Спайс - отношения или Лети, Лина! Лети!

Чтобы последний день уходящего лета запомнился, глупо было бы его бездумно профукать в душной аудитории колледжа на лекциях скучных и не интересных, в попытках бесплодных и амбициозных — быть лучше всех и прыгнуть выше головы! Лина такая же, как все – юная и прекрасная, не сомневающаяся, что она достойна чего-то большего, но не лучше других, хотя и не хуже! Если для этого нужно будет прогулять лекцию? Почему бы нет? Учебный год только начинается! Никакой запарки и хвостов пока нет! А дни стоят последние тёплые, те, что принято называть «бабьим летом»! Поди, и строгие «преподы» томятся тем же желанием, отвести уроки, и поскорее слинять загород на шашлыки или на дачные участки доделывать заготовки… может она хотя бы просто пройтись по пыльным улицам города или проехаться на трамвае до последней остановки и назад, когда не знаешь толком, — зачем и куда едешь? В голове приятная пустота, а впереди не известное пока приключение дня! А потом в унылый, моросящим дождём приправленный, поздний осенний рубеж с первой белой зимней солью градин крупного помола, в промозглый час, холодящий до костей тусклостью дня, переходящего в студёный вечер, — вспоминать последнее тепло от щедрот уходящего в осень лета!
Только один, последний оставшийся, великолепный денёк от летнего совершенства сил и красок, юности и ожиданий, надежд и любви!.. В самом деле?.. любви?.. той, о которой написано в толстых книжках литературных корифеями, и прожёвано классными дамами до оскомин на урочных часах! Когда юная неопытная Татьяна пишет добровольно светскому волоките Онегину сочинение в стихах, пространно объясняя, почему он должен на ней жениться? Или порыв чувств сметает на пути здравый смысл, расстреливаемый в лице Ленского якобы его другом Онегиным, спровоцировавшим с его точки зрения «бурю в стакане»! Однако, кажущаяся несерьёзность обстоятельств и обвинений, не помешает ему разбить вдребезги и стакан, и голову романтика, лишив судьбы и жизни не только лишь единственного искреннего деревенского простачка, но и девушку, которая уже не получит мужа; и лишить Татьяну единственной радости себя прекрасного в деревне лицезреть, так сказать… и самому наслаждаться простотой и естественной красотой жизни… окончательно вступив на путь тщеты, тщеславия и дутой чести! Зато и заодно приобретя «любовь» высшего света, в виде одобрения своего поступка, блеск шика и признание элитных лиц! Всё для того, чтобы поближе к старости, попытаться вновь через вдруг вспыхнувшие чувства; через любовь к Татьяне и прежней нежной её страсти к себе — блистательному светскому льву, — попытаться войти в утекшие воды реки юности и искренних чувств! Вдруг потянуться всей душой и сердцем к раннему — не случившемуся, и не сбывшемуся, — а потому особенно сладкому и притягательному, — и разбиться о неприступные скалы застывшей в камень лавы любви! Отверженным и оскорблённым вдруг почувствовать себя на светском раунде кокеток и лжецов, решившись сбросить маску лицемерья, и на себе, в конце концов, прочувствовать души смятенье!
У неё не было ни смятенья, ни сомненья! Ведь жизнь итак текла себе мимо во встречных прохожих и вольном вздохе ветерка, в случайных лицах и неизмеримости дел каждого, в непознанности путей и судеб, в неосознанности призванья и личной заинтересованности в ком-либо!
Она, по тенденции, почти дошла до колледжа, и повернула назад; села на трамвай, проехала несколько остановок, и прошлась несколько кварталов пешим ходом; зашла в подъезд с намерением посмотреть из окна лестничной клетки на пешеходов сверху вниз; и неожиданно обнаружила «любовный треугольник»! Лучше было бы, если бы эта была «сладкая парочка», которая просто ловила бы кайф друг от друга! Тогда и она бы порадовалась; и дальше пошла бы, более верящая в любовь и всякие высокие порывы духа… но, увы и ах! Молодёжь сильно не отягощённая идеалами отношений платонических, вовсе не идеализировала половые связи; а далеко не отбегая, прямо здесь на площадке лестницы праздновала современные «Оо – отношения» — ограниченной ответственности, или даже «Ооо!» — Очень ограниченной ответственности!
Лина так и сказала, вместо приветствия: «О-о-о!» — Не то, чтобы она застала их непосредственно в процессе, но то, что акт состоялся буквально не давно, сомнений не вызывало!
Вместо приветствия, ей протянули покурить косячок и спели строчку похожей на детскую считалочку песенки: «где-то у оранжевой речки спайс зелёный ждут человечки!» — Хочешь отъехать? Присоединяйся!» Хватило ума покачать головой. Но протянутый план взяла зачем-то, и заныкала в кармашек; она вовсе не собиралась зависать здесь надолго! День был прекрасным, и не фиг его было портить всякой дурью! Она ещё до этого предполагала дойти до дома звезды колледжа по КВН-овской Лиги Стаса Протасова, не того который из физмата стартепы раскручивал в инете, по типу, как ничего не делать и стать богатым, а просто тёзку, мало ли людей с одинаковыми ФИО по свету мыкаются…
— Я смотрю один из вас уже отъехал… серьёзно?.. или просто шутка?.. что-то она какая-то бледная!.. дышит хоть?
— Можешь вписаться, если передумаешь! Так всё хорошо было, чего-то ей вдруг взбледнулось! Жалко, она мне больше нравиться!
— Ты чего, сразу с двумя? Силён – паслён!
— Пас — кого?
— Паслён, растение такое…
— Не знаю, сама попробуй, обычно или ромашка или укроп, ну или петрушка! А пас я не лён, а коз этих! Но уже — пас! Хотя на свежачок я мастак! Хочешь, попробовать? Убедись сама!
— Я верю! Паси лучше своих коз! И если тебе милее спящая красавица, почему бы не вызвать ей «Скорую», хотя бы?
— Дык, ведь нас тоже повяжут!
— Нужны вы! Это же не полиция!
— Ну, звони, коли можешь! Это ж — подруги! Две козы! Чего она–то не вызовет?
— Ой, нет! Мне светиться нельзя! У меня учёба и родители! И я пошла вообще-то! Без меня! Ну, не могу я! Нет! Всё! Пока!
— Э-э-э! Хорошо ведь сидели! Ну что ты пришла и всю малину испортила!
Юная леди выдернула свой плащик из-под ноги джентльмена и шатающейся походкой удалилась вниз по ступенькам без излишних прощаний. Где-то внизу не удержавшись, видно, на ногах, загремела с характерными к случаю пришедшимися выражениями!
— Вот так всегда! — диагностировал кавалер, – и встретились без «здравствуй», и разбежались – без «прощай»! Умеют же некоторые ставить жирные точки! Пойду хоть посмотрю, как она?
— Она-то жива – здорова! Видишь, как громко ругается, благо мама и преподы не слышат! Эй, ты хоть не сбегай! Как я это всё объяснять-то должна?
— Хорошая идея! Давай ты вызови эту грёбаную «Скорую», пока блондинка копыта не откинула!
— Как её зовут?
— Не помню!
— Но как-то ты их звал?
— Они сами пришли! Я просто не смел отказать! Нельзя девочек обижать – мама учила, и училки тоже учили в школе! И в технаре! На хрен! А так хорошо всё начиналось!
— Да, день классный!
— И я классный! Хочешь, проверь!
— Верю – верю! Молодец, безотказный, значит! Телефончик оставь, пригодиться — позвоню!
— Чего ты ломаешься? Как Таниславский «верю – не верю»! Держи! – ей в руку прилетел телефон парня, который совсем уже расфокусировался, соображать не мог адекватно. — Ёпрст! Давай щас, пока стояк!
— Не-е! Сейчас надо «Скорую» вызвать! – Играла она «дурочку». А сама автоматом сунула телефон в карман.
— А может, до «Скорой» и успеем?
— Можем и успеем, но на скорую руку я не люблю!
— Зачем в руку? Садись сверху! Хочешь, покажу? – уж было стал растягивать.
— Не надо! Таниславскому покажешь!
— А кто это?
— Ну не знаю, гинеколог, наверное?
— Не… Танин- Славский вроде Тарковского в кино, только в театре!
— Угу! Тарковский – в кино, Таня со Славой – в театре, а вы – в подъезде! Неудобно всё же!
— Неудобно всё же! Мы не баре, без удобств! На потолке на люстре неудобно! Мы же — молодёжь! Трахай, где найдёшь! Без удобств! Опст! Это мой рэпчик! Это мой копчик! Это мой чубчик! Это мой хлопчик! – пропел и всё наглядно продемонстрировал парень без комплексов.
— Сказала же – верю! Я не Таниславский и настрой не тот!
— Ну, да, и ты — не та, и я — не тот! И сейчас ни Новый год!
«Ни Татьяна, ни Онегин, и не Пушкин! Подъездный рэпер-ёбарь рулит! Корифан отвязный! А корифеи с училками отдыхают! Или училки с корифеями! Им что, читай классику, интерпретируй относительно современности, и деткам втюхивай про тургеневских барышень, у которых восемь нянек и десяток гувернёров! А тут вертишься как уж на сковородке, — страсть какая, — лучше уж, как белка в колесе, а ужа ближе к лесу отнесём… но всё равно, как говорится, не разбалуешься! Никто сейчас по десять лет не ухаживает, и машины просто так не дарит! А родители тоже не очень-то на вторые половины детей рассчитывают, скорее дети, объединившись, — на родителей, а те учат: «Ты живи свою жизнь, а кому к ней пристроиться – найдётся!»
— Имена-то их знаешь? Фио? – «Господи, как у них всё просто-то! Без вопросов! Я вроде тоже молодёжь, но не такая отвязная! Отвязаться что ли?» (мысли про себя и других).
— Не, как-то по-другому! Может, Оля! Эта упадшая, вроде, Катя её Олей называла! Или Оля — Катей! Короче, какая разница? Кто-то Оля, наверное, а кто-то Катя; хотя может, и наоборот; кто-то Катя, а кто-то Оля! Ха! Вот такой поворот! В общем, от перемены слагаемых – сумма не меняется! И мне по фиг, всё равно, кто как обзывается! Можешь им так и сказать! Зелёный спайс! Как и зелёный змей! Это не «айс»! Это не клей! Это круче в сто раз! А я в этом ас! Зелёные спайсы! Зелёные спайсы!
— Да уж! Падшие ангелы! Смени пластинку! Скорая! Слушай, а я адреса не знаю! Что это за улица? И что это за дом?
— Уау! Ты рэперша? – и тинэйджер вдруг пошёл частить ногами и руками, и языком. – «Что это за улица, и что это за дом? И по какому адресу живёт наш управдом! Мы дойдём до звезды! До самого дна!» — дальше мат – перемат – «Мы получим «пи-пи», на «пи-пи» нам она! Иди в «Пи-пи» — я и там тебя найду!»
«Придётся звонить соседям». – Сделала она вывод. Когда она уже отчаялась в том, что ей откроют, и собралась вниз бежать, смотреть номер дома и название улицы, всё же сухонькая старушка, приоткрыв дверь, сказала адрес, и пообещала встретить «Скорую». Успокаивало, что «Скорую» всё-таки она вызвала, и проследила, дождалась, чтобы та приехала и забрала Олю с передозом, брошенную Катей «с преподами и родителями», и поехавшим крышей «пастухом коз». Или наоборот Катю, оставленную Олей на произвол судьбы! — «Думайте, леди, что вы, как дети! На какой планете будете пастись! Это вам не клевер! Берегите жизнь!»
Парнишу тоже забрали, надеялись от него узнать, чем вызвано отравление! — «Им же тоже надо было знать, как лечить; типа, противоядие узнать, какое средство следует применить, хотя ясно, что желудок чистить будут, если дамочка ещё не труп; а если уже труп – то вскрытия не избежать! А может тут и не желудок, а лёгкие проветривать надо! Или переливание крови делать. Она же не в «меде» учится, а скорее в «педе», в «доп. обр-е»! Так что ей самое то, с классиками поближе знакомиться! Лина, конечно, могла своим косячком поделиться, но светиться тоже не хотелось, она вроде как свидетель, но легко и подозреваемой стать! И косячок мог пригодиться на крайний какой-нибудь случай! И телефончик, хоть не айфончик, но всё же, — она ещё не знала, что она будет с ним делать, может, — вернёт, а может, — нет! И то подумать, будут сразу родственникам звонить! Навряд ли, парниша этого захотел бы! Так что она спасает от посторонних глаз его судьбу и портфолио! Она, может быть, ангел – хранитель их репутации от бесчестия и позора, а также имущества! Потом позвонит, и вернёт телефон хозяину! Ну, или хотя бы узнает продолжение истории «бермудского треугольника» — куда все сгинули? К каким звёздам? После своей безумной минуты «славы»!
Послевкусие осталось не приятное! Да, теперь не интересуются, какие цветочки тебе нравятся, и какое кино хочешь посмотреть, а сразу предлагают выпить и покурить, а дальше кураж алкогольно и химически глюкнутых. Разные пропорции химических составляющих дают тысячи разнящихся между собою вариантов спайса. А при спасении отравленных передозом счёт идёт на минуты. И на случках, где мало кто кого знает, и не несёт ответственности ни за кого и ни за что происходящее, ломаются судьбы и жизни молодых… но это всё другие истории… и это была другая судьба, чужая жизнь… её же требовала свершений и приключений. Поэтому, немного попереживав, что её с налёту угораздило вляпаться в чужое злоключение, Лина пошла искать, на свою задницу, новых и своих событий. Ноги и трамвайчик принесли её на крыльях любви к дому звезды и кумира КВН – поклонников Протасова. Фото-афишу с его звёздным ликом, извещавшую о прохождении в ДК «Пролетарий» КВН-а, она повесила в своей комнате, таким образом, прибегнув к рекомендуемой визуализации объекта страсти – добавим, не зрелой и тинейджеровской, но ей-то казалось, конечно, что предмет обожания – единственная любовь всей жизни…
Такая же афиша светилась и на доме! Она, конечно, не преминула попытаться её отодрать! Её усилия оправдались, и теперь с плакатом в руках она решительно направилась к двери подъезда, дождалась, пока из дома кто-то вышел, и вошла в подъезд, перед этим перепробовав все варианты цифр на кодовом замке, поднялась на нужный этаж и решительно нажала на звонок! — «Что она?.. Татьяна Ларина, чтобы стоять под окном до вечера в надежде увидеть, что Стас подойдёт к окну или пройдётся по двору!?»
Открыл папаша, его — такой, ничего себе, в попсовом джинсовом прикиде с дырками в нужных местах – видно, что чувак придерживается молодёжных трендов! Она решительно так, чтобы вопрос о малолетстве не возникал, вошла и заявила: «Если Стаса дома нет, я его жду! У меня дело!» Чувак суперстара даже рот открыл от удивления: «Во даёт, молодняк пошёл! Ну ладно, вошла — так вошла! Дуй на кухню, коли хочешь кофе – чаю!» Она по-деловому чай попила, с другом познакомилась, тот уже там сидел! Умные вопросы, как ей казалось, задавала! Просто с умным видом посидела, поулыбалась, сама удивляясь своей решительности, видно, на неё так история «на троих» подействовала! – «А что?.. мимо жизнь проходит, а у неё только чужие истории! Вот, спасла кого-то, надеюсь, «Скорую» сегодня вызвала! А-а, не стоит это обсуждать!» Друзья поговорили на интересовавшие их темы. На этом месте Лине взгрустнулось было, но она стала находить отца Стаса всё более интересным, сформировавшимся, взрослым, умным, красивым мужчиной в расцвете сил и лет! Самодостаточным и обеспеченным, что не мало, и прибавляло тому веса в её глазах! Она стала стараться сделать ему, как можно больше комплиментов. Если сначала разговор крутился вокруг КВН-овской тусовки, и талантах самого Стаса; вся дорожка которого уже должна была быть усыпана цветами славящих его поклонников; а также их сердцами и отхлопанными ладошками, — чего отец Стаса совсем не одобрял и не разделял; он хотел видеть сына техническим специалистом, инженером, программистом, в общем серьёзным челом, но только не комиком, артистом и прочим юмористом – клоуном, то теперь разговор закрутился вокруг самого папаши, что тому явно льстило! Разгадав болевую точку, и чувствуя себя чуть ли не психологом, Лина умышленно или по недопониманию, стала действовать, как соблазнительница – профи! Да простит меня дотошный читатель, мне итак с трудом даются моменты, ради которых иной книголюб лишь и соблазнится прочитать мой «горький труд», — (интересно, как бы Горький его раскритиковал), — а потом будет ещё и плеваться, что и без того хреновый стояк на корню своей «поучаловкой» загубили! (Я ещё та «паучиха» — голову откушу и скажу, что так и было!) Но всё же, прости уж, это точно не эротическое чтиво!
И было бы не плохо, остановиться на том, что некоторым образом раскрученный на бабки мужик, поручил другу слетать за продолжением «банкета», купить там тортик с мороженым девочке, а мужикам бутылочку коньячка! И друг, типа, обслуживающим на крылышках купидончиком слетал в ларёк, и на этом знакомство родителя с возможной невестой сына и невесткой своей в будущем, состоялось; но всё было с точностью до «наоборот»! То есть, навряд ли, уже когда-нибудь встал бы вопрос о возможных родственных отношениях! Но встало что-то другое! Все мы люди, и не всегда даём отчёт в своих эмоциях и страстях! Задним числом себя корим и сожалеем о происшедшем; говорят же, не играй с огнём — можно и обжечься!
Юная «Лолита», разгорячённая собственным воображением и достоинствами мнимыми или даже истинными папаши своего кумира, конечно, понимала, что сейчас предаёт все свои мечты, визуализированные на стене девичьей комнаты. И странно было бы перебирать достойные варианты возможной потери девственности! Кто его знает, может, даже этот случай не самый страшный и худший, хотя уж точно один из самых изощрённых и вызывающих; отталкивающих цинизмом и пренебрежением к чувствам другого! Но девушка захотела соблазнить, а мужчина соблазниться! И на короткие пятнадцать минут времени совпавшие желания двоих привели к общему результату, который читался, абсолютно, не однозначно в глазах вернувшегося с коньяком и тортиком для маленькой принцессы друга. Вот только принцессы уже не было! Мужчины сразу по непонятным косвенным признакам способны отличать женщину от девочки! В глазах друга читалось всё, что он об этом думает! В кругу мужчин мало у кого эта история вызвала бы осуждение, скорее даже, лёгкое чувство зависти, удивления и простите, дамы, одобрения — так зритель в лёгком шоке и замешательстве готов скорее поаплодировать актёрам после хорошо сыгранного сложного психологического спектакля, с показом поступков, которые в жизни бы нормальный человек был склонен осудить!
Было бы совсем не плохо, хотя бы здесь добавить романтического флёра, но и у старшего поколения, ещё помнившего гитары у костра, и ночное пение лягушечьего хора, романтики с тех пор сильно поубавилось, и думать о чувствах девушки, вся ситуация желания не прибавляла. Думалось скорее о жене, кстати, уехавшей в командировку; и «неизвестно, как проводящую время там, если такие «мокрощелки» буквально тебе в штаны прыгают!» — Примерно, это он и прошептал лукаво смотрящему в некотором замешательстве с прищуром в глазах другу, который не преминул воспользоваться ситуацией в свою пользу, поинтересовавшись у хозяина,- не будет ли тот против иного хода развития событий? Тот ответил, что был бы удовлетворён, если бы друг её вывел и увёз куда-нибудь подальше! И в любом случае, он не собирается развивать неожиданный роман далее! А вот свою жену он больше в командировку не отпустит; и вечером основательно той потреплет нервы! Известно, что лучшая защита – это нападение! А ревнует тот, у кого есть у самого к тому склонность и основание не доверять, ни себе, ни людям! Друг, довольный таким положением вещей, напоил барышню, отвёл в ванну, где в удовольствие, практически обоюдное, попользовал её; и так, как время уже не особо располагало к продолжению общения; и хозяин поторапливал, напоминая о предложении дружеской услуги — «перевести стрелки», «взять огонь на себя»! Пришлось поспешить с отвозом дамы подальше от дома и пораньше, до прихода хозяйского сына – не хотелось усугублять положение вещей! Похоже, Стасу они были обязаны приходу неугомонной поклонницы КВН – лидеров! Друзья договорились, что ничего тому о приходе девчонки рассказывать не будут! Мало ли поклонниц среди КВН – болельщиков! – «Надеюсь, эта не первая, и не последняя!» — Так они и поступили! Солидно, на авто, товарищ доставил её в кафетерий, где ещё раз уже за свой счёт угостил девочку, и даже взял у неё номер телефона, чтобы позвонить и пообщаться при случае и наличии свободного времени; после чего покинул заведение, оставив Лину недоумевать, как так получилось, что она собственными усилиями подпортила себе такой прекрасный солнечный день, великолепно начинающийся и не предвещающий ничего плохого! То есть протрезветь она ещё, конечно, не успела, но соображала, что её хитрожопо вытурили из квартиры, и Стасу, скорее всего, о её приходе теперь не расскажут, а если и расскажут – только стрёмно будет, теперь с ним ничего замутить уже не получиться! Ну что же, хоть Стас ни в чём не был виноват, она готова была сейчас и его обвинить в своём проступке! Пусть бы она соблазнила папашу, но тому полагалось по сценарию, планируемому Линой, не выставлять её!.. и уж тем паче, не передавать её в руки дружку своему, а начать по ней сохнуть и умирать от любви! Ну, или как-то так! А вместо этого она, пьяная в стельку, сидит сейчас в дешёвой кафешке, и уж точно не хочет продолжения романа ни со Стасом, КВН – звездой, которая терпит глубокое фиаско, не подозревая о том! Ни с папашей его, трусом и предателем! Ни с дружком того, татарином Батыровым Алга Бактыбаевичем, на самом деле, вовсе не татарином; имевшем в роду и русские, и казахские корни; что Лине было и не важно, не было существенным. Лина вообще заявила, что будет звать его Тырком Бата-Баком, что даже семантически не сулило продолжения общения; однако, она понимала, что её переиграли, подставили, передали другому, как куклу – игрушку; и это-то и возмущало до глубины души! Предстояло решить, существенно или не существенно для неё всё то, что сегодня случилось? И хотя она не собиралась ни за кем бегать или донимать кого-либо звонками, но обида в душе была, как и то, что она тоже в этом принимала участие, в прямом смысле слова! Зачем она себя обидела? Зачем вообще надо было идти к этому придурку из КВН – лиги, что из него может получиться в жизни, если у него самого такой ублюдочный папаша!
Лина, вспомнив утреннее происшествие, позвонила по телефону рэпера и спросила, в какой степени родства является им неудачливый парнишка, потерявший телефон в подъезде дома; спросила о родителях; велела набранному номеру предупредить тех, что он в городской больнице с отравлением. Потом узнала номер больницы и позвонила, чтобы выяснить об участи доставленной туда с утра девушки! Ей ответили, что девушку не удалось спасти, запоздало стали выяснять, кто она ей приходиться? Она прервала связь! Всё кажется таким случайным и бесполезным, ты сам себе не нужным и никчёмным! И все вместе — очень одинокими и запутавшимися! А ещё с утра, всё было так просто и понятно! Она вышла из кафе и стала ждать на остановке трамвай, села на него, пьяно расслабленно моталась на сиденье; её никто не трогал, и ничего у неё не спрашивал! Вышла, пошла по улице, настойчиво пытаясь найти полузаброшенный дом бабки Тимура, ещё одного КВН-поклонника, с которым вместе они тусовались в компании КВН–щиков, а потом долго бродили по вечерним улицам города, и забрели однажды в этот дом, где на стене тикали ходики, где ветер смело гулял по комнатам, хлопая ставнями, и скрипели половицы и дверные петли… где было страшно и весело одновременно; по спине бежали мурашки; и от случайно встретившихся в темноте рук, а потом совсем случайно – губ, так щемящее сладко и боязно замирало сердце; и сильно – сильно начинало вновь биться в груди; где дрожь в руках было не унять; голова кружилась без вина, и почему-то дрожали коленки…
Может, всё ещё можно было исправить, или хотя бы что-то, что касалось именно её судьбы? Тогда они спустились в подвал, потому что казалось, испугаться ещё больше было невозможно, но оказалось, что подвал был наиболее обжитым местом для Тимура, и представлял собой дополнительный цокольный этаж. Там они не сразу, но разожгли, и у них горела настоящая старинная керосиновая лампа. Они затопили печурку – буржуйку, на которой вскипятили кипяток, пили индийский чай с настоящей заваркой без хлорированных пакетиков, ели консервированный салат с хлебом, и чипсы, а потом Тимур читал ей стихи классиков и свои, а она пыталась отгадывать, чьи именно стихи слушает, и было уютно и весело. А потом вместе уснули на матрасе, плотно прижавшись друг к другу, пытаясь согреться под одним одеялом теплом своих тел, потому что печурка не могла справиться с отсыревшими осиротевшими вещами, наполнявшими прелыми запахами углов застоявшийся подвальный воздух. Потом она, правда, заболела, простыла, и Тимур навещал её и приносил варенье из бабушкиного подполья. И вообще он всегда был рядом, когда она в нём отчаянно нуждалась, являлся, помогал, делая, что попросит, и так же исчезал из поля зрения, когда она в нём не нуждалась, взбаламученная новой идеей фикс! Было бы странно, если бы сейчас ей не пришло на ум вновь забраться в уютную пещерку подвала, растопить печурку щепками и ветками и подержать в руках тяжёлую книжку поэта – классика! Было бы классно дождаться появления Тимура с чипсами, разогреть кипяток, пить снова чай!.. А ведь она соскучилась по нему! И возможно, что Тимур смотрит на неё не просто, как на друга, а как на юную симпатичную интересную девушку!.. которая сегодня почему-то себе всё испортила!.. изгадила… зачем это всё было нужно? Чтобы понять, что за счастьем далеко бегать не нужно? Наверное, уже поздно! У меня есть этот подвал и ночь, в которую я всё должна обдумать и решить – как я хочу дальше жить? Хочу ли жить? В кармашке запретный порошок, чужой телефончик, и каруселью вращавшиеся в голове тяжёлые мысли…
Она ломом, спрятанным в условном месте за садовой скамейкой, сбила амбарный замок, висевший на дверцах подвальной арки, вниз которой вели ступеньки до нижнего цокольного этажа, который представлял собой кухню, совмещённую с погребом и овощехранилищем. Она стояла перед чёрным провалом и думала, что иногда, чтобы подняться и взлететь, надо сначала упасть, и набить шишек, а потом терпеливо отращивать крылья для нового полёта, но сейчас ей нужен был зияющий разверстый кокон тёмной ямы, чтобы переродиться, выбраться из кокона детских представлений, и научиться реально смотреть на мир, где ты необязательно заслуживаешь того, что с тобой происходит, но должен пытаться выходить достойно из тех ситуаций, что складываются не без твоего, увы, участия! Или умереть, быть может, никем не найденной в этой подвальной яме! Переродиться в бабочку, которая полетит или погибнуть, если она не сможет вырастить в себе силы преодолевать сопротивление среды и идти дальше, не ждать от жизни лакомых подачек, а добиваться самой поставленных целей! Этот шаг она должна сделать сама! Не пытаясь свалить ответственность ни на Тимура, ни на кумира Стаса, ни на взрослых! Она сделает этот шаг, и будь что будет, либо пан, либо пропал! В кармашке порошок, несущий забытье и может, смерть; в руке телефон, как средство коммуникации с миром – иногда безличностное, иногда имеющее лицо друга, приятеля, кого пожелаешь призвать в свидетели своих радостей и бед! Кого пожелаешь! Как пожелаешь! Как разрулишь – чужие ситуации легче разрулить, так ведь? Впереди пограничье лета и осени, детства и взросления, кокон жизни и смерти, яма падения или ракетная шахта взлёта, любовь и ненависть, что есть лишь обратная сторона одной медали… Выбор за тобой, Детка!.. Лети, Лина!.. Лети!..