парадный и чёрный во двор, чем жильцы, конечно, имели повод гордиться. (На этой кухне любила собираться творческая тусовка тройного союза семей). Лёшка был не дипломированным фотографом, компьютерщиком, не закончившим своё образование в техникуме,- (жизнь проходит, а он за компьютером!); литературным агентом его можно было назвать тоже, он организовывал выступления, пытался взаимодействовать с редакциями и частными лицами, продвигая и пропагандируя творчество поэта, в общем и целом это был свой незаменимый человек, который мог сбегать без проблем за хлебом, вином и сопутствующими продуктами. При этом умея понемногу всё, не понятно было, чем он зарабатывает на жизнь. Ну, известно было, что чем-то там приторговывает.
Вторая семья, Георгия и Антонины, в высшей степени образованных людей! У Жоры политехническое образование, о чём он всю жизнь сожалел, предполагая, что он – таки гуманитарий. У Тонечки – экономическое, поработав бухгалтером и даже какое-то непродолжительное время начальником отдела, она посвятила себя семейному быту, походам по магазинам, воспитанию Ляльки, которую часто перебрасывали по очереди на руки двум бабушкам, с маминой и папиной стороны. На что они жили, было не известно. Иногда Тонечка за денежку заполняла всякие декларации для налоговых инспекций. А Жоре удавалось загонять туристам выкупленные по дешёвке иконы и медали у пропойных внуков бабушек и дедушек; или с рук алкашей постарше советские антикварные изделия на местном «Арбате», пешеходной мощёной булыжной мостовой улице со старинными фонарями, лавочками для сидения и лавками для продажи сувениров. Он умел также облегчать карманы и нервную жизнь господам – товарищам, имеющим наличные суммы, не дающие обладателям их жить спокойно, за обещания наладить контакты с нужными людьми, нудными редакторами, капризной корректурой, занятыми под завязку художниками, становясь посредником за процент с данной суммы; также не брезговал становиться посредником при других и более интересных операциях – обмена квартир, или нахождения людей, дающих за деньги прописку, фиктивную запись о браке в паспорте и проворачивал другие не совсем правильные и законные сделки, как оценка произведений искусства, стоящих уже совсем не мало.
У семьи также был хороший друг Олег, неопределённого рода деятельности, который вдруг становился реставратором, и покрывал позолотой купола, мастерил иконостасы и правил иконы. Потом занимался не совсем законными раскопками; вновь срывался с места, и участвовал в какой-нибудь экспедиции, будь она военно-патриотической, краеведческой, религиозной, или связанной с паранормальными явлениями; древними изысканиями; тайными знаниями; археологическими находками и вновь принимал участие в раскопках. Продав квартиру в престижном районе, выкупил яхту, привёл её в рабочее состояние и сам для новых русских устраивал круизы вдоль берегов Волги — матушки, а также писал книгу. И представлялся жене Жоры Тонечке просто гениальным человеком, причём и сам Жора был героем в глазах Ларисы, жены поэта. А у Олега имелась жена Нина с тремя детьми, которая хуже всех вписывалась в дружную компанию, может, потому что жила не в самом центре города, а на его окраине; и была для этого слишком занята.
Она по очереди возила на старом «Запорожце» детей во все кружки – водного плавания и бальные танцы, фольклор и духовые инструменты, а ещё фигурное катание – у каждого был свой набор из двух – трёх кружков. При этом Нина содержала птицу – гусей, кур, и козочку Розочку; работала на огороде и в саду; и по старой памяти бегала делать уколы знакомым, соседям и также их кошкам и собакам, так как была по образованию ветеринар. Продукция своего птичье-огородного хозяйства кормила семью и спонсировала к дальнейшему проживанию, позволяя и Олежке вести относительно свободный образ жизни. У того был свой б/у- автомобиль с соответствующим характеру хозяина маркой «Шкода».
Семьи, не смотря на все сложности жизни, дружно продолжали держать традиции гостеприимства и при этом оставались культурно – образованными людьми, поддерживая устоявшийся не совсем обычный образ жизни для нового капиталистического общества России. При этом отношения оставались довольно открытыми и понятными для них самих в отличие от закрытой системы общения для чужих сторонних глаз. Семьи по традиции собирались раз – два в месяц на традиционные праздники; не очень традиционные праздники, как Хэллоуин и день Святого Валентина; дни рождения членов семей и их чад; а также для совместного проведения отпусков; некоторых других мероприятий, таких, как мальчишник, девичник, именины, рыбалка, прогулка на катере, культурные походы в цирк, зоопарк, в лес по грибы — по ягоды, и конечно, охота.
Для самих участников жизнь бурлила в многообразии красок и индивидуальностей, ведь никто из них не был виноват, что связанный по ходу жизни цепями Гименея, он слишком поздно опознал свой идеал в субъекте своего притяжения; оставалось, неся ответственность за уже созданное своими руками семейное счастье и совместно нажитое имущество, прощать другим и позволять себе оставаться грешным телом и душой, не в силах отказаться от уже сложившейся системы отношений…
…Потому что актриса Лариса не могла наговориться с образованным и ловким на руку Георгием, тогда как поэт Евгений наконец-то мог посвятить своё время исключительно Лёшке, видевшем в нём своего гения и кумира, «мужественного» и «чувственного», который никогда не поменяет цепи Гименея на противоположные Ганимеда…
…Тонечка посвящала себя наконец-то Олежику, и их уединение и вид «до» и «после» никого не мог ввести в заблуждение, однозначно определяя их отношения, как людей – лебедей, страстно влюблённых друг в друга; даже если они были просто прелюбодеями, — обвинять их было некому; у всех рыльце было в пушку, хоть и свечки никто не держал!.. но ведь и Георгий не страдал от одиночества в обществе Ларисы, готовой предоставить ему всё по первому требованию!..
… А Нина… что ж Нина, она меньше всех, как уже упоминалось, участвовала в совместных мероприятиях; она вела хозяйство и воспитывала детей, развивая их в многочисленных кружках дополнительного образования; проверяла уроки; иногда наказывая, ставила в угол; консервировала летние заготовки; заготавливала траву – косила, сушила, убирала на сеновал; закупала корма; готовила и стирала; встречала гостей, когда набеги приходились на их домашнее хозяйство, согласно очереди встречи гостей; и не попрекала мужа за его новые идеи, отсутствие и отношения! Ей всего хватало – и забот, и мужа! «Не смылится! Люди в войну последним куском хлеба делились!» — могла сказать она какой-нибудь «доброжелательнице», захотевшей раскрыть ей глаза на «правду – матку», и переставала с той общаться. Но ведь и её тоже всё устраивало! Может, она была во всём виновата?..
А жизнь текла своим чередом… слагались стихи… справлялись праздники… старели вечные любовники… росли дети… и общество, глядя на такую надёжную долгую дружбу, завидовало их честным стабильным семейным отношениям, похваливая их за умение дружить и поддерживать в семье любовь и порядок, заодно осуждая одиноких, антисоциальных типов, не нашедших свою половинку, не умеющих сложить и построить отношения… и так они жили, долго и счастливо… пока не умерли…
…И на их общей могиле можно было бы написать общую эпитафию: «Они спали под одним одеялом!» и продолжить: «…но кто осудит их? Разве не также поступаете вы?.. и разве есть «не рогатые» люди?»
И если мы все носим такую «корону», как оправдаться нам, не дающим ни через мужей спастись жёнам, ни через жён мужьям?..
… А может надпись и вовсе должна быть другой: «Не выйти из воды сухим! Живи и жить давай другим!"?..