Обеднённые души
Тамара Викторовна Габриель Возрастные ограничения 18+
В утренней тишине квартиры вдруг заработал привычный позывной радио «Маяк». Часы мирно тикали, солнечные лучи проникали сквозь цветные занавески и причудливые солнечные зайчики заполняли комнату. Иветта Игоревна сладко потянулась и откинула одеяло. Ноги нащупали тапочки, стоявшие на привычном месте. Иветта жила в этой квартире уже 3 года. Раньше она жила в «хрущёвке», но решила переехать в новый панельный дом. С собой Иветта привезла все вещи, которые были с ней ещё с советских времён. Иветта ничего не собиралась менять. Советская мебель встала в новой квартире на прежнем месте. На окна вернулись старые занавески, хрусталь расставился на прежние полки, а книги встали на старый стеллаж. Даже в новой квартире Иветта Игоревна могла передвигаться с закрытыми глазами.
Она вошла тяжёлыми шагами в ванную, где прополоскала съёмные челюсти, затем вставила их в рот. Женщина умылась тёплой водой и тщательно вытерлась полотенцем. Привычным движением она открыла шкафчик, достала крем от морщин, который, конечно, не помогал, и скорее наносился по привычке. Иветта посмотрела на себя в зеркало. Её волосы были даже не седыми, а белыми. Она всегда аккуратно закручивала их в «шишку». Кожа имела здоровый цвет, но проступили пигментные пятна на руках. И, конечно, всюду морщины. Иветта грустно вздохнула, провела тонким пальцем по морщинам, пытаясь их разгладить, но они снова принимали прежний вид. У Иветты Игоревны оставалось всё ещё острое зрение, она не носила очки. А ещё, с грустью вспомнила Иветта, к старости её глаза слегка сменили цвет с василькового на тёмно-синий. Иветта поправила халат на маленьком, худощавом теле и вышла из ванны.
Старушка уверенным шагом вошла на кухню, поставила чайник и достала вафли, испечённые вчера вечером. Каждое утро она завтракала вкусным чаем с выпечкой, которую готовила сама. Она никогда не покупала печенье и пряники, всё это она могла испечь самостоятельно. И сладости никак не отражались на её весе, жаль, что в молодости всё было наоборот. Казалось, за окном наступило вполне обычное утро, старушка налила себя чаю с вафлями и с аппетитом кушала.
Вот только, это утро не было обычным, но Иветта об этом ещё не знала, она мирно завтракала и слушала радио «Маяк». Когда диктор стал рассказывать о последствиях эпидемии испанки, Иветта Игоревна вдруг поняла, что не может поднять чашку с чаем, более того, она не может ничего…. И когда она это осознала, завалилась набок, как куль с мукой.
Так прошёл день. Иветта видела, как медленно ползло солнце по небу. С кухонного пола ей было видно в окно небо и часть крыши соседней многоэтажки. Она лежала и не могла двигать ни одной мышцей. Сейчас старушка мечтала о смерти, но этого не происходило. Упрямое сознание не хотело покидать её, и от этого Иветте было ещё горше. Понимать, что происходит и не иметь возможности бороться! Вот, что страшно.
Иветта Игоревна пыталась думать о том, что было, но не могла сосредоточиться на воспоминаниях. Ей хотелось плакать, но она не могла. Слёзы не хотели катиться, зато мочевой опорожнился. Женщина почувствовала, как под ней появилось горячее, мокрое пятно и неприятный запах. Наступила ночь, но ничего не изменилось. Никто ей не позвонил, никто не пришёл. Иветта Игоревна одинокая пенсионерка. Её дети давно уехали за рубеж, и с тех пор ни разу с ней не связались. Уже 20 лет прошло. Иветта даже не знала, живы ли они. Сын и дочь. Татьяна и Евгений. Иветте казалось, что она хорошо их воспитала, но едва открылись границы, Татьяна сразу уехала, а следом и Женя. Иветта Игоревна знала только, что они уехали в Америку. Даже города их пребывания она не знала. Вот поэтому никто не будет искать её. Соседи недолюбливают пенсионерку, и желания с ней общаться не испытывают. Социальные службы отказали ей в помощи, потому что она не инвалид и не достигла 80-ти лет. Она умрет, и никто об этом не узнает. Даже пенсию теперь Иветта Игоревна получает на карту, и поэтому не стоит ждать звонка от почтальона. Отчаяние охватило женщину.
Всю ночь Иветта провела бодрствуя, и пытаясь восстановить свои двигательные функции. С первым лучом солнца её мизинец дёрнулся. Иветта Игоревна возликовала, в течении получаса она смогла двигать уже всеми пятью пальцами правой руки. Осталось дотянуться до мобильного телефона, который выпал из кармана халата при падении со стула. Иветта Игоревна сосредоточила всю свою волю на том, чтобы начать двигать рукой. Но лишь через час ей это удалось, и она дотянулась пальцами до телефона. Однако, нечего было и думать о том, чтобы набрать номер. Иветта Игоревна тщетно жала на кнопки мобильного телефона, но ничего не происходило, блокировка клавиатуры не давала даже набрать номер экстренной службы. И только ближе к вечеру старушке удалось чудом разблокировать клавиатуру, и набрать номер 112. Иветта Игоревна думала, что спасание близко, но диспетчер не понимала речи старушки, звавшей на помощь невнятными звуками.
Раздражительная женщина отчитала Иветту Игоревну, назвав её «старой алкашкой, которая зря занимает линию экстренной помощи». После этого диспетчер с чувством выполненного долга, положила трубку. Возможно, у женщины, которая работала в диспетчерской «Службы Спасения», не было достаточно образования, чтобы понять, что у старушки из-за инсульта нарушена речь. Конкретно, для этой недалёкой диспетчерши со слабым школьным образованием, все звонившие с невнятной речью были просто алкоголиками. Потому что её в жизни всегда окружали алкаши, как её папаша, муж, да, похоже, что и сын. Безымянной тётке-диспетчеру стало легче, после того, как она отсчитала несчастную старушку. Из вредности диспетчер отправила жалобу участковому, надеясь, что старушку оштрафуют за «пьяный звонок» на номер «Службы Спасения».
Иветта Игоревна заплакала, она и не думала, что у неё нарушена речь. Ей казалось, что она говорит вполне внятно, но это было далеко не так. Весь оставшийся день и ночь Иветта Игоревна пыталась внятно произнести слово «Помогите», но у неё плохо получалось. Буква «г» совсем не выговаривалась, так же, как и «м», в итоге получалось странное слово «поите». Иветта тихо заплакала. Она подумала, что возможно, сможет набрать номер «Скорой», там-то точно поймут, что она не пьяна. Иветта Игоревна тут же набрала номер 103 и долго ждала ответа диспетчера, когда диспетчер ответил, то так и не услышал слова «помогите», потому что помехи на линии не давали услышать тихий голос старушки. А жалкое старинное оборудование диспетчерской не позволяли узнать, откуда был сделан звонок, чтобы отправить туда машину «Скорой помощи». Так бывает только в американском кино, в России техника всё еще ходит на лыжах. Диспетчер, как бы сильно ни хотел, помочь не смог и положил трубку, потому что у него уже был звонок на другой линии. В большом городе всегда кому-то нужна помощь.
Иветта вновь заплакала, силы оставляли её, уже трое суток прошло с момента удара, а она так и не смогла получить помощи. На четвёртые сутки рука у Иветты Игоревны начла двигаться намного лучше, она смогла взять телефон, и даже получилось листать телефонную книгу. Да только там не было номеров, по которым можно было бы получить помощь.
Иветта посмотрела на надпись: «Калерия Абакумова, кв. 111». Калерия — соседка Иветты Игоревны, была молодой скандальной женщиной, которая особым умом и чистоплотностью не отличалась. Они постоянно ругались из-за того, что Калерия выставляла мусор в подъезд, где он стоял и гнил неделями. Вокруг двери этой женщины постоянно были вонючие, засохшие пятна от мусорных пакетов, и именно из её квартиры по дому расползалась мерзопакостная живность. Большинство соседей морщились, проходя мимо её двери, но молчали, опасаясь связываться со скандальной женщиной. Но только не Иветта Игоревна. Она единственная боролась с грязью, которую Карелия Абакумова распространяла вокруг себя. Так поможет ли она теперь?
Иветта нажала на кнопку вызова и поднесла телефон близко к губам, чтобы её услышали. Когда соседка ответила, Иветта Игоревна даже не успела произнести и слова, как та начала скандалить.
— Что вам опять нужно, Иветта Игоревна? Куда хочу, туда и ставлю мусор! Вам-то что? Я ставлю у своей двери! Нет такого закона, который запрещал бы мне выставлять мусор, куда я хочу! Чтоб Вам сдохнуть! Достали уже! – и с чувством огромного удовлетворения Калерия положила трубку.
Иветта Игоревна и не рассчитывала на помощь, но всё же наделась, что ей помогут. Быть Человеком великое достижение, которое наши сограждане потеряли в 90-е. Мы словно тогда все заболели бездушием и даже рожаем детей, которые не способны к сочувствию и сопереживанию. Все всё знают, но от этого никому не стало жить легче. Пожелать смерти человеку, только потому, что ему не нравится нюхать чужой мусор и жить с тараканами – это «великое достижение» новых граждан нашей «новой» страны.
Иветта Игоревна не имела сил дальше держать руку с телефоном, и она с грохотом упала на пол, но телефон остался в крепко зажатой руке. Иветту сотрясали рыдания. Ну, вот зачем она вечно кого-то учит и борется с грязью? Почему бы не делать, как все – просто проходить мимо и делать вид, что ничего не видишь? Почему ей всегда больше всех надо? С этими мыслями, Иветта Игоревна вдруг провались в глубокий сон. 4 дня без еды и воды, 4 дня практически без сна, вымотали ее, и она даже не поняла, что уснула.
Ей снился странный сон. Будто бы ей вновь было 18 лет, и она лежала на холодном полу, а тут заходит в квартиру её умерший муж и говорит: «Ива, а ты шо разлеглась, как царица Савская? Поесть-то, чё-нить есть, а?». И Иветта вдруг подскочила, будто ничего не произошло, и побежала кормить мужа. На кухне уже сидела её мать и отец, а также сестра, умершие много лет назад. И все они хотели есть. Иветта схватила огромный нож и начла резать курицу. Вдруг нож соскользнул и воткнулся ей в живот. Странно, но крови не было, зато ей стало очень больно. Иветта вскрикнула и проснулась. Нож исчез, а боль нет. Живот пронзала резкая боль, как при полном кишечнике. Иветта поняла, что произойдёт в следующие минуты, но никак не могла это предотвратить. Отвращение к себе вспыхнуло с новой силой.
Иветта Игоревна открыла глаза, когда на улице было уже светло. Небо на диво было ярко-голубым и чистым. За окном пели птицы, которые делали утро таким мирным и счастливым. Однако, для Иветты, жившей в 110 квартире новой панельной высотки, утро не было счастливым. Пробуждение было резким и болезненным. Желудок нещадно урчал, живот болел, кожа сопрела от мочи и сильно щипала, а от кала распространялась ужасная вонь, и чесалась кожа. Да, и сердце старушки билось как-то странно, словно кувыркалось на месте. Тук-тук-кувырок… тук-тук-кувырок… Иветте Игоревне стало страшно, как и любому другому человеку, ей совсем не хотелось умирать. Ей и было-то, всего 78 лет, но особых болячек не было, кости отлично себя чувствовали, руки не дрожали. Иветта даже последние 10 лет не ходила к врачам, потому что вела здоровый образ жизни, занималась физкультурой, принимала витамины, и вообще следила за собой. Но никакие ухищрения не помогли ей избежать инсульта. Она лежала одинокая, изголодавшаяся, парализованная на полу и уже не ждала помощи. Может попробовать ещё кому-нибудь позвонить?
Иветта Игоревна услышала, как что-то упало у соседа наверху из 116 квартиры. Там проживал молодой человек, 20-ти лет, который на эту квартиру сам не заработал. Его поселили там родители, которые думали, что чем-то ему обязаны. Вот только чем? Ответа на этот вопрос не знал никто, да и никто его не задавал. Владельца квартиры звали Лаврентий Оладушкин, и это был поистине мега представитель своего поколения. Лаврентий – молодой человек без стыда и совести. Родители воспитали очень неблагодарного сына, и с радостью сбагрили его в дешёвую панельку, подальше с глаз. Лаврентию было начихать на всё и на всех. Он не желал работать, но счета за электричество и квартиру всё-таки вынуждали его работать кое-как, и обычно он не мог продержаться на работе больше трёх месяцев. Он не заботился ни о ком, кроме себя. Он не думал о соседях, когда собирал шумные компании, он не думал, что все они встают рано утром на работу, потому что вместе с шумной компанией он включал музыку, при этом он никогда не смотрел на часы. Шумные компании, считавшие себя интеллектуальной богемой, от дешёвой водки быстро превращались в обычных деревенских скандалистов, поэтому всё всегда заканчивалось мордобоем. И, как заведено в этом «слепом» доме, все соседи молча терпели эти безобразия, кроме Иветты Игоревны. Она не уставала делать молодому человеку замечания каждый раз, когда её будила его громкая музыка. И только она вызывала полицию во время пьяных драк, опасаясь, что молодые люди спьяну убьют друг друга.
Иветта Игоревна, всё же, решила попытать счастья, и нажала на кнопку вызова напротив надписи «Лаврентий из 116». Лаврентий взял трубку и грубо спросил:
— Что вам нужно? Я музыку не включал! Подумаешь, сковородку уронил, а вы, поди, уже полицию вызвали? Достали вы меня Иветта Игоревна!
Лавруша был с утра не в духе, желудок требовал еды, но, увы… Лаврентий нажал на отбой, кинул телефон на табурет, и хлопнул сковородку на плиту, но в холодильнике не оказалось ничего, что можно положить на эту сковороду. Лаврентий не работал уже третий месяц, он врал родителям, что простыл, и работать не может. Но мать быстро раскусила его враньё, и теперь родители отказывались ему помогать. Лаврентий хотел кушать, но еды не было, а счета копились. Он с ужасом понимал, что придётся завтра искать работу… или после завтра… или через пару-тройку дней… Да, кто считает-то?
«Конечно… Нелюбимая соседка снизу… Чего ещё ожидать-то?» — подумала с горечью Иветта. Она уже так устала, губы пересохли и потрескались. Было очень больно. Казалось, что болит всё тело. Иветте Игоревне уже хотелось просто умереть и всё. Ни о каком спасении она думать и не могла.
В 112 квартире, что находилась через стенку с её собственной квартирой, жила молодая пара – Мария и Николай Набережные. Они работали с утра до позднего вечера, а вечером устраивали семейные разборки. Каждый вечер были слышны вопли Марии. Она вечно была недовольна мужем: то мусор забудет он вынести, то пылесосит не так, то кран неправильно починил, то гвоздь криво прибил. Николая же никогда не было слышно, обычно он что-то мямлил в ответ и всё. Все соседи, вынужденные слушать её постоянные вопли, понимали, что у них дело идёт к разводу. И тут этот тюфяк привёл собаку! Он что? Думал, что собака спасёт ситуацию? Это отнюдь не помогло, теперь к воплям Марии прибавился вой животного. Собака, чувствуя себя лишней, громила квартиру Набережных, и днями напролёт выла в одиночестве, что порядком надоело всем соседям. К тому же выгуливать собаку Набережные не утруждались потому, собака зассала весь подъезд. Единственным голосом совести стала опять Иветта Игоревна, которая считала, что не обязана ни слушать их семейные разборки, ни нюхать собачьи фекалии. Техничка, оскорблённая таким отношением к своей работе, просто пропускала их этаж, и в этом никто не мог её винить. В итоге только Иветта Игоревна высказывала своё негодование Набережным, которые с усмешкой захлопывали дверь перед её носом. А на следующее утро Иветта Игоревна обнаруживала собачью кучу у себя на коврике, перед дверью. Интересно, помогут ли ей Набережные?
Иветта Игоревна нажала на кнопку вызова напротив надписи «Соседка из 112». Мария взяла трубку и сразу бросилась в бой:
— Чем вы опять там недовольны? Подумаешь, собака воет, она же животное, потому и воет! Я не могу заставить её молчать! И вообще, если вам что-то не нравиться, переезжайте жить в другой дом! Нечего мне тут с жалобами названивать!
Мария положила трубку, чувствуя себя хорошо, от того, что наорала на тупую старуху. Как она надоела! Ну, разве Мария виновата, в том, что собака воет, а муж — дебил? Вечно бабка к ней цепляется!
Иветта Игоревна и не ожидала другой реакции. Мария всегда была скандальной женщиной с очень низким интеллектом. Кто бы ни занимался её воспитанием, он не справился с этим. Иветта тяжело вздохнула, она больше не ждала чуда, она понимала, что, скорее всего, умрёт. И последние дни жизни она будет мучиться от жажды и голода. Обидно, что её убьёт вовсе не инсульт.
Человеческий мозг просто не способен принять факт о неминуемой смерти. Он либо игнорирует этот факт, либо успокаивает себя, либо начинается бороться. Иветта отчаянно захотела жить и цеплялась за призрачные надежды. Ей в голову пришло ещё одно имя Оделия Забавина. Оделия жила в квартире номер 109 и она запомнилась всем соседям тем, что обожала заниматься сексом. Она делала это настолько громко, что её крики слышали все соседи подъезда. Её крики и стоны разносились ночами и днями на все 9 этажей. И это было настолько отравительным, что у многих семей в эти моменты расстраивалась сексуальная жизнь. Ничего возбуждающего в её крике, похожего на визг безумной чайки, не было, казалось, что ей просто отрезают голову. Жуть. И, конечно, соседи решили купить беруши, которые хоть и уберегали от криков, но были жутко не удобными. От них болели уши, да и не было слышно будильника по утрам, так что чаще всего соседи просто терпели. Но не Иветта Игоревна. Она открыто объяснила, как отвратительно кричит Оделия. Она не стеснялась стучаться в момент наивысшего экстаза Забавиной. Она единственная, кто боролся за нормальный сон. Многие соседи ей были благодарны, но сами палец о палец не ударили, чтобы помочь старушке. Им было удобно, что всем занимается она, а они как бы и не при чём. Всё это Иветта Игоревна понимала, но очень хотела на пенсии пожить спокойной счастливой жизнью, и потому неустанно боролась за свой покой.
Интересно, что будет, когда она позвонит Оделии? Иветта пролистала телефонную книгу до записи «Крикунья из 109» и нажала кнопку с зелёной трубкой. Оделия ответила немедленно, но вместо приветствия начала издевательски стонать в рубку и затем завершила звонок. Иветта Игоревна слышала её визгливый смех через тонкие стены панельного дома. Старушка и не рассчитывала на что-то вразумительное от этой женщины. Она тяжело вздохнула и уставилась в потолок. Включилось радио. Оно отсчитало обеденное время, и зазвучала заставка к главным новостям.
Президент объявил карантин в связи с новой эпидемией испанки. Он заявил, что с этого дня телевидение и радио ежечасно будет пугать граждан угрозой заражения. Оказывается, это поможет людям не простыть, однако повальная смерть это не повод объявлять в стране режим ЧС. Государство считает, что народ должен сам заплатить за свои похороны, нечего грузить этим бюджет. Народ обязан сам заразиться, сам заплатить за гроб и погребение, а заодно оплатить московским депутатам поездку на Мальдивы в виде штрафа за то, что выжили во время эпидемии. Но, конечно, все, кто нуждается в помощи, её получат, главное позвонить по номеру 8 800 254 80 80 и попросить эту самую помощь. Президент уверил, что те, кто позвонит по этому номеру, обязательно получат помощь.
Иветта Игоревна воспрянула духом, может это знак свыше? Может Господь есть на самом деле? С приливом новых сил старушка стала набирать заветный номер. Слава Богу, хоть память не отшибло, и номер легко запомнился. Набрав нужный номер, Иветта Игоревна услышала нудную музыку, после которой включился автомат. Если звоните для помощи встать на группу нажмите «1», если вы хотите получать социальную помощь, нажмите «2». Если вам требуется юридическая помощь, нажмите «3». Если вам нужна материальная помощь, нажмите «4». Иветта Игоревна с трудом нажала цифру 2. Через 10 минут ожидания в очереди звонков, старушке, наконец, ответил очередной автомат: «Пожалуйста, оставьте сообщение о вашей проблеме, и наш специалист свяжется с вами». После прозвучал звуковой сигнал, о начале записи. Иветта Игоревна прохрипела «Поите» и запись завершилась. «Спасибо за сообщение, мы с вами свяжемся». Вот и вся помощь. Иветта Игоревна даже заплакала от обиды. Столько усилий, большие надежды, и опять обман.
Наверное, всё это просто пиар-акция, и никто никому не поможет, но будут потрачены миллионы на организацию приёма звонков. А потом правительство скажет, что всем они помогли, ведь проверить-то никто не сможет. Иветта расстроилась, хря потратила силы. Вскоре старушка впала в забытьё, она словно и была здесь, и не была.
Под вечер она почувствовала сначала приятную теплоту под собой, которая быстро переросла в дискомфорт. Её мочевой снова опорожнился и моча, быстро остыв, стала причинять страшные боли старушке. Вся спина и ягодицы чесались, саднили, щипали и от неё шёл сильный неприятный запах, который бил нещадно в нос, и стыд заливал впалые щёки женщины. Иветта Игоревна испытывала к себе всё большее отвращение. Каждая минута её жизни напоминала ад, таким, как его описывают великие классики. Забытьё перемешалось со сном. Старушке снилось, что она пыталась встать с пола, и смогла повернутся на бок, отчего испытала огромное удовлетворение, когда спина оторвалась от мокрого пола, и моча стекала каплями с неё, а Иветта от счастья заплакала… и проснулась ночью в слезах, моча почти высохла, но кожа спины и ягодиц сильно болела, будто её били всю ночь. Желудок громко урчал, глаза от слёз слиплись и во рту всё давно пересохло. Ночью на улице похолодало, пошёл мелкий дождь. Иветта Игоревна продрогла, руки и ноги заледенели, и мокрая спина покрылась мурашками. Старушка стала думать о тёплых, солнечных днях на даче, пытаясь согреться в мыслях. Её снова накрыла дремота.
В этом сне она видела себя вновь маленькой девочкой. Она бежит по деревенской дороге, навстречу маме. Мама шла гружёная из магазина, только что обменяла талоны на сахар, докторскую колбасу и сосательные конфеты «Барбарис». Иветта смеясь, подбежала к ней, и упросила дать ей одну сумку. Мама переложила хлеб и конфеты, чтобы дать дочке более лёгкую сумку. Иветта была так горда, что помогает маме. По дороге она похвасталась, что в школе получила две пятёрки по чтению и математике, и что её похвалила учительница Евдокия Андреевна за примерное поведение. А ещё она убралась в доме: вытерла пыль и подмела пол. Мама счастливая похвалила дочку и вместе они пошли домой. Иветта шла и несла тяжёлую сумку, но вдруг не смогла оторвать ногу от пыльной дороги. Сумка в руках налилась тяжестью и упала к ногам девочки, чьи ноги стали увеличиваться, покрываться морщинами и сеткой вен и капилляров. Иветта Игоревна очнулась, глубоко вздохнув, словно дыхание перехватило. Вдох был громкий и надрывный, Иветта открыла глаза, на улице было пасмурное утро, губы потрескались и кровоточили. Она облизала их почти сухим языком. Телефон лежал рядом с единственной действующей рукой. Она размяла заледеневшую кисть руки. Пальцы на ногах, так и не начали двигаться. Вторая рука, побледневшая и ледяная, продолжала лежать, как мёртвая. Но Иветта Игоревна могла крутить головой, хоть и с трудом, холодная ночь вызвала обострение радикулита и суставы нещадно ломило. Желудок снова очень громко и долго проурчал. Иветте казался этот звук таким громогласным, что мог разбудить всех соседей. Но на самом деле это звук казался оглушительным только ей. Все соседи тихо-мирно спали.
Мозг старушки стал снова лихорадочно работать и искать выход. Иветта Игоревна была твёрдо уверена, что пока веришь в своё поражение, исход сражения предопределён. Поэтому она просто не могла сдаться. Иветта всё больше и больше хотела жить и смерть её страшила. Она лежала и думала о том, что делать дальше. И вдруг в её дверь позвонили, Иветта Игоревна затаила дыхание и услышала детский смех и топот. Ну, конечно, разочаровано подумала она ещё одни «любимые» соседи.
Это дети соседей из 114 квартиры, Рады и Савы Эвентовых. Тоже очень странных и неприятных представителей младшего поколения. Эти двое зачем-то поженились в 18 и быстренько настрогали пару детей. Причина ясна, они хотели получить деньги материнского капитала, а сами дети были не нужны. Поэтому дети росли без воспитания, неприятные, злые, глупые. Никто не занимался их умственным развитием, а школа давно уже сдала воспитательные позиции, и стала каким-то бездушным заведением, где дети проводят полдня, пока родители на работе. Дети Рады и Савы носили, конечно-же, вычурные имена: Тайсир и Уазама. Им было 12 и 14 лет, и оба были неряхами и задирами. Учились они с двойки на двойку. О будущем в их семье не задумывались, и сами дети были прямыми кандидатами в детскую колонию. Целыми днями они бродили по округе, и тащили всё, что плохо лежит. А если на улице был дождь, они бегали по подъезду и звонили в двери, или лазили по чужим почтовым ящикам и рвали чужую почту, а газеты раскидывали прямо на площадке. В чём здесь веселье было непонятно.
Иветта Игоревна, единственная, кто делала замечание нерадивым родителям. Она объясняла Раде, что детей та родила для себя, а не для соседей, и потому обязана заниматься их воспитанием. Но Рада отмахивалась от навязчивой старушки со словами: «Сами разберёмся, ещё вы тут нас учить будете, как воспитывать детей». Но Иветта Игоревна заявила, что эти дети вообще не знают, что такое воспитание, и потому похожи на обезьян или неандертальцев. Перепалки с Радой шли каждый день, а её муж Сава просто втягивал голову в плечи и проскальзывал мимо, ему вообще было всё равно, главное хата своя.
Иветта понимала, что Рада не поможет, но надежда умирает последней. Она вновь открыла телефонную книгу, и нашла запись «Нерадивая Рада-114» и нажала кнопку вызова. Рада ответила на звонок, но едва услышала, как ненавистная старуха просипела: «Помогите», усмехнулась.
— Что? Плохо вам, Иветта Игоревна? Вот и хорошо! Может, наконец, перестанете лезть в чужие дела, и давать свои тупые советы. Надеюсь, смерть для вас не будет лёгкой, — издевательски засмеялась Рада и повесила трубку.
Иветта Игоревна в глубине души знала, что будет так, но она всегда искала в людях лучшее, видимо в Раде Эвенковой не было ничего человеческого. Сейчас Иветта испытывала обиду, но не на соседей, а на себя. Зря она купила квартиру в новостройке. Надо было оставаться в своей уютной «хрущёвке», где жили хорошие соседи, очень милые люди.
Старушка поняла, что умрёт здесь, на холодном, бетонном полу, в луже мочи и кала, и её ещё долго не будут искать. Может даже черви успеют обглодать её плоть. Старушка беззвучно заплакала, глядя в идеально ровный, белый потолок.
Тем временем в старом здании милиции, а теперь уже полиции, сидела женщина лет 35-ти в форме участкового инспектора. На столе стояла табличка с её именем – Светлана Анатольевна Ивакина. Её обесцвеченные кудри лежали аккуратными локонами на плечах. Курносый носик постоянно подёргивался в сомнениях. Губы, накрашенные бледно-розовой помадой, беззвучно читали текст. Глаза бегали по белой бумаге заявления от диспетчера Службы Спасения, которая утверждала, что пьяная Иветта Игоревна Абакумова намеренно позвонила на линию «Службы спасения» с целью разыграть диспетчера. Светлана проверила имя — Иветта Игоревна Абакумова. 78-летняя женщина, которая всю жизнь проработала в музее египтологии, совсем не была похожа на алкоголичку. Её дети давно эмигрировали в Америку, женщина на пенсии. Переехала из очень приличного старого района. Никогда не было на неё заведено каких-либо дел: ни уголовных, ни гражданских, ни административных.
Светлана сердцем чуяла, что милая старушка в беде. Она посмотрела адрес, где проживает Абакумова и, вспомнила, что в этом доме было очень много жалоб. Светлана достала все жалобы и увидела, что все они от Иветты Игоревны Абакумовой. Стиль жалоб был грамотным и лаконичным, чётко описывалась проблема, под какую статью проблема подпадает и путь решения этой проблемы. Никаких эмоций или преувеличенных подробностей. Светлана всего 2 дня, как заняла должность участкового, но сразу поняла, что её предшественник работой себя не утруждал. Ни одного заявления обработано не было. Светлана из вредности подала рапорт о нарушении обязанностей этого участкового, и начала работать с поступившими жалобами.
Женщина-участковый прошла к двери квартиры, в которой жила Иветта Игоревна. Она позвонила и стала ждать, но за дверью была тишина. Мимо Светланы пронеслись с громким смехом два мальчишки. Они не обратили внимания на женщину в форме. Светлана посмотрела на площадку выше и увидела, что она превратилась в хаос: газеты выброшены на пол, письма разорваны и валяются тут-же. Светлана сразу поняла, кто это сделал, и нашла соответствующую жалобу от Иветты Игоревны. Светлана решила пока не поднимать панику, вдруг старушка ушла в магазин. Участковый инспектор решила пройти по всем адресам, на которые были написаны жалобы.
Светлана Анатольевна начала разбирать заявления и тут услышала громкие крики из 109 квартиры. Крики были ужасны, казалось, что женщину убивают. Светлана кинулась к двери и настойчиво позвонила. Ей никто не открывал и крики усилились. Светлана начала звонить, и стучать ногами и руками в дверь. Крики прекратились, дверь распахнулась и на порог вышла довольно уродливая женщина, блондинка с носом-картошкой. Она вышла, лениво запахивая халат.
— Иветта Игоревна, я смотрю вам стало лучше… — начла она, но увидела перед собой совсем не Иветту Игоревну… а женщину в полицейской форме. – О, значит, старуха опять нажаловалась. Вы же понимаете, что это бред?
— Что бред? – строго спросила Светлана.
— Жалоба старухи.
— Жалоба на что?
— Как на что?
— Если вы знаете о жалобе, то расскажите мне, о чём она.
— Так вы не по поводу жалобы?
— По поводу жалобы.
— Тогда вы знаете, о чём она.
— Я-то знаю, а вы знаете?
— Что вы мне голову морочите?! – возмутилась Оделия.
— Я вам ничего не морочу. Вы знаете, что соседка написала на вас жалобу. Знаете, что она права, и поэтому даже вслух не можете произнести причину жалобы. А я только что убедилась, что Иветта Игоревна права. Вы нарушаете уголовный закон. Прямо сейчас я заполню бумаги и открою уголовное дело!
— Да, что вы такое говорите?! Что я нарушило-то? Я не занимаюсь проституцией!
— Разве я обвиняла вас в проституции?
— Но вы сказали, что заведёте уголовное дело!
— Верно, и проституция тут ни при чём. Вы занимаетесь громко сексом, и вас слышат несовершеннолетние дети, таким образом, вы сексуально развращаете несовершеннолетних детей. Вот по этому поводу мы и заведём уголовное дело.
— Что? – воскликнула соседка, судорожно сжав рукава халата. – Как я их развращаю?
— Своим криком, — жёстко отвела Светлана. – Скажите, Оделия, сколько раз сексом занималась ваша мать?
— При чём тут моя мать?
— Сколько?
— Не знаю, наверное, много, у нас большая семья.
— Вы не знаете, потому что ваша мама, при вас сексом не занималась, и не кричала, будто ей голову отрывают. А вы сексуально просвещаете весь подъезд. От вашей двери только отбежали 14-летние подростки. Вы готовы объясниться с их родителями?
Оделия сжала губы от обиды. Похоже, старуха своего добилась. А Светлана с удовлетворением заполнила бумаги, и вручила уведомление Оделии.
— Я передам ваше дело самому старому и вредному следователю, и штрафом вы тут не отделаетесь.
— Вот вредная старуха, жизнь мне испоганила. Вот зачем, она звонила сегодня!
— Она вам звонила? – заинтересовалась Светлана.- И что сказала?
— Не знаю, мне некогда было с ней разговаривать.
— И часто она вам звонит?
— Нет. В первый раз.
— И вам даже совести не хватило выслушать старушку? – возмущённо спросила Светлана, но ответа не стала ждать. Она покачала головой, и отошла от крикуньи из 109 квартиры.
Следующая жалоба направила Светлану в 111-ую квартиру. Судя по жалобе, здесь мусор ленятся выносить. И действительно у квартиры стоял вонючий, помойный пакет, и из него вытекло на пол что-то коричневое, а через секунду туда проскакал таракан. Светлана брезгливо сморщила нос и требовательно позвонила в 111 квартиру. Светлана приготовила телефон для записи разговора. Дверь ей открыла неряшливого вида женщина с короткой причёской. Волосы были жирные, немытые и спутанные. Кофточка со следами жира и каких-то коричневых пятен. Женщина неприветливо посмотрела на участкового-инспектора.
— Добрый день, Калерия Ивановна, — поздоровалась Светлана. – На вас поступила жалоба…
— Господи, эта старуха уже достала! У меня квартира маленькая, я выношу мусор в коридор на 15 минут!
— 15 минут? – вкрадчиво переспросила Светлана. – Вы считаете, что мусорный пакет за 15 минут прилипнет к полу, и примет в себя рой тараканов?
— Это не так. Я только его вынесла.
— Это так. Он стоит тут не меньше суток. Поднимете пакет.
Калерия наклонилась и схватила пакет, но его дно намертво прилипло к полу. Женщина брезгливо поставила пакет назад.
— Вы знаете, что ваш мусор не должны нюхать другие соседи? Ваш мусор не должен становится гнездом для тараканов. И, кстати, органический мусор может самовоспламеняться. Всё это вам объяснила Иветта Игоревна, а вы проигнорировали.
— Вы здесь не живёте и нет такого закона, который запрещал бы мне выставлять мусор куда хочу.
— Вообще-то, есть. Вы не можете раскидывать мусор ни здесь, ни на улице. Вы Обязаны, уносить мусор на специально отведённые для этого площадки.
— И что мне будет, если я этого не сделаю?
— Вам выпишут штрафы.
— Ага, чешите мне тут по ушам, — и женщина захлопнула дверь.
Светлана сделала пару звонков и уже через 15 минут прибыли инспектор пожарной охраны и инспектор СЭС. Оба были довольны – штрафы это то, что их ведомства любят больше всего. Начальство похвалит и премию добавит. Все трое подошли к двери 111 квартиры, сфотографировали мусор, прослушали записанный разговор и позвонили в дверь нарушительнице. Калерия распахнула дверь с наглой улыбкой и опешила, увидев ещё людей. Мужчина спросил строгим голосом:
— Гражданка, это ваш мусор?
— Мой, и что дальше? – нагло ответила Калерия.
— Я выписываю вам два штрафа. Один на 2 500, за то, что ваш мусор мешает эвакуации людей из здания при возникновении чрезвычайной ситуации. Второй штраф на 5 000 рублей за нарушение техники пожарной безопасности. Если ваш мусор самовозгорится, погибнут люди, и тогда вас посадят пожизненно.
— А я из санэпидем-станции, — протиснулась маленькая женщина с пучком на голове. – Я выписываю штраф за то, что вы разводите антисанитарию. Вы знаете, что тараканы разносчики опасных болезней, а мыши и крысы могут вообще разносить чуму? Вы подвергаете опасности биологического заражения, целый жилой дом! Поэтому я выписываю штраф на 3 000 рублей.
— Да пошли вы все, не буду я платить!
— Будете, как миленькая, — сказала Светлана. – Неоплаченные штрафы пойдут к судебным приставам, они наложат аресты на ваши счета и карты, откуда снимут нужные суммы.
— А я вернусь к вам завтра, и послезавтра, и убуду ходить каждый день. И, если ваш мусор будет появляться за дверью вашей квартиры, я буду выписывать новые штрафы, которые увеличиваются за каждое последующее нарушение, — сказала строго инспектор СЭС.
— Я буду делать то же самое, — поддержал инспектор по пожарной безопасности. – И у нас штрафы тоже увеличиваются за каждое последующее нарушение.
— А прямо сейчас вам придётся оторвать свой мусор от пола, вынести его в мусорный контейнер. А также вам следует помыть пол, потому что, если вы не наведёте здесь порядок, я впишу ещё один штраф, — сказала инспектор СЭС.
Карелия схватила выписанные штрафы, смяла их, и сунула в карман. Психанув, женщина схватила мусорный пакет, дно которого прилипло к полу. От резкого рывка дно осталось на полу, и пакет разоврался пополам, а мусор высыпался на пол коридора. В итоге, раскрасневшейся женщине пришлось выносить ведро, совок и веник, чтобы убрать мусор.
Светлана поблагодарила инспекторов за помощь. Они обсудили наглость этой женщины и договорились наведываться сюда чаще. Инспектор заглянула в пачку жалоб и нашла ещё одну. На этом этаже жили ещё одни нарушители: 112 квартира. И причина жалоб сразу стала очевидна: раздался жуткий вой, который продолжался без остановки. Прошло около часа, а собака не унималась. Светлана позвонила в дверь, собака сменила вой на лай. Когда собаке показалось, что нарушитель ушёл от двери, она сменила лай на вой. Через 20 минут ожидания хозяев, у участкового-инспектора разболелась голова. Понятно, почему Иветта Игоревна написала жалобу. В квартире явно никого не было, поэтому Светлана решила отложить решение этого вопроса, однако она записала на видео продолжительный вой.
Тут к вою собаки прибавились басы. От усилителя стены в подъезде заходили ходуном. Эхо разносило жуткие песни российской попсы по всему подъезду. Даже те, кто не желал слушать этот бычий хор, вынуждены были слушать. Участковый инспектор поднялась на следующий этаж, ища источник звуков. Оказалась, жуткая музыка грохочет из 116 квартиры. Светлана открыла стопку жалоб, и нашла несколько жалоб на 116 квартиру. К слову сказать, жалобы были не только от Иветты Игоревны. Светлана нажала на кнопку дверного звонка, однако его скудные трели утонули в животных криках женской попсовой группы «Поющие кони». Светлана ещё 5 минут безрезультатно жала на кнопку звонка, дверь ей так никто и не открыл. Тогда участковый инспектор стала стучать ногами и руками в дверь, стараясь перекрыть какофонию российской эстрады. Наконец, дверь лениво открыл полуголый парень с бутылкой дешёвого пива.
— Иветта Игоревна, это опять вы?
— Нет, я не Иветта Игоревна. Я участковый инспектор – Светлана Анатольевна Ивакина. Я пришла к вам по поводу жалоб.
— Старухе вечно все мешают…
— Однако, она права. Вы не можете слушать музыку на таких децибелах. Даже днём. Тем более, сейчас, потому что уже наступил, установленный законом, Тихий час. Никто не обязан слушать вашу какофонию.
— До 11 могу делать, что хочу…
— Нет, не можете. Вы нарушаете Тихий час, а также нарушаете правила совместного проживания в многоквартирном доме.
— Какие ещё правила?!
— Такие, за нарушение которых я вас сейчас оштрафую. Пока на 500 рублей, но включите на такой громкости ещё раз музыку, я оштрафую вас уже на 1000. И так далее, в геометрической прогрессии. Всё понятно?
— Я не знал про правила, — пролепетал Лаврентий.
— Незнание законов, не освобождает от ответственности, — строго сказала Светлана, и отдала выписанный штраф Лаврентию. – Оплатите в течение 3-х дней, иначе на ваши счета будет наложен арест, и деньги взыщут через суд. И делайте музыку тише. Прямо сейчас.
— Хорошо, — сказал расстроенный Лаврентий. – Всё-таки, бабка меня достала, а ещё названивала мне…
— Она вам звонила? Когда?
— Вчера, кажется. Позвонила, когда я сковородку уронил.
— И что она сказала?
— А-а-а-а…. Ничего… Мне было некогда.
— То есть, вы её не выслушали?
— Зачем мне слушать какую-то старуху? – разозлился Лаврентий.
— Может затем, что однажды вы станете немощным стариком, которому будет нужна помощь. Как думаете, вам помогут?
— Помогут!
— Будем надеяться, — ответила Светлана. – Всего хорошего.
И тут мимо Светланы промчались те же два мальчика, что разнесли почтовые ящики. Они противно смеялись, и забежали в 114 квартиру. Светлана нахмурилась и направилась следом. Она позвонила в дверь. Послышалась ругань, женщина кричала на сыновей, что они вернулись домой слишком рано и мешают ей заниматься домашними делами. Голос крикнул, что бы из своей комнаты носа не показывали ещё час. Затем, дверь рывком распахнулась и перед участковым инспектором появилась ярко накрашенная женщина, которая трясла рукой, чтобы лак быстрее высох. Женщина вопросительно взглянула на женщину в форме, но в её маленьком мозгу, так и не вспыхнуло понимание.
— Что вы хотели? – грубо спросила женщина.
— Я ваш новый участковый инспектор – Светлана Анатольевна Ивакина. И сейчас я разбираюсь с жалобами, несколько из которых утверждают, что вы плохо справляетесь с обязанностями матери.
— Это глупая старуха жалуется на всех! Мои дети подшутили над ней, вот она обиду и затаила…
— Это не так,- возразила Светлана. – Сегодня ваши дети нарушили Конституцию РФ, прямо на моих глазах.
— Как они её нарушили? Не проголосовали, что ль? – грубо засмеялась Рада.
— Да будет вам известно, гражданка Эвентова, что Конституция РФ – этой основной и Главный закон нашей страны. Она закрепляет не только право на голосование, но и личные права КАЖДОГО гражданина страны!
— И о каком нарушении вы тут мне говорите?
— О праве на тайну личной переписки. Ваши дети незаконно влезли в чужие почтовые ящики, прочли Чужую почту, уничтожили письма и судебные извещения, и выбросили газеты из почтовых ящиков. Это серьёзное преступление они совершают не в первый раз. За последние полгода они занимались вандализмом больше 20-ти раз.
— Они больше не будут.
— Конечно, не будут, ведь я их ставлю на учёт в детскую комнату полиции.
— Что? За что?
— Вы обязаны, как мать, объяснить, что лазить по чужим почтовым ящикам – это преступление. Читать чужие письма – тоже преступление, уничтожать чужую почту – преступление, уничтожить судебные извещения – это вообще уголовное преступление, а разбрасывать чужие газеты – это вандализм. На всё это я составлю акты, и в следующий раз, ваши дети уже попадут в детскую колонию.
— Вот, тупая старуха! Это всё из-за неё! Надеюсь, она там сдохла, — со злостью прошипела Рада.
— Во-первых, это всё из-за вас и ваших детей, которые не получили никаких знаний для жизни в социуме. А во-вторых, вам звонила Иветта Игоревна и сообщила вам, что ей плохо? То есть вы знаете, что женщине плохо, и она умирает, а вы ничего не делаете?
— Ну, она позвонила и прохрипела, что-то вроде «Помогите», — зло усмехнулась Рада. — Пусть сдохнет, всем от этого будет легче. Я ей вообще ничем не обязана. Вот пусть о ней её родственники заботятся.
— Вам точно легче не будет. То, что вы делаете, называется преступное бездействие, и является уголовным преступлением. А если в результате вашего бездействия, Иветта Игоревна умрёт, вы сядете в тюрьму, потому что это уже убийство.
Рада открыла рот от неожиданности, а Светлана, получив подтверждение, что старушка дома и нуждается в помощи, позвонила сама в «Скорую», и знакомому слесарю, который жил рядом. Слесарь, конечно, появился раньше «Скорой». Он вскрыл квартиру и открыл дверь. Светлане в нос ударил запах мочи и кала. Она вошла в квартиру и провела беглый осмотр. Старушку без сознания она обнаружила на кухне. Иветта Игоревна не пришла в себя даже в машине «Скорой помощи», которая прибыла совсем не скоро. Участковой инспектор дважды звонила в диспетчерскую «Скорой» и ругалась из-за отсутствия помощи, которая должна быть «Скрой», но на самом деле таковой не является. В итоге только через 45 минут старушку осмотрел фельдшер и забрал её в больницу.
Светлане было очень жаль Иветту Игоревну, ведь на самом деле она всё делала правильно. Только один в поле не воин. Соседи предпочли молчать и терпеть, оставаясь «хорошими», а не действовать и бороться за свои права, в итоге всю ответственность взяла на себя одинокая старушка. Светлана, как могла, постаралась помочь ей, но было уже слишком поздно. Иветта Игоревна скончалась в приемном покое больницы, пролежав одиноко в коридоре на каталке больше 6-ти часов, пока местный «Бог» — Дежурный терапевт, решал положить ли ему старушку в больницу или у неё нет показаний для госпитализации. В итоге он решил, что бабулька здорова и пришёл её выписать, однако Иветта Игоревна умерла за час до этого. Самое ужасное, что это не единичный случай. Такое происходит каждый день и по всей стране. Одинокие старушки лежат часами на каталках приёмного покоя и тихо умирают от инсульта, пока «врачи», решают, достойны они стационара или нет.
Страшная болезнь поразила Россию в 90-е, называется она – Бездушие. Бездушие позволяет «Скорой помощи» не торопиться на вызов, диспетчеру отказать в помощи, врачам – не лечить, соседям – наслаждаться мучениями других соседей. Люди не просто стали бездушными, они стали злыми и жестокими. У таких людей и дети вырастают точной копей бездушных родителей.
Иветта Игоревна умерла в одиночестве, но её дети тут же нашли время приехать на похороны. А после похорон, брат с сестрой поругались из-за квартиры и небольших денежных сбережений, и подали друг на друга в суд.
Калерия Лабудина, выставлявшая мусор, получала ещё трижды штрафы, на четвёртый раз суд приговорил её к общественным работам. Судья пообещал ей, что в следующий раз посадит её на 15 суток, как злостную рецидивистку. Это он, конечно, шутил, но Карелия испугалась. Больше свой мусор она не выставляла, что значительно улучило обстановку с насекомыми в доме.
Лаврентий, слушающий громко музыку, и любящий устраивать пьянки, попал в тюрьму. Без Иветты Игоревны некому было разнимать пьяных драчунов, и Лаврентий избил собутыльника настолько сильно, что тот умер от полученных травм. Лаврентий сел за убийство.
Светлана не застала в тот день хозяев собаки, которая выла, но она застала их на следующий день. После 3-х бесед, владельцы собаки так и не стали воспитывать собаку. Тогда Светлана отправила их дело на административную комиссию, которая выписала им штраф. А затем ещё три штрафа на большие суммы. Но и это ничему не научило парочку, лишь суд, который признал подобное обращение с собакой, издевательством, и запретивший Набережным впредь содержать домашних животных, смог исправить ситуацию. Бедную собаку отправили в приют, а Набережных обязали платить ежемесячно за содержание собаки, пока ей не найдут новых хозяев.
Оделия Забавина, которая любила громко заниматься сексом, больше никогда не кричала. Через месяц после смерти старушки, она съехала в частный дом. Там её точно никто не услышит.
Раду Эвентову посадили. Её процесс стал громким и обсуждался всеми жителями города. Все неприятные подробности этого дела вспылили на суде, и общественность требовала справедливости. Поэтому Раду Эвентову лишили родительских прав и дали 5 лет тюрьмы. Из-за того, что процесс стал резонансным, условным сроком она не отделалась. Её дети состоят на учёте в полиции, и уже на раз попадались на краже в супермаркете.
Светлана Анатольевна Ивакина, по-прежнему работает участковым инспектором. Она одна ходит на могилу старушки на родительский день и убирает там. Просто из уважения к человеку. Светлане очень жаль, что она не спасла старушку. Жаль, что никто Иветте Игоревне не помог, а ведь она отчаянно боролась за жизнь. Светлана видела все исходящие вызовы, да и не только. Телефон Иветты Игоревны был со встроенным «Калл Рекордером». То есть, он записывал все звонки и разговоры. Светлана слышала ответы всех соседей, и слышала всхлипы старушки. Сердце участкового инспектора наполнилось жалостью к одинокому человеку, который просил помощи, но так и не получил её. Всё потому что старушку окружали обеднённые души, которые причинили зло не только старушке, но и себе. Таков закон нашей Вселенной: «Всё, что пошлём мы во Вселенную, вернётся к нам в двойном размере».
Она вошла тяжёлыми шагами в ванную, где прополоскала съёмные челюсти, затем вставила их в рот. Женщина умылась тёплой водой и тщательно вытерлась полотенцем. Привычным движением она открыла шкафчик, достала крем от морщин, который, конечно, не помогал, и скорее наносился по привычке. Иветта посмотрела на себя в зеркало. Её волосы были даже не седыми, а белыми. Она всегда аккуратно закручивала их в «шишку». Кожа имела здоровый цвет, но проступили пигментные пятна на руках. И, конечно, всюду морщины. Иветта грустно вздохнула, провела тонким пальцем по морщинам, пытаясь их разгладить, но они снова принимали прежний вид. У Иветты Игоревны оставалось всё ещё острое зрение, она не носила очки. А ещё, с грустью вспомнила Иветта, к старости её глаза слегка сменили цвет с василькового на тёмно-синий. Иветта поправила халат на маленьком, худощавом теле и вышла из ванны.
Старушка уверенным шагом вошла на кухню, поставила чайник и достала вафли, испечённые вчера вечером. Каждое утро она завтракала вкусным чаем с выпечкой, которую готовила сама. Она никогда не покупала печенье и пряники, всё это она могла испечь самостоятельно. И сладости никак не отражались на её весе, жаль, что в молодости всё было наоборот. Казалось, за окном наступило вполне обычное утро, старушка налила себя чаю с вафлями и с аппетитом кушала.
Вот только, это утро не было обычным, но Иветта об этом ещё не знала, она мирно завтракала и слушала радио «Маяк». Когда диктор стал рассказывать о последствиях эпидемии испанки, Иветта Игоревна вдруг поняла, что не может поднять чашку с чаем, более того, она не может ничего…. И когда она это осознала, завалилась набок, как куль с мукой.
Так прошёл день. Иветта видела, как медленно ползло солнце по небу. С кухонного пола ей было видно в окно небо и часть крыши соседней многоэтажки. Она лежала и не могла двигать ни одной мышцей. Сейчас старушка мечтала о смерти, но этого не происходило. Упрямое сознание не хотело покидать её, и от этого Иветте было ещё горше. Понимать, что происходит и не иметь возможности бороться! Вот, что страшно.
Иветта Игоревна пыталась думать о том, что было, но не могла сосредоточиться на воспоминаниях. Ей хотелось плакать, но она не могла. Слёзы не хотели катиться, зато мочевой опорожнился. Женщина почувствовала, как под ней появилось горячее, мокрое пятно и неприятный запах. Наступила ночь, но ничего не изменилось. Никто ей не позвонил, никто не пришёл. Иветта Игоревна одинокая пенсионерка. Её дети давно уехали за рубеж, и с тех пор ни разу с ней не связались. Уже 20 лет прошло. Иветта даже не знала, живы ли они. Сын и дочь. Татьяна и Евгений. Иветте казалось, что она хорошо их воспитала, но едва открылись границы, Татьяна сразу уехала, а следом и Женя. Иветта Игоревна знала только, что они уехали в Америку. Даже города их пребывания она не знала. Вот поэтому никто не будет искать её. Соседи недолюбливают пенсионерку, и желания с ней общаться не испытывают. Социальные службы отказали ей в помощи, потому что она не инвалид и не достигла 80-ти лет. Она умрет, и никто об этом не узнает. Даже пенсию теперь Иветта Игоревна получает на карту, и поэтому не стоит ждать звонка от почтальона. Отчаяние охватило женщину.
Всю ночь Иветта провела бодрствуя, и пытаясь восстановить свои двигательные функции. С первым лучом солнца её мизинец дёрнулся. Иветта Игоревна возликовала, в течении получаса она смогла двигать уже всеми пятью пальцами правой руки. Осталось дотянуться до мобильного телефона, который выпал из кармана халата при падении со стула. Иветта Игоревна сосредоточила всю свою волю на том, чтобы начать двигать рукой. Но лишь через час ей это удалось, и она дотянулась пальцами до телефона. Однако, нечего было и думать о том, чтобы набрать номер. Иветта Игоревна тщетно жала на кнопки мобильного телефона, но ничего не происходило, блокировка клавиатуры не давала даже набрать номер экстренной службы. И только ближе к вечеру старушке удалось чудом разблокировать клавиатуру, и набрать номер 112. Иветта Игоревна думала, что спасание близко, но диспетчер не понимала речи старушки, звавшей на помощь невнятными звуками.
Раздражительная женщина отчитала Иветту Игоревну, назвав её «старой алкашкой, которая зря занимает линию экстренной помощи». После этого диспетчер с чувством выполненного долга, положила трубку. Возможно, у женщины, которая работала в диспетчерской «Службы Спасения», не было достаточно образования, чтобы понять, что у старушки из-за инсульта нарушена речь. Конкретно, для этой недалёкой диспетчерши со слабым школьным образованием, все звонившие с невнятной речью были просто алкоголиками. Потому что её в жизни всегда окружали алкаши, как её папаша, муж, да, похоже, что и сын. Безымянной тётке-диспетчеру стало легче, после того, как она отсчитала несчастную старушку. Из вредности диспетчер отправила жалобу участковому, надеясь, что старушку оштрафуют за «пьяный звонок» на номер «Службы Спасения».
Иветта Игоревна заплакала, она и не думала, что у неё нарушена речь. Ей казалось, что она говорит вполне внятно, но это было далеко не так. Весь оставшийся день и ночь Иветта Игоревна пыталась внятно произнести слово «Помогите», но у неё плохо получалось. Буква «г» совсем не выговаривалась, так же, как и «м», в итоге получалось странное слово «поите». Иветта тихо заплакала. Она подумала, что возможно, сможет набрать номер «Скорой», там-то точно поймут, что она не пьяна. Иветта Игоревна тут же набрала номер 103 и долго ждала ответа диспетчера, когда диспетчер ответил, то так и не услышал слова «помогите», потому что помехи на линии не давали услышать тихий голос старушки. А жалкое старинное оборудование диспетчерской не позволяли узнать, откуда был сделан звонок, чтобы отправить туда машину «Скорой помощи». Так бывает только в американском кино, в России техника всё еще ходит на лыжах. Диспетчер, как бы сильно ни хотел, помочь не смог и положил трубку, потому что у него уже был звонок на другой линии. В большом городе всегда кому-то нужна помощь.
Иветта вновь заплакала, силы оставляли её, уже трое суток прошло с момента удара, а она так и не смогла получить помощи. На четвёртые сутки рука у Иветты Игоревны начла двигаться намного лучше, она смогла взять телефон, и даже получилось листать телефонную книгу. Да только там не было номеров, по которым можно было бы получить помощь.
Иветта посмотрела на надпись: «Калерия Абакумова, кв. 111». Калерия — соседка Иветты Игоревны, была молодой скандальной женщиной, которая особым умом и чистоплотностью не отличалась. Они постоянно ругались из-за того, что Калерия выставляла мусор в подъезд, где он стоял и гнил неделями. Вокруг двери этой женщины постоянно были вонючие, засохшие пятна от мусорных пакетов, и именно из её квартиры по дому расползалась мерзопакостная живность. Большинство соседей морщились, проходя мимо её двери, но молчали, опасаясь связываться со скандальной женщиной. Но только не Иветта Игоревна. Она единственная боролась с грязью, которую Карелия Абакумова распространяла вокруг себя. Так поможет ли она теперь?
Иветта нажала на кнопку вызова и поднесла телефон близко к губам, чтобы её услышали. Когда соседка ответила, Иветта Игоревна даже не успела произнести и слова, как та начала скандалить.
— Что вам опять нужно, Иветта Игоревна? Куда хочу, туда и ставлю мусор! Вам-то что? Я ставлю у своей двери! Нет такого закона, который запрещал бы мне выставлять мусор, куда я хочу! Чтоб Вам сдохнуть! Достали уже! – и с чувством огромного удовлетворения Калерия положила трубку.
Иветта Игоревна и не рассчитывала на помощь, но всё же наделась, что ей помогут. Быть Человеком великое достижение, которое наши сограждане потеряли в 90-е. Мы словно тогда все заболели бездушием и даже рожаем детей, которые не способны к сочувствию и сопереживанию. Все всё знают, но от этого никому не стало жить легче. Пожелать смерти человеку, только потому, что ему не нравится нюхать чужой мусор и жить с тараканами – это «великое достижение» новых граждан нашей «новой» страны.
Иветта Игоревна не имела сил дальше держать руку с телефоном, и она с грохотом упала на пол, но телефон остался в крепко зажатой руке. Иветту сотрясали рыдания. Ну, вот зачем она вечно кого-то учит и борется с грязью? Почему бы не делать, как все – просто проходить мимо и делать вид, что ничего не видишь? Почему ей всегда больше всех надо? С этими мыслями, Иветта Игоревна вдруг провались в глубокий сон. 4 дня без еды и воды, 4 дня практически без сна, вымотали ее, и она даже не поняла, что уснула.
Ей снился странный сон. Будто бы ей вновь было 18 лет, и она лежала на холодном полу, а тут заходит в квартиру её умерший муж и говорит: «Ива, а ты шо разлеглась, как царица Савская? Поесть-то, чё-нить есть, а?». И Иветта вдруг подскочила, будто ничего не произошло, и побежала кормить мужа. На кухне уже сидела её мать и отец, а также сестра, умершие много лет назад. И все они хотели есть. Иветта схватила огромный нож и начла резать курицу. Вдруг нож соскользнул и воткнулся ей в живот. Странно, но крови не было, зато ей стало очень больно. Иветта вскрикнула и проснулась. Нож исчез, а боль нет. Живот пронзала резкая боль, как при полном кишечнике. Иветта поняла, что произойдёт в следующие минуты, но никак не могла это предотвратить. Отвращение к себе вспыхнуло с новой силой.
Иветта Игоревна открыла глаза, когда на улице было уже светло. Небо на диво было ярко-голубым и чистым. За окном пели птицы, которые делали утро таким мирным и счастливым. Однако, для Иветты, жившей в 110 квартире новой панельной высотки, утро не было счастливым. Пробуждение было резким и болезненным. Желудок нещадно урчал, живот болел, кожа сопрела от мочи и сильно щипала, а от кала распространялась ужасная вонь, и чесалась кожа. Да, и сердце старушки билось как-то странно, словно кувыркалось на месте. Тук-тук-кувырок… тук-тук-кувырок… Иветте Игоревне стало страшно, как и любому другому человеку, ей совсем не хотелось умирать. Ей и было-то, всего 78 лет, но особых болячек не было, кости отлично себя чувствовали, руки не дрожали. Иветта даже последние 10 лет не ходила к врачам, потому что вела здоровый образ жизни, занималась физкультурой, принимала витамины, и вообще следила за собой. Но никакие ухищрения не помогли ей избежать инсульта. Она лежала одинокая, изголодавшаяся, парализованная на полу и уже не ждала помощи. Может попробовать ещё кому-нибудь позвонить?
Иветта Игоревна услышала, как что-то упало у соседа наверху из 116 квартиры. Там проживал молодой человек, 20-ти лет, который на эту квартиру сам не заработал. Его поселили там родители, которые думали, что чем-то ему обязаны. Вот только чем? Ответа на этот вопрос не знал никто, да и никто его не задавал. Владельца квартиры звали Лаврентий Оладушкин, и это был поистине мега представитель своего поколения. Лаврентий – молодой человек без стыда и совести. Родители воспитали очень неблагодарного сына, и с радостью сбагрили его в дешёвую панельку, подальше с глаз. Лаврентию было начихать на всё и на всех. Он не желал работать, но счета за электричество и квартиру всё-таки вынуждали его работать кое-как, и обычно он не мог продержаться на работе больше трёх месяцев. Он не заботился ни о ком, кроме себя. Он не думал о соседях, когда собирал шумные компании, он не думал, что все они встают рано утром на работу, потому что вместе с шумной компанией он включал музыку, при этом он никогда не смотрел на часы. Шумные компании, считавшие себя интеллектуальной богемой, от дешёвой водки быстро превращались в обычных деревенских скандалистов, поэтому всё всегда заканчивалось мордобоем. И, как заведено в этом «слепом» доме, все соседи молча терпели эти безобразия, кроме Иветты Игоревны. Она не уставала делать молодому человеку замечания каждый раз, когда её будила его громкая музыка. И только она вызывала полицию во время пьяных драк, опасаясь, что молодые люди спьяну убьют друг друга.
Иветта Игоревна, всё же, решила попытать счастья, и нажала на кнопку вызова напротив надписи «Лаврентий из 116». Лаврентий взял трубку и грубо спросил:
— Что вам нужно? Я музыку не включал! Подумаешь, сковородку уронил, а вы, поди, уже полицию вызвали? Достали вы меня Иветта Игоревна!
Лавруша был с утра не в духе, желудок требовал еды, но, увы… Лаврентий нажал на отбой, кинул телефон на табурет, и хлопнул сковородку на плиту, но в холодильнике не оказалось ничего, что можно положить на эту сковороду. Лаврентий не работал уже третий месяц, он врал родителям, что простыл, и работать не может. Но мать быстро раскусила его враньё, и теперь родители отказывались ему помогать. Лаврентий хотел кушать, но еды не было, а счета копились. Он с ужасом понимал, что придётся завтра искать работу… или после завтра… или через пару-тройку дней… Да, кто считает-то?
«Конечно… Нелюбимая соседка снизу… Чего ещё ожидать-то?» — подумала с горечью Иветта. Она уже так устала, губы пересохли и потрескались. Было очень больно. Казалось, что болит всё тело. Иветте Игоревне уже хотелось просто умереть и всё. Ни о каком спасении она думать и не могла.
В 112 квартире, что находилась через стенку с её собственной квартирой, жила молодая пара – Мария и Николай Набережные. Они работали с утра до позднего вечера, а вечером устраивали семейные разборки. Каждый вечер были слышны вопли Марии. Она вечно была недовольна мужем: то мусор забудет он вынести, то пылесосит не так, то кран неправильно починил, то гвоздь криво прибил. Николая же никогда не было слышно, обычно он что-то мямлил в ответ и всё. Все соседи, вынужденные слушать её постоянные вопли, понимали, что у них дело идёт к разводу. И тут этот тюфяк привёл собаку! Он что? Думал, что собака спасёт ситуацию? Это отнюдь не помогло, теперь к воплям Марии прибавился вой животного. Собака, чувствуя себя лишней, громила квартиру Набережных, и днями напролёт выла в одиночестве, что порядком надоело всем соседям. К тому же выгуливать собаку Набережные не утруждались потому, собака зассала весь подъезд. Единственным голосом совести стала опять Иветта Игоревна, которая считала, что не обязана ни слушать их семейные разборки, ни нюхать собачьи фекалии. Техничка, оскорблённая таким отношением к своей работе, просто пропускала их этаж, и в этом никто не мог её винить. В итоге только Иветта Игоревна высказывала своё негодование Набережным, которые с усмешкой захлопывали дверь перед её носом. А на следующее утро Иветта Игоревна обнаруживала собачью кучу у себя на коврике, перед дверью. Интересно, помогут ли ей Набережные?
Иветта Игоревна нажала на кнопку вызова напротив надписи «Соседка из 112». Мария взяла трубку и сразу бросилась в бой:
— Чем вы опять там недовольны? Подумаешь, собака воет, она же животное, потому и воет! Я не могу заставить её молчать! И вообще, если вам что-то не нравиться, переезжайте жить в другой дом! Нечего мне тут с жалобами названивать!
Мария положила трубку, чувствуя себя хорошо, от того, что наорала на тупую старуху. Как она надоела! Ну, разве Мария виновата, в том, что собака воет, а муж — дебил? Вечно бабка к ней цепляется!
Иветта Игоревна и не ожидала другой реакции. Мария всегда была скандальной женщиной с очень низким интеллектом. Кто бы ни занимался её воспитанием, он не справился с этим. Иветта тяжело вздохнула, она больше не ждала чуда, она понимала, что, скорее всего, умрёт. И последние дни жизни она будет мучиться от жажды и голода. Обидно, что её убьёт вовсе не инсульт.
Человеческий мозг просто не способен принять факт о неминуемой смерти. Он либо игнорирует этот факт, либо успокаивает себя, либо начинается бороться. Иветта отчаянно захотела жить и цеплялась за призрачные надежды. Ей в голову пришло ещё одно имя Оделия Забавина. Оделия жила в квартире номер 109 и она запомнилась всем соседям тем, что обожала заниматься сексом. Она делала это настолько громко, что её крики слышали все соседи подъезда. Её крики и стоны разносились ночами и днями на все 9 этажей. И это было настолько отравительным, что у многих семей в эти моменты расстраивалась сексуальная жизнь. Ничего возбуждающего в её крике, похожего на визг безумной чайки, не было, казалось, что ей просто отрезают голову. Жуть. И, конечно, соседи решили купить беруши, которые хоть и уберегали от криков, но были жутко не удобными. От них болели уши, да и не было слышно будильника по утрам, так что чаще всего соседи просто терпели. Но не Иветта Игоревна. Она открыто объяснила, как отвратительно кричит Оделия. Она не стеснялась стучаться в момент наивысшего экстаза Забавиной. Она единственная, кто боролся за нормальный сон. Многие соседи ей были благодарны, но сами палец о палец не ударили, чтобы помочь старушке. Им было удобно, что всем занимается она, а они как бы и не при чём. Всё это Иветта Игоревна понимала, но очень хотела на пенсии пожить спокойной счастливой жизнью, и потому неустанно боролась за свой покой.
Интересно, что будет, когда она позвонит Оделии? Иветта пролистала телефонную книгу до записи «Крикунья из 109» и нажала кнопку с зелёной трубкой. Оделия ответила немедленно, но вместо приветствия начала издевательски стонать в рубку и затем завершила звонок. Иветта Игоревна слышала её визгливый смех через тонкие стены панельного дома. Старушка и не рассчитывала на что-то вразумительное от этой женщины. Она тяжело вздохнула и уставилась в потолок. Включилось радио. Оно отсчитало обеденное время, и зазвучала заставка к главным новостям.
Президент объявил карантин в связи с новой эпидемией испанки. Он заявил, что с этого дня телевидение и радио ежечасно будет пугать граждан угрозой заражения. Оказывается, это поможет людям не простыть, однако повальная смерть это не повод объявлять в стране режим ЧС. Государство считает, что народ должен сам заплатить за свои похороны, нечего грузить этим бюджет. Народ обязан сам заразиться, сам заплатить за гроб и погребение, а заодно оплатить московским депутатам поездку на Мальдивы в виде штрафа за то, что выжили во время эпидемии. Но, конечно, все, кто нуждается в помощи, её получат, главное позвонить по номеру 8 800 254 80 80 и попросить эту самую помощь. Президент уверил, что те, кто позвонит по этому номеру, обязательно получат помощь.
Иветта Игоревна воспрянула духом, может это знак свыше? Может Господь есть на самом деле? С приливом новых сил старушка стала набирать заветный номер. Слава Богу, хоть память не отшибло, и номер легко запомнился. Набрав нужный номер, Иветта Игоревна услышала нудную музыку, после которой включился автомат. Если звоните для помощи встать на группу нажмите «1», если вы хотите получать социальную помощь, нажмите «2». Если вам требуется юридическая помощь, нажмите «3». Если вам нужна материальная помощь, нажмите «4». Иветта Игоревна с трудом нажала цифру 2. Через 10 минут ожидания в очереди звонков, старушке, наконец, ответил очередной автомат: «Пожалуйста, оставьте сообщение о вашей проблеме, и наш специалист свяжется с вами». После прозвучал звуковой сигнал, о начале записи. Иветта Игоревна прохрипела «Поите» и запись завершилась. «Спасибо за сообщение, мы с вами свяжемся». Вот и вся помощь. Иветта Игоревна даже заплакала от обиды. Столько усилий, большие надежды, и опять обман.
Наверное, всё это просто пиар-акция, и никто никому не поможет, но будут потрачены миллионы на организацию приёма звонков. А потом правительство скажет, что всем они помогли, ведь проверить-то никто не сможет. Иветта расстроилась, хря потратила силы. Вскоре старушка впала в забытьё, она словно и была здесь, и не была.
Под вечер она почувствовала сначала приятную теплоту под собой, которая быстро переросла в дискомфорт. Её мочевой снова опорожнился и моча, быстро остыв, стала причинять страшные боли старушке. Вся спина и ягодицы чесались, саднили, щипали и от неё шёл сильный неприятный запах, который бил нещадно в нос, и стыд заливал впалые щёки женщины. Иветта Игоревна испытывала к себе всё большее отвращение. Каждая минута её жизни напоминала ад, таким, как его описывают великие классики. Забытьё перемешалось со сном. Старушке снилось, что она пыталась встать с пола, и смогла повернутся на бок, отчего испытала огромное удовлетворение, когда спина оторвалась от мокрого пола, и моча стекала каплями с неё, а Иветта от счастья заплакала… и проснулась ночью в слезах, моча почти высохла, но кожа спины и ягодиц сильно болела, будто её били всю ночь. Желудок громко урчал, глаза от слёз слиплись и во рту всё давно пересохло. Ночью на улице похолодало, пошёл мелкий дождь. Иветта Игоревна продрогла, руки и ноги заледенели, и мокрая спина покрылась мурашками. Старушка стала думать о тёплых, солнечных днях на даче, пытаясь согреться в мыслях. Её снова накрыла дремота.
В этом сне она видела себя вновь маленькой девочкой. Она бежит по деревенской дороге, навстречу маме. Мама шла гружёная из магазина, только что обменяла талоны на сахар, докторскую колбасу и сосательные конфеты «Барбарис». Иветта смеясь, подбежала к ней, и упросила дать ей одну сумку. Мама переложила хлеб и конфеты, чтобы дать дочке более лёгкую сумку. Иветта была так горда, что помогает маме. По дороге она похвасталась, что в школе получила две пятёрки по чтению и математике, и что её похвалила учительница Евдокия Андреевна за примерное поведение. А ещё она убралась в доме: вытерла пыль и подмела пол. Мама счастливая похвалила дочку и вместе они пошли домой. Иветта шла и несла тяжёлую сумку, но вдруг не смогла оторвать ногу от пыльной дороги. Сумка в руках налилась тяжестью и упала к ногам девочки, чьи ноги стали увеличиваться, покрываться морщинами и сеткой вен и капилляров. Иветта Игоревна очнулась, глубоко вздохнув, словно дыхание перехватило. Вдох был громкий и надрывный, Иветта открыла глаза, на улице было пасмурное утро, губы потрескались и кровоточили. Она облизала их почти сухим языком. Телефон лежал рядом с единственной действующей рукой. Она размяла заледеневшую кисть руки. Пальцы на ногах, так и не начали двигаться. Вторая рука, побледневшая и ледяная, продолжала лежать, как мёртвая. Но Иветта Игоревна могла крутить головой, хоть и с трудом, холодная ночь вызвала обострение радикулита и суставы нещадно ломило. Желудок снова очень громко и долго проурчал. Иветте казался этот звук таким громогласным, что мог разбудить всех соседей. Но на самом деле это звук казался оглушительным только ей. Все соседи тихо-мирно спали.
Мозг старушки стал снова лихорадочно работать и искать выход. Иветта Игоревна была твёрдо уверена, что пока веришь в своё поражение, исход сражения предопределён. Поэтому она просто не могла сдаться. Иветта всё больше и больше хотела жить и смерть её страшила. Она лежала и думала о том, что делать дальше. И вдруг в её дверь позвонили, Иветта Игоревна затаила дыхание и услышала детский смех и топот. Ну, конечно, разочаровано подумала она ещё одни «любимые» соседи.
Это дети соседей из 114 квартиры, Рады и Савы Эвентовых. Тоже очень странных и неприятных представителей младшего поколения. Эти двое зачем-то поженились в 18 и быстренько настрогали пару детей. Причина ясна, они хотели получить деньги материнского капитала, а сами дети были не нужны. Поэтому дети росли без воспитания, неприятные, злые, глупые. Никто не занимался их умственным развитием, а школа давно уже сдала воспитательные позиции, и стала каким-то бездушным заведением, где дети проводят полдня, пока родители на работе. Дети Рады и Савы носили, конечно-же, вычурные имена: Тайсир и Уазама. Им было 12 и 14 лет, и оба были неряхами и задирами. Учились они с двойки на двойку. О будущем в их семье не задумывались, и сами дети были прямыми кандидатами в детскую колонию. Целыми днями они бродили по округе, и тащили всё, что плохо лежит. А если на улице был дождь, они бегали по подъезду и звонили в двери, или лазили по чужим почтовым ящикам и рвали чужую почту, а газеты раскидывали прямо на площадке. В чём здесь веселье было непонятно.
Иветта Игоревна, единственная, кто делала замечание нерадивым родителям. Она объясняла Раде, что детей та родила для себя, а не для соседей, и потому обязана заниматься их воспитанием. Но Рада отмахивалась от навязчивой старушки со словами: «Сами разберёмся, ещё вы тут нас учить будете, как воспитывать детей». Но Иветта Игоревна заявила, что эти дети вообще не знают, что такое воспитание, и потому похожи на обезьян или неандертальцев. Перепалки с Радой шли каждый день, а её муж Сава просто втягивал голову в плечи и проскальзывал мимо, ему вообще было всё равно, главное хата своя.
Иветта понимала, что Рада не поможет, но надежда умирает последней. Она вновь открыла телефонную книгу, и нашла запись «Нерадивая Рада-114» и нажала кнопку вызова. Рада ответила на звонок, но едва услышала, как ненавистная старуха просипела: «Помогите», усмехнулась.
— Что? Плохо вам, Иветта Игоревна? Вот и хорошо! Может, наконец, перестанете лезть в чужие дела, и давать свои тупые советы. Надеюсь, смерть для вас не будет лёгкой, — издевательски засмеялась Рада и повесила трубку.
Иветта Игоревна в глубине души знала, что будет так, но она всегда искала в людях лучшее, видимо в Раде Эвенковой не было ничего человеческого. Сейчас Иветта испытывала обиду, но не на соседей, а на себя. Зря она купила квартиру в новостройке. Надо было оставаться в своей уютной «хрущёвке», где жили хорошие соседи, очень милые люди.
Старушка поняла, что умрёт здесь, на холодном, бетонном полу, в луже мочи и кала, и её ещё долго не будут искать. Может даже черви успеют обглодать её плоть. Старушка беззвучно заплакала, глядя в идеально ровный, белый потолок.
Тем временем в старом здании милиции, а теперь уже полиции, сидела женщина лет 35-ти в форме участкового инспектора. На столе стояла табличка с её именем – Светлана Анатольевна Ивакина. Её обесцвеченные кудри лежали аккуратными локонами на плечах. Курносый носик постоянно подёргивался в сомнениях. Губы, накрашенные бледно-розовой помадой, беззвучно читали текст. Глаза бегали по белой бумаге заявления от диспетчера Службы Спасения, которая утверждала, что пьяная Иветта Игоревна Абакумова намеренно позвонила на линию «Службы спасения» с целью разыграть диспетчера. Светлана проверила имя — Иветта Игоревна Абакумова. 78-летняя женщина, которая всю жизнь проработала в музее египтологии, совсем не была похожа на алкоголичку. Её дети давно эмигрировали в Америку, женщина на пенсии. Переехала из очень приличного старого района. Никогда не было на неё заведено каких-либо дел: ни уголовных, ни гражданских, ни административных.
Светлана сердцем чуяла, что милая старушка в беде. Она посмотрела адрес, где проживает Абакумова и, вспомнила, что в этом доме было очень много жалоб. Светлана достала все жалобы и увидела, что все они от Иветты Игоревны Абакумовой. Стиль жалоб был грамотным и лаконичным, чётко описывалась проблема, под какую статью проблема подпадает и путь решения этой проблемы. Никаких эмоций или преувеличенных подробностей. Светлана всего 2 дня, как заняла должность участкового, но сразу поняла, что её предшественник работой себя не утруждал. Ни одного заявления обработано не было. Светлана из вредности подала рапорт о нарушении обязанностей этого участкового, и начала работать с поступившими жалобами.
Женщина-участковый прошла к двери квартиры, в которой жила Иветта Игоревна. Она позвонила и стала ждать, но за дверью была тишина. Мимо Светланы пронеслись с громким смехом два мальчишки. Они не обратили внимания на женщину в форме. Светлана посмотрела на площадку выше и увидела, что она превратилась в хаос: газеты выброшены на пол, письма разорваны и валяются тут-же. Светлана сразу поняла, кто это сделал, и нашла соответствующую жалобу от Иветты Игоревны. Светлана решила пока не поднимать панику, вдруг старушка ушла в магазин. Участковый инспектор решила пройти по всем адресам, на которые были написаны жалобы.
Светлана Анатольевна начала разбирать заявления и тут услышала громкие крики из 109 квартиры. Крики были ужасны, казалось, что женщину убивают. Светлана кинулась к двери и настойчиво позвонила. Ей никто не открывал и крики усилились. Светлана начала звонить, и стучать ногами и руками в дверь. Крики прекратились, дверь распахнулась и на порог вышла довольно уродливая женщина, блондинка с носом-картошкой. Она вышла, лениво запахивая халат.
— Иветта Игоревна, я смотрю вам стало лучше… — начла она, но увидела перед собой совсем не Иветту Игоревну… а женщину в полицейской форме. – О, значит, старуха опять нажаловалась. Вы же понимаете, что это бред?
— Что бред? – строго спросила Светлана.
— Жалоба старухи.
— Жалоба на что?
— Как на что?
— Если вы знаете о жалобе, то расскажите мне, о чём она.
— Так вы не по поводу жалобы?
— По поводу жалобы.
— Тогда вы знаете, о чём она.
— Я-то знаю, а вы знаете?
— Что вы мне голову морочите?! – возмутилась Оделия.
— Я вам ничего не морочу. Вы знаете, что соседка написала на вас жалобу. Знаете, что она права, и поэтому даже вслух не можете произнести причину жалобы. А я только что убедилась, что Иветта Игоревна права. Вы нарушаете уголовный закон. Прямо сейчас я заполню бумаги и открою уголовное дело!
— Да, что вы такое говорите?! Что я нарушило-то? Я не занимаюсь проституцией!
— Разве я обвиняла вас в проституции?
— Но вы сказали, что заведёте уголовное дело!
— Верно, и проституция тут ни при чём. Вы занимаетесь громко сексом, и вас слышат несовершеннолетние дети, таким образом, вы сексуально развращаете несовершеннолетних детей. Вот по этому поводу мы и заведём уголовное дело.
— Что? – воскликнула соседка, судорожно сжав рукава халата. – Как я их развращаю?
— Своим криком, — жёстко отвела Светлана. – Скажите, Оделия, сколько раз сексом занималась ваша мать?
— При чём тут моя мать?
— Сколько?
— Не знаю, наверное, много, у нас большая семья.
— Вы не знаете, потому что ваша мама, при вас сексом не занималась, и не кричала, будто ей голову отрывают. А вы сексуально просвещаете весь подъезд. От вашей двери только отбежали 14-летние подростки. Вы готовы объясниться с их родителями?
Оделия сжала губы от обиды. Похоже, старуха своего добилась. А Светлана с удовлетворением заполнила бумаги, и вручила уведомление Оделии.
— Я передам ваше дело самому старому и вредному следователю, и штрафом вы тут не отделаетесь.
— Вот вредная старуха, жизнь мне испоганила. Вот зачем, она звонила сегодня!
— Она вам звонила? – заинтересовалась Светлана.- И что сказала?
— Не знаю, мне некогда было с ней разговаривать.
— И часто она вам звонит?
— Нет. В первый раз.
— И вам даже совести не хватило выслушать старушку? – возмущённо спросила Светлана, но ответа не стала ждать. Она покачала головой, и отошла от крикуньи из 109 квартиры.
Следующая жалоба направила Светлану в 111-ую квартиру. Судя по жалобе, здесь мусор ленятся выносить. И действительно у квартиры стоял вонючий, помойный пакет, и из него вытекло на пол что-то коричневое, а через секунду туда проскакал таракан. Светлана брезгливо сморщила нос и требовательно позвонила в 111 квартиру. Светлана приготовила телефон для записи разговора. Дверь ей открыла неряшливого вида женщина с короткой причёской. Волосы были жирные, немытые и спутанные. Кофточка со следами жира и каких-то коричневых пятен. Женщина неприветливо посмотрела на участкового-инспектора.
— Добрый день, Калерия Ивановна, — поздоровалась Светлана. – На вас поступила жалоба…
— Господи, эта старуха уже достала! У меня квартира маленькая, я выношу мусор в коридор на 15 минут!
— 15 минут? – вкрадчиво переспросила Светлана. – Вы считаете, что мусорный пакет за 15 минут прилипнет к полу, и примет в себя рой тараканов?
— Это не так. Я только его вынесла.
— Это так. Он стоит тут не меньше суток. Поднимете пакет.
Калерия наклонилась и схватила пакет, но его дно намертво прилипло к полу. Женщина брезгливо поставила пакет назад.
— Вы знаете, что ваш мусор не должны нюхать другие соседи? Ваш мусор не должен становится гнездом для тараканов. И, кстати, органический мусор может самовоспламеняться. Всё это вам объяснила Иветта Игоревна, а вы проигнорировали.
— Вы здесь не живёте и нет такого закона, который запрещал бы мне выставлять мусор куда хочу.
— Вообще-то, есть. Вы не можете раскидывать мусор ни здесь, ни на улице. Вы Обязаны, уносить мусор на специально отведённые для этого площадки.
— И что мне будет, если я этого не сделаю?
— Вам выпишут штрафы.
— Ага, чешите мне тут по ушам, — и женщина захлопнула дверь.
Светлана сделала пару звонков и уже через 15 минут прибыли инспектор пожарной охраны и инспектор СЭС. Оба были довольны – штрафы это то, что их ведомства любят больше всего. Начальство похвалит и премию добавит. Все трое подошли к двери 111 квартиры, сфотографировали мусор, прослушали записанный разговор и позвонили в дверь нарушительнице. Калерия распахнула дверь с наглой улыбкой и опешила, увидев ещё людей. Мужчина спросил строгим голосом:
— Гражданка, это ваш мусор?
— Мой, и что дальше? – нагло ответила Калерия.
— Я выписываю вам два штрафа. Один на 2 500, за то, что ваш мусор мешает эвакуации людей из здания при возникновении чрезвычайной ситуации. Второй штраф на 5 000 рублей за нарушение техники пожарной безопасности. Если ваш мусор самовозгорится, погибнут люди, и тогда вас посадят пожизненно.
— А я из санэпидем-станции, — протиснулась маленькая женщина с пучком на голове. – Я выписываю штраф за то, что вы разводите антисанитарию. Вы знаете, что тараканы разносчики опасных болезней, а мыши и крысы могут вообще разносить чуму? Вы подвергаете опасности биологического заражения, целый жилой дом! Поэтому я выписываю штраф на 3 000 рублей.
— Да пошли вы все, не буду я платить!
— Будете, как миленькая, — сказала Светлана. – Неоплаченные штрафы пойдут к судебным приставам, они наложат аресты на ваши счета и карты, откуда снимут нужные суммы.
— А я вернусь к вам завтра, и послезавтра, и убуду ходить каждый день. И, если ваш мусор будет появляться за дверью вашей квартиры, я буду выписывать новые штрафы, которые увеличиваются за каждое последующее нарушение, — сказала строго инспектор СЭС.
— Я буду делать то же самое, — поддержал инспектор по пожарной безопасности. – И у нас штрафы тоже увеличиваются за каждое последующее нарушение.
— А прямо сейчас вам придётся оторвать свой мусор от пола, вынести его в мусорный контейнер. А также вам следует помыть пол, потому что, если вы не наведёте здесь порядок, я впишу ещё один штраф, — сказала инспектор СЭС.
Карелия схватила выписанные штрафы, смяла их, и сунула в карман. Психанув, женщина схватила мусорный пакет, дно которого прилипло к полу. От резкого рывка дно осталось на полу, и пакет разоврался пополам, а мусор высыпался на пол коридора. В итоге, раскрасневшейся женщине пришлось выносить ведро, совок и веник, чтобы убрать мусор.
Светлана поблагодарила инспекторов за помощь. Они обсудили наглость этой женщины и договорились наведываться сюда чаще. Инспектор заглянула в пачку жалоб и нашла ещё одну. На этом этаже жили ещё одни нарушители: 112 квартира. И причина жалоб сразу стала очевидна: раздался жуткий вой, который продолжался без остановки. Прошло около часа, а собака не унималась. Светлана позвонила в дверь, собака сменила вой на лай. Когда собаке показалось, что нарушитель ушёл от двери, она сменила лай на вой. Через 20 минут ожидания хозяев, у участкового-инспектора разболелась голова. Понятно, почему Иветта Игоревна написала жалобу. В квартире явно никого не было, поэтому Светлана решила отложить решение этого вопроса, однако она записала на видео продолжительный вой.
Тут к вою собаки прибавились басы. От усилителя стены в подъезде заходили ходуном. Эхо разносило жуткие песни российской попсы по всему подъезду. Даже те, кто не желал слушать этот бычий хор, вынуждены были слушать. Участковый инспектор поднялась на следующий этаж, ища источник звуков. Оказалась, жуткая музыка грохочет из 116 квартиры. Светлана открыла стопку жалоб, и нашла несколько жалоб на 116 квартиру. К слову сказать, жалобы были не только от Иветты Игоревны. Светлана нажала на кнопку дверного звонка, однако его скудные трели утонули в животных криках женской попсовой группы «Поющие кони». Светлана ещё 5 минут безрезультатно жала на кнопку звонка, дверь ей так никто и не открыл. Тогда участковый инспектор стала стучать ногами и руками в дверь, стараясь перекрыть какофонию российской эстрады. Наконец, дверь лениво открыл полуголый парень с бутылкой дешёвого пива.
— Иветта Игоревна, это опять вы?
— Нет, я не Иветта Игоревна. Я участковый инспектор – Светлана Анатольевна Ивакина. Я пришла к вам по поводу жалоб.
— Старухе вечно все мешают…
— Однако, она права. Вы не можете слушать музыку на таких децибелах. Даже днём. Тем более, сейчас, потому что уже наступил, установленный законом, Тихий час. Никто не обязан слушать вашу какофонию.
— До 11 могу делать, что хочу…
— Нет, не можете. Вы нарушаете Тихий час, а также нарушаете правила совместного проживания в многоквартирном доме.
— Какие ещё правила?!
— Такие, за нарушение которых я вас сейчас оштрафую. Пока на 500 рублей, но включите на такой громкости ещё раз музыку, я оштрафую вас уже на 1000. И так далее, в геометрической прогрессии. Всё понятно?
— Я не знал про правила, — пролепетал Лаврентий.
— Незнание законов, не освобождает от ответственности, — строго сказала Светлана, и отдала выписанный штраф Лаврентию. – Оплатите в течение 3-х дней, иначе на ваши счета будет наложен арест, и деньги взыщут через суд. И делайте музыку тише. Прямо сейчас.
— Хорошо, — сказал расстроенный Лаврентий. – Всё-таки, бабка меня достала, а ещё названивала мне…
— Она вам звонила? Когда?
— Вчера, кажется. Позвонила, когда я сковородку уронил.
— И что она сказала?
— А-а-а-а…. Ничего… Мне было некогда.
— То есть, вы её не выслушали?
— Зачем мне слушать какую-то старуху? – разозлился Лаврентий.
— Может затем, что однажды вы станете немощным стариком, которому будет нужна помощь. Как думаете, вам помогут?
— Помогут!
— Будем надеяться, — ответила Светлана. – Всего хорошего.
И тут мимо Светланы промчались те же два мальчика, что разнесли почтовые ящики. Они противно смеялись, и забежали в 114 квартиру. Светлана нахмурилась и направилась следом. Она позвонила в дверь. Послышалась ругань, женщина кричала на сыновей, что они вернулись домой слишком рано и мешают ей заниматься домашними делами. Голос крикнул, что бы из своей комнаты носа не показывали ещё час. Затем, дверь рывком распахнулась и перед участковым инспектором появилась ярко накрашенная женщина, которая трясла рукой, чтобы лак быстрее высох. Женщина вопросительно взглянула на женщину в форме, но в её маленьком мозгу, так и не вспыхнуло понимание.
— Что вы хотели? – грубо спросила женщина.
— Я ваш новый участковый инспектор – Светлана Анатольевна Ивакина. И сейчас я разбираюсь с жалобами, несколько из которых утверждают, что вы плохо справляетесь с обязанностями матери.
— Это глупая старуха жалуется на всех! Мои дети подшутили над ней, вот она обиду и затаила…
— Это не так,- возразила Светлана. – Сегодня ваши дети нарушили Конституцию РФ, прямо на моих глазах.
— Как они её нарушили? Не проголосовали, что ль? – грубо засмеялась Рада.
— Да будет вам известно, гражданка Эвентова, что Конституция РФ – этой основной и Главный закон нашей страны. Она закрепляет не только право на голосование, но и личные права КАЖДОГО гражданина страны!
— И о каком нарушении вы тут мне говорите?
— О праве на тайну личной переписки. Ваши дети незаконно влезли в чужие почтовые ящики, прочли Чужую почту, уничтожили письма и судебные извещения, и выбросили газеты из почтовых ящиков. Это серьёзное преступление они совершают не в первый раз. За последние полгода они занимались вандализмом больше 20-ти раз.
— Они больше не будут.
— Конечно, не будут, ведь я их ставлю на учёт в детскую комнату полиции.
— Что? За что?
— Вы обязаны, как мать, объяснить, что лазить по чужим почтовым ящикам – это преступление. Читать чужие письма – тоже преступление, уничтожать чужую почту – преступление, уничтожить судебные извещения – это вообще уголовное преступление, а разбрасывать чужие газеты – это вандализм. На всё это я составлю акты, и в следующий раз, ваши дети уже попадут в детскую колонию.
— Вот, тупая старуха! Это всё из-за неё! Надеюсь, она там сдохла, — со злостью прошипела Рада.
— Во-первых, это всё из-за вас и ваших детей, которые не получили никаких знаний для жизни в социуме. А во-вторых, вам звонила Иветта Игоревна и сообщила вам, что ей плохо? То есть вы знаете, что женщине плохо, и она умирает, а вы ничего не делаете?
— Ну, она позвонила и прохрипела, что-то вроде «Помогите», — зло усмехнулась Рада. — Пусть сдохнет, всем от этого будет легче. Я ей вообще ничем не обязана. Вот пусть о ней её родственники заботятся.
— Вам точно легче не будет. То, что вы делаете, называется преступное бездействие, и является уголовным преступлением. А если в результате вашего бездействия, Иветта Игоревна умрёт, вы сядете в тюрьму, потому что это уже убийство.
Рада открыла рот от неожиданности, а Светлана, получив подтверждение, что старушка дома и нуждается в помощи, позвонила сама в «Скорую», и знакомому слесарю, который жил рядом. Слесарь, конечно, появился раньше «Скорой». Он вскрыл квартиру и открыл дверь. Светлане в нос ударил запах мочи и кала. Она вошла в квартиру и провела беглый осмотр. Старушку без сознания она обнаружила на кухне. Иветта Игоревна не пришла в себя даже в машине «Скорой помощи», которая прибыла совсем не скоро. Участковой инспектор дважды звонила в диспетчерскую «Скорой» и ругалась из-за отсутствия помощи, которая должна быть «Скрой», но на самом деле таковой не является. В итоге только через 45 минут старушку осмотрел фельдшер и забрал её в больницу.
Светлане было очень жаль Иветту Игоревну, ведь на самом деле она всё делала правильно. Только один в поле не воин. Соседи предпочли молчать и терпеть, оставаясь «хорошими», а не действовать и бороться за свои права, в итоге всю ответственность взяла на себя одинокая старушка. Светлана, как могла, постаралась помочь ей, но было уже слишком поздно. Иветта Игоревна скончалась в приемном покое больницы, пролежав одиноко в коридоре на каталке больше 6-ти часов, пока местный «Бог» — Дежурный терапевт, решал положить ли ему старушку в больницу или у неё нет показаний для госпитализации. В итоге он решил, что бабулька здорова и пришёл её выписать, однако Иветта Игоревна умерла за час до этого. Самое ужасное, что это не единичный случай. Такое происходит каждый день и по всей стране. Одинокие старушки лежат часами на каталках приёмного покоя и тихо умирают от инсульта, пока «врачи», решают, достойны они стационара или нет.
Страшная болезнь поразила Россию в 90-е, называется она – Бездушие. Бездушие позволяет «Скорой помощи» не торопиться на вызов, диспетчеру отказать в помощи, врачам – не лечить, соседям – наслаждаться мучениями других соседей. Люди не просто стали бездушными, они стали злыми и жестокими. У таких людей и дети вырастают точной копей бездушных родителей.
Иветта Игоревна умерла в одиночестве, но её дети тут же нашли время приехать на похороны. А после похорон, брат с сестрой поругались из-за квартиры и небольших денежных сбережений, и подали друг на друга в суд.
Калерия Лабудина, выставлявшая мусор, получала ещё трижды штрафы, на четвёртый раз суд приговорил её к общественным работам. Судья пообещал ей, что в следующий раз посадит её на 15 суток, как злостную рецидивистку. Это он, конечно, шутил, но Карелия испугалась. Больше свой мусор она не выставляла, что значительно улучило обстановку с насекомыми в доме.
Лаврентий, слушающий громко музыку, и любящий устраивать пьянки, попал в тюрьму. Без Иветты Игоревны некому было разнимать пьяных драчунов, и Лаврентий избил собутыльника настолько сильно, что тот умер от полученных травм. Лаврентий сел за убийство.
Светлана не застала в тот день хозяев собаки, которая выла, но она застала их на следующий день. После 3-х бесед, владельцы собаки так и не стали воспитывать собаку. Тогда Светлана отправила их дело на административную комиссию, которая выписала им штраф. А затем ещё три штрафа на большие суммы. Но и это ничему не научило парочку, лишь суд, который признал подобное обращение с собакой, издевательством, и запретивший Набережным впредь содержать домашних животных, смог исправить ситуацию. Бедную собаку отправили в приют, а Набережных обязали платить ежемесячно за содержание собаки, пока ей не найдут новых хозяев.
Оделия Забавина, которая любила громко заниматься сексом, больше никогда не кричала. Через месяц после смерти старушки, она съехала в частный дом. Там её точно никто не услышит.
Раду Эвентову посадили. Её процесс стал громким и обсуждался всеми жителями города. Все неприятные подробности этого дела вспылили на суде, и общественность требовала справедливости. Поэтому Раду Эвентову лишили родительских прав и дали 5 лет тюрьмы. Из-за того, что процесс стал резонансным, условным сроком она не отделалась. Её дети состоят на учёте в полиции, и уже на раз попадались на краже в супермаркете.
Светлана Анатольевна Ивакина, по-прежнему работает участковым инспектором. Она одна ходит на могилу старушки на родительский день и убирает там. Просто из уважения к человеку. Светлане очень жаль, что она не спасла старушку. Жаль, что никто Иветте Игоревне не помог, а ведь она отчаянно боролась за жизнь. Светлана видела все исходящие вызовы, да и не только. Телефон Иветты Игоревны был со встроенным «Калл Рекордером». То есть, он записывал все звонки и разговоры. Светлана слышала ответы всех соседей, и слышала всхлипы старушки. Сердце участкового инспектора наполнилось жалостью к одинокому человеку, который просил помощи, но так и не получил её. Всё потому что старушку окружали обеднённые души, которые причинили зло не только старушке, но и себе. Таков закон нашей Вселенной: «Всё, что пошлём мы во Вселенную, вернётся к нам в двойном размере».
Существенных ошибок в орфографии и грамматике я не вижу.
А текст должен быть опубликован в СМИ, газетах и журналах.
Тема очень интересная и наболевшая.
Автор молодец.