Оборотень

Разлепив воспаленные веки, я старательно гнал из головы, то и дело всплывающий перед глазами, образ своего испещренного ранами тела. Разорванная кожа пульсировала жгучей болью, что заставляло мой рассудок в кромешной тьме посылать те самые картинки одну за одной в мое воображение. Медленно ощупав лицо и конечности, я наткнулся на пару все еще кровоточащих ран. Значит, в отключке я пробыл совсем недолго, но как я здесь оказался? Да и вообще, где это здесь? 
Где-то вдали был слышен шум падающего с высоты довольно обильного потока воды. Хотя звук и был приглушенным, судя по струйке свежего воздуха, который улавливал мой все еще необычайно чувствительный нюх, я был не заперт. Ощупав холодные и скользкие камни вокруг, я сделал вывод, что стал узником какой-то пещеры. Хотя, вряд-ли я был заточен, чутье  подсказывало, что выход из этой темницы все же есть, и будь я в лучшей форме, выбраться отсюда большого труда бы не составило. По ощущениям, мои кости были целы, да и раны не были столь глубоки, чтобы лишить мое тело возможности двигаться. Но что-то сковывало ноги непреодолимой, и почему-то казалось, мистической силой; она же тисками сжимала мой мозг, из-за чего разум, то и дело натыкался на преграды в попытках вырвать из памяти нужную информацию. Мысль о том, кто я, постоянно резала мой мозг, точнее ту его часть, которая еще была мне подвластна, а ощущение пустоты и оторванности от мира, не давало сосредоточиться. Но все же я смог собраться с силами и предпринял несколько тщетных попыток выбраться из этой каменной колыбели. Темнота и пустота вокруг заставляли чувствовать себя одинокой, медленно меркнущей звездой,  которая из последних сил пытается не погаснуть, хотя и не знает ради чего  цепляется за остатки жизни. Душа моя была свободна от любви, в ней не было ни ненависти, ни злости, ничего, что могло бы дать толчок инстинктам и наполнить тело живительной силой, заставляющей бороться и идти вперед, не смотря ни на что.
И вот уже пустоту внутри меня начало заполнять отчаяние и смирение, ведущее за собой умиротворенное спокойствие, как вдруг слух  уловил, принесенный порывом ветра откуда-то извне, до боли знакомый звук. И я бы не обратил на него внимания, будучи уверенным, что это ветер напевает мне предсмертную колыбельную, пытаясь скрасить последние минуты жизни. Но с этим воем где-то в глубине души зажегся огонек, который разогрел кровь в моем засыпающем сердце, заставляя его сделать несколько мощных толчков, наполняя мышцы теплом и силой. Вся моя сущность сконцентрировалась на слухе, а по телу пробежали мурашки, давая возможность почувствовать каждую из волосинок, покрывающих кожу. Через минуту звук повторился уже ближе, и я смог отчетливо распознать волчий вой. Судя по тембру, это была самка, но звук был столь мощный и наполненный силой, что зверь, издающий его, по размерам не должен был уступать молодому теленку. Мне показалось странным, почему столь ужасающий, наполненный тоской наряду с неистовой злостью, вой, не вызвал во мне страха, а наоборот приободрил, вселив светлый и неуверенный луч надежды.
Не давая времени на раздумья, мои легкие наполнились прохладным и немного затхлым воздухом, мышцы шеи напряглись, расправляя голосовые связки и я ответил на вой, немного хриплым, разбавленным нотками бессилия, но все еще вселяющим ужас зовом. Словно сама душа вырвалась из моего тела, отправляясь на поиски неведомого спасителя, а вместе с ней меня покинули последние силы.