РЕЦЕНЗИЯ

Ольга Каминка, имея разнообразные таланты, один из которых – писательский, выпустила книгу: толстую — страниц на шестьсот. Об этом событии я узнал прямо из ленты. Фолиант в мягкой обложке называется «Мои 90е». В жанре панк-романа книжка пошла к читателям. Название произведения прямо указывает на биографический характер повествования — девяностые не забываются.
Каминка, натура живая энергичная и широкая. Не познакомиться с ней в те годы удавалось не каждому. В конце века, я судорожно искал работу и нашел ее на «Главпочтамте»: там, на последнем этаже центрального офиса разместилась временная организация: предвыборный штаб и редакция газеты «Неофициальная Москва». Этот таблоид затеял издавать «Союз правых сил» до кучи к выборам мэра. Изданию нужны были энергичные молодые люди. Фоторедактор Каминка полностью соответствовала занимаемой должности. Меня в редакцию привел колумнист Бабочкин и сдал на руки заведующему отделом иллюстраций в качестве разъездного фотографа. Так я познакомился с шефом Ольгой. Она мне выдала пейджер и отправила на задание. В редакции я появлялся только затем, что бы отдать фотокарточки. Благодаря такому обстоятельству меня часто путали с курьером.
Прошло время. То поколение сместилось в сторону: по городу мы больше не летаем как ласточки. Сидим больше по домам… читаем ленту.
И вот: энергичная (как сто тысяч мужиков) Каминка написала роман, издала его, и принялась пиарить всеми доступными способами.
Я, по натуре – нытик, и — кислый сноб презирающий тексты уже на стадии их создания, на книжку не позарился. Но, на днях, в ленте, мне попался такой статус писательницы:
«Ознакомившись с длинным списком номинантов литературной премии «Нацбест», я с чистой совестью считаю: все, кто тактично промолчали в ответ на просьбу написать хоть полслова критики о моей книге «Мои 90е» знайте – мне многое есть, что сказать вам»!!!
На удивление, этот короткий эмоциональный абзац меня заинтересовал: если «Нацбест» не может оказать такую пустяковую услугу, то я то – могу. Всегда приятно быть первым, даже в такой мелочи, как написание рецензии.
От «Нацбеста» я так далек, что, иногда, мне кажется, что эта такая организация, которая формирует небольшие спортивные отряды пацанов для того что бы те бегали по дворам и разгоняли пьяниц. Откуда-то из прошлой жизни, пришла фраза: «Рукописи не рецензируются и не возвращаются». Об этом предупреждали издательства авторов во все времена. Литературные премии с ними заодно. Это, как раз, и не устраивает Ольгу.
Книга давно стояла у меня на полке. Получил я ее из рук автора в Измайловском парке. Тогда Ольга приманила к себе в студию знакомцев фотографов тремя початыми бутылками и пирогом с вишней, что бы обсудить ближайшие творческие планы. Ну, а какие нынче у нашего брата творческие планы? – выпили, да разошлись. Каминка сразу вручила мне книгу, как подарок. Но я (хлебнул же коньяка) забыл ее на столе. Вспомнил на выходе из парка – вернулся, забрал. Начал читать в метро, потом бросил.
Теперь взялся читать заново. Вдумчиво дошел до половины. Поэтому эта рецензия о ней – о половине.
Роман «Мои 90е» история о поколении московской панк-братии из культурной среды, которая, как только образовалась такая возможность, отправилась в начале десятилетия на жительство в Данию.
Тогда, всем советским гражданам было очевидно – на Западе цветут сады эдема. Странно сидеть на месте, когда где-то цветут такие сады. Поэтому эмиграция носила массовый характер. Все известные сообщества сдвинулись с места и потекли весенними ручьями за сладкий горизонт.
«А панки, чем хуже»? – спрашивает у нас Каминка.
Когда читаешь книгу, кажется, что мчишься галопом в неведомую даль: счастье далеко, а смысла еще не видать, поэтому все события должны пробегать быстро. Здесь уместно употребить расхожее замечание критиков: книгу читать легко. Ее страницы пролетают перед глазами, как летние облака.
В начале каждой главы читателя предупреждают короткие фразы о сути следующего фрагмента: не хуже поисковых слов, они предлагают очередную дозу чтива.
Книга делится на условные части: мы молоды и веселы, в Москве живо и круто, но нас прет не по детски, поэтому несет к дальним берегам; дальние берега, в лице Копенгагена и окрестностей оказались мелки и не столь значительны как казалось перед этим, но наша панковская банда способна заслонить горизонт; середина книги — житейские проблемы, связанные с нехваткой средств, алкоголем, наркотиками и языковым барьером. Постепенно, в повествовании берега начинают сжиматься, что бы вытеснить всю панковскую братию в последнюю часть книги. Она посвящена исходу. Но это уже мое предположение, так как это рецензия о половине «Девяностых».
Все события и люди в романе крутятся вокруг главного героя – Каминки так как его сюжет – главная история жизни писателя. Иногда «семья» (дружки, подруги, дружбаны и подружайки) насчитывала не один десяток человек.
Живя на пособия разнообразных статусов, возникшая в Дании русская тусовка неформалов решала насущные житейские проблемы сообща.
Первый банальный напряг – безденежье. Второй – наркотики (где взять, как слезть). Остальные – не в счет. Общую бытовую неустроенность можно не принимать во внимание: все же молоды и постоянно под кайфом. Когда еще… дурман рассеется? И рассеется ли вообще.
Я, мы, все — будущие читатели видят, как пьют, колются и мелко безобразничают, подворовывая еду в супермаркетах герои. Ольга (это, наверное, девичье свойство) не увлекается натурализмом. Трагизма и безысходности в тексте не наблюдается. Перед нами дети, которые играют в игру «ЗАГРАНИЦА». Они достали ее из коробки и весело двигают фишки, покуривая косячок за косячком сидя на полу. Правда все уже покинули отчий дом, так что пол не родительский.
Главное «дитя», которую хочется все время именовать Каминочка, пробует жизнь на вкус везде, где только можно. Она, молодая еврейская красавица, распоряжается своей жизнью легко, вступая в разного рода контакты, которые можно назвать сомнительными. Но секса в книге нет, а если и есть, то выглядит деликатно, как в старом кино. Это не то что бы табу, просто «детям» бывает интересней рассказывать о приключении, нежели рассусоливать счастливую или любовную драматическую концовку каждой истории близости. Уже в самом начале героиня морочит голову заезжему в Москву американцу, а заодно и целой брачной организации. Читаешь, и сразу понятно: я талантливый фрик, а это, пришедший на собеседование в агентство набор девушек – просто телочки. Местами, Ольга начинает напоминать сказочного колобка: я от бабушки ушел… и от дедушки. В общем, поиграла в невесту и бросила. Весело было? Да.
Всю книгу Ольга веселится и пробует себя в разных ролях. Например, в роли уличной проститутки. На панель ее толкает безденежье. Эта история выглядит так: ну рассказала, надо же порисоваться, я же не только панк, но и фрик. Вообще-то мне деньги и не нужны, это я так, дурачусь. Знакомство на панели завязалось, но секса не случилось. Для читателя это – облом, жалкий пшик.
Таких пшиков в книге немало. Все опасные ситуации драматическим событием не заканчиваются, а, наоборот, всячески пресекаются: как палец, суешь кончик в кипяток, пробуешь — дураков обвариться нет. Даже муж-героинщик, казалось бы, должен сторчаться в конец, и умереть в подворотне, ан нет – благополучно слез с иглы и стал приличным человеком.
Все настоящие переживания в книге скрыты за ширмой легкого юмора. «Панорамное» повествование не дает возможности по-настоящему проникнуться героями. Зная натуру писателя, понимаешь — текст писался на ходу, между делами, урывками.
Однако книга написана не зря. Ведь любая, родившаяся и почившая чуть погодя в бозе коммуна, тусовка, банда имеет право на свою литературную историю. Датские русские панки ее получили. Вот она, лежит передо мной на столе. Шесть сотен страниц. Толстая.
Прочитав ее, мы, вероятно, узнаем о наших за границей что-то новое. Например, о технике воровства продуктов из супермаркета. Этому вопросу уделено в книге особое внимание: тянули наши панки из датских магазинов все что ни попадя. Сам я такими подвигами похвастать не могу, в силу природной застенчивости, хотя, в свое время, спер из парижской съестной лавке мясную консерву, но -исключительно от безысходности.
Недавно, в профиле у Ольги увидел ее веселую семью. Папа, сын и мама стояли посреди супермаркета «Ашан» с полными авоськами, смотрели в камеру и загадочно улыбались.
За ними, наверное, наблюдал охранник через монитор, которому было невдомек, что перед ним, веселая семья писателя.