Татарский кот

Западня, челнинцы! Западня!
Я вторые сутки уже не могу выбраться из леса, так и сижу здесь, в бане, у Камы, а он не дает и носу на улицу показать, ходит туда-сюда, стращает.
Где спасение искать не знаю.
МЧС раз пять набирал, отказали, говорят, нет угрозы жизни и точка, повесили трубку.
Жене не звонил, да и вам пишу анонимно, сами понимаете, не один я тута, с девчиной.
Знаете, так все хорошо начиналось, ничего беды не предвещало.
Я дома сказал, что в гараже до вечера копошиться буду, а сам к Зинке.
Набрали мы с ней провианта и в челнинский лес поехали, в баньку попариться.
Места здесь красивые, особенно зимние пейзажи впечатляют.
Художники, фотографы, туристы со всего мира сюда съезжаются, все хотят неземную благодать увидеть.
Я вот тоже, хоть и родился на этой земле, но налюбоваться до сих пор не могу.
Да вы сами взгляните: сосны вековые под облака уходят, вокруг птица и зверь непуганный, а внизу Кама. Река так и манит к себе чистой воды отпить.
Остановились мы с Зинкой по-обычному, в третьем домике справа, от лужка и, не теряя времени, сразу в баньку.
А там, с порогу, поддали на каменку две чеплашки и давай хлыстать друг друга веником. Зинка визжит, орет, а я ржу как конь и только сильней луплю ее по заду.
Напарились мы с ней докрасна и айда голышем до Камы — в прорубь нырять. Искупались и обратно на горячий полог. Ух, чуть сердце не остановилось. Три раза так подряд.
К вечеру, чтоб порядок соблюсти, мы по домам засобирались, но не тут-то было.
Выхожу я в предбанник, а там он стоит, смотрит на меня, ухмыляется.
Я, было, хотел его согнать, припугнуть, махнул в его сторону полотенцем, а он как полоснет меня по спине, я и не помню как обратно в баню-то залетел.
Сидим с Зинкой в бане, дрожим, все, думаем, кончина наша пришла.
Ну, я сдаваться не стал, собрался духом, набрал ковш воды и на цыпочках к двери. Думаю, щас я задам тебе, парень, знаю, воду-то они не любят. Ухо приставил, слушаю, выбираю момент для нападения, а он, как будто почуял, вышел из предбанника и затаился.
Я тоже не стал рисковать, выбежал в предбанник и закрыл дверь на крючок, да для пущей надежности еще ремнем ручку к косяку примотал.
Все, говорю, Зинка, ждем. Ему сейчас надоест, и он уйдет, а мы по бырому в машину и домой.
Прогадали мы с Зинкой, ни черта он не ушел. Он еще злее стал, то в дверь стучит, то по крыше долбит, то в печную трубу орет.
Я уже и не знаю что делать. Насколько нас хватит?
Я и раньше его встречал — шерстяного мурлыку или, как местные его зовут, татарского кота. С виду серая кошка, ну, если только размером чуть больше, еще шерсть мохнатей, да зубы с когтями длиннее, а так и мурлычит, и лоснится как обычная, домашняя.
Здесь, в челнинском лесу, их полно, да и бояться их незачем, как мой дед говорил, если ты в лесу не гадишь — не тронет, а коли пришел зверя бить или пакостить, тогда жди — глаз выцарапает.
Эту заповедь я с детства помню.
Вот только не пойму, чем мы-то с Зинкой ему не угодили?